Роуд-муви ч.4

Автоботы расположились кто где: на широких стоянках, забитых грузовым транспортом, припарковались у тротуаров рядом с подмигивающими рекламой магазинами и в цветущих зеленью дворах – подальше от шикарных высоток KSI, чтобы не привлекать лишнее внимание разношерстной компанией. – Не хочу, чтобы они чувствовали себя лишними, они мои братья, – сказал Оптимус, уверив пассажира, что больше их никто не слушает. – В таком небольшом отряде доверительная атмосфера особенно важна. Если ты хочешь провести личную беседу – предупреди меня, но вам придется сработаться, даже если это тебе не по душе. Это не просьба, – последние слова он произнес так нежно, что и возражать не захотелось. – Может, и не придется, я уже чувствую себя бесполезным, – Кейд забрался в кресло с ногами. Оптимусу он мог признаться в том, в чем побоялся бы признаться даже Эмили, чтобы не выглядеть хуже в женских глазах. Сейчас он плохо представлял, что это за помощь, которую он собирался оказывать продвинутым кибертронским технологиям: у него даже инструментов не было, кроме пары отверток в украденной со старой заправки сумке. – Если ты опять собрался разыграть свою любимую карту неудачника, то у меня Роял-флеш. Послушай лучше вот что: есть вещи, которые ты не в состоянии понять или сделать, не будучи кибертронцем. Но гораздо важнее то, что ты способен понять и сделать, будучи человеком. И я говорю не только о практической пользе. Хотя если вести речь об этом: нам нужен человек, способный ориентироваться на месте и вести диалог, не вызывающий у других людей подозрений. Мы у врага под носом, и я не хочу подвергать команду опасности раньше срока. Огни на приборной панели мигнули, будто Оптимус моргнул. – Мы уничтожили свою планету и нам не составит труда превратить твою в пылающие плавильни. Шаг от героя до чудовища по нынешним меркам очень мал. Но я не хочу, чтобы мы его сделали. Не хочу, чтобы Би превращался в десептикона, никто из нас. Мы должны держаться за то, что пробуждает лучшее в нас. Я до сих пор в это верю, хотя наши павшие товарищи проклянут меня за такой выбор. Кейд покрутил в пальцах пропуск, данные с которого KSI-дрон сосканировал с бейджа какого-то зазевавшегося менеджера на корпоративной стоянке. Он не подушка безопасности, не жилетка для масляных слез и уж точно он здесь не для того, чтобы рассказывать ботам потешные истории на ночь – вот что Кейд собирался сказать. Одно дело, что считает Оптимус, совсем другое, что думают его «братья». Но Кейд промолчал: ему не хотелось превращаться в одну из чаш весов. И даже если автоботы решат обойтись без него, Кейд будет играть за свою собственную команду. Он хотел разобраться в том, кто собирается возмещать ему ущерб за землю, и встретиться глаз на глаз с Сэвоем. Кроме того, у него был еще один интерес. Кейд хотел посмотреть на компанию, продающее будущее, изнутри. По уверениям Кроссхейрса взломать сервера KSI было делом на «два глотка энергона», и пока автоботы мокли под дождем, на их внутренних мониторах цифровым потоком текла информация о компании Джошуа Джойса: история основания, списки сотрудников и филиалов, годовые отчеты, планы офисов и лабораторий, записи с видеокамер, расположение охраны и режим смен, результаты георазведки; наконец сквозь информационную пену пробилось сияние Святого Грааля – данные об экзоскелетах из трансформия. Чем больше автоботы узнавали, тем больше нелестных комментариев звучало в сторону людского племени. – Эти маленькие шлакоеды решили поиграть в Праймуса Милосердного? – вопрошал Хаунд, листая иллюстративные каталоги построенных гением Джойса вехиконов. Некоторые из них были похожи на Бамблби, среди других угадывался каркас Лидфута, но гораздо больше там было увечных копий Мегатрона, что вызвало следующую волну негодования. – Копнем глубже – узнаем, – отозвался Кроссхейрс, продолжая рассыпать запросы по сети. Файлы с именем Рэтчета, на которые он наткнулся, не внушали оптимизма. – Не пообщаться после такого с людьми лично – было бы преступлением, – продолжал Хаунд, – я, например, не хочу встретиться как-нибудь вечером в переулке с ужасной копией себя. Шлак, мы прибыли на эту планетку вовсе не для того, чтобы местные функционалисты снимали с нас мерки, а, Босс? Кейд, которому несмотря на то, что ночь была на исходе, не хотелось спать из-за выпитого кофе и неприятных мыслей, пытался вникать в текст и изображения, суетно мелькавшие на мониторах Оптимуса. В темноте салона дисплеи светились ядовито-голубым и утомляли глаза. Прайм ничего не говорил, но Кейду и не нужно было слов, чтобы чуять, какой густой наэлектризованный суп заваривается в кабине, и в этом не было ничего похожего на приятное покалывание в затылке. Кейд не решался заговорить с Оптимусом: сейчас он слишком остро ощущал свою принадлежность к человеческому роду. – Босс, я кое-что вижу и то, что я вижу, тебе не понравится, – в голосе Кроссхейрса скрипнула металлическая крошка, – такое никому не понравится. Они расплавили Рэтчета.