* * *
Майкл не спал всю ночь, то вновь начиная мерить квартиру шагами, то заваливаясь в кресло, чтобы закрыть лицо ладонями и так замереть на пять, десять, двадцать минут. Что же он наделал? Чем он думал? Что на него нашло? Фассбендер так ясно видел широко распахнутые, полные ужаса голубые глаза Джеймса, что волосы на затылке оживали и начинали шевелиться, порождая целый батальон мурашек, весело пробегающихся по всей спине. Он же выскочил за Ибисом на площадку, но было уже поздно: МакЭвоя и след простыл. И всё-таки Майкл побывал на улице и даже осмотрел все окрестности, хоть и понимал, что парень слишком умён, чтобы оставаться здесь надолго. Оставалось только вернуться домой и попробовать ему позвонить, только вот и с телефоном всё было предсказуемо: абонент не абонент и вряд ли абонентом будет. Фассбендер испытывал странные ощущения, что-то сродни отчаянию, которого не припомнил в арсенале своих привычных эмоций. Кажется, с ним вообще такого раньше никогда не было, но сейчас Майкл чувствовал, что что-то безвозвратно потерял, причём виноват в этом он был исключительно сам. Оглядываясь на события вечера, он не мог понять, как позволил себе накрутить себя до такой степени, чтобы наброситься на Джеймса, чтобы ударить его… Вдруг он вскинул голову, что-то вспомнив. Конечно, флешка, парень забыл её, потому что хотел убраться как можно дальше от маньяка, который, кажется, мог бы его и убить. Майкл выдернул накопитель из музыкальной системы и взял ноутбук, он надеялся, что там будет какой-то намёк, как можно связаться с Ибисом помимо телефона и общежития, куда наведываться было бы несколько нехорошо. Фассбендер сам не знал, что надеялся там найти, конечно, он мог бы вытащить Джеймса из-под земли, если бы ему это было необходимо, но он ведь и так успел наломать дров. Помимо каких-то документов по учёбе на флешке обнаружилась папка с коротким и лаконичным названием — «Майкл». Мужчина вздрогнул и полез в неё сразу, чтобы обнаружить чуть больше десятка песен, отобранных, видимо, специально для него. «Ритм» был первым из двенадцати, и Фассбендер включил его, остаток ночи проведя под этот плейлист, жадно вслушиваясь в тексты, влюбляясь в мелодии и с мучительным чувством вины осознавая, что вряд ли увидит танец под хотя бы одну из этих песен. …Майкл не заметил, как наступило утро, голова раскалывалась, каждая песня играла уже, кажется, по десятому разу, он знал их все наизусть, но ни голоса исполнителей, ни музыка, ни что-то ещё не могли заполнить пустоту в его груди. Домыслы по поводу того, что Джеймс использовал свои навыки, чтобы выбить из Фассбендера побольше денег, сейчас казались абсолютным бредом; Майклу мерещилось, что он всё ещё чувствует в пальцах тонкую шею Ибиса, которую, он это осознавал с ужасом, вполне мог бы и свернуть, если бы ещё больше потерял контроль. Что же он натворил? Фассбендер в очередной раз откинулся на спину кресла, закрывая глаза и пытаясь представить себе улыбку Джеймса, чтобы поверить в то, что ещё не всё потеряно, ведь, если этому парню было рядом с ним хотя бы минуту хорошо — за это можно зацепиться… Но Майкл видел только перекошенное болью и страхом лицо девятнадцатилетнего мальчишки, которого чуть не изнасиловал на полу в своей квартире. Шумно и резко выдохнув, Фассбендер поднялся на ноги, пытаясь вспомнить, есть ли у него что-нибудь от головной боли. Он найдёт Джеймса и поговорит с ним, копаться в причинах и истоках своих новых чувств сейчас не было ни времени, ни желания, пусть это что-то новое и странное, пусть… На первом месте был Ибис с его всклокоченными пёрышками, которые предстояло пригладить, правда, Майкл знал, что теперь не так легко будет заманить эту птичку обратно в свои силки. Он мог бы воспользоваться шантажом, конечно, но… Фассбендер открыл окно и закурил, с удивлением отмечая резкую перестановку в списке своих приоритетов. Ему не нужно было тело Джеймса, точнее, не только оно. Этот парень нужен был ему весь целиком — и ничуть не меньше.* * *
Боль — первое, что почувствовал Джеймс, когда его мозг дал команду проснуться. МакЭвой открыл глаза сразу, потому что не ощутил под собой привычной кровати, его место для сна было на удивление удобным — и молодой человек резко сел, сразу ощутив головокружение. Плед свалился с него, и Джеймс поёжился, сонно оглядываясь, судорожно пытаясь сообразить, где это он. Ах да, он же сбежал этой ночью от Фассбендера… Джеймс тяжело привалился к спинке дивана, на котором спал. Это был кабинет мистера Фаррелла, точно, именно здесь его вчера вырубило от перенапряжения и какой-то вселенской усталости. МакЭвой смутно помнил, как сел в машину, как его привезли в «Близость», как хозяин клуба лично встретил его у чёрного входа и отвёл к себе, как вручил стакан с чем-то крепким и приказал выпить залпом… И потом — темнота. Видимо, мужчине пришлось повозиться: имелась и подушка, и какой-то кусок ткани, послуживший простынёй; брюк на себе Джеймс не обнаружил, что его не слишком смутило: во-первых, они висели рядом, на стуле, во-вторых, чего Фаррелл там не видел, и в-третьих, задница — пожалуй, единственное, что не болело. А вот в остальном… МакЭвой осторожно коснулся пальцами шеи и тут же слегка поморщился, да, там явно были синяки, но вряд ли они могли соревноваться с тем, что было у него на душе. Впрочем, задумываться над этим Джеймс себе не позволил: он не мог сейчас раскисать, потому что нужно было решать возникнувшие проблемы здесь и сейчас, не откладывая, пока они не разрослись, словно нефтяное пятно в чистых водах. — О, проснулся? — Колин вошёл в кабинет и даже чуть улыбнулся, прикрывая за собой дверь. — Хорошо, что поспал, тебе было нужно. Глянув на своего работодателя, Джеймс вдруг понял, как ему повезло: Фаррелла могло и не оказаться в городе, то, что он уже вернулся из своей командировки, по сути было чистой случайностью, его номер МакЭвой набрал на автомате, напрочь забыв, что владелец «Близости» по идее должен быть за пределами города. Ибис слабо кивнул, запуская пальцы в свои волосы, пытаясь уложить всё происходившее в голове, разобрать по полочкам, казалось, его просто разрывает от количества информации и ощущений, всё навалилось как-то разом, и это он ещё не позволял эмоциям завладеть собой целиком. — Ну что ж, — владелец «Близости» налил в стакан воды и протянул своему подопечному, садясь на стул рядом. — Рассказывай по порядку.* * *
Джеймс уложился в десять минут, коротко пересказав все события с момента приватного танца. Фаррелл слушал молча, иногда прерывая Ибиса, чтобы что-то уточнить, но лицо его оставалось непроницаемым. Колин старался ничем себя не выдать, хотя остро ощущал свою вину в случившемся: знал же, что за его птичкой ведут прицельную охоту, и всё равно уехал, не оставив ни одного канала связи. Даже срочность этой командировки не была оправданием, Фаррелл чувствовал ответственность за этого мальчика — прежде всего потому, что испытывал к нему по-отечески тёплые чувства. — Что я могу тебе сказать, — Колин закурил, щёлкнув зажигалкой и пододвигая к себе пепельницу со стола, — он уже оборвал мне телефон. — Что?.. — Джеймс даже опешил, сильнее сжав стакан пальцами. — С самого утра звонит без перерыва, когда я взял трубку, он мне и слова не дал вставить, — Фаррелл выпустил дым. — Требует устроить встречу с тобой. То есть… просит. — Просит? — МакЭвой переспросил на автомате, уставившись прямо перед собой; по всему телу снова прошла мелкая дрожь. — Да, говорит, что это вопрос жизни и смерти, — мужчина покачал головой. — Он не угрожал, но я могу запретить пускать его сюда. И попробовать найти на него управу, если это нужно. И, конечно, у тебя пока будет охрана, можешь пожить тут, если захочешь, и… — Я выступлю сегодня. Колин кашлянул, подавившись дымом. Джеймс сказал это негромко и спокойно, медленно поднимая взгляд. Он продолжал сжимать стакан, не выпуская из рук, взгляд голубых глаз был ясным и уверенным, без тени сомнения. — Пусть приходит, скажите ему, что я выступаю сегодня. — Но зачем? — Фаррелл чуть подался вперёд. — Ты можешь не танцевать, Джейми, я смогу тебя оградить от его угроз. На время — точно. — Я хочу показать ему, что я не боюсь его, — МакЭвой глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Он знает обо мне всё: как меня зовут, где я живу, на кого учусь… Но я не хочу, чтобы он думал, что может использовать всё это. — Но ты боишься. — Да, — Джеймс согласился после небольшой паузы. — Он может разрушить всё парой звонков, я думаю. Но он может сделать это в любом случае, — Ибис невесело усмехнулся, — хочу отрезвить его. Напомнить, что он не всесилен и что не всех можно напугать. Смотря на него, Колин невольно начинал верить в то, что есть люди со сверхволей. От перепуганного мальчишки, звонившего ему среди ночи, не осталось и намёка, Джеймс выглядел слишком взрослым и слишком спокойным. Это объяснялось очень просто: он устал. Устал и разозлён, причину последнего владелец «Близости» смог понять не сразу, но прямо сейчас до него дошло, и сердце — а, вопреки распространённому мнению, у Фаррелла оно всё-таки было — сжалось почти что до боли. Его маленький птенчик влюбился в своего охотника и теперь собирался отомстить за то, как с его влюблённостью поступили. Легче не станет, Колин это прекрасно знал, но не собирался лишать Ибиса возможности хоть немного отыграться за то, что он пережил, защитить своего лучшего танцора он сможет, если не от всего на свете, то от многого точно. Фаррелл затушил окурок, мысленно подбирая лучших людей для охраны в зале на сегодня. — Ты уже выбрал музыку? — он посмотрел на Джеймса внимательно и всё с тем же вопросом — уверен ли он? — Да, — МакЭвой чуть улыбнулся, впервые за всё время со своего ночного появления здесь. — Вам понравится. Ему, я думаю, тоже. Владелец «Близости» вздрогнул от сочетания этой улыбки с какой-то бесконечной болью в голубых глазах. Кажется, он не готов был увидеть новый танец Ибиса без пары порций виски, по крайней мере, с них надо будет начать.* * *
You're too mean, I don't like you, fuck you anyway You make me wanna scream at the top of my lungs It hurts but I won't fight you You suck anyway You make me wanna die, right when I ♫ The Neighbourhood – Afraid
У Джеймса был комплект запасной одежды в его гримёрке в «Близости», на всякий случай, но он никогда не думал, что будет в этом выступать. Выбора особенного не было, не выходить же на сцену в том, в чём он приехал, ехать в общежитие всё ещё было рискованно, а к коробкам, полным разных тряпок, которые не так уж и давно прислал Фассбендер, прикасаться не было никакого желания. Мистер Фаррелл заставил его поесть, потом МакЭвой принял душ — тут же, в гримёрке, он очень редко пользовался этой маленькой ванной комнатой, предпочитая мыться дома, но опять-таки же, сегодня было не до того, чтобы капризничать. Джеймс долго смотрел на себя в зеркало, пытаясь понять, что же в нём изменилось, он внимательно рассмотрел синяк на скуле, доставшийся ему в подарок от Майкла, но дело было явно не в этой отметине. В конце концов парень решил, что зря тратит время — и начал приводить себя в порядок, готовясь к, пожалуй, самому важному выступлению за всё время работы здесь. Он знал, что Фассбендер уже в курсе, что ему приготовлено место в первом ряду и что он будет — и от этого слегка подрагивал, одеваясь. Джеймс помнил, что бизнесмен был здесь во время того танца, когда он выходил в жилетке и рубашке, сегодня всё было несколько иначе: чёрные кеды, простые прямые джинсы, часы на широком чёрном ремешке, светло-серая футболка с объёмным принтом-кругом на груди, такая мягкая, что её не хотелось снимать. МакЭвой зачесал пальцами мокрые волосы, убирая их назад и снова бросая взгляд в зеркало. Нет, он не тронет этот синяк, пусть будет — и вряд ли сегодня мистер Фаррелл будет против. Джеймс должен был выступать в середине вечера, и время до своего танца коротал в кабинете владельца «Близости», опасаясь надолго оставаться одному — даже в своей собственной гримёрной. Колин тоже не выбирался в зал, пристально наблюдая за своим подопечным, надеясь, что он всё-таки передумает; под что Ибис собрался танцевать, он так и не знал — Джеймс сказал название трека только диджею, а тот слишком любил эту птичку, чтобы выдавать его, да Фаррелл и не допрашивал особенно, зная, что всё равно услышит. — Я буду там, — Колин бросил взгляд на часы, стрелки подбирались к полночи — времени выступления его лучшего танцора. — Ничего не бойся. — Я и не боюсь, — ощетинился Джеймс, но тут же затих. — Простите. Я не боюсь. Всё будет хорошо. Он не знал, кого больше убеждает: себя или своего работодателя, но мистер Фаррелл кивнул и, поправив воротник рубашки, вышел. МакЭвой уставился в пол, пытаясь собраться с мыслями. Джеймс никогда не верил в судьбу, но тут что-то внутри шевелилось каждый раз, когда он думал о мужчине, с которым переспал. Первом и единственном. Обстоятельства были более чем отвратительными, как и поведение Майкла вчера, полностью перечеркнувшее всё хорошее, что МакЭвой успел о нём себе нафантазировать. И всё-таки было что-то ещё… Джеймс не мог понять, что, но и просто отмахнуться от этих ощущений не мог — и с ними шёл к выходу на сцену. Джеймс не видел ничего, не понимал ничего и не слышал ничего, кроме музыки. Прицельный круг света выхватил его из темноты, прислонившегося к шесту спиной, и МакЭвой поднял руку, берясь за металлический столб пальцами, чтобы сделать волну. Он закрыл глаза, делая короткий шаг в сторону и хватаясь уже обеими руками, повисая на них и выгибаясь в спине, облетая шест и приземляясь на колени — лицом к залу, точнее, к длинному подиуму, по которому столько раз проходил. Кувырок вперёд — и Ибис снова на коленях, Джеймс чувствовал десятки жадных взглядов, но только один заставлял его каменеть. МакЭвой удачно сопротивлялся этому, наклоняясь вперёд и скользя ладонями по сцене, плавно, словно кошка, выгибаясь в пояснице. Музыка позволяла ему перетекать из одной позы в другую, и Ибис именно так перемещался вперёд: медленно, мягко, осторожно, пока не оказался сидящим у самого края. — You suck anyway You make me wanna die, right when I… Джеймс не заметил, как начал двигать губами, подпевая беззвучно. Он сидел прямо перед Майклом, который не мог оторвать взгляда от Ибиса, равно как и не мог пошевелиться, а вот МакЭвой… Он медленно приподнялся на колени и по очереди упёрся обеими руками в плечи мужчины, медленно-медленно наклоняясь к нему, словно желая поцеловать — и Фассбендер застыл, затаив дыхание. — Пожалуйста, я должен тебе сказать… Всё не так… Ибис приблизился максимально, но так и не коснулся его губ, зато позволил рассмотреть «подарок» на скуле со всех сторон — и оттолкнулся, перекатываясь по сцене, чтобы оказаться ближе к центру. Майкл не сделал даже попытки его схватить, поражённый в самое сердце взглядом юноши, заставляющим всё внутри сжиматься от боли. Джеймс его ненавидел, но это было не самым страшным. Джеймс ему не верил. Второй куплет — и Ибис поднялся на колени, потом на одну ногу, на вторую, развернулся спиной к Фассбендеру и под шёпот голоса в песне направился к шесту, по пути стаскивая с себя футболку, резко и нервно, но именно это заставило зал шумно и судорожно выдохнуть. Он начал было расстёгивать джинсы, но в этот момент добрался до своей цели, оставив их практически нетронутыми — только разобравшись с пуговицей. Джеймс прильнул к шесту, прижавшись к нему щекой и прикрывая глаза. Голос в песне замедлился, изменившись… Короткое движение ногой по кругу назад — и Ибис повис на вытянутых руках вдоль пилона, делая «лягушку» и облетая снаряд несколько раз. МакЭвой тормознул, коснувшись носками пола — и уже через секунду вновь был в воздухе, крепко держась руками и поднимая ноги в поперечном шпагате вверх, пока не коснулся внутренней стороной левого бедра прохладного металла. Ибис тут же обхватил его ногой, зажав под коленом и крепко прижимаясь боком, чтобы отвести руки назад и повиснуть так вниз головой. Поменяв в поддержке ноги, МакЭвой чуть съехал под дружное «о-о-ох» из зала, но почти сразу поднялся, берясь за шест выше и поднимаясь максимально. Там, почти под потолком, Ибис сначала «нырнул» вперёд, снова держась только одной ногой, и на секунду показалось, что он сейчас сорвётся, кто-то даже вскочил со своего места, но юноша оставался на шесте, обняв его всем телом, приняв позу эмбриона. Короткое движение — и под затихнувшую резко музыку парень сделал «обрыв», в котором самое важное — успеть притормозить. И Джеймс успел, замирая у самого пола, осторожно отпуская пилон, практически ложась на сцену. У него был ещё припев, но Ибис оставался в джинсах, просто берясь одной рукой за шест и поднимаясь с прогибом в спине. Он медленно сделал несколько кругов, поднимаясь на носки, словно вот-вот улетит, но нет — юноша вернулся в ту же позу, с которой начал танец, прислонившись спиной к теперь разгорячённому от танца металлическому столбу и запуская большие пальцы за пояс джинсов. Ибис неотрывно смотрел на Майкла, который так и не пошевелился ни разу за эти минуты. Свет медленно погас, забирая у него Джеймса, кажется, навсегда, и Фассбендер стиснул зубы, одновременно сжав кулаки до боли. Сидевший за ним Бейкон, до последнего сомневавшийся, стоит ли идти сюда сегодня, опустил смартфон и нажал на «стоп», прекращая запись и нехорошо усмехаясь. «Нет» — значит «нет», верно, Джейми?