— Расскажи нам, что ты видела, Энни.
Продолжая закрывать лицо ладонями, Энни отрицательно замотала головой с такой силой, что ее кудрявые рыжие волосы хлестали ее по рукам.
— Милая, мы знаем, что тебе страшно, — молодой человек опустился перед девочкой на колени и попытался отнять ее руки от лица. Энни вырвала руки с такой силой, что нечаянно ударила себя. — Когда ты расскажешь, тебе станет легче.
— Вы все врете, — проговорила она твердо. Впервые за все время в ее голосе не было слышно слез.
— Мы не врем тебе, Энни. Нам не за чем тебя обманывать, — он аккуратно убрал локоны Энни за уши.
— Взрослые всегда врут, — продолжала настаивать девочка.
— Кто из взрослых тебе врал?
— Родители, — Энни всхлипнула, и врач приобнял ее за плечи и сел рядом. — Они всегда говорили, что уколы — это не больно, что не нужно будет есть кашу каждый день, что Пушистик отправился путешествовать… — она снова заплакала.
— Они заботились о тебе, Энни.
— Они врали! — Энни убрала руки от лица и посмотрела на врача так, что у него по спине побежали мурашки. — Мама врала, что ничего страшного. Что они нас защитят! Что папа сильный! Что нет ничего сильнее нашей семьи!
— Энни. Энни, — парень снова спустился перед ней на колени и попытался вытереть ее слезы, но девочка отталкивала его.
— Уходите! Уходите все! Я вас ненавижу! Вы все злые! Вы все как ОНИ! — она вырвалась из рук врача и бросилась к двери.
Высокий мужчина преградил ей выход и попытался ее схватить.
— Энни! — выкрикнул врач и тут же взял себя в руки. — Энни. Пожалуйста, нам нужно знать, что произошло, чтобы знать, что делать.
— Вы ничего не сделаете! Вы не знаете, кто они! Что они могут! ОНИ НЕ ТАКИЕ! — Энни кричала, пыталась вырваться из рук державшего ее премьер-министра, била ногами по его коленям. Волосы прилипали к ее мокрым щекам, запутывались за пуговицы пиджака министра и вырывались с корнем, но она даже не чувствовала.
В дверь постучали. Спокойно, уверенно. Энни мгновенно притихла и повисла на руках премьер-министра маглов, который только успел отойти в сторону, как дверь медленно открылась.
В комнату вошли двое мужчин в длинных мантиях. Энни еще мгновение молчала, испуганно глядя на вошедших, а потом всех присутствующих оглушил такой крик, что чудом уцелели стекла в окне. Она кричала примерно с минуту, пока голос ее не охрип, министр маглов наконец отпустил ее, и Энни тут же соскользнула на пол и быстро уползла под стол в углу комнаты.
— Я прошу прощения, милая леди, что наш визит так напугал вас, — обратился Кингсли Бруствер к Энни, слегка наклонившись, чтобы видеть ее под столом.
— Вы один из НИХ, — дрожащим голосом произнесла Энни и сильнее забилась в угол под столом.
— Кого ты имеешь в виду? — спокойно спросил Кингсли, присаживаясь на корточки, чтобы удобней было разговаривать.
— Они пришли к нам домой, — тихо начала Энни, с опаской глядя на аврора. — Они были плохие. Очень плохие и… страшные. Такие же, как вы. Вы пришли за мной. Чтобы убить.
— Нет, милая Энни. Мы не такие же, как они. Разве мы похожи? — Кингсли смотрел на маленькую фигурку, забившуюся в угол, смотрел на мокрое от слез лицо, но никак не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Все тело девочки, все ее поведение говорило о таком страхе, который она вряд ли когда-нибудь сможет перебороть.
— Вы тоже можете… — Энни запнулась, не решаясь произнести вслух.
— Я могу подарить тебе эту игрушку, — Кингсли достал из-за спины маленького плюшевого тигренка, которого — и премьер-министр, и молодой врач могли поклясться — там не было. — Он будет защищать тебя. Хорошо?
Энни кивнула и, кажется, немного успокоилась. Кингсли поставил игрушку на пол и слегка подтолкнул, тигренок заскользил по полу и остановился прямо у ног Энни.
— Как ты его назовешь? — поинтересовался Кингсли, усаживаясь на пол по-турецки, потому что на корточках уже затекли ноги.
— Пушистик, — тихо пробормотала Энни, нерешительно беря игрушку.
— Замечательное имя, — Кингсли улыбнулся и наконец посмотрел ей в глаза. Страх сменялся спокойствием. Внутри себя он облегченно выдохнул. — Пушистик очень сильный и смелый, он всегда будет защищать тебя. Ведь так?
Энни кивнула и крепко прижала игрушку к себе.
— Теперь тебе не страшно?
— Немного, — Энни не сводила настороженных глаз от этого странного, но доброго человека. Ее пальцы вцепились в теплую плюшевую шерсть, и ей казалось, что ничего страшного в мире нет, что Пушистик действительно сможет ее защитить.
— Я хочу тебя попросить рассказать о том, что произошло, — Кингсли говорил тихо и спокойно, и только Мерлин знал, с каким трудом ему это удается. — Если ты не хочешь говорить сейчас, я подожду. Но чем дольше ты держишь это в себе, тем глубже оно в тебя проникает. Расскажи нам, Энни, и оно пройдет.
В комнате воцарилась мертвая тишина, такая гнетущая и напряженная, что слышимое дыхание действовало на нервы. Энни опустила глаза в пол и погладила тигренка. Она почти неслышно переменила позу и теперь сидела, скрестив ноги, и не решалась начать. Премьер-министр сглотнул и получил от Энни такой взгляд, что готов был провалиться сквозь землю, лишь бы никогда его снова не видеть. Она перевела взгляд на Кингсли и тихо начала:
— Они пришли ночью, когда родители уже спали, а Эд только закончил читать мне сказку. Что-то свалилось на крышу, мы подумали, ветка дерева упала. Эдди меня успокоил и пожелал спокойной ночи, — тут она запнулась, словно не хотела говорить дальше.
— Ты умница, Энни, — сказал Кингсли с легким кивком. — И ты смелая, ведь так?
Энни кивнула и продолжила рассказывать уже глядя на Пушистика.
— Мама закричала, и Эдди побежал к двери. Я попросила его не оставлять меня, и он пообещал скоро вернуться. Потом кричал папа, он приказывал маме подняться наверх к нам. А потом просто кричал… Я до сих пор это слышу, — Энни зажмурилась и мотнула головой, словно пытаясь отогнать воспоминание. — Эдди вернулся в комнату, я видела, как мама бежит за ним, потом что-то подняло ее в воздух, и она повисла головой вниз. Я видела, как она кричит, но не слышала. Эдди закрыл дверь. Он что-то говорил мне, но я слышала только папин крик. Он открыл окно и начал делать из простыней веревку. А папа все кричал. А потом резко стало тихо. Мне показалось, что я оглохла. Но я услышала шаги на лестнице, Эдди тоже услышал их и замер. Он уже почти спустил веревку из окна. А потом вошел он — человек в черном плаще, у него на руке был рисунок. Очень страшный рисунок, который двигался.
Она снова замолчала. Слезы на ее щеках уже высохли, и она молча гладила игрушку, словно забыв, что в комнате еще кто-то есть.
— Д-дайте ей в-воды, — запинаясь произнес министр, ком в горле мешал ему говорить.
Кингсли аккуратно поднялся и вышел из комнаты. Он не решился больше показывать магию напуганному ребенку и потому наколдовал стакан с водой в коридоре, после чего вернулся и поставил стакан на пол в нескольких дюймах от Энни. Сперва она не обратила на воду внимания, потом протянула руку и неуверенно взяла стакан. Она сделала пару глотков, и пальцы ее разжались. Вода пролилась на ее кофточку, намочила игрушку, и за пару сантиметров до пола стакан завис в воздухе.
Энни смотрела на волшебную палочку в руке Кингсли не больше пары мгновений и вдруг снова закричала. Все заткнули уши, стакан, упав на пол, покатился к стене. Энни забила ногами по полу, снова вжимаясь в угол.
— Вы ее напугали! — премьер-министр пытался перекричать Энни. — Эти ваши фокусы ее напугали! Я хочу, чтоб вы ушли!
Кингсли не стал возражать. Едва он вышел за порог, Энни замолчала.
— Вы тоже, — приказал министр второму магу.
Как только волшебников в комнате не осталось, министр закрыл дверь и запер на ключ.
— Тебя больше никто не напугает, Энни, — попытался говорить как можно мягче министр, но на глазах Энни выступили слезы. — Пожалуйста, Энни, не плач, — он попытался подойти к ней, но она только сильнее разрыдалась.
— Боюсь, вам тоже лучше выйти, — сказал молодой врач.
— Вы так считаете, мистер Рэйдмонд? — спросил министр, явно недовольный таким указанием.
Рэйдмонд кивнул.
— Что это, черт возьми, было? Вы можете мне объяснить? — кинулся на авроров премьер-министр, едва выйдя в коридор.
— Вы знаете, кто мы, — спокойно сказал Кингсли.
— Вы чертовы колдуны! Это из-за вас творится всякая чертовщина! Это вы напали на семью этой бедной девочки!
— Не стоит нас приравнивать к преступникам, совершившим убийство ее семьи. Как среди маглов достаточно преступников, так и у магов. Но и у вас, и у нас есть хорошие люди.
— То есть вы — хорошие люди? — недоверчиво произнес министр и хмыкнул.
— Я лично занимался охраной вашего предшественника, и он мне всецело доверял…
— Именно поэтому он умер у себя в квартире ни с того ни с сего!
— Этому есть объяснение, и если вы готовы выслушать... — Кингсли как мог сохранял спокойствие. — Но сейчас речь не об этом.
— А о чем же, как не о спасении человеческих жизней?
— Именно этим мы сейчас и занимаемся, — Кингсли чувствовал, что вот-вот сорвется, и только чудом продолжал держать волшебную палочку в кармане мантии, когда так хотелось одним взмахом заставить этого нервного выскочку успокоиться.
— Я НЕ ВИЖУ, КАК ВЫ СПАСАЕТЕ! ЗАТО Я ВИДЕЛ ТЕЛА РОДИТЕЛЕЙ ЭТОЙ ДЕВОЧКИ, А ТО, ЧТО СТАЛО С ЕЕ БРАТОМ, ДАЖЕ ТЕЛОМ ТРУДНО НАЗВАТЬ! ЭТО ТАК ВЫ СПАСАЕТЕ ЖИЗНИ?! — он схватил Кингсли за отвороты мантии и брызгал слюной ему в лицо. — Я ЕЖЕДНЕВНО ПОЛУЧАЮ НОВОСТИ О СТРАННЫХ СМЕРТЯХ, ОДНА УЖАСНЕЕ ДРУГОЙ! ПОЛИЦИЯ АНГЛИИ ЗАХОДИТ В ТУПИК! Я ВИЖУ ТОЛЬКО СМЕРТЬ! И НИ ОДНОГО ОБЪЯСНЕНИЯ! — он наконец отпустил Кингсли и отошел назад.
— Я вам все смогу объяснить, как только вы успокоитесь, — Кингсли одернул мантию и протянул министру стакан воды.
— Благодарю, — министр выпил воду в несколько глотков и, не видя куда поставить пустой стакан, начал перекладывать его из руки в руку.
— Если вы позволите, я бы предпочел разговаривать в другом месте, — тактично предложил Кингсли.
— Тут соседний кабинет должен быть свободен, — министр прошел вперед и открыл дверь с табличкой «Тод Мартинз. Детский психолог». — Проходите.
— Останьтесь тут, мистер МакЭвой, на случай если Энни что-то понадобится, — сказал Кингсли, закрывая за собой дверь. — Присаживайтесь, министр.
* * *
— Ты все еще боишься, Энни? — врач сел напротив нее на пол. — Давай поиграем. Ты любишь истории? Я очень люблю. А знаешь, что хорошо в историях? То, что ты можешь выдумывать, и все происходящее — оно происходит не с тобой, а с кем-то другим, с кем ты придумаешь. Давай вместе придумаем историю. Хорошо? Если позволишь, я начну, — он подвинулся поближе и начал. — Жила была девочка, звали ее Элис, у нее были прекрасные рыжие волосы и много-много маленьких веснушек на лице. Ей все говорили, что она похожа на солнышко, — он улыбнулся, когда увидел как Энни подняла на него глаза и с интересом слушала. — А еще у нее был ручной тигр, которого звали…
— Пушистик, — перебила Энни с легкой улыбкой. — Этот тигр ее всегда защищал, потому что больше никто не мог ее защитить. Злой колдун похитил ее семью, и Элис отправилась их спасать.
— Расскажи про этого колдуна, Энни. Он очень злой и очень страшный? — он поднял руки над головой, изображая чудовище.
— Злого колдуна никто не видел. Но многие видели его помощников, которые все делали для него, — голос Энни резко переменился с легкого и веселого на тяжелый и монотонный. — Они приходили домой и убивали. Они подвесили маму к потолку и сожгли ей волосы, потому что они были рыжие и похожи на огонь, они вырвали папе язык, потому что он кричал. Они вырезали на их коже плохие слова, они смеялись. А потом они поднялись к маленьким детям. Они зашли в комнату и спросили: «Кто тут Эдвард Майлз?». Они схватили Эдди и выкинули его из комнаты. Они дали ему какую-то палку в руки и сказали, чтобы он сражался. Они говорили какие-то непонятные слова, а Эдди кричал, словно его били, словно его резали. Когда он падал, они поднимали его, давали ему снова эту палку и снова говорили защищаться. Когда он не мог стоять, они подвесили его в воздух как маму, они кричали, они веселились, они махались своими палками, а Эдди плакал. Он смотрел на меня, он хотел, чтобы я ушла, но я не могла. Я словно приросла к полу. Эдди летал в воздухе, а они кричали «Защищайся!». Они говорили, что если он один из них, то должен уметь защищаться. Но Эдди не был одним из них. Он кричал, и они велели ему заткнуться. Эдди упал на пол и продолжал кричать. А потом он начал кашлять. С кровью. Кровь попала на одного из них, и это их разозлило. Это была женщина. У нее страшные глаза, она кричала громче всех. Она крикнула что-то про грязь, а потом Эдди взлетел в воздух. Он задыхался в собственной крови, а потом резко согнулся пополам. Я слышала, как треснул его позвоночник, он еще дергался, когда упал на пол. Я побежала. Меня никто не остановил, я только слышала смех той страшной женщины.
Энни замолчала. Ее глаза застыли, уставившись в одну точку. Она монотонно гладила игрушку, но, казалось, не осознавала этого.
— Энни, Энни. Пойдем, тебе надо поспать.
* * *
— Кто эти люди? — Тод закрыл дверь и вопросительно уставился на авроров.
— Пожиратели Смерти, — ответил Кингсли. Он только что закончил рассказывать премьер-министру о них и сейчас не особо хотел повторять свой рассказ. — Как Энни? Она рассказала, что произошло?
— Да, — Тод прошел к шкафчику в углу и достал оттуда четыре стакана и бутылку виски. — И я хотел бы это забыть, — он щедро налил виски в один стакан, выпил двумя глотками и поморщился, когда алкоголь обжег горло. Он встряхнул головой, комната поплыла, но тут же встала на место. — Это не единичный случай?
— К сожалению, нет, — ответил Кингсли, поглядывая то на бутылку виски, то на Тода. — Это началось примерно две недели назад, но тогда были просто убийства, однако убийства с каждым разом усугублялись.
— Вы знаете, кто их совершает?
— Да, но это не дает нам преимущества. Они слишком сильны. К ним регулярно добавляются новые приспешники. Мы получили сообщения из других стран о похожих случаях. Это эпидемия мирового масштаба.
— Хотите сказать, это апокалипсис? Конец света близок? — Тод налил себе еще виски, но выпить не решался.
— Мы надеемся этого не допустить. Поэтому нам нужна ваша помощь.
— Чем мы можем вам помочь? У вас магия, у нас ничего такого нет.
— Это еще спорный вопрос. Министр, нам нужно, чтобы вы собрали как можно больше влиятельных лиц. И чем скорее, тем лучше.
— Подождите, а что будет с Энни? Как ей это объяснить? — Тод нервничал и чуть не столкнул со стола бутылку.
— Мы сотрем ей память, — Кингсли старался сказать это как можно равнодушнее. — Так ей будет легче.
— Легче? А как ей объяснить, что она сирота?
— Мы создадим ей ложные воспоминания, а вы отправите ее в детский дом, — Кингсли сглотнул и повернулся к премьер-министру. — Министр...
— Подождите! — Тод подошел к аврору и заглянул ему в лицо. — Вы просто сотрете ей память и — все? Так вы боретесь с преступностью в своем мире?
— Мы хотим защитить ваш мир, — Кингсли понимал, что ему снова все труднее сдерживаться.
— Так заткните дыру, портал или через что ваши люди лезут в наш мир и разбирайтесь там!
— Нет никакой дыры или портала, миры магов и маглов, простите, немагов, существуют взаимосвязано, поэтому в немагических семьях рождаются волшебники.
— Господи, — Тод вцепился пальцами в волосы. — Можно мне тоже стереть память и отправить в какое-нибудь безопасное место?
— Боюсь, безопасных мест не так уж и много, — Кингсли пообещал себе, что когда все закончится, он лично сотрет этому бедолаге память. — Министр, кто в вашем мире разговаривает с пострадавшими?
— П-полиция. Вы хотите, чтобы бедную девочку допрашивала еще и полиция, — было видно, что министр возмущен.
— Нет, я хочу, чтобы ваша полиция при разговоре поинтересовалась у пострадавших, был ли среди нападавших этот человек, — Кингсли достал из кармана мантии с десяток плакатов и протянул их министру.
— Кто это? — премьер взял листы и внимательно посмотрел на парня, изображенного на них.— Это их главный?
— Нет, это их пешка. Он пропал четыре года назад, — Кингсли смотрел на портрет с нескрываемой болью. — Примерно так он сейчас должен выглядеть. Есть сведения, что его видели среди Пожирателей, когда они уходили с одного из преступлений. Если это действительно он, мы хотим знать, что они с ним сделали.
— Как его зовут?
— Гарри Поттер. И я думаю, он снова выжил.
