Чёрное на красном

      Здравствуй, серый город с вонючими каналами и яркими флагами на стенах! Город, созданный для восхваления одного бога, а ставший ловушкой для многих тысяч существ. Двойной Век. Здесь найдётся место любому, у кого хватит смекалки и изворотливости. Как я заметил, здесь даже социопаты-Телванни и рыцари Редоран становятся похожими на Хлаалу. Только...       Только, когда рухнет Министерство Правосудия, спасутся именно Редоран. И Телванни немножко. Хлаалу же падут так низко, что их попросту выбросят из Совета Домов, заменив кем-то более надёжным.       Потому что даже Нереварин не смогла их изменить. Да что там... Она не смогла изменить ни одного человека, кроме самых близких. Добрые люди остались добрыми, мрази остались мразями, и каждый трактует подвиг Нереварина, как ему выгодно. Есть и те, кто её проклинает.       А что же Юли? Вы знаете, мне её жаль. С самого начала, когда я разбудил её на корабле. Ведь я был в курсе. И кто она, и зачем отправлена, и какая судьба ей уготована. То, что она справилась тогда со всем - заслуга её и только её. Ну, может, ещё Неревара чуток.       А вот теперь она идёт рядом - хмурая, сосредоточенная и очень взрослая. Как я и предчувствовал, от той девочки в тюремной робе не осталось ничего. Даже песни её теперь редко звучат. А впереди у неё битва. Эмерик Торрес не зря считается Рыцарем - техника боя у него великолепна. Хотя... пожалуй, как о Рыцаре, о нём можно говорить в прошедшем времени. Дошла до нас весть, что он разжалован из Клинков без права восстановления. И он очень быстро поймёт причину. И попытается её устранить. Иначе будет опозорен. А опозоренного Клинка не ждёт ничего хорошего.       Но до приезда нашего врага ещё уйма времени, и первое, что делает Юли - она идёт в Храм.       Зачем? Уж ей-то, как никому, известно, из чего слеплены боги Морровинда. Точнее, единственный уцелевший бог. Альмалексия мертва, Сота-Сил, вроде бы, тоже, хотя Руки, нашедшие путь в Заводной Город, бежали оттуда в страхе, крича: "Он живой"... Но вот она идёт в гости к Ложному Богу. Зачем? Не молиться же. - Знаешь, а я боюсь, - ответила она на невысказанный вопрос. - Я боюсь, что умру именно теперь. Я снова живая, я обрела смысл жизни, у меня есть близкий человек, ради которого я должна жить... Да я и впрямь готова молиться Вивеку, если это поможет. А заодно и Девяти, и Азуре до кучи...       Вот так откровение... Сйорвар может плясать от радости. И молиться Талосу или своим северным богам.       И безбожнику Джиубу ничего не остаётся, как идти за ней и надеяться, что Нереварин не сошла с ума...       Такой старый мальчишка!       Эта противоречивая мысль возникла при мне, когда я увидел Вивека. Он выглядел молодо, кожа у него была гладкая... и это была гладкость восковой куклы. Жизни в нём было не больше, чем в тех яблоках, что изредка попадают на Вварденфелл. Погружённые в стазис при помощи особой магии, обалденно дорогие и... мёртвые. Конечно, местным и такое яблоко - деликатес, но как по мне - всё равно что есть вату, пропитанную соком. Мне-то доводилось есть эти яблоки прямо с яблонь... Вот и Вивек был таким яблоком, погружённым в стазис, но стоит ослабнуть заклинанию - и он не то что разложится - мгновенно осыплется пылью, пеплом.       "Неужели и Юли ждёт такая судьба - судьба бессмертной куклы, красивой снаружи и мёртвой изнутри?" - вдруг с ужасом подумал я.       Тем временем, Нереварин и Вивек по-простому пожали друг другу руки, а я оказался представлен бывшему божеству. Чувствовал я себя при этом неловко: вот передо мной такая глыбища - что ни говори, а подвигов и чудес Вивека никто не отменял, а во мне ровным счётом ничего не шевелится... Словно передо мной картинка раскрашенная. - Ничего удивительного, - словно прочитал мои мысли премудрый бывший бог. - Я теперь не более, чем реликт, и всё, что я могу сделать - это видоизменить религию Трибунала. Теперь мы, все трое, святые, и плевать, что я жив, и душа Сота Сила живёт в его Заводном Городе. А Трибуналом назначены... правильно, та самая троица. Мефала, Боэта и Азура. Падомай с ними, пусть празднуют победу. Мне уже всё равно. Пока я умру, религия вновь окрепнет. И мой народ получит дополнительный шанс.       Голос тоже - пустой, равнодушный. - Ты точно знаешь, как удержать Баар-Дау? - спросила Юли. - Да. Есть маги, из бывших поклонников Сетха (именно его, а не всего Трибунала). Они после падения религии стали даэдропоклонниками. Клавикус Вайл должен помнить Айем. Он был с ней и когда она была смертной, и после обретения бессмертия. Осталось только призвать его... и быть готовыми к жертвам. Возможно это обрушит экономику острова... но хотя бы даст время людям эвакуироваться. Ты строишь корабли, Юли? - Строю, - вздохнула Юлиана. - Вернее, строят умельцы, которым я уже отдала половину собственных запасов золота, а Дрен и Курио - четверть каждый. Но почему именно Вайл? Это же мошенник, каких свет не видывал. Он заломит вам такую цену, что... что вы просто не сможете её уплатить, сколько бы не жертвовали. - Зато эта ходячая копилка со скампо-собакой несравненный математик, и он хотя бы вычислит нам точное время падения и сколько нужно энергии, чтобы остановить этот метеорит. - Ну вольному воля, главное, людей спасти... - И Нереварин на миг призадумалась. - Что-то я чую неладное относительно Клавикуса Вайла, а моя чуйка в последнее время ни разу не обманула. Да поможет нам Ану... Ладно. Что ты знаешь о человеке по имени Эмерик Торрес? Говорят, он бывал в Храме...       Юли попала в точку - Вивек чуть заметно вздрогнул и тихо, сквозь зубы прошипел: - Лживая паскуда... Был бы я в силе - стёр бы этого псевдопоэта в порошок, за его пасквили. Чего он добивался, ссоря Хлаалу с прочими домами? Он н'вах, чужеземец. Ему не с руки эти размолвки - чуть оступился, и прощай, голова. - Это всё - попытки растоптать Нереварина, - отозвался теперь уже я. - Юли отдала Морровинду столько, что теперь накрепко привязана к этой земле. Это был бы один из тех ударов, от которых невозможно оправиться. Нереварин бы сломалась и сама подставилась под смертельный удар. Когда провалились косвенные попытки, началась эта чехарда с убийцами. - Вот оно что, - сказал Вивек. - Ну что ж, я всё ещё Вивек, и ординаторы подчиняются мне. Говорят, он пересёк границы Морровинда и едет сюда. И на его лице нет того, что отличает Клинков от обычных людей. Он обездолен. Жди, Юли. Я тоже помогу тебе, чем смогу. - Великолепно, - со злым удовлетворением произнесла Юлиана Ллетри. - Не знала, что буду счастлива чужому несчастью. Проклятая тварь, благодаря которому я превратилась скамп знает во что, а потом вынуждена была бежать из собственного дома - в ловушке! И теперь сполна испытает всё, что испытала я. То есть... почти всё. Корпрусом бы ему заболеть, до кучи, была бы полная справедливость. - Злая ты, Юли, - хмыкнул я. - Не я злая - жизнь такая. Ты заметил, кстати, что на меня больше никто не нападает? Попритихли, собаки. Не оттого ли, что... - ...что он рассекречен и почти пойман? Юли, тебе не кажется подозрительным... - Кажется. Неужели мой враг не Кукловод, а пешка? - Просто кукловод без ниток уже не кукловод, а посмешище, дитя в манеже. Он проиграл и сам стал куклой, только чьей? - Про это я тоже думаю. Мерунеса Дагона? - Вероятно, хотя... Эмерик далеко не дурак, а Мерунес Дагон довольно тупой для Принца Даэдра. Может, кого из аколитов? - Может. Получается, нам нельзя его убивать? - Как раз-таки можно. Но осторожно, чтобы успел рассказать. Но жизнь ему оставлять нельзя. Это змея особой ядовитости. - Ладно. Эх, ну и Грандмастер из меня получился - без совета ни шагу... Что ж, Джиуб, у нас есть время. Отдохнём, прошвырнёмся по городу, навестим нашего нового друга Бьёрна...       Помните норда, который помогал нам Анасси спасать из лап работорговцев? Он ооочень большой мальчик, но при этом наивный, как телёнок. Я боялся, что трудно придётся русоволосому добряку в этом жестоком мире - и правильно боялся.       Бедняга оказался только что родившимся телёнком. - Привет, Грандмастер, - поприветствовал он Юли. - А я вот опять сел на мель...       Мы недоумённо переглянулись. - Зачем? - хором спросили. - Не зачем, а почему. Купец мошенником оказался. - Опять!? - хором вскричали мы. - Опять, - уныло отозвался парень. - Спасибо, Ординаторы его заловили раньше, чем он эту храмовую безделицу мне вручил или продал бедолаге какому-нибудь. - А какую безделицу? - поинтересовалась Юли. - Власяницу Аралора... - Вот тебе и раз...       Эту власяницу Юли принесла из древнего города Когорун... - Что же ты к Сйорвару не пошёл? - спросил я. - Ведь договаривались... - Я думал, так будет лучше...       Слов нет, одни слюни. Спасибо, хоть не корпрусные. Этот балбес решил, что раз не состоялся, как Клинок, то нечего и пытаться. Хотя, сказать по совести - какой он Клинок? Дубина стоеросовая. Оружие сильное, но тупоооееее...       Ту тираду, которую я изверг из своего рта, пожалуй, повторять при детях не стоило бы. Да и вообще произносить. Этот "деть" великовозрастный слушал меня разинув рот и, видимо, сопоставлял: есть ли у женского полового органа мужское воплощение, при чём тут шлюхи, и почему я хотел бы его наказать путём полового сношения, ведь мужчина с мужчиной, вообще-то, фу! Но как, КАК, скажите на милость, кто-то утащил культовую одежонку из-под самого носа храмовников? Над этим вопросом я буду биться, похоже, всю свою оставшуюся жизнь. - Ладно, горе луковое, - сказала Юли. - Держись нас. Что-нибудь придумаем...       Не было у нас заботы - завели мы норда...       Юли подкрасила рыжие корни и опять надела слишком просторную, мешковатую рубаху. Мы вновь были купцом и подмастерьем. Только к нам прибавился телохранитель. Большой, как медведь и простоватый, как медвежонок. Ему даже имя менять не пришлось. И первый косяк нашего норда выглядел так: - Джиуб, я тут...       Я включил игнор. - Ой, Терес, Терес! Господин Терес Мораг, я тут трамы купил! - Зачем? - Вдруг пригодится?       Я посмотрел на эту траму и ахнул: - Что ты купил?       Ну да, это была трама. Но незрелая. Кто-то очень жадный накромсал несчастное растение, как колбасу, даже не задумываясь, выживет ли оно после такого варварского обращения. И использовать эти ломтики в алхимии было опасно. Слишком ядовитые. И вянут по краям, что тоже не айс. Кое-как мы выбрали из общей кучи с десяток нормальных корешков.       Второй косяк: - Юли! Ты говорила... - Юлиус, Юлий. И говорил... - Говорил, что болел корп... - Бьёрн! - Ааа, болотной лихорадкой!       Это был уже косяк номер три.       Номер четыре: - А почему мы называемся Клин... - Бьёрн, твою налево! - В смысле, почему мы сражаемся клинками? Топор же гораздо мощнее!       Ну, за находчивость минус один косяк. Итого три. Три за неполных полчаса! И такая дребедень - целый день. Благо, даже такой... кхм... разумник постепенно привык и почти перестал косячить.       Вдобавок, Юли заметно волновалась. Такой нервной я её не видел давно. Верно говорят: ожидание беды страшнее беды.       Кризис наступил на следующий вечер. По моим расчётам, Торрес вот-вот должен был сесть на корабль. И вот уже полчаса Юли металась по гостиничному номеру, похожая на каджитку породы сенч - зубы оскалены, глаза сверкают, хвост по бокам бьёт... нет, хвоста у Юли нет, зато щёки полыхают. - Не могу больше! - взвыла она и села на кровать. Промахнулась и шлёпнулась рядом на коврик. - Не могу, не могу, не могу... - Юли! - Что - Юли! Мне двадцать лет скоро, и всё Юли! Да провались он пропадом, этот Торрес! Чтоб ему корпрусом заболеть и к Дивайту Фиру не добраться! Кто бы мог подумать, что эта мразь сама же меня подставит, сама и изводить будет! Что я ему сделала? Ах да, я должна была целые сутки гнить в тюрьме в компании лиходеев! А тут - на свободе и вроде как прославилась, ах я такая сволочь! Как я посмела оскорбить его этим? Да я... - Юли, у тебя пальцы совсем побелели!       Не осознавая этого, Юли вцепилась в широкий ворот рубахи, скомкала его и почти оторвала. Пальцы у неё и впрямь побелели от напряжения. И её колотила крупная дрожь. И она тяжело дышала. - Юли, иди сюда... эх, Сйорвара на тебя нет...       Она сделала вид, что не заметила подколку. Я отвесил ей оплеуху, так что слёзы брызнули, она всхлипнула, но не разревелась. Только зубы стиснула. Паршиво. Надо что-то делать. Эта невыплеснутая истерика грозит ещё одним нервным срывом. А если срыв произойдёт перед решающим сражением или во время его... - Всё, не надо больше, я держусь... держусь...       С горя я ей сварил успокаивающего отвара. И с горя же переборщил. Она почти тут же завалилась на кровать. Прямо в ботинках. Так и не раздевшись. Так и не смыв косметику. С горя же я выхлебал остатки отвара, ибо сам был близок к истерике, и рухнул на соседнюю кровать.       Надо отдать должное нордскому мишке - он оставался спокойным, как скала, на протяжении всего этого безобразного вечера. И исправно охранял наш сон, вполглаза дремля на спальном мешке возле двери.       В день, когда, по моим расчётам, наш враг был на пути к Вивеку, ничто не предвещало беды. Юли выглядела спокойной и даже весёлой. И Бьёрн сильно не косячил, можно сказать, вообще не косячил. Выглядел он весьма внушительно, надо сказать, и ни кому в голову не приходило, что парень внутренне трясётся от страха налажать.       Как мы упустили из виду прочую гоп-компанию, собранную Эмериком? А ведь по крайней мере двое из них были опасны. А именно редгарды. И как минимум один из них по неясной для нас, но очевидной для них причине были верны нашему врагу.       Всё произошло внезапно...       Потом говорили, что доселе абсолютно спокойный норд вдруг расширил глаза, метнулся вперёд, затем у него в груди появилась рукоять кинжала, и он начал медленно падать на бок. Так же медленно Юли метнулась к нему, пытаясь смягчить падение, и так же медленно и плавно двое прошедших рядом ординаторов сбили кого-то на землю и начали избивать ногами.       Несчастный завопил как оглашённый, и с этого момента время пошло вскачь. Народ с воплями разбежался, как муравьи из разорённого муравейника. Затем снова сбежался, как всё те же муравьи на каплю сиропа. Только синих доспехов прибавилось. Они вздёрнули избиваемого на ноги, и я узнал его. Лоутон. Младший из братцев-акробатцев. Придурок и садист.       И некому было успокоить Юли, которая навзрыд ревела над парнем, впавшим в болевой шок. Оно и к лучшему. Пусть лучше выплеснется сейчас, чем потом...       Позже мы сидели в храмовом госпитале и слушали диагноз. Бьёрну повезло - кинжал повредил какие-то артерии, но ни сердце, ни печень и ни желудок не задело. Только с телохранителем на некоторое (весьма длительное) время придётся распрощаться.       Деньги Бьёрну решили передать с оказией за те дни, что он бы с нами плюс надбавка за риск для жизни. Заслужил. Всё равно нам остался от силы один день до последнего и решительного.       А возле статуи Вивека сидел на корточках маг-недоучка и полу-Клинок Латон. И тихо ревел, глядя в небо. Ибо там, на высоте птичьего полёта, в Министерстве Правосудия, в этот час пытали его брата, причиняя ему ровно то, что он любил причинять другим. И им открывалась причина преступления...       ...и Клинку, затесавшемуся в их ряды, с трудом удавалось избегать полного раскрытия тайн ордена. Именно он наносил удары вопящему куску мяса, погружая его в беспамятство в тот момент, когда и без того дурной убийца готов был обронить слово "Клинок". Даже если он имел в виду меч.       Кукловод оказался не только мстительным, но и трусоватым типом. Будучи хорошим мечником, он не хотел всё же подставляться под меч Нереварина - раз она победила Дагот Ура, то его, Кукловода, и подавно может победить. Вот и подослал убийцу, выбрав для этой цели придурковатого и ненавидящего весь мир Лоутона. Который, однако, неплохо метал ножички, и если бы не нордский медведь...       Может статься, рыдающий возле статуи маг вскоре осознает, что он свободен. И наконец-то сделает себе имя.       Ибо его брату, если он вообще сумеет жить после пыток, не выбраться из тюрьмы никогда.       Оставались сущие мелочи и несколько абсолютно пустых часов перед тем, как Юлиана Ллетри встанет на скрипучий, перемешанный с пеплом песок арены, а навстречу ей выйдет человек с неприметной внешностью и совершенно невменяемыми глазами...