Секреты нашей мамы

Я и Егор вновь стояли у директорского кабинета. Правда, на этот раз мы не спешили входить. За дубовой дверью находились наша мама и академик. Нам ясно было сказано, что переступать порог запрещено. Но ведь подсматривать и подслушивать нам можно, ведь так? Нам помогло и то, что сфинкс умотал куда-то по своим делам, и путь к двери был открыт. - Да не толкайся ты! – шикнула я на Егора, который прислонился к щели у дверного проема и довольно чувствительно ударил меня бедром. - Как мне не толкаться, если ты заняла лучшее место? – ответил он мне. И правда, мое положение было более выгодным, так как я стояла прямо у замочной скважины, я могла наблюдать все, что происходило внутри комнаты. Егор снова толкнул меня, но на этот раз чуть сильнее. Мне даже пришлось опереться на дверь, дабы не упасть на пол. - Что видно? – прошептал он, минус его положения – брат не видел практически ничего. - Похоже, Сарди достанется от мамы. Ого, она взяла какую-то тяжеленную книгу и сейчас... – я наклонилась ближе к замочной скважине, так как не хотела пропустить этот пикантный момент. - Ой, похоже на удар! – Егор содрогнулся и чуть отстранился от дверного проема, видимо удар был громким, - ты что-нибудь видишь, Лер? – он насторожился. - Все пропало! Ты слышишь что-нибудь? – и я заволновалась. Изображение в замочной скважине внезапно подернулось черной дымкой, будто мои глаза закрылись. Я даже помотала головой, чтобы убедиться, что не ослепла. - Нет, - Егор обернулся на меня. – Мы будто в звуконепроницаемом пузыре. Как у тебя? - Наш шар еще и непрозрачный, – я вздохнула и присела на скамейку. Все-таки мы в школе волшебства. Похоже, маги умеют обезопасить себя и свои секреты. После недолгих метаний брат присел рядом со мной. Он пытался не смотреть на меня, и то и дело крепко сжимал свои пальцы. Я молча наблюдала за ним, думая обо всем том, что закрутилось всего за пару дней. Неделю назад я была среднестатистической ученицей, серой мышью, а сегодня я - ученица школы волшебства, где мне будут преподавать защиту от, казалось бы, вообще не существующих вещей и существ. Подумать только! - Лера... – Егор коснулся моего плеча, отвлекая от размышлений. – Ты не задумывалась, как мама оказалась здесь? – непривычно тихим голосом спросил он. И правда, то, как мама оказалась в Тибидохсе, не очень-то интересовало меня до этого момента. Её появление даже обрадовало меня. Мы же, как оказалось, волшебники, она бы смогла посмотреть на нас с другой стороны. - Нет, - ответила я, - наверное, её телепортировали сюда. Так же как и нас, вот и все! – я пыталась отмахнуться от Егора. Казалось, что если он продолжит, я узнаю много того, чего не хотелось бы. - Тогда почему у неё в руках были сумки? – его голос стал еще тише. А мысли раскаленной лавой бурлили в моей голове. - Может быть, в этот момент она как раз возвращалась домой и там сейчас лежат её вещи, – я понимала, куда он клонит, но все еще пыталась отнекиваться. Больше по давней привычке к спорам, нежели из-за недоверия. - И то, что она так быстро нашла кабинет директора, тебя не смущает? А тебе не интересно, где другие родители? Почему здесь только наша мама? – Егор все еще не смотрел на меня, но продолжал говорить подрагивающим голосом, не повышая тона. - Что ты имеешь ввиду? Если знаешь что-то, говори! – все мои отговорки закончились. Пришло время наконец узнать всю правду. - Я знаю, Лер, только прошу, выслушай меня до конца, ладно? – он наконец смог поднять на меня глаза. - Хорошо, – после недолгой паузы, ответила я. Мой голос также стал непривычно тихим. - Наша мама тоже училась в Тибидохсе, когда-то очень давно, но это факт. Она наделала здесь столько шуму, что её запомнят надолго, поверь мне, – он нашел силы улыбнуться. Хотя это больше походило на предсмертную ухмылку. – Она сражалась с тьмой, была на грани гибели десятки раз, но ей всегда удавалось выжить. Она прекрасно играла в драконобол, а когда нам прислали письма, я просто ничего не хотел решать без нее, понимаешь? И… - Стой, - я прервала брата. – Ты что, тоже наслушался всех этих бредней от наших будущих сокурсников? Они принимают маму не за ту… - За ту. Я знаю о чем я говорю. Я знаю уже очень давно, – он вновь отвернулся от меня и на мгновение спрятал лицо в ладонях. – Она действительно та самая Гроттер. И нам нужно просто смириться с этим, - я была в шоке, в таком, что слезы начали рваться наружу, но я смогла их удержать. - Как давно ты знаешь? – этот вопрос интересовал меня, почему-то он всегда был посвящен в подобное больше и дольше чем я. Это очень расстраивало, мама всегда говорила ему больше, чем мне. Она всегда доверяла ему больше, чем мне. - Сестренка… – он оторвался от созерцания своих ногтей и посмотрел на меня. Но не в глаза, немного ниже, будто ему было стыдно за что-то. За что-то вполне понятное. Ему было стыдно, что он не рассказал мне в тот же день, когда узнал. - Ответь мне! – я уже начинала терять терпение. Ведь это такой простой вопрос. Егор решился и глубоко вздохнул, прикрыв глаза. - Лет шесть, возможно семь, – теперь он уже не стеснялся смотреть мне в глаза, я знала правду. От которой мой мир разбился на тысячи кусочков. Представьте, вы считаете человека самым близким, а он плюет вам в душу. Да, именно плюет. Сокрытие такого судьбоносного секрета по-другому и не назвать, кроме как плевком в душу. От мамы я могла ждать чего угодно. Она могла учиться, где ей заблагорассудится, но зачем она лгала мне о самой себе? О том, что она волшебница? Что умеет летать и делать все эти магические штуки? И самое главное, почему она сказала Егору и не сказала мне? Почему? Тысячи вопросов, на которые не было ответов. Я не издавала ни звука довольно долго. Молчал и брат, лишь время от времени он кидал на меня взгляды, полные сочувствия и раскаяния. Я закрыла глаза, чтобы не видеть всего этого. Чтобы открыть глаза и оказаться в привычном мире, где Егор готовит обед, а я пишу контрольные на одни пятерки. Вернуться, вернуться… Чуть позже я услышала, как хлопнула дверь и кто-то зацокал каблуками в нашу сторону. - Дети! – в голосе мамы явно слышалась радость, что повлияло на меня неожиданным образом. Я вскочила на ноги, оттолкнула её в сторону, возможно грубее, чем следовало, и побежала, не разбирая куда и зачем. Я почти захлебывалась в слезах. Раньше я нечасто плакала, мама говорила, что даже в детстве я была серьезным ребенком, хотя и любопытным. За все мои школьные годы я плакала раз или два, но никогда в своей жизни я не закатывала подобных истерик. Знаете, как бывает? По щекам текут слезы, губы мелко дрожат, но кричать от боли уже не хочется. Нет, это не успокоение, вовсе нет. Это пустота внутри. Она пришла почти через час моих рыданий. Мое сердце будто заледенело. Будто кто-то близкий заморозил его. Раньше я никогда не чувствовала пустоту внутри себя, но с тех пор она стала частью меня. А плакала я в темном тупике одного из тибидохских коридоров, присев около холодной каменной стены. Когда мои слезы высохли, а рыдания превратились во всхлипывания, кто-то зашевелился в противоположном углу. - Тебе не идут слезы, – спокойно, но отчетливо сказала девушка, скрытая темнотой. Она вежливо дождалась, когда я успокоюсь, а потом заговорила. Хотя её явно не заботили мои чувства, я была благодарна. - Слезы никому не идут, - я встала и попыталась привести себя в подобие порядка. Не думаю, что получилось хорошо. - Отчего же, – она подошла поближе ко мне и прислонилась к стене рядом. – Слезы и блондинки с огромными голубыми глазами смотрятся довольно органично вместе. - Значит, слезы не пойдут и тебе, – ответила я ей. Моя собеседница представляла собой девушку едва ли старше меня, но немного ниже среднего роста. Она имела длинные черные волосы, которые ложились ей на плечи ровными локонами. Волосы были не единственной её привлекательной чертой. Глаза – вот, что действительно завораживало. В этих светлых, почти желтых, глазах было столько уверенности и мудрости, что я позавидовала этому. Мне об уверенности стоило только мечтать. Мы немного помолчали, не зная, что еще сказать. - Меня Лера зовут, – пробормотала я, и выдавила что-то похожее на улыбку. Хотя настроения улыбаться не было совсем. - Василиса, - девушка отвернулась от меня и посмотрела в пустоту, по-видимому, задумалась. Разговор снова не задался. Я не стремилась поддержать его, да и моя собеседница, видимо, была того же настроения. Так, в тишине, мы и пошли в обратную сторону. Мы не проронили ни слова за весь путь, но мне не было неуютно от этого. Иногда минута молчания стоит дороже всего на свете. Молчание – вообще отличная штука. В тишине нельзя быть обманутым, обманывают слова и люди, их произносящие. Но когда ты молчишь, можно почувствовать все эмоции другого человека. Нерешительность, недоверие, неудобство, любовь, смущение, ненависть. В тишине нельзя ничего перепутать. Молчание – аналог правды. Потом я попрощалась с Василисой и пошла в свои покои. Я лишь преступила порог, а на меня уже накинулись с вопросами. Странно, не успели толком познакомиться, а уже лезут в мою жизнь, даже лагерная жизнь меня к этому не подготовила. В общей сложности, я была в лагере полтора раза. Первый раз я была там в шесть лет. Мама отправила нас с Егором в оздоровительный лагерь, а сама уехала в командировку. Я толком ничего и не помню о том времени, а второй раз я была в лагере в двенадцать, и это одно из худших моих воспоминаний. Лагерь был в паре километров от дома, а дисциплина там была похуже армейской. В одной комнате жило больше двенадцати девочек, мы все вставали в семь утра, а затем отправлялись на двухчасовую зарядку. Конечно, мы должны были сдружиться на почве общей ненависти к физруку, но нет. Я слишком скромничала, чтобы общаться. Да и остальные не замечали меня. Были дни, когда говорил со мной только вожатый. Тогда я сдалась и уехала в пустую квартиру, подделав мамину подпись, и еще несколько дней потом жила одна, пока мама не вернулась из очередной командировки. Но, возвращаясь к Тибидохсу, моя соседка, Арина, настойчивее всех пыталась расспросить меня о моей личности и жизни. В итоге, я легла спать с берушами. Потому что иначе игнорировать их вопросы было невозможно. Следующим утром я проснулась оттого, что на меня кто-то сел верхом и издавал нечленораздельные звуки типа «И-ииха» и «Игу-у-у-у-у». Кто это мог быть, спросите вы? Конечно же тетя Аня. Она любила будить нас подобным образом. - Привет, - пробормотала я голосом отпетого курильщика. Я, конечно, и не курила никогда, но тогда я была спросонья, да и тетушка, что придавила меня к кровати, не помогала нормализовать голос. - Здравствуй, киса моя! – воскликнула она и, наконец (слава богу!), слезла с меня. Тогда я и смогла её рассмотреть. За те пару лет, что мы не виделись, она почти не изменилась, хотя, похоже, прибавила немного в весе. Её разные глаза все также озорно блестели, а прическа, состоящая из рыже-белых волнистых прядей, была выше всяких похвал. Мне всегда нравились её волосы. Одним из моих ярчайших воспоминаний навсегда останутся её прямые синие волосы, заплетенные в косу, длинной до пят. Но я бы никогда не осмелилась сделать подобное. Тетя Аня была самой лучшей подругой моей мамы. Когда нам с Егором не было и года, а матушка активно искала работу, с нами всегда оставалась тетя Аня. Она и её муж могли оставаться у нас неделями, а то и вовсе месяцами. Но со временем семейка Гломовых стала редким, хоть и желанным, гостем у нас. А все потому, что и у тети Ани появились дети. Помню, четыре года назад, она пришла к нам буквально паря над землей. Потом мы узнали, что у нее все-таки получилось забеременеть. Нам было всего одиннадцать, когда она стала реже приезжать в гости и мы очень скучали тогда. В детстве она заменяла маму, и, знаете, справлялась даже лучше. Она всегда была добра и понимала нас с полуслова. Позволяла любые шалости, а потом помогала справиться с последствиями. Иногда, в детстве, я подумывала просить её остаться с нами навсегда. - Тетя Аня! И ты здесь! – воскликнула я. Я сразу поняла, что мама уговорила её молчать. Очевидно, что и она была волшебницей, ведь мы ни разу не бывали в её доме, да и о прошлом она никогда не любила рассказывать. - Ох, солнышко, иди, обними же меня! – женщина развела руки в стороны, а затем я прижалась к ней так крепко, как только могла. Я не видела её больше двух лет, а её духи, похоже, не поменялись. Все тот же цитрусовый терпкий аромат из детства. - Я так рада тебя видеть, Аня! – я все же не могла отпустить её. Да она и не стремилась. Хотя объятия и не длились долго, через пару минут раздался оглушительный крик моей соседки. А я и забыла, что не живу в комнате одна. Все время, пока тетушка пробыла здесь, Арина спала мирным сном, пуская слюни на одеяло, которым она была закутана до самой шеи. Но теперь, едва открыв глаза, она заорала дурным голосом. - Гробыня Склепова!!! А-а-а-а!!! Миссис, - она подскочила к нам, предусмотрительно захватив бумажку, - вы не могли бы... – начала моя соседка, но тетя Аня резко прервала её. - Да, конечно! Пундус Храпундус! – из её кольца вырвалась красная искра, а Арина упала навзничь. Я даже испугалась за неё, она могла сильно удариться. - Не люблю, когда мешают! – громко произнесла, похоже, совершенно не обеспокоенная тётя Аня, и уселась на стол. - Но ей же сейчас на занятия? – я почувствовала себя неуютно, и подложила подушку под голову Арины. - Соврет, что была в магпункте, делов-то! – тётя Аня, которая, оказывается, Гробыня, легкомысленно пожала плечами. – А ты почему не на уроках? Я даже не успела ответить, что Сарди разрешил не ходить пару первых дней, как тетя Аня перебила сама себя: - А, впрочем, не важно. Ответь мне, киса, почему ты не хочешь поговорить с мамашей, которая, бука такая, заставила меня встать в такую рань, вылезти из-под тепленького одеяльца и мчаться в Тиб? - Она соврала мне. Сама виновата, – я опустилась на свою кровать и даже не взглянула на тетушку. Кажется, я выпятила губу, как обиженный ребенок, и сжимала и разжимала пальцы, по-видимому, заразившись от Егора. - Ладно, допустим, твоя мамочка всегда творит что-то похожее, - тетя Аня буквально из воздуха вытащила расческу и начала поправлять прическу, - чего только стоит та история с твоим папашей. А брат-то тут при чем? О, точно, он же передал тебе кое-что! – она достала из своей сумочки торт. По виду напоминающий «Наполеон». Я даже не удивилась тому, что торт сохранил прекрасный вид, даже пропутешевствовав в сумочке. Тибидохс же школа магии в конце концов.– Он, между прочим, полночи его для тебя готовил! Непонятно, где при этом печку достал! Сама бы так и съела это маленькое чудо! - Ну так и ешь, я к нему и пальцем не притронусь! – я надула губы и стала похожа на маленькую девочку, снова. - Ты не ответила, – Аня уже снимала пленку, что покрывала торт. - Он тоже соврал. И закроем эту тему, хорошо? – я с надеждой уставилась на женщину, та пожала плечами. – Так ты Гробыня Склепова? Замечательное имя, - попыталась перевести тему я. К слову, вполне успешно. Похоже, тетушка поняла, что я не намереваюсь боле продолжать разговор. - Гробыня Склепова-Гломова, - немного сморщилась она. – Гуня не любит, когда вторую часть опускают. Считает, что я уйду от него к другому. Наивный! Кто ж меня еще будет терпеть столько лет и не повесится? – она уже отрезала себе кусок торта и теперь с удовольствием поглощала его. - Как малыши? – спросила я и подошла к шкафу в поисках одежды. Стоит заметить, что на тот момент я не вылазила из своего халатика ни на минуту. После этого его, конечно, в пору было отнести на свалку и не возвращать никогда впредь. - О, прекрасно, Юленька уже учит буквы и элементарные заклинания! А мальчики вовсю учатся ходить и говорить. Витя уже трижды сказал что-то похожее на «мама». Представляешь? – последнее слово она произнесла невнятно, «Наполеон» во рту изрядно мешал ей. - Да-да... – рассеянно пробормотала я, продолжая искать свою одежду, забыв, видимо, что её по определению не могло там быть. Перерыв все полки, я так и не нашла ничего похожего на мой сорок второй размер. И тут меня осенило, что это был мамин план. Одежда у мамы, но чтобы её забрать, мне бы пришлось бы поговорить с ней. Ну уж нет, мамочка, не дождешься! Тетушка продолжала говорить о своих детях. Я дослушала её до самого конца, а потом спросила: - У тебя нет никакой одежды? – это была последняя моя надежда. Взять одежду у Арины я не могла, размер был явно не подходящим. - Только то, что на мне сейчас. Я бы могла отдать, но ходить по школе в нижнем белье, как раньше, Гуня не позволит. Прости, золотце, - с каждой минутой здесь я узнавала столько новой информации! Но почему-то полуголая тетя Аня, гуляющая по школе, никак не хотела укладываться в моей голове. - Да, ничего, - досадливо отмахнулась я. – Не знаешь, где можно достать? - Магазинов целая куча, конечно, но не легче ли попросить у мамы свои вещи обратно? – Гробыня уже доела торт, оставив мне маленький кусочек. На самом деле, я и правда была голодна. В последние дни события развивались так быстро, что времени на еду не оставалось. Но я все так же не хотела есть стряпню брата. - Ты должна отвезти меня куда-нибудь! – я приблизилась к ней и изобразила самое невинное лицо, на которое была способна. - Дорогуша, тебя не выпустят без родительского разрешения! – ох, тетя Аня была непробиваемой, ведь она сама научила меня этому выражению лица. - Попроси ты! – я уже перестала изображать невинность и уселась рядом с Гробыней. - Не выйдет. – вздохнула она и, прожевав кусочек торта, продолжила, - давай сделаем так, я полечу и накуплю тебе целую кучу одежды, но взамен ты кое-что сделаешь для меня. Хорошо? - Да, конечно, что угодно! – в пылу воскликнула я. - Ты поговоришь с братом. – четко, но негромко сказала она. - Но... – я попыталась возразить, только еще одного разговора с ним мне для полного счастья не хватало. - Никаких «но»! – она спрыгнула со стола и резко повернулась ко мне. – Маму ты можешь игнорировать сколько угодно. Она заслужила, вечно секретничает, Гроттерша! – я хмыкнула, похоже миссис Гломова знает больше, чем говорит. – Но Егор-то тут причем? Он всего-лишь сохранил её секрет! - Он подкупил тебя тортом, да? – спросила я, разглядывая её волосы. Какой же великолепный был цвет все-таки! - Так ты поговоришь? Или продолжишь ходить в безвкусном халате? – женщина проигнорировала мой вопрос. - Ладно, но и ты сделаешь кое-что для меня, – нехотя пробормотала я. Нормально одеться хотелось все же больше всего. - Чудненько, что ты хочешь знать, солнышко? Если это насчет волос, я знаю парочку отличных средств для их увлажнения или, быть может, пора их обстричь? – произнесла она с радостью, и прикоснулась к моим волосам. - Да, пора бы подстричься... – я посмотрела на волосы с тоской. Эх, иметь бы мне волосы как у тети Ани, хотя мама и не разрешает красить их. - Но я не об этом! – я глубоко вздохнула, на этот вопрос нужно было решиться. - Кто наш отец? - Ох... – этого вопроса она, похоже, не ожидала. Ну, ответить она должна в любом случае.