Я позволила этому городу умереть

Я смутно понимаю, что происходит. Моё тело отказывается слушаться. Не смотря на убивающую усталость, я рывком срываюсь с места. Доли секунды разделяют меня от возможного полного краха. Через доли секунды я узнаю, стоит ли мне жить дальше. Я падаю на колени перед замерзшим телом Адриана, пытаясь почувствовать его дыхание. Но я не могу ничего расслышать. Этот проклятый ветер! Моя ладонь невольно ложится на его лицо. Я чувствую его гладкую кожу, где-то в складках воротника еще остался запах его древесного парфюма. О, как же он любил этот одеколон. Однажды, когда мы были еще в школе, так случилось, что его день рождения выпал именно на середину недели. И вот посреди урока стук в дверь. Заходит высокий лысый мужчина средних лет и передает небольшую коробочку, завернутую в коричневую бумагу. И тогда я в первый и последний раз видела, когда у Адриана появились слезы. Именно тогда он получил эти духи. Он никогда не объяснял эту ситуацию, а я не настаивала. Хватит! Пора возвращаться в реальность. На секунду меня затянула череда приятных воспоминаний, в которых можно было бы с легкостью спрятаться от всего происходящего. Но мысль о том, что Он, может быть, еще жив, трезвила замутненное сознание. Отчаянно пытаюсь нащупать пульс. Мои пальцы скользят с сонной артерии на запястье, обратно. У меня начинается паника. Его нет. Его кожа покрылась тонким слоем инея, кое-где появились заметные следы обморожения. Я не хочу отпускать его руку. Я просто не могу этого сделать. Что же мне делать дальше? Я вижу, как на куртке появляются капли. Я не заметила, как я начала плакать. Сжимаю сильней его руку, не желая отдавать его никому, даже самой судьбе. Раз, два, три, четыре, … Я не сразу осознаю, что что-то движется под пальцами. На месте прикосновения я чувствую маленькие толчки. Это его сердце отчаянно пытается кричать о том, что оно живо. Я не могу больше терпеть. Моя нервная система дает сбой. Я начинаю кричать. Неистово, громко, с чувством полного отчаяния и, одновременно, облегчения. Мир рушится, но главное, что он жив. Моя жизнь, моя любовь, мое все. Моментально я поднимаю его с ледяного пола. Не смотря на то, что мой дом и завод разделяет всего улица и всего 5 минут ходьбы, в этот раз путь домой показался чертовски длинным. В последнее время Адриан уделял много времени тренировкам, поэтому его вес был в два или три раза больше моего, но адреналин в крови и мысль о потере моей единственной причины жить не давали мне остановиться. Мой отец всегда говорил, что, даже когда не останется средств и возможностей для существования, мы всегда можем обратится к природе. Как же ты был прав! Единственным выходом согреться было разжечь камин, который был построен пару лет назад по маминой «настоятельной» рекомендации. Сейчас это пригодилось, как нельзя кстати. В результате последних событий, не оставалось никаких проблем с дровами. Палки, балки и выдернутые с мясом деревянные доски валялись в радиусе протянутой руки. Положив Адриана на диван и укрыв его несколькими пледами, я рванула на улицу за деревяшками. Мне понадобилось 2 минуты, что бы раздобыть сухие доски. С трудом попадая спичкой по коробку, я отчаянно пыталась не думать о крови на дровах. Вообще, я пыталась как можно дальше сбежать от мысли, что это все происходит в реальном времени, что нет больше Парижа и не известно, есть ли что-то за ним. Перескакивая с одного варианта на другой, я и не заметила, как в камине вовсю сверкали языки пламени. Обернувшись, я увидела, что лицо Адриана приобрело нормальный цвет, иней исчез, оставив лишь капельки воды на выступающих частях, а он сам стал дышать ровно и глубоко. Проверив состояние Адриана, я вышла на кухню, закрыв за собой дверь. В потолке зияла огромная дыра, повсюду валялись осколки стекла, а стены закоптились от огня. Чтобы знать, что делать дальше и как помочь городу, надо сначала помочь себе. Спустя пару часов в этой части дома стало относительно лучше. Мне потребовалось пару досок и гвозди, что бы залатать крышу и небольшие усилия, чтобы убрать остатки от бывшей посуды. Единственное, что напоминало о том, что хотелось забыть, были лишь угольные стены и лежащий за стеной без сознания Адриан. Как бы странно для меня самой это не звучало, но я с трудом сдерживала себя, чтобы не рвануть на поиски Кота. Непривычная для меня тревога за то, как он и жив ли, съедала меня изнутри. В последнее время и после всего пережитого, я сознала, что что-то чувствую к Коту. Я очень много раз ловила себя на мысли, что мне перестали быть дикими его комплименты, что мне стали приятны его прикосновения и каждый раз мне было тяжелее расставаться. Это странное чувство во мне не давало мне покоя уже почти год, деля свое место в сердце с любовью к Адриану, которое, почему-то, не угасало. Я не была экспертом в любви, но всегда думала, что в душе должен быть один человек, и никто не смеет делить это почетное место. Но каждый раз я оправдывала себя тем, что, по сути, я не только Маринетт, я еще и Леди-Баг. Это две абсолютно разные жизни, в которых фигурируют разные люди и события. Я должна пойти, но как же Адриан? Да что со мной? Как я должна поступить? Быть рядом с тем, с кем мне всегда хотелось, или идти на помощь к тому, кто не раз прикрывал твою спину? Решение было очевидным. Я вышла на улицу, тихонько прикрыв за собой то, что осталось от входной двери магазина.