Взмахом чёрного крыла

      Старый доктор протёр очки, надел и недоуменно приподнял облысевшие с годами брови. Обычно к нему заглядывали по ошибке. В городе совсем не осталось родни. Даже если кто-то приезжал, сюрпризом это не было — каждый раз о визите предупреждал назойливый телефонный звонок. Несколько раз в квартиру пытались ворваться бездомные. Плакал под дверью умирающий от голода мальчик. Рекламировали "чудодейственное" средство от геостигмы. Иногда заходили приятели или соседи. Но такое...       Те времена остались далеко позади. Легендарный СОЛДАТ с опущенным черным крылом мог показаться нереальным, если бы не окровавленная, вздрогнувшая при скрипе двери девушка, которую странный гость держал на руках. То, что пострадавшая еще дышала, нуждалась в помощи, вернуло бывшему врачу дар речи.       — Проходите, — наконец выдавил он, чуть-чуть посторонившись. — Я что, сплю?       Фантастический, странно знакомый СОЛДАТ взмахнул крылом, но оно больше не слушалось и не исчезало. Пришлось входить как есть.       Сефирот не церемонился. Он миновал тесный захламленный коридорчик и небрежно скинул раненую на диван, словно принес не юную девушку, а очередной трофей. Врач, помявшись, на мгновение исчез и вернулся уже с бинтами и мазями.       — Что же это такое... происходит? — спросил он. Никто не отозвался. На Ликорис, начавшую верить в то, что она жива, накатил приступ боли. СОЛДАТ проигнорировал вопрос.       — Может, выйдете? — снова озвучил старик и смущенно кашлянул. Пациентку следовало раздеть, поэтому присутствие постороннего было крайне нежелательным.       Сефирот молча отошел к окну, а девушка, как ни странно, не стала протестовать и требовать, чтобы мужчину выгнали из комнаты.       — Я ведь вас уже видел, — заканчивая перебинтовывать неглубокую рану над ребром, заметил доктор. — Вы меня помните? Тогда у вас было такое же печальное состояние. Как вы, такая юная девушка... попадаете в такие ситуации? Я, старый багриск, живу вдвое больше вас — ни единого шрама.       — Вы ее знаете? — нарушил молчание Сефирот.       — Конечно! Вы же сами просили вылечить ее. Рана была ужасная, несколько швов наложил... Если бы не геостигма... было бы, наверное... видно шрамы. Бедная девушка. Ты ведь... Ликорис?       — Ликорис?       СОЛДАТ обернулся, и в его взгляде впервые мелькнуло что-то другое, из прошлого мира.       — Она, конечно, сильно изменилась, бедняжка, — как ни в чем не бывало продолжал старик. — Вы уж простите, что так много болтаю — живу один, на пенсии, ни жены, ни детей — никого. Я знаю, вы не любили, чтобы я о чем-то спрашивал. Но кто она вам?       — Я приводил ее к вам?       — Нет, пригласили меня к себе. Бедняжка была слишком слаба. Вы сами ухаживали за ней. Почему-то наотрез отказались везти в больницу.       — Не помню, — изучая Ликорис, произнес Сефирот. — Есть что-то смутное. Я знаю это имя. Ее лицо. Взгляд. Что с ней теперь будет?       — Ее раны не опасны. Но геостигма... Бедная девочка. Я ничего не могу сделать. Мы ничего не можем сделать. Если боги существуют... остается только молиться, чтобы они защитили нас. Впрочем, Шин-Ра продолжает эксперименты. Хотя я сильно подозреваю, что они обещают спасение исключительно для того, чтобы манипулировать людьми и держать их под контролем. Представляете, что началось бы, объяви они, что геостигма неизлечима? Ох, что же я говорю! Простите, милая...       — Я знаю о своей болезни, — несколько сухо отозвалась Ликорис.       — Я ничего не могу поделать.       — Мы пробудем у вас. Недолго, — решил Сефирот. — Не могли бы вы оставить нас наедине?       — Конечно-конечно, — засуетился доктор. — Пойду посмотрю, может, в вещах жены подберу что-нибудь для девушки. В ее одежде на улицу не выйдешь — вся разодрана. Чувствуйте себя как дома. Я пойду.       Он суетливо вышел и плотно прикрыл дверь. Какое-то время Сефирот и Ликорис молча смотрели друг на друга. Затем девушка ощутила неловкость и отвела взгляд, а СОЛДАТ приблизился и присел на край дивана, на котором, укрытая одеялом, лежала пострадавшая.       — Ты меня знала? — спросил он, вглядываясь в ее лицо.       — Мы почти не расставались.       Она впервые произнесла это вслух, для него, не мысленно. Тихо, будто интеллигентный старичок мог подслушивать под дверью.       — Почему?       — Ты поймал меня. Хотел узнать, что совершится в будущем.       — Ты предсказательница?       — Нет. Сейчас уже не важно, почему я знала это. Все уже сбылось. И мне... так больно видеть тебя таким... — Она неожиданно протянула руку и нежно коснулась его щеки. — Я бы хотела получить еще один шанс. Если бы я не отравила тебя... если бы не испортила все с самого начала... может, не закончилось бы...       Сефирот отшатнулся, словно девушка ударила его, и, поднявшись, нервно прошелся по комнате. В памяти всплывали странные расплывчатые видения. Сны или реальность? Они мчатся куда-то на мотоцикле, он несет ее на руках через лес, смотрит на звезды, ощущая ее присутствие рядом, вытаскивает ее, истекающую кровью, из-под какой-то странной конструкции. Точно. Парк аттракционов. Почему он пришел за ней тогда?       Яркие картинки не складывались во что-то целое, более ясное. Он вспомнил свои чувства, когда прикасался к ней. Когда она спала, безмятежно прислонившись к его плечу, когда он поцеловал ее первый раз... или уже не первый? Это безумие. Разве с ним могло произойти нечто подобное?       — Все это только ради предсказания? — решил уточнить он. Внезапно стало неловко и больно смотреть на нее.       — Не знаю. Я бы спросила это у тебя.       — Мы... встречались с тобой. Как пара.       — Если это можно так назвать.       — Очень странно. Я не думал, что остались те, кто может знать меня. Все они... умерли. Почти все.       Память прорезалась мучительно, как острие меча сквозь плоть. Крошечные дорогие моменты и долгие беспросветные кошмары. Обследования, уколы, заталкиваемые в горло трубки, раны, кровь, смерть, крики о помощи... И мертвое лицо Ликорис. Струйка крови, вытекающая из приоткрытого рта, исчезающие, рассыпающиеся искрами кончики пальцев. Кошмар или реальность?       — Что ты собираешься делать со мной? — спросила девушка, пытаясь приподняться. — Ты забыл меня, но хотя бы теперь... дай дожить то время, которое у меня осталось. Я умирала дважды, не хочу... не хочу снова. Пока боли еще не настолько сильные. Я очень не хочу умирать. Возможно, я пожалею об этом и даже попрошу убить меня. Но еще немножечко...       Последнее она произнесла совсем тихо, закрыв лицо руками.       — Оставайся здесь, — помолчав, заметил Сефирот.       — А ты?       — Мне нельзя.       — Не уходи!       Он замер, так и не открыв дверь, не понимая, почему его просят остаться, как вообще такое возможно... теперь.       — Люди... — Он чуть повернул голову, мрачно взглянув на нее. — Люди называют меня чудовищем. Я не тот Сефирот, которого ты знала.       — Но ты ведь помог мне. — Ликорис поднялась и подошла ближе. Ей пришлось ухватиться за СОЛДАТа, чтобы не упасть. — Спас. Меня бы убили. Если бы не ты. Что-то в тебе еще осталось, так? Ты ведь вспомнил... вспомнил меня! Что ты чувствовал, когда я умерла?       — Ты... умерла?       — Я перенеслась во времени сюда, вернулась обратно, откуда пришла. Но если б ты знал, как больно и страшно умирать снова и снова!       — Я знаю.       У девушки невольно перехватило дыхание. Отчасти от того, что его голос снова стал чужим и жестоким.       — И что ты чувствовал?       — Боль. Ненависть. Жажду мести. Не верил в то, что это возможно. Так вышло, что я убил тебя. И... Что ты теперь чувствуешь? Твой брат был прав. Я не человек. Я чудовище. Так скажи... чего ты хочешь? Убить меня? Заставить страдать?       — Я хочу жить! Останови это!       — Это можно остановить лишь убив меня, — заглянув ей в глаза, с безумной усмешкой прошептал Сефирот. — Хочешь сразиться со мной?       — Это ведь бесполезно. Мне не победить тебя. Еще и в таком состоянии.       — Клауд был весь изранен. Но что-то... или кто-то помогает ему. Что ты, Ликорис, можешь противопоставить мне?       — Ты разгромишь весь дом, если начнешь сражаться здесь. Но хорошо. Я докажу тебе. Но это будет невидимый бой.       — Невидимый?       — Здесь. — Она приложила ладонь к его груди, прямо над сердцем. — Ты не просто так издевался надо мной все то время. Иначе бы не заставлял притворяться твоей девушкой и не... делал всего остального. Что ты чувствуешь сейчас? Ты бы хотел вернуться в те дни?       — Конечно... — помедлив, несколько напряженно ответил Сефирот.       — Тогда давай начнем все сначала. Я помогу тебе. Мы снова будем рядом, как в те дни. Я не смогла быть с тобой тогда, тот мир был не для меня.       — А этом мире нет места для меня.       — Неправда. Ты не пробовал.       — Я тень. Призрак прошлого. Мое время уже закончилось. Я смогу остаться только если изменю этот мир.       — Попроси помощи. Не слушай ее... Дженова. Она пытается управлять тобой. Чего хочешь ты, именно ты?!       Он не смог ответить сразу, но Ликорис ощутила, как он приобнял ее, удерживая рядом. Это было очень кстати, потому как стоять возле него становилось все тяжелее.       — Я попробую помочь тебе, — наконец произнес Сефирот. Он поднял ее на руки и перенес обратно на диван. — Но я не знаю, сколько времени у меня есть. Никуда не уходи. Мне нужно побыть одному. Я вернусь.       — Я так долго тебя не видела, — прошептала она, чувствуя, как по щекам снова скользнули слезы. — Ты единственный человек, который способен понять меня. Не оставляй меня. Я не знаю, что со мной происходит. Я тебя ненавидела. Я боялась. Но почему же... почему, когда я вижу тебя...       Он молча обхватил ладонями ее лицо и, наклонившись вперед, поцеловал в губы долгим, болезненно бесстрастным поцелуем. Это было так, будто он просто хотел вздохнуть или напиться воды, будто нуждался в чем-то, что могла дать только она. А затем быстро отстранился и вышел из комнаты.       — Не хотел вам мешать, подольше задержался, а все равно пришел в самый... момент, — смущенно пробормотал доктор. — Вот, примерьте, пожалуйста. Оказывается, я отдал все вещи. Или родственники прибрались... только это и нашел. Видимо, забыли.       Ликорис наконец-то пришла в себя и повернулась к хозяину дома, но так и не нашлась, что ответить, лишь машинально расправила вечернее платье и отложила в сторону.       — Вы его не прогоняйте, ему сейчас тяжелее, чем вам.       — Кому? — не поняла девушка.       — Вашему ухажеру. Он любит вас. Вспоминаю свою молодость...       — Он? Я так не думаю.       — А вы? Любите его?       Ликорис слегка нахмурилась, но, взглянув в простые честные глаза доктора, тотчас же успокоилась.       — Не знаю. Я не хотела его встретить. То есть хотела, но только, чтобы узнать, где он. Я боялась этого, ужасно боялась.       — Постоянно думали о нем?       — Только как об опасности!       — Страх бывает разным. Моя жена была из богатой семьи. Она боялась меня, представляете? Избегала, даже твердила родителям, что я плохой врач. Я долго не понимал, в чем дело. Оказывается, она влюбилась в меня и испугалась, что ее семья будет против. Поэтому всячески пыталась от меня избавиться. Нужно сказать, у нее чуть не получилось. Но однажды она серьезно заболела, и мне пришлось неделю безотрывно ухаживать за ней. Она открылась мне, не смогла бороться с этим одна. Да и я тоже любил ее. Мы поженились. Никто не был против. Она умерла двадцать лет назад. А мне все кажется, что я встретил ее вчера. Вы бойтесь не встречи. Мне за вас страшно. Второй раз вас приносят всю в крови. Только одного я понять не могу. В прошлый раз... такая рана. И ни единого шрама.       Ликорис молчала. Откровенная история доктора шокировала ее. Почему на самом деле она так боялась этой встречи? Продолжала думать о нем, отрицать...       — Моя семья, — наконец выдавила она. — Моя семья против. Вы ведь знаете, кто он. Он чудовище.       — Ты тоже так считаешь?       — Н-нет. Наверное.       — Неважно, что думают остальные. У тебя не так много времени. Подумай, чего ты хочешь на самом деле. Кстати, ты можешь остаться здесь, если тебе некуда пойти.       — Спасибо.       — Мне будет тяжеловато, но я постараюсь сделать все, что смогу. Что случилось? Ты плачешь? Не надо, девочка...

***

      Город выглядел вымершим. Отсюда, с высоты, казалось, что после тех битв не выжил никто. Ночью, вероятно, огоньки окон освещали пустые улицы, но сейчас их заливал тусклый свет пасмурного дня. Никого. Перепуганные людишки попрятались по домам. Вон бегут ТУРКи, заглядывая в каждый проход между зданиями. Выполняют задание. Ищут ослабевшего подопытного.       Сефирот перевел взгляд на проглядывающее солнце и моргнул. У него было чувство, что он очень давно не выходил... откуда?       Он смутно угадывал воспоминания призрака. Безвольного, одурманенного какими-то препаратами. Его личность была настолько слаба, что даже не пыталась сопротивляться. Лаборатория, скованные руки, боль... Отвратительные ощущения. И среди этого ужаса — девушка с небесно-голубыми глазами, до боли знакомая, ослабшая, такая же пленница, как и президент.       Картинка выстроилась предельно четко. Теперь Сефирот мог рассказать даже больше, чем его давняя знакомая. Ее отправили из этого мира, чтобы убить его. Как и следовало ожидать, случилось нечто обратное. И теперь она, разумеется, попробует это повторить. Ослабить его бдительность и напасть. Он бы давно расправился с ней. Если бы не влюбился.       СОЛДАТ перевел помрачневший взгляд на крышу дома доктора. Она ждала его там. Он почти сбежал, но почувствовал тоску по ней как только оказался за дверью. Ему уже смертельно хотелось ворваться обратно, обнять и больше никогда не отпускать. После ее гибели он сходил с ума, пока не осознал, что с ним произошло. Несколько недель он не мог заставить себя дотронуться до меча. Помогла необходимость — на него напал обезумевший брат Ликорис. В память о ней Сефирот не стал его убивать. Впрочем, защищать тоже. Он не знал, что стало с ним потом, в корпорации, лишь мельком слышал, что директор Лазард и профессор Ходжо повздорили из-за этого странного парня. А потом... потом СОЛДАТ решил уничтожить все.       Сефирот увидел вертолет и отошел в тень, чтобы его не заметили. Оставаться в городе опасно. Их ищут. И ее тоже. Но она больна. И здесь больше шансов на исцеление. И где же ее вылечить, если не в корпорации? Они способны и не на такое. Только плата за исцеление будет высокой.