***
— Ян, дыши глубже, — Эрик пытается поймать мой взгляд. — Скорее всего с ногой всё будет в порядке, возможно там всего лишь перелом… — Скорее всего?! — истерично кричу я. — Всего лишь перелом?! Ты в курсе, что это нихуя не утешает! — Радуйся, что вообще живой остался, — хмурясь, замечает брюнет, — если бы не сработали подушки безопасности навряд ли мы с тобой ещё когда-нибудь встретились. — В таком случае мне жаль, что они сработали, — цежу я, отвернув лицо, напоминая, что всё ещё зол на него, — видеть тебя не хочу! — Придётся потерпеть, — вздыхает альфа. Он стоит передо мной, облокотившись о дверцу покорёженной машины, которая, как я уже успел заметить, знатно «поцеловалась» с опорой остановки транспорта. Было очевидно, что моё некогда шикарное авто реставрации и восстановлению, увы, не подлежит. Эх, придётся просить у предков новую тачку. Главное, придумать стоящую легенду о том, что произошло с этой красоткой. Про аварию я им, безусловно, рассказывать не собираюсь. Благо, они живут в другом городе и навряд ли узнают, во что я умудрился вляпаться. — Больно? — наклонившись ниже, Эрик пытался рассмотреть в довольно узкий проём мою зажатую ногу. — Ступнёй пошевелить можешь? — А ты типа доктор что ли? — тяжело дыша спрашиваю я, и оглядываюсь вокруг. Почти сразу я замечаю двух ребят, которые готовятся к тому, чтобы достать меня из тачки: у первого в руках я вижу что-то напоминающее электро-пилу — только один её вид нагоняет жути. Неподалёку стоит карета скорой помощи, а рядом с ней машина полиции. Есть, конечно, любопытствующие зеваки и даже, кажется, репортёры. — Да, я врач. И я здесь, чтобы позаботиться о тебе, Ян. И мне бы очень помогло, если бы ты сейчас описал своё состояние, — он выжидающе смотрит на меня сверху вниз. Вот засада! Он ещё и мой доктор! Ну почему именно он?! Неужели на этой грёбаной планете не осталось других докторов?! — Мне больно! Ясно?! И страшно до усрачки! — выкрикиваю я, а после стискиваю зубы и уже жалостливо скулю: — Как же мне больно… — Странно, почему не действует местное обезболивающее? — озадачивается альфа. — А что именно болит? Ступня или где-то выше? — Нет… не нога… — сдавленно произношу я. — Ногу я вообще не чувствую… — Тогда где тебе больно? — Там… внизу живота… Блядь! Сделай уже что-нибудь! Я сейчас с ума от боли сойду… а-а-а-а! — завопил я. — Что со мной происходит?! — Откинь сиденье насколько возможно, я попробую посмотреть. — Л-ладно… — пересиливая боль, слабой рукой я тяну за ручку под сидением и почти мгновенно принимаю полулежачее положение. Моё состояние уже приближается к около-обморочному. Задрав футболку выше, я смотрю на альфу из-под полуприкрытых век и тихо спрашиваю: — Ну что там? Эрик ничего не отвечает, но я понимаю, что ничего хорошего он не увидел: в его глазах читаются удивление, страх и паника. Развернувшись к своей команде, он громко кричит: — Начинаем доставать его прямо сейчас! Готовьте носилки! Нужна срочная операция! Он истекает кровью! Кажется, у него… Но я так и не успел расслышать, чем закончилась эта его фраза: меня снова окутала беспроглядная темнота забвения.***
Когда открываю глаза, всё тело тут же пронзает дикая боль и я невольно издаю громкий стон. О месте своего пребывания я сообразил сразу — тут к гадалке ходить не нужно. Пастельные тона, мерзкий запах лекарств и тишина: очевидно я в больничной палате. — Проснулся, наконец? — я вновь слышу голос Эрика, а после вижу и его самого: весь такой из себя в белом врачебном халатике он подошёл к моей кровати и присел на стул, стоящий рядом. — Так стонешь будто. — на его лице возникает хитрая улыбка. Подколоть меня решил, извращенец?! Жаловаться этому уёбку, что мне больно, я не хочу, поэтому, стискивая зубы, просто отвожу взгляд и отрешённо пялюсь в стену. Немного безразличия к его зазнавшейся персоне ничуть не повредит. — Ладно, — он тяжело вздыхает и его голос становится серьёзным, — понимаю, шутки тут неуместны. Да и новости у меня для тебя довольно плохие. Шок! Первое, что приходит на ум: «из-за травмы ты никогда не сможешь ходить», «начались осложнения и нам пришлось ампутировать тебе ногу», «жить тебе осталось всего-то пару недель» или ещё — «когда ты шёл на таран остановки, то убил человека и сразу после выписки тебя посадят в тюрьму». В общем, я готов был услышать любое дерьмо в этом духе, но совершенно не то, что он мне неожиданно преподнёс: — Ты потерял ребёнка. Прости, что говорю тебе это. Мне очень жаль. Я повернулся лицом к альфе и в недоумении посмотрел в его синие глаза. Что за чушь он несёт?! — В смысле? — У тебя был выкидыш. Малыш, к сожалению, погиб. Мы ничего не могли сделать. Я замираю на несколько секунд, пытаясь переварить услышанное. То есть… я что… беременный был?! Я?! Беременный?! Данунахуй! Что за бред?! От кого мне быть беременным?! Да он, наверное, просто перепутал мою медкарту с чьей-то другой! Только я открываю рот, чтобы поделиться своими догадками с этим врачом, по совместительству мудаком и мразью, как он вдруг продолжает: — По какой-то причине началось отторжение плода и ты потерял много крови… Кровь… Я тут же отчётливо вспоминаю тот кадр в машине прямо перед самой аварией: я смотрю вниз и вижу светлую кожу сиденья, перепачканную в алой крови. Несомненно моей крови. Этого не может быть! Я правда был беременный?! Но я ведь спал только с одним человеком, и он сидит сейчас прямо передо мной, а это значит… — Срок был примерно два месяца, то есть восемь-девять недель, — продолжает уточнять он. … это значит, что именно он и есть отец моего погибшего ребёнка! — Выкидыш произошёл ещё до аварии, так что мы никак не могли помочь твоему малышу… «Моему малышу? Ну-ну! Правильнее сказать: нашему малышу!» — проносится в мыслях. Только вот выказывать всё это альфе я вовсе не собираюсь: какой смысл? Ребёнка всё равно уже нет в живых. Узнает он, и что дальше? Ещё наговорит мне всяких гадостей, а мне и без этого тошно… — Я знаю… — лишь бормочу я, вспоминая то, что сначала я почувствовал боль, увидел кровь, а уже потом въехал в остановку. Выходит этот выкидыш и стал причиной аварии. — Держи, — Эрик вдруг протягивает мне свой мобильный, — твой телефон мы не смогли найти. Ещё бы они нашли мой телефон — он полетел в очередную стену, ещё перед тем, как я сел в тачку и втопил по самое «нехочу». — Зачем? — я растерянно смотрю на новенький чёрный смартфон. Надеюсь, это не компенсация за ту ночь, которую мы провели вместе. А то и этому телефону сейчас полный пиздец придёт: как раз окно неподалёку открыто. — Позвони своему альфе, я думаю он должен знать, что… в общем, что ты потерял малыша, — он изо всех сил пыжится изображая сочувствие. Мудак! «Это ты, мудила, тот гребаный альфа!» — мне так и хочется крикнуть ему это в рожу. — Нет, — только лишь отвечаю я, отворачиваясь к стене. Стараюсь изобразить равнодушие, но меня аж трясти начинает от осознания того, в какой ситуации я оказался. Хуже истории не придумаешь! А самое паршивое, что в этой говно-стори я — главный персонаж. Эдакий наивный мальчик-идиот, искренне верящий в большие чувства, в итоге попадающий из-за своей тупости в полную задницу. Был милым скромняшкой, а стал шлюхой, да ещё залетел с первого раза, как полный наивняк! Охуеть просто — сказочка на ночь! — Эй, — Эрик кладёт руку на моё плечо, — прости, я не подумал… ты, наверное, даже не рассказал ему о беременности? Я прав? Он ведь до сих пор не знает? Бля-я-я-адь! Ну начинается! Так бы ему и въебал с его притворным сочувствием! Нервы-то у меня не железные! Сам-то сроки он никак свести не может, а?! — Уже знает, — я вновь перевожу взгляд на альфу и вкладываю в него столько ненависти сколько возможно. — Тогда, я думаю, ему стоит знать и о смерти ребёнка, — настойчиво произносит он. — И об этом он знает. Интересно, сейчас-то дойдёт или нет? — То есть как знает?.. Он приходил к тебе? Я тяжело вздыхаю, понимая, что выбора у меня особо нет, придётся помочь тугодуму: — Он сейчас здесь. В этой комнате. После этой фразы последовала минутная пауза. Точнее длилась она всего минуту, а казалось, прошла вечность до того как альфа резко подскочил со стула, указал на меня пальцем и зарычал, как дикий зверь: — Это неправда! Чего и требовалось ожидать! Поэтому я и не хотел ему ничего рассказывать. — Я уже тебе говорил, что ты был у меня первым, а ты не поверил. — Заткнись! — Это был не только мой ребёнок. Он был наш: твой и мой. — Я не верю! — Тебе даже плевать на то, что сроки совпадают? — Да, но… мы ведь предохранялись! — До того, как я предложил сделать тебе минет. — Ты! — он продолжал указывать на меня. — Тебе меня не обмануть! Ты всего лишь… — он вдруг замолчал, так и не сумев произнести ЭТО слово вслух. — Ты хотел сказать «шлюха»? — я тяжело сглотнул, пытаясь сдержать в себе обиду. — Ты ведь меня таким считаешь? Мальчиком на одну ночь? — Не… нет… — он обхватил голову руками. — Нет… я тебе не верю… — Почему? Почему ты мне не веришь? — я смотрю на него уже предательски влажными глазами. — Ты не девственник… — пробормотал он и быстрыми шагами направился к выходу из палаты.***
Эрик вернулся намного быстрее, чем я ожидал. Хотя, если честно, я уж подумал, что он вообще не вернётся. — Я тебя не осмотрел… — пробормотал он, глядя куда-то в сторону. — Отпусти одеяло, а футболку… эм… подними вверх, — он выглядел взволнованно. — Ладно, — ответил я и принялся выполнять его просьбу. Когда я оголился по пояс, брюнет присел рядом на край кровати и приложил руку к моему животу. — Болит? — он аккуратно надавливал подушечками пальцев вдоль резинки трусов. — Терпимо. — А так? — его рука скользнула вправо. — С-с-с… немного больно. — Здесь? — он ощупал меня слева. — Нормально, — немного смутившись, пробормотал я. Выслушав мой ответ, он тут же взял мою медицинскую карту и стал делать записи. Мы оба знали, что эмоции между нами ещё не утихли, просто в этот момент каждый из нас старался играть свою роль: я — пациента, а Эрик — врача, будто и не было той проклятой ночи. Закончив осмотр, Эрик поднялся с кровати и уже было хотел уйти, но вдруг остановился и, глядя в мои глаза, довольно резко спросил: — Если это и правда был мой ребёнок, то почему ты мне ничего не рассказал?