Гора и тот, кто там ждёт

      Она жила спокойно. "Ровно", как говорят. Училась, подрабатывала, рисовала в свободное время. В общем, жаловаться особо не на что. Были у неё и друзья. Заботливые, настоящие. Всегда переживали за неё, если что-то не срасталось, звали к себе на вечеринки и тусовки.       Вот только, наверно, она была не очень красивая. Иначе как ещё объяснить, что личная жизнь у неё не ладилась? Поклонники толпами за нею не таскались, или даже правильнее было бы сказать, что их вовсе не было. Что такое поклонники? Это когда ты в них копаешься, как в мясном ряду на рынке, и выбираешь себе кого-нибудь получше. А тут...       Да, наверно проблема не во внешности, а в её характере.       С другой стороны — нет, нельзя было сказать, что на неё совсем никто не смотрел. Находились ухажёры. Иногда даже подруги (все уже при парнях), из сочувствия, тайком промышляли сводничеством. Но эти парни все ей не нравились по ряду порой весьма банальных причин.       Так что вот, в чём проблема! Она слишком разборчива! Во всяком случае такими аргументами она кормила себя, успокаивая после очередной ночи, полной слёз одиночества. Ведь "разборчивость" нельзя записать в абсолютно негативные черты характера, разве не так?       "В твоём возрасте не пристало привередничать" - говорили подруги.       Но что поделаешь, если сердце не лежит? По собственной воле обречь себя и супруга на несчастную семейную жизнь? На всю жизнь? Нет, такого она не могла сделать. Ни с кем.       Но всё-же, в чём причина? Смотрясь в зеркало, она не понимала. Даже если и не красавица, ведь себе она такой нравится. Почему же не может найтись другой человек, которому она понравится такой же? Самой собой, настоящей.       Какими бы справедливыми не казались ей эти размышления, ни к каким улучшениям личной жизни это не вело.       Будучи девушкой с живым воображением, она не редко фантазировала себе "принца на белом коне" и в фигуральном, и в прямом смыслах.       Вот представить: едет по улице молодой человек, верхом на белом коне. А что? За городом есть конюшни, да и лошадей в городе она уже видела. Так что ничего невероятного в этом нет.       Так вот: едет, значит, молодой человек. Пусть он будет не очень красив. Она не жадная. Зачем ей писаный красавец? Пусть он будет даже со шрамом. Точно! Шрамы украшают мужчину! Правда, только мужчины так думают... Но её устроит и со шрамом. Главное, чтобы честный, добрый, мужественный... Сколько там ещё примет-то? Прям как в той песне. В общем, не важно.       Вот едет он, значит, "принц", а она на дороге каблук сломала! Глупость какая... Ногу ломать не хочется... Тогда вот как: на автобус опоздала! А городок у них глухой, автобусы редко ходят. Или, скажем, вечерний это был автобус — последний.       И он такой:       "Госпожа, я бы мог..."       Госпожа? Как высокопарно... Сударыня? Леди? Гражданочка? Тьфу, блин, как милиция... Ладно, пусть будет "госпожа". Кто не хочет быть госпожой?       Значит:       "Госпожа, я бы мог подвезти вас на этом, с позволения сказать, архаичном виде транспорта. Если бы вы соблаговолили..."       Ну и зануда получился...       Тогда так:       "Садись, крошка. Домчу с ветерком! А потом завалимся ко мне на хату, потусим, а ночью пере..."       Ну всё, финиш! Домечталась...       Вот такими вот глупостями коротала она вечера. А потом, когда "мечта" доходила до абсурда, она либо улыбалась своим странностям, либо пускалась в слёзы.       Репутации безнадёжного романтика, конечно же, избежать ей не удалось.       Собственно именно поэтому парни её подруг рассказали, что якобы на закате у подножья одной горы, что склонами нисходит к самому городку, слышна печальная музыка. Рассказано это было ради хохмы и, что скрывать, даже с некоторой издёвкой в её адрес. Мол, живёшь грезами, так вот тебе, на — помечтай. Компания была навеселе, и "легенду" подхватили. Рассказали, что, мол, это дух горы играет свою мистическую песню, чтобы завлечь глупеньких девиц и парней в ловушку. Те, что считали себя по-грамотней, заявили, что это, мол, скрипят старые стволы высохших деревьев. Ветер, мол, сильный, осень же на носу, вот они и раскачиваются, и стонут, а вам, мол, суеверным, это кажется музыкой. А один и вовсе ляпнул, будто видел своими глазами, как на горе сидит гитарист и играет эту самую музыку. Хохоту, в общем, было много. Даже она сама смеялась, чтобы поддержать компанию, а у самой на сердце тревожно стало.       И тревога эта не покинула её ни на следующий день, ни на последующий.       В чём, собственно, суть беспокойства? Глупость, ведь, то, шутка. Какой, нафиг, гитарист на горе, кто в это поверит? Но и проверить, ведь, просто. Сходить всего-навсего. Но сходить туда, значило бы признать, что это возможно. Признать, что её фантазии могут оказаться совсем не фантазиями. И тут она испытывала очень смешанные чувства. Не она ли твердила сама себе, что все эти мечты вполне реалистичны? Но, ведь, так не бывает, чтобы повстречаться с кем-то на горе и вдруг окажется, что он — тот-единственный. Да и кто вообще сказал, что тот гитарист ей понравится? Кто вообще сказал, что она ему нужна? Нет, такого не бывает...       А как глупо она будет себя чувствовать, если её увидят поднимающейся в гору! Дурочка, купилась на болтовню и вымысел. Вот тогда всем будет очевидно, насколько ей плохо одной, и насколько пусты все её грозные утверждения, что её якобы всё в жизни устраивает...       И такой спор с самой собой проходил каждый вечер. Каждый вечер, когда она видела закат — солнце, которое пряталось именно за ту самую гору — мысль о мифическом гитаристе, о том, кто ждёт на горе, снова поражала её воображение.       Но если... Он ведь определённо романтик, если провожает каждый закат, играя на гитаре в полном одиночестве.       Почему-то сам собой, без совести и разрешения, этот гитарист вошёл в её фантазии, и она уже представляла, как встретит его на горе. Не глупо ли?       "А не глупее всего остального!" - заявила она сама себе вечером одного из первых осенних дней и твёрдо решила сходить на гору к закату.       Выбрав первый же погожий вечер, она пошла к горе.       В её фантазии, она должна была подойти к нему, когда он играет. Потому она решила пойти прямо к самому закату. Важно было не опоздать, ведь он уйдёт, как только солнце сядет!       Она поднялась в гору, всё ещё съёживаясь от стыда, боясь, что её заметят друзья. На первом удобном горизонтальном участке тропинки она предстала перед лучами заходящего солнца. Тёплый свет обнял её, согрел и как будто даже подбодрил, мол, иди, он ждёт тебя.       Она улыбнулась своим грёзам, прекрасно понимая, что там, наверху, конечно же никого нет. Зачем она сюда пришла? Помечтать. Просто помечтать. Кто посмеет ей в этом отказать?       Согретая закатным солнцем она двинулась по тропинке через лес. Где именно должен был быть мистический гитарист, она не знала, потому просто шла вперёд, куда глаза глядят. Достаточно скоро ей повстречалось небольшое возвышение, открытое всем ветрам. Рядом росло несколько деревьев, но в остальном место было просторное, и городок, окутанный солнечным светом и закатными тенями, виден был отсюда как на ладони. Красота непередаваемая! Особенность этого мест нельзя было отрицать. Она вздохнула с улыбкой.       "Если бы он и ждал, то точно здесь".       Она присела, наслаждаясь видом и тихой песней ветра, танцующего с ещё не опавшей листвой.       Его здесь нет...       Конечно, удивления это никакого не вызывало и печалить не должно было. Нельзя же печалиться от того, что твои несбыточные мечты не сбываются. Надо всегда искать положительные стороны. В конце концов, она нашла прекрасное место, где можно разбить лагерь, поставить палатку и зарисовать эти прекрасные пейзажи.       На следующий день, взглянув через окно на гору, она вдруг подумала, что совсем не удивительно, что она его не встретила. Ведь мог он не прийти туда именно вчера, разве нет? Мало ли, что могло случиться. Даже если вспомнить её фантазию про принца на коне. Какова вероятность, что мимо неё проедет молодой человек на коне? Особенно в тот момент, когда она опоздала на последний автобус? Вот если опаздывать на последний автобус каждый день, то шансы возрастают. Окрылённая этой, в общем-то глупой, идеей, она и в этот вечер направилась на гору. И в следующий тоже.       И так почти неделю каждый закат она провожала на горе, на том самом приметном возвышении. Каждый раз поднимаясь по склону она снова и снова проигрывала в голове сценарий их встречи.       Она тихо подкрадётся, пока он играет, и, как только струна затихнет, она вежливо выскажет ему комплимент, слегка напугав его беззвучным приближением. Так разговор и завяжется.       Или, если он будет играть лицом к тем деревьям, из под которых выворачивает единственная тропинка, он заметит её издалека. Она, словно белое облако, проскользит по склону к нему, а когда музыка утихнет, она будет уже рядом, и он скажет:       "А я ждал тебя. Так долго. Где же ты была?"       В одной из версий их встречи она приходит заранее и ждёт его на возвышении. А он, с гитарой за спиной, выходит из под деревьев и встаёт, как вкопанный, не веря своим глазам. Она улыбается. Он медленно, боясь разрушить видение, приближается к ней и... говорит что-нибудь... что-нибудь романтичное. Изящное, но не высокопарное; простое, но не вульгарное; что-то сердечное. Что-то, что знает только он.       Согласно этой последней версии, она разок взобралась на гору пораньше и ждала его там до самого заката.       Но он не пришёл...       И на следующий день тоже.       Одним вечером, уставшая после работы, снова не встретив его на горе, она в слезах вернулась домой и проплакала пол ночи. Весь следующий день (это был выходной) она провела в кровати, то грустя, то смотря телевизор, то читая книгу, изо всех сил не думая о горе и о том, кто совсем не ждёт её там. Она чувствовала себя обманутой, а от понимания того, что обманщиком была она же сама, становилось ещё горше.       С тех пор она решила отдаться другим страстям ежедневной жизни и страдать поменьше. Но и тогда бывали дни, когда она "просто так" заходила к закату на гору.       Конечно его там не было. Там вообще никого не было. Осень всё-таки.       Одним из печальных вечеров она рисовала, что придёт в голову, просто чтобы развеяться. В пейзажике, выходящим из-под карандаша, она неумолимо узнала склон той горы.       Надо же, насколько эта шутка, эта её фантазия захватила разум. Такая же, казалось бы, фантазия, каких сотни проходят через её воображение. Но эта укоренилась, подчинила её. Заставила и радоваться и тосковать, и смеяться и плакать.       Каким же тяжёлым трудом должна быть эта пресловутая "любовь", если только одни мечты о ней приносят столько страданий... И столько же радости.       Она не удержалась и повернулась к окну. Солнышко уже пряталось за гору.       Сколько она выдержала? Неделю? Всего одну несчастную неделю, и всё! Вот на что она способна ради любви: всего-навсего неделя, а потом она сдалась, как последняя слабачка с ветром в голове.       Нет! Не бывать тому!       Она подхватилась как ужаленная, быстро оделась и побежала к горе. Побежала! Ведь уже закат, а он всегда уходит сразу после заката. Она может опоздать!       Девушка чувствовал себя предательницей. Подумать только, она мечтает о настоящей сильной любви и семье, а сама не смогла прождать любимого больше недели! Позор!       Она совсем запыхалась, когда начала подъём, и вынуждена была сбавить темп. Бегом в гору не подняться, слишком крутой здесь склон.       Пробежка по свежему осеннему воздуху и земле, украшенной уже золотым ковром палой листвы, охладила её пыл и вернула разум на место. Но даже ясно понимая, что занимается глупостями, она всё равно поднималась в гору. Не для мечты уже, а чтобы доказать себе, что способна приносить жертвы ради любви... Ну, разве что немножко и для мечты тоже...       На половине подъёма она остановилась.       Вообще-то, она опоздала. Солнце давно уже скрылось, ещё когда она выходила из дома. Если он и был там сегодня, то уже ушёл.       Она глубоко дышала, стоя один на один со своими причудами, и не зная, смеяться ей или плакать.