Я позволила этому городу умереть

Не смотря на то, что было около полудня, на улице моросил мелкий дождь в перемешку с градом, солнца не было видно, а тучи заполонили все небо. Состояние города тоже не радовало: разрушенные дома, горы трупов и лица знакомых. Морально, я была готова к такой картине, но к горлу все равно подступал комок. То, что раньше называлось магазинами, супермаркетами и кафе, сейчас лишь потухшие грязные проемы в так называемых зданиях. Мало, что осталось от того, что я раньше называла своим городом. Натянув повыше воротник, я стала приглядываться к подворотням, остаткам домов и все возможным "убежищам". Я была почти уверена, что в панике кто-нибудь успел спрятаться, и надежда, что хоть кто-то жив сохраняла мою веру в то, что не все потеряно. Сейчас моей задачей было отыскать радио-центр, с которого я могла бы связаться с остальным миром. К сожалению, или счастью, он находился на другом конце города, что означало, что пешком я пройду добрых 3-4 часа, но что позволяло мне найти Кота по дороге туда. Я была уверена, что Кот жив. Не знаю, почему, но предполагала, что это из одна из способностей, которую ты получаешь вместе с силой. Чувствовать друг друга, слышать друг друга, понимать дуг друга это то, что всегда происходило с нами. Иногда я ловлю себя на мысли, что мы как одно целое. Нам необязательно говорить, чтобы услышать, нам не обязательно объяснять, что бы понять, нам не обязательно плакать, чтобы увидеть слезы друг друга. До каких-то пор я считала, что это лишь побочный эффект камней, потом думала, что не может быть ничего кроме дружбы, но чем дальше мы шли вместе, тем сложнее мне становилось думать о нем. В последнее время моей голове постоянно было штормовое предупреждение: я понимала, что мы не можем быть вместе. Каждый раз я вспоминала последних носителей сил: они тоже были влюблены, но это было использовано против них. В итоге, они оба погибли. Не желая повторить их историю, я все чаще отгоняла от себя мысли о Коте. Спустя час, я так и не увидела ни одного намека на моего напарника, тешась надеждой на то, что он просто сам меня сейчас ищет. Но чем дальше я шла, тем больше поднималась буря внутри меня. Начали появляться разные мысли, которые точно не помогали, разные сценарии, которые я никогда бы не хотела воплотить в реальность. Вот уже виднеется здание студии. Возможность добраться до радио означала, что я смогу транслировать сигнал по городу о поиске выживших и связаться с внешним миром. Студия это огромное стеклянное здание, где всегда проходили всевозможные записи, где располагались офисы всех телеканалов, где сейчас лишь остатки окон и выброшенные через них же люди и вещи. За это короткое время, пока я в сознании, я ни разу не задумывалась, что же произошло. Я не помнила ничего до того момента, пока не открыла глаза в собственной комнате. Ни единого кусочка о том, где Кот, как я попала домой, где Бражник или что случилось с городом. Мое предположение, что с помощью акум Бражник разгромил Париж и убил всех его жителей, а мы с Котом как-то были в этом замешаны. Но дальше все покрывается белой дымкой до момента пробуждения в своей кровати. Поднявшись на второй этаж, я пытаюсь понять, куда же мне идти дальше. Я была здесь всего пару раз в обличии Леди Баг, но в те моменты мне было не до номеров на дверях и запоминания, где и что находится. Наконец-то, спустя пол часа, я все-таки отыскала нужную студию. Войдя в нее, я осознала, что она почти не повреждена, но царил полумрак, поэтому мне понадобилось некоторое время, чтобы глаза привыкли к темноте. Жалюзи были опущены, приборы выключены. Создавалось ощущение, что это место пустовало последние несколько дней, что подтверждалось газетой на столе недельной давности. На главной странице изображены еще веселые горожане, открытие нового парка. На заднем плане Эйфелева башня, играет оркестр, куча туристов. Помню, как спешила в университет на пару, как вбежала в здание и чуть не распласталась на только что вымытом полу. Тот день, мне казалось, не удался прямо с утра, проспав первую лекцию, забыв курсовую работу и пропустив нужный трамвай. Но заглядывая назад, я понимаю, что тот день был одним из том прежней, лучшей жизни. Я открыла жалюзи, что бы хоть что-то видеть. Почти наугад стала нажимать на кнопки, чтобы активировать механизм. Немного поупрямившись, компьютер зажегся белым светом, а на аппаратуре живо забегали красные и зеленые огоньки. Секунда, и я уже слышала свой собственный голос в наушниках. Вспомнив всё, что я знала про радио-технику и как ей пользоваться, я включила записывающее устройство и, приблизившись к микрофону, четко произнесла, как будто мантру:"Моё имя Маринетт Дюпен-Чен. Я выжила.