Взмахом чёрного крыла

      Для лечебных процедур Ликорис переодевалась в тонкую длинную рубашку из хлопка. Никаких украшений, заколок, резинок и прочих безделушек, которые могли расплавиться или сильно нагреться. Она поднималась по кое-как скрепленным деревянным ступенькам на каменную платформу, под аппарат, напоминающий огромный гротескный прожектор. Опустив на глаза белую повязку, девушка замирала на месте, старательно жмурясь — Ходжо запугал ее тем, что от преобразованных лучей можно ослепнуть. Теплый невидимый свет приятно грел кожу, проникая даже к босым ступням, избавляя от сырого холода массивной каменной плиты, на которую приходилось забираться. Девушка чувствовала прилив сил, ей хотелось спрыгнуть на пол и бегать, прыгать, танцевать, а потом вылезти из окна, перескочить на крышу ближайшего дома и взлететь. Эти безумные мысли неотвязчиво вертелись в голове, пока она, заложив руки за спину, стояла под облучением.       Так происходило каждый раз, но сегодня ощущения оказались еще приятней, хоть и вызывали беспокойство. Иногда Ликорис начинала опасаться, что ее «лечение» — очередной эксперимент, и что тело подвергнется непредсказуемым изменениям. Однако девушка успокаивала себя тем, что до начала проекта нужна профессору такой, какая есть.       — Не могу выключить, — пожаловался Джагс — молодой ассистент, недавно переведенный к секретной установке. Он подергал рычаг, но тот не опускался, лишь шатался так, будто мог в любой момент выпасть от неосторожного движения. Доктор Сорн подошел ближе и осторожно потянул вниз. Результат оказался тем же — установку заклинило намертво, и выключить ее можно было только с риском всё испортить.       — Меня уволят? — с нарастающей тревогой спросил ассистент. — Я ничего здесь не трогал! Вчера, когда мы показывали проекты господину Руфусу, всё работало!       — Да нас всех пустят в расход, если с этим оборудованием хоть что-то случится. Попробуй связаться с инженерным блоком и вызвать конструктора.       — Но мы не можем оставлять реактор включенным, с нас спросят за перерасход энергии!       — За перерасход отчитают и вычтут из зарплаты. А за поломку...       Доктор стиснул зубы и сильно дернул рычаг вниз. Как и ожидалось, тот выскользнул из пальцев и упал на пол, чем привлек внимание остальных сотрудников.       — Это конец, — прошептал Джагс, с подозрительной собранностью оценив расстояние до двери.       Сорн не ответил, безнадежно глядя куда-то сквозь застывших лаборантов. Несколько мгновений в помещении царила абсолютная тишина, нарушаемая лишь гудением аппаратуры.       — Срочно уберите оттуда Блекхейз!       Никто не сдвинулся с места. Все отстраненно смотрели, как вокруг тонких рук неподвижно стоящей девушки появляется голубоватое марево. Странное пульсирующее свечение постепенно охватило всё тело Ликорис. На порозовевших губах появилась умиротворенная улыбка, словно у человека, смотрящего счастливый, донельзя приятный сон. Трудно было сказать, осталась ли она в сознании — глаза скрывала повязка.       — Улетает! — испуганно вскрикнул ассистент. Не все поняли, о чем он говорит. Лишь когда девушка поднялась ещё выше, стало очевидно, что ее ноги больше не касаются пола. Где-то между «прожектором» и полом Ликорис застыла, словно в невесомости, а затем на полуодетом теле с яркой вспышкой, ослепившей на мгновение глаза, появились сверкающие доспехи. Крошащийся луч света преобразовался в грозно сверкнувшую секиру с длинной рукоятью и крюком на обухе. Из-за спины шумно взметнулись четыре белых крыла, осыпавших зрителей вполне реальными жестковатыми перьями.       — Позовите профессора! — очнувшись от оцепенения, рявкнул начальник. — Быстро!!! Остальные к выходу! Джагс, делай что угодно, но выключи Мако-излучатель! Разломай его, если ничего не выйдет! Она поглощает его энергию и становится сильнее!       — Я спасу эту планету, — неестественно улыбаясь, прошептала крылатая девушка. Оружие в ее тонких, отвыкших от тренировок руках, однако вызывало сомнения насчет миролюбивых целей и способах спасения. От рожденных в корпорации монстров ничего хорошего не ожидалось.       Джагс нервно бил кулаком по клавишам, но панель управления ни на что не реагировала, словно кто-то ее заблокировал... или просто испортил.       — Выпустите Сефирота, — с ходу заявил Ходжо. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что своими силами им уже не справиться.       — Но почему не Генезиса Рапсодоса, он более стабилен...       Профессор хотел сказать, почему, но вовремя сдержался. Никто не знал, что он в огромных дозах вводит подопытному успокаивающие препараты. Как раз накануне, испугавшись расспросов о проектах, Ходжо сделал очередной укол, даже несколько, превратив активного молодого человека в нечто вялое, постоянно сонное, бесцельно смотрящее часами в окно и ни о чем не думающее. Даже если Генезис что-то и подозревал, это можно было списать на длившуюся несколько лет кому или действие лекарств, замедляющих деградацию. Даже на депрессию. Лишь бы не на «лечащего врача».       — Генезис убьет подопытную, а нам она нужна живой.       — Так Сефирот вернее убьет ее...       Энергии в излучателе было уже недостаточно. Когда легендарный СОЛДАТ вошел в помещение, стены не существовало. В огромном зияющем проеме мрачно клубились тучи, навлекающие мысли о скоро грядущем дожде.       СОЛДАТ оглянулся на Ходжо — тот с готовностью кивнул, и Сефирот, взмахнув черным крылом, вылетел наружу. Ликорис или та, что когда-то отзывалась на это имя, парила над Мако-реактором. Струящиеся потоки энергии изменили привычное движение и, свиваясь в сияющие спирали, закручивались вокруг хрупкой фигурки девушки.       — Она здесь, — включая рацию, сообщил СОЛДАТ. — Мне атаковать ее?       — Да, попробуй захватить или ранить. Это уже не Ликорис. Ей что-то управля...       Профессор внезапно замолчал. Возле него незаметно очутился Генезис Рапсодос. СОЛДАТ пристально глядел на крылатые фигурки в пасмурном небе, не мигая, словно мог одним взглядом спустить их на землю. Затем он начал поднимать руку...       Ходжо прыгнул на него, но не одолел, молодой человек стряхнул его как назойливую букашку и взлетел. Однако нужную высоту набрать не получилось — отравленный организм дал о себе знать. Перед глазами потемнело, и Генезис начал падать вниз. У самой земли он всё же взмахнул крылом, сметя грязь мостовой, и упал на колени, прижимая ладонь к ничего не видящим глазам. От собственного бессилия СОЛДАТ пришел в неистовую ярость. Как ни странно, ненависть к собственной слабости избавила от шума в ушах и кружащихся черных «мух». Генезис неловко поднялся, пошатнулся, не обращая внимания на испуганных зевак, и уже не так стремительно, с осторожностью, взмыл вверх.       — Что ты натворил? — крикнул он, мельком оглядев Ликорис. — Твоих рук дело?       — И это вместо приветствия, — насмешливо произнес Сефирот, разом превращаясь в того самого злодея, которого уничтожали всем миром. — Предположим, да, это моя вина. И что?       — Мне рассказали, что ты наделал! И это — легендарный герой?       «Герой» оглянулся на белокрылую. Он не собирался устраивать разборки — нужно было придумать, как спасти девушку. Он уже пытался приблизиться, но каждый раз его отталкивала невидимая стена. Удар Масамунэ мог навредить не только защите, ранить и саму Ликорис. Призвать Бахамута и заставить его разобраться с барьером?       — Я мог позаботиться о ней, но уступил ее тебе! Она выбрала тебя!       Сефирот снова повернулся к Генезису. Слова задели его, хоть он понимал, что скорее всего бывший товарищ попросту соревновался с ним во всем. Что Ликорис была для него не любимой, а, скорее, целью.       — Ну так забирай ее, — спокойно произнес он.       — Бесчувственное чудовище, — скривившись от отвращения, процедил Генезис и провел рукой, раскалив меч огненной магией.       «Будет забавно убить его после нескольких лет попыток спасти», — подумал Сефирот. Он глянул вниз — горожане, кажущиеся с высоты жалкими букашками, поспешно разбегались, почуяв опасность. И очень кстати — жаждущий славы «герой» о них даже не вспомнил. СОЛДАТ машинально отбил яростную атаку — оба еще помнили уловки и приемы, оттачиваемые на совместных тренировках. У Сефирота было явное преимущество — после исчезновения Генезиса он продолжал сражаться, проигрывал и побеждал, пока не оказался на краю гибели. И он сразу заметил, что противник на удивление редко использует магию. Впрочем, оба были, скорее, призраками прошлого, чем полными сил СОЛДАТами. Но рукоять Масамунэ приятно нагрелась, став продолжением руки. Жаль, что насладиться битвой сполна не представлялось возможности.       — На твоем месте я бы помог Ликорис, а не дожидался, пока она достигнет предела и превратится в пепел... — блокируя меч противника, негромко произнес Сефирот. — Мы ведь на одной стороне.       — Лжец! — точно выплюнул Генезис, отступая и явно продумывая новую атаку. — Ты всегда думал только о себе!!!       Из вскинутой ладони вырвался поток яростного огня, но Сефирот с легкостью уклонился. Магия проломила невидимый барьер вокруг девушки, на мгновение осветив контуры прорехи.       — Сефирот, это шанс, — ожила почти забытая рация, хрипящая голосом взволнованного профессора Ходжо. — Атакуй Блекхейз! Придется ее убить, у нас почти не осталось запасов — она втянула в себя всю энергию с реактора, если не со всего города! Это огромная сила. Она может легко стереть нас с Планеты. Мы уже эвакуировали почти всех сотрудников, да и вам следует быть осторожнее.       — Мне мешает Рапсодос.       — Ну так убей его тоже... Ты не представляешь, какие разруши...       Сефирот отключил рацию увернулся от атаки в сторону замершего белокрылого силуэта.       Для чего Ликорис такая сила? Зачем она ее забирает?       Ему было безразлично. Пожелай она уничтожить этот город — он бы сделал всё за нее. Только вот повязка на глазах, эта вынужденная слепота, свидетельствовала о том, что это не Ликорис.       Убить её? Они всерьёз думали, что он способен на это?       Он не успел приблизиться. Оглушающе яркая вспышка в том месте, где парила Ликорис, ослепила его, а следом обожгла острая боль. Генезис незаметно воспользовался ситуацией, чтобы атаковать сзади. Меч прошел насквозь, так, что можно было задержать его рукой и ударить магией находящегося за спиной врага. В другой раз Сефирот так бы и поступил. Но теперь это не имело никакого смысла.       Свет рассеялся, превратившись в падающих словно снежинки светлячков. Их было так много, что сперва это было похоже на огромное светящееся облако. Крошечные огоньки плавно слетали к людям, садились протянутые ладони, раны и ушибы, на безобразные язвы геостигмы. Их прикосновения согревали и исцеляли как тот свет, которым несколько последних недель лечилась Ликорис. Теперь она делилась им со всеми. Со всеми, кто в этом нуждался. Она... и та, невидимо присутствующая рядом. Та, что всегда помогала тем, кто отчаялся.       Сперва Сефироту показалось, что Ликорис исчезла, и он ощутил ту же боль, что и мгновением раньше. Только теперь сжалось сердце. Однако девушка не превратилась в свет, как это могло показаться с первого взгляда. Она падала в вихре светлячков вниз, лишившись и доспехов с оружием, и крыльев. Осталась лишь закрывающая глаза повязка...       Он поймал ее у самой земли и обернулся, чтобы понять, где Генезис. Крылатый силуэт темнел в небе, но лишь наблюдал издалека, приготовившись напасть в удобный момент.       — Ликорис?       Она была без сознания. Сефирот подхватил ее на руки и понес. Он не знал, куда идет. Он не видел, что с каждым шагом на землю падают частые капли, оставляя кровавый след. Белая одежда девушки постепенно становилась красной.

***

      Пробуждение было почти таким же как возвращение из путешествия во времени. Открыв глаза, Ликорис увидела грязные стены какой-то подворотни и судорожно вздохнула, пытаясь понять, как ей удалось сбежать из Шин-Ра. Последним, что она помнила, стоя под излучателем, — странное ощущение свободы и легкости. А дальше... она заснула?       От слабости Ликорис не смогла даже повернуть голову. Она попыталась заговорить, но язык не слушался, как, впрочем, и тело.       Рядом раздался хриплый вздох, и невольно испугавшаяся девушка скосила глаза на темный силуэт с неудобно отогнутым крылом... Чудовище? Нет...       — Сефирот! — вырвалось у нее.       СОЛДАТ поднял голову, и в его взгляде мелькнуло облегчение.       — Уходи отсюда, — приказным тоном велел он, зачем-то прижимая руку к животу.       — Не могу, — прошептала девушка, силясь подняться. — Я не чувствую своего тела. Что произошло? Почему мы здесь?       — Они скоро опомнятся и придут за нами. После того, что ты натворила — тебя точно убьют.       — А что я сделала?       — Узнаешь. Потом, — его голос внезапно изменился. — Я рад, что ты в порядке.       Она всё-таки приподнялась и подползла ближе. Хотела прислониться к нему, но Сефирот неожиданно сам лег на ее колени. Он взглянул куда-то сквозь нее, в небо, и этот взгляд напугал девушку. Она наконец-то заметила кровь... много крови.       — Ты ранен? — спросила Ликорис и тотчас же поняла, насколько глуп вопрос. Чужой крови не могло быть так много. — Ты в порядке? Нужно отвести тебя к врачу!       Он молча покачал головой и закрыл глаза.       — Может, расскажешь, что происходит?       — Если мы выживем, — наконец произнес он, — возле Баноры есть одно тихое местечко в горах. Я покажу на карте, где...       Он поднял сорванное ветром объявление, перевернул нетронутой стороной и подобрал выпавшее черное перо. Макнув его в кровь, он начал быстро расчерчивать лист.       — Запоминай, самой будет трудно понять. Это горы. Здесь есть секретный проход. Так ты попадешь в долину. Нужно пройти ее всю, перейти ручей и в следующей, возле дерева, есть старый дом...       Он отдал ей карту и сел, прислонившись к стене.       — Тебе пора уходить. Твои друзья уже близко. Они вытащат тебя отсюда.       — А как же ты?       — Меня они убьют. Половина города разрушена Генезисом. Как только они увидят меня... никто не сможет доказать, что это не моя вина. Давай, соберись!       Он помог ей подняться и подтолкнул в нужном направлении. Держась за стену, она сделала несколько шагов и замерла. Они снова расстаются? А если его действительно убьют?       — Я хочу уйти с тобой! — оборачиваясь, произнесла Ликорис.       — Ты так хотела выжить и уже сдалась? — с непроницаемым лицом поинтересовался Сефирот. — Ты выздоровела. Самостоятельно вырвалась на свободу. Я лишь немного помог тебе. Теперь ты сможешь жить как хотела.       — Но я хотела, чтобы ты остался рядом...       — Я не смогу, — с почти неуловимой тенью вины ответил он, отвернувшись. — Ты и сама это понимаешь.       — Если ты этого действительно хочешь — ты сможешь. И захотеть должен ты.       Он взглянул на нее внимательней и неохотно кивнул. Торопливый шум шагов предупредил о незваных гостях. С внезапным ревом вырвался мотоцикл Клауда Страйфа. За бывшим СОЛДАТом, с забинтованной рукой, сидела бледная Тифа. Шумела, как выяснилось, Юффи, благоразумно держащаяся позади мрачного Вейрина. Глянув наверх, Ликорис заметила на одной из крыш алый плащ. Неподалеку послышалось монотонное урчание дирижабля.       Разумеется, Сефирот уже преобразился. В руке — зловещая сверкнувшая катана, в глазах — презрительный холод. Он держался так уверенно, что никто не заподозрил, что он ранен. И Ликорис предельно четко поняла, что своими сомнениями приблизила чью-то смерть. В прошлый раз умерла она. Кто теперь?       — Отойди от нее, чудовище!       Герои редко вникают в происходящее. Сефирот давно стал воплощением зла для жителей окрестностей. Малейшие бедствия могли приписывать ему, кому же еще? Ни у кого не возникло сомнений, что на город напал кто-то другой. Здоровый или раненый, полный сил или умирающий — это уже никого не интересовало. Сефирот давно стал непонятым чужаком, безумцем, способным на любую подлость.       Легендарный СОЛДАТ снисходительно шагнул назад, дав понять, что ничуть не заинтересован в Ликорис, что не собирается использовать ее как щит. Он прекрасно помнил, чем это закончилось в прошлый раз, поэтому даже хотел, чтобы девушку увели в безопасное место.       — Жаль, что мы тебе не поверили, — обернувшись к Тифе, сказал темнобородый мужчина с оружием вместо руки. — Клауд, отправь его обратно в небытие!       — Попробуй, — расправляя крыло, зловеще усмехнулся Сефирот.       Вейрин не стал церемониться с сестрой. Подскочив, он оттащил Ликорис подальше от «опасности» и попросил девушек увести ее в убежище. Сам он хотел остаться и участвовать в битве.       Сопротивляться, уверять, что легендарный СОЛДАТ не сделал и не собирается делать ничего плохого, было бесполезно.       Позже, Тифа и Юффи уговорами и упреками убедили Ликорис рассказать им всё. Разумеется, они восприняли это странно, как приснившийся дурной сон. Они всегда считали девушку чудачкой с безумными навязчивыми идеями куда-то убежать и по уши влезть в неприятности. В то, что Сефирот тоже может что-то чувствовать, они не верили, хоть иногда смутно понимали, что он тоже, возможно, о чем-то думает и что-то испытывает. Например, ненависть ко всему человечеству.       Тем не менее обе воительницы ЛАВИНА отнеслись к безумной беглянке с сочувствием. Обе принялись хлопотать, чтобы привести Ликорис в порядок: отмыли, переодели, напоили бульоном, закутали теплым пледом. Все переживали за своих любимых и друзей. У каждой там, снаружи, остался дорогой человек. И любой из них мог быть убит.       — Я вот уверена, что и на этот раз всё будет в порядке, — дрожащим голоском бодро озвучила Юффи. — Клауд и один с ним справится!       — Я переживаю, что он взваливает на себя больше, чем может вынести, — тихо произнесла Тифа. — Да, он справляется, но... из-за этого он не может вздохнуть. Он постоянно в напряжении и с тех пор, как... он ни разу не позволил себе отдохнуть.       — С Вейрином тоже все будет в порядке! — глянув на бледную Ликорис, утвердительно заявила Кисараги.       Та промолчала. Она беспокоилась не о брате.