Может, Сефирот и должен был оставаться в воспоминаниях, забыть его оказалось непросто. Ликорис не могла заснуть и бессмысленно бродила по тёмной комнате, пока, отчаявшись, не выпила успокоительные таблетки. Ей ничего не снилось, будто она провалилась в бездонную, пожирающую воспоминания пустоту. Будильник трезвонил впустую. Девушка опоздала на работу, но это оказалось лишь началом «неудачного» дня. Выкинув распечатанные бумаги в корзину для мусора, она, почти не понимая, что делает, поднялась и направилась к запретной лаборатории. Та, разумеется, оказалась закрытой. Ликорис около получаса упрямо дежурила в коридоре, но никто не появлялся и не пытался проникнуть внутрь. Металлическая дверь без ручки манила таинственно мерцающей панелью. Требовалось всего лишь ввести код, несколько цифр. Проникнуть иначе можно было лишь взорвав стену.
Пришлось вернуться обратно и распечатывать документы заново.
— Блекхейз, что с вами сегодня? — спросил второй секретарь президента, когда девушка отстранёно вручила ему папку. — Это вчерашний договор! Мы его раз десять вместе переделывали! Зачем нам ещё один экземпляр? К тому же... на испорченной бумаге! Вы плохо себя чувствуете?
— Наверное, — впервые слегка опомнилась Ликорис. — Меня весь день преследует навязчивая идея.
— Знаете что? Идите отдыхать. Сегодня поработаю за двоих — так будет быстрее. Но завтра я нагружу вас по полной программе! И только попробуйте снова явиться в таком состоянии.
Никто не возражал, даже президент. Выйдя из давящей, мертвенно светящейся громады Шин-Ра, Ликорис долго думала, куда бы ей пойти. Она не хотела возвращаться в общежитие днём. Винсент Валентайн не появлялся с тех самых пор, как девушка задержалась в корпорации. Сперва Блекхейз выглядывала его в толпе, но её загадочный друг не появился, и пришлось идти куда глаза глядят. Она почти не заметила, как оказалась в заброшенном храме.
Запах неувядающих лилий навевал воспоминания. Это место без Аэрис казалось бы мертвым... но каждая луковица, каждый листок хранил воспоминания о заботливой руке, бережно взращивающей их. Время словно остановилось: прошлое, настоящее и будущее сплелись воедино. Ликорис на мгновение показалось, что среди цветов стоит девушка в розовом платье, но призрак тут же исчез в золотистых лучах, проникающих сквозь пролом в красивом арочном своде. Свет играл в витражах, бросал причудливые тени на огромные колонны. В тишине где-то звучно срывались и падали капли воды.
Здесь, в этом месте, Ликорис умерла. Разумеется, ничто не напоминало об этом — время уничтожило все следы. Среди цветов поблескивало что-то металлическое, но девушка не стала подходить ближе.
Она не знала, винит ли Сефирота в своей смерти теперь. Смогла бы она выжить в прошлом? Или просто начала бы постепенно исчезать, поглощаемая Лайфстримом? Для президента призрак — это она, умершая в прошлом. Что он так тщательно прячет в лаборатории? Почему так торопливо вывел ее оттуда? Может, над Сефиротом ставятся новые чудовищные эксперименты?
«Аэрис бы его простила. Она простила всех, кто преследовал ее, — размышляла девушка, усевшись среди лилий. — Она стала Святой, Богиней, защищающей Планету. А я не могу забыть, простить. Но мне нужно увидеть его. Снова заглянуть в глаза, чтобы понять, собирался ли он убить меня на самом деле... или это ошибка».
Она не помнила ничего из того, что Сефирот говорил ей, не услышала последних слов. Ликорис просила его оставить месть и лже-мать, но что вышло? Мидгар разрушен, Аэрис мертва, и многие другие тоже. Зак... Впрочем, в этой смерти виноват предупрежденный директор Лазард. Или Зак... тоже где-нибудь там, в лаборатории? Что, если его успели спасти?
Девушка опустилась на колени и, нервно стиснув руки, мысленно попросила о помощи. Кого она звала? Богов? Предков? Аэрис? Или тех, для кого был построен этот храм?
«Пусть Анджил и Зак окажутся живыми! — молила она, закрыв глаза. — Пусть спасут Генезиса! И меня... помогите мне исцелиться! А Сефирот...»
Она открыла глаза. Нет, девушка не могла убежденно желать, чтобы он исчез — не хватило духу. Ликорис так и не справилась с тем, что должна была сделать с самого начала — всем сердцем Сефирота ВОЗНЕНАВИДЕТЬ.
— Ликорис! Вот ты где!
Девушка и забыла, что в это место любят приходить Тифа Локхарт и Клауд Страйф. Сегодня с ними увязалась Марлин — любительница приключений. На девочке был бледно-голубой бант — подарок Винсента. Он упоминал, что у приемной дочери Тифы недавно отпраздновали день рождения.
— Это сестра Блекхейза? — негромко уточнил Клауд, недоверчиво изучая девушку серьезными голубыми глазами. — Кого-то напоминает.
— Заставила же ты нас побегать! — скрестив руки, обвиняюще начала Тифа. — И зачем ты прячешься? Вейрин с ума сходит от волнения, вся ЛАВИНА с ног сбилась! Ну погоди! Я немедленно звоню ему!
— Не надо! — робко пискнула Ликорис, но девушка так зло на нее взглянула, что стало ясно: свяжет и, несмотря на сопротивление, сдаст с рук на руки брату.
Блекхейз незаметно попятилась, но Клауд поднял руку, загораживая выход. Теперь, чтобы сбежать, ей пришлось бы столкнуться с ним.
— Вы не понимаете! — в отчаянии прошептала она. — Я ведь не могу!
К сожалению, этой парочке было далеко до чуткого Винсента Валентайна. Спустя несколько минут снаружи взревел мотоцикл, и в храм вбежал бледный от волнения Вейрин.
— Ликорис! — вскрикнул он, бросаясь к ней.
— Идем, — направляясь к выходу, позвала Тифа. — Клауд!
Бывший СОЛДАТ не сдвинулся с места, словно не услышал ее. Ликорис поняла, что Страйф прекрасно знает импульсивного знакомого, поэтому остался проследить за тем, чтобы девушка не была задушена в порыве «пылкой братской» эгоистичной любви.
Сперва, увидев забинтованное несчастное лицо Вейрина, она сама чуть не бросилась навстречу. Но радость быстро сменилась на обычную подозрительность.
— Где ты была? — сдержанно спросил брат. — Ты разве не знаешь, что у мамы слабое здоровье? Ты уехала и пропала — ни единой весточки за месяц!
— Я уже не ребенок, — мгновенно внутренне закрывшись, ответила Ликорис.
— Ты живешь в Эдже? Где? — Он подождал разгадки, но девушка промолчала. — Только не говори... что ты снова пробралась в Шин-Ра, чтобы найти... того монстра?
— Я не собираюсь говорить на эту тему.
— Ах вот как? Ну хватит этих глупостей! Собирайся домой!
— Я не поеду.
— Поедешь. Даже если придется тебя связать.
— Вейрин, я уже не ребенок и могу сама выбирать, где и как буду жить. Мне нравится здесь. И я не хочу возвращаться домой!
Он оторопел от такого прямого ответа, но быстро опомнился и решительно направился к ней. Однако Клауд неожиданно загородил ему путь, не позволив приблизиться.
— Ты не можешь увести ее силой, — заметил он. — Иногда мы совершаем ошибки. Если не друг, то кто скажет тебе это? Если ты сейчас принудишь ее — она тебя возненавидит. Разве это не очевидно?
— Там она будет в безопасности! Она понятия не имеет, что происходит в городе! Ее могут убить!
— Поговори с ней. Объясни.
— Разве ты не видишь, что она всё равно не послушает? Она ищет Сефирота! Он одурманил ее. Не знаю, как.
Клауд моргнул и на мгновение застыл, вспоминая что-то. Возможно, он вновь видел те неприятные времена, когда Сефирот, завладев его сознанием, управлял им. Как марионеткой.
— Хорошо. Увези ее, — отходя, странным голосом произнес он.
— Это невозможно! — выкрикнула Ликорис. — Ты погубишь всю нашу семью! Они придут за мной!
— Кто?
— ТУРК. Или кого теперь посылают за беглыми сотрудниками?
— Нам нужно укрытие, — посерьезнев, проговорил Вейрин. — Лучше вывести ее из города.
— Наоборот, — покачал головой Клауд. — Мы спрячем ее здесь. А ты отправляйся к родителям и перевези их в безопасное место.
— Не проще ли взять ее с собой?
— Если их найдут вместе... то всех четверых заберут в корпорацию. У них будет больше шансов, если Ликорис не обнаружат. Ее продолжат искать, а родных оставят в покое. Или возьмут в заложники, чтобы выманить девушку. Но она... едва ли представляет интерес для Шин-Ра.
— Они не прекратят поиски, пока не найдут, — мрачно предрекла Ликорис. — Я видела их секретную лабораторию. Распечатывала документы. Если я сбегу... это для всех закончится плохо.
— Мы заставим их думать, что Ликорис мертва! — внезапно осенило Вейрина. — Мой знакомый — врач, рассказывал, что на какую-то девушку было совершено нападение. Она умерла. Он звонил мне около получаса назад — переживал, что не справился. Ему нужно было выговориться. Я попрошу его дать журналистам описание Лисы. Медсестры ничего не скажут. Никто толком не успел рассмотреть жертву. Где пропуск?
Ликорис отшатнулась, но брат бесцеремонно вырвал у нее сумочку. Все вещи, кроме пропуска и пары безделушек, он тут же вернул обратно.
— Мне нужно идти, иначе будет поздно, — сообщил он. — Присмотрите за ней. Она может снова сбежать.
— Пойдем, милая, — приобнимая ее, мягко попросила Тифа. — Этот кошмар скоро закончится. Ты представить не можешь, насколько опасно то место, куда ты устроилась на работу.
— Я всё прекрасно знаю, — отрезала Ликорис.
— Неужели? А знаешь ли ты, что профессор Ходжо...
Всю дорогу Тифа рассказывала об ученом такие ужасы, что Ликорис в самом деле расхотелось возвращаться. Но она знала, что это необходимо. Однако за ней следили очень тщательно. Решив для начала усыпить бдительность заботливых людей, девушка приняла покорный вид и начала соглашаться, что Шин-Ра — ужасное место, и что она не ушла оттуда только потому, что ее не увольняли и всячески пугали, как только она начинала заговаривать о другой, менее утомительной работе.
Ликорис привели в развалины Мидгара — только здесь можно было не опасаться ТУРК, бесцеремонно наведывающихся в жилые дома. Тут, в одном из подвалов, ЛАВИНА хранила оружие. Разумеется, для Ликорис подобрали место, где ничего колючего-режущего не было вовсе, кроме гнутых ржавых гвоздей. Тифа принялась обустраивать комнатку, а Клауд отошел, чтобы позвонить Барду и предупредить, что в тайнике — гостья.
— Я буду здесь совершенно одна? — притворившись напуганной, спросила Ликорис. — Так тихо... Жутковато.
— Свет включается здесь, — не поддалась Тифа Локхарт. — Позже мы поговорим с Вейрином, чтобы он вернул тебе телефон. Это место смахивает на ловушку. Если его обнаружат враги — у тебя будут крупные неприятности.
— Я не хочу «умирать» третий раз, — невесело, уже без притворства, пробормотала Ликорис.
Она подумала, что президенту будет очень грустно снова потерять ее. Пусть даже он не верит, что она — та самая девушка с рыжей куклой в кармане. Если вспомнить, раньше она говорила с игрушками потому, что... была очень одинока?
Впрочем вскоре ей пришлось убедиться, что и сейчас хочется с кем-то поговорить. Комната была тесной. Единственная дверь — запертой. Окон не было, а включенный свет так зловеще мигал, что девушка предпочла сидеть в темноте. Здесь были свалены какие-то пыльные мешки. На более ровном ряду лежали матрас, две старые перьевые подушки и одеяло. На противоположном Локхарт сложила книги и запас еды. Ужин она обещала принести позже, если в бар не нагрянут посетители. А если нагрянут?
«Как в плену», — мрачно подумала Ликорис, толкая дверь. Она постучала, крикнула, но никто не отозвался. Выбивание двери оказалось столь же бесполезной затеей. Девушка нервно прошлась по комнате и села на «кровать». Она внезапно вспомнила, что без уколов ей скоро станет хуже. Что в Шин-Ра вот-вот изобретут чудесное лекарство. Теперь ей действительно стало не по себе.
***
— А вот и весточка о нашей Ликорис, — входя к президенту, без тени огорчения, скорее, заинтригованно, произнес секретарь. — Я записал специально для вас. Хотите взглянуть?
Тот промолчал, но Дэн понял это как согласие и включил отрывок из новостей. Красивая дикторша взволнованно рассказывала о произошедшем на улице жестоком убийстве. Молодой врач, нервно моргающий и избегающий смотреть в камеру, пояснил причину смерти, показал найденные при умирающей вещи и, наконец-то взглянув на зрителей, сказал, что родственников до сих пор не могут найти, но уже известно, что жертва работала в корпорации Шин-Ра.
— Вот и всё, — останавливая запись, вздохнул секретарь, мысленно представляя, какой фурор произведет его новость. — Веселенькая вышла прогулка у девушки. Может, она и была не в себе из-за того, что ее выслеживали.
— Странно.
— Простите, что?
— Очень странно, — повторил президент. — Они дали такое подробное описание и не сказали ни слова о том, что девушка была больна.
— Сейчас не любят лишний раз вспоминать о геостигме. Ждите гостей от городских властей. Мне впускать или отказать?
— Спросите у профессора, — бесцветно ответил мужчина. Он неожиданно поднялся и вышел. Выглянувший в коридор секретарь увидел, как президент направляется к лаборатории, в которую мог заходить только он и профессор Ходжо — больше никто.
— Надо рассказать остальным, чем завершилась стремительная карьера бедной посудомойки, — пробормотал Дэн. — Бьюсь об заклад, что все девицы, которые так рьяно ее осуждали, будут рыдать над этой историей и начнут почитать эту Блекхейз как пострадавшую во имя любви.
***
Когда Ликорис уже смирилась со своим положением и приготовилась ложиться спать, дверь распахнулась, и в каморку буквально ввалились Марлин и Дензел. За ними, высоко подняв поднос с чем-то аппетитно пахнущим, шагнула Тифа Локхарт.
— Мы подумали, что тебе здесь одиноко, — произнесла девушка, раскладывая на столе еду и успевая защищать ее от тут же протянутых ручонок. — Марлин, сперва поест Ликорис! Я решила, что переночую здесь, с тобой. Если дети будут мешать — говори. Я отошлю их обратно. Они в восторге, что я разрешила им спать на полу. Им так не хватает приключений... Хотя после всего пережитого могли бы стать спокойнее! Дензел!
— Я не против, — кратко заметила Ликорис. — Пусть едят, я не хочу.
— Я понимаю, ты сердишься на нас, но, поверь, ты запуталась во лжи. Вейрин говорит очень странные вещи... Зачем ты хочешь найти Сефирота?
— Я знала его в прошлом.
— Клауд тоже. Но теперь это совершенно другой... Сефирот. Он появился так внезапно... не думаю, что это случится снова.
— Но я видела его. Я знаю, где он.
— Он в Шин-Ра? — помолчав, спросила Тифа. — Ликорис, это уже не тот человек, которого ты знала. Все мы знали. Поверь, вам лучше не встречаться. Ты ничего не сможешь изменить.
— Если бы Вейрин не похитил меня — я бы узнала больше. Он по-прежнему считает меня беспомощным ребенком. Мне, конечно, не сравниться с вами, но я тоже умею сражаться. — Ликорис отвернулась к стенке и накрылась одеялом. — Может, ты и не помнишь, но одно время возле Сефирота была девушка. Она даже ездила с ним на задание. Они почти не расставались.
— Какое это имеет значение? Тебе лучше подумать о том, как жить дальше. Раз ты так хочешь сражаться — помогай брату. Мы уговорим его принять тебя. Мы все согласны с тем, что с тобой он жесток. Но ему сейчас нелегко. Ведь он... болен.
Ликорис промолчала. Она думала о таинственном президенте, скрывающем лицо под маской, о ее вещах в его пустом кабинете, о странной заботе, обещанном исцелении и навсегда потерянном месте секретаря. Она не станет предавать брата. Тифа права. Вейрину тоже нужна помощь. Главное, чтобы он согласился ее принять.
