Пока не кончится в лёгких воздух.

Где я? Лениво приоткрываю тяжёлые веки, кругом одна безмолвная и такая спокойная вода. Словно обнимая, она нежно обволакивает всё моё тело, в некоторых местах невзначай приятно щекоча маленькими воздушными пузырьками кожу. Чувствую, как погружаюсь всё глубже и глубже, длинные волосы водорослями распластались в этой уже тёмной пучине, мерно извиваясь в блестящей воде. Меня определённо тянет ко дну, но почему это не вызывает ни доли беспокойства? Такого умиротворения я не ощущала целую вечность, чтобы желать безвозвратно его потерять. Не хочу даже двигаться, а может не имею возможности, но мне слишком безразлично, пусть это лёгкое течение само направит меня, выберет правильный путь. Однако эту идиллию нарушает надоедливая муторная мелодия, исходящая откуда-то издалека и отдающаяся эхом по каждому уголку моих необъятных водных простор. Какая-то невидимая сила упорно и стремительно поднимает меня наверх, в такой обыденный мир над уровнем воды, распахиваю глаза, рука непроизвольно тянется обратно, к самой неизведанной глубине. Сама того не понимая, отключаю несчастный будильник. *** - Эй, Эля, вставай! - настойчивый голос матери упрямо пробивается сквозь сон. - Элеонора, вставай, я тебе говорю! Мы и так постоянно опаздываем из-за тебя! - всё больше настаивает мама, жужжа у меня над ухом, словно надоедливая муха. Ещё полностью не имея возможности трезво мыслить, отмахиваюсь и переворачиваюсь на другой бок, побольше укутываясь в тёплое уютное одеяло и утыкаясь носом в мягкую и такую милую моему сонному сердцу подушку. Вдруг резко стало очень холодно, моего дорогого одеяла как не было. Мурашки прошлись по всему телу, мигом сворачиваюсь калачиком, чтобы хоть как-то сохранить стремительно исчезающее тепло. - И что за царапины на ногах? Я смотрю, ты вчера неплохо повеселилась со своими подружками, - уже с удивлением и небольшой насмешкой замечает мама. Да, действительно классно было, надо почаще собираться вот так вместе. ТАК СТОП ЦАРАПИНЫ, ЧТО??? Моментально вскакиваю и осматриваю нижнюю часть тела. От удивления я чуть не подавилась собственной слюной, как такое вообще возможно? Поднимаю голову и встречаюсь с полным скептицизма взглядом матери, ожидающей ответ. - Мам, д..да, это вечером, видимо, да, с Викой и Крис когда гуляла, там и задела, наверное, точно, да...? - чё я вообще несу, если до этого у меня был шанс звучать более-менее убедительно, то сейчас он потух как сгоревшая обугленная скрюченная чёрная спичка! - Прекрати мямлить что-то несвязное, вставай и собирайся уже! Через полчаса все подъедут, а ты ещё в кровати валяешься! И что за лицо? Ты будто привидение увидела, - строго проговорила мама. Хорошо, что сейчас не время вдаваться в подробности, и она сама соскочила с этой щекотливой темы. Следующим ответом, по шкале сумасшедшего, я бы без сомнения точно уделала предыдущий. - Ох, честное слово, лучше бы его... Ответила я полушёпотом. - Что говоришь? - спросила мама, вновь занявшись собой. - Ничего, мам, - растягиваюсь в самой лучистой и сияющей улыбке. Если мать узнает о том, что я вижу в своих замечательных снах, то точно скажет, что мне нужно, как минимум, на приём к психотерапевту, а то ещё и в дурку. Однако это сумасшествие началось не так давно. Последнее время я много нервничала из-за внезапного и абсолютно непредвиденного ухода папы из семьи. Мы всегда находились с ним действительно на одной волне, были очень близки, понимали друг друга буквально без слов. Противоположность наших отношений с мамой. Он всегда проводил со мной уйму времени, особенно в детстве, у нас никогда не было никаких секретов, я могла поделиться с отцом абсолютно всем и получить действительно стоящий совет. Однако я всё чаще стала видеть подавленность на его лице от частых скандалов с мамой, видите ли, он не уделяет и секунды семье, в то время как за работой проводит всё своё как положенное, так и свободное время. Папа и правда был сильно погружён в один из своих последних проектов, что аж мне не было оказано чести увидеть, над чем именно он так усиленно трудится. Как бы я не упрашивала, ответ был всегда один: «Нет, ещё не пришло его время, даже для тебя», на что в моей душе, конечно, затаивалась небольшая обида, но я прекрасно понимала отца, он хотел восхитить всех уже конечным результатом. Просмотр набросков в той или иной степени испортил бы те неподдельные эмоции, которые человек испытывает, видя итог кропотливой работы впервые. Папа выглядел потрёпанным и вымотанным, постоянно витал где-то далеко в облаках, но он архитектор, такое вполне нормально для человека, посвятившего свою жизнь целиком и полностью творчеству, чья голова всегда бурлит новыми, пока ещё нереализованными идеями. Наверное, сильная усталость от работы в сумме с постоянными наездами непонимающей и непринимающей жены и сыграли решающую роль. После очередной подобной перепалки он бесследно ушёл, забрав с собой из кабинета абсолютно все записи и чертежи... На связь никак не выходит, оставил бы для МЕНЯ хоть какую-нибудь записку, контактный номер, но нет, абсолютно ничего, даже намёка на то, где он может быть. Слишком жестокий поступок по отношению ко мне. Это послужило причиной моего огромного стресса, горечь переполняла и разрывала сердце, а беспокойный, постоянно прерывающийся сон, по-видимому, и перешёл в череду кошмаров, практически передвинувших на второй план ноющую боль от разлуки. Неприятные ощущения на ступнях выводят меня из тяжёлых раздумий, наконец вспоминаю о своих ногах. Внутри что-то тревожно ёкнуло. Да не, это слишком бредово, чтобы быть правдой! Вновь оглядываю их, дрожащими пальцами провожу по ссадинам. Кровь уже запеклась, но в их свежести не приходится сомневаться, выдают небольшие припухлости и покраснения, сопровождающие каждую царапину. Действительно, впечатление такое, будто я и правда шныряла в ночи по лесу. Меня передёрнуло. Может быть, я просто всего навсего хожу во сне? Может, я грёбаный лунатик? - встаю с кровати и направляюсь уверенно в ванную - может, я и впрямь среди ночи поднимаю зад и двигаюсь в том направлении, куда ноги ведут, а потом возвращаюсь и вот они, ссадины? Да! Думаю, так всё и есть! Я просто лунатик! А из-за сильных переживаний и правда обострение началось, от того и сны идиотские! Эврика! - беру щётку и не жалея наваливаю на неё зубной пасты, начинаю чистить зубы. Но противное предчувствие не хочет покидать критические сознание. Оно будто смеётся над моими «наивными» мыслями. Да уж, полоскаю рот, сплёвываю, залезаю в ванну, кажется, мне надо освежить голову... за одно и мысли. - А ещё нужно и нормально помыться. Ведь по милости моего кошмара добрую половину ночи я обливалась холодным потом! 20 минут до выхода, звучит, как беспроигрышное опоздание. - Доча, прекращай разговаривать непонятно с кем и прибавь скорости к своим сборам. - Да, мам! Тут можно и свихнуться. Эти сны меня в ближайшее время точно до ручки доведут, начало-то положено что надо, шутки давно кончились! Я действительно часто стала для успокоения себя беседовать "непонятно с кем"... А несколько капель валерьянки перед сном, стали моим обязательным рационом. Включаю душ, чувствую, как прохладные струйки воды стекают по хрупкому телу, будоража кожу. Намыливаю немного запутанные, но мягкие волосы шампунем. Все мысли растворяются в приятных ощущениях от моего неторопливого массажа головы. Делаю воду чуть горячее, закрываю глаза и ощущаю уже не столь привычную лёгкость на душе. Забываю обо всех своих насущных проблемах и неприятностях, но, к сожалению, не так надолго, как хотелось бы. Внезапно голову пронзает адская боль, которая с грохотом опускает меня на колени, захватываю за собой в придачу занавески, и резко берусь за причину своего не слабого беспокойства руками. Сквозь противное гудение в ушах слышу суетливый ропот мамы. Не могу ничего ответить, будто бы разучившись говорить, вместо слов выдаю нечто похожее на мычание. Шум возрастает, а картина перед глазами расплывается с каждым морганием всё больше. Появляется ощущение очень скорого обморока. Желудок готов вывернуть всё содержимое наизнанку. Мерзко, мокро, а назойливый звук отдаётся абсолютно по всему телу. Среди этого безумия слышу громогласный мужской бас: - НЕ ИЩИ ОПРАВДАНИЙ. Слова прозвучали очень спокойно, с расстановкой, но то же время вразумительно и бескомпромиссно. Будто где-то глубоко в моей голове. Взвываю от боли, страх вновь крепко охватил меня, поймал в свой стальной капкан, словно глупого мышонка. ЧТО ЭТО БЫЛО?! Гудение в голове постепенно сходит на нет, начинаю более-менее ясно слышать. Смотрю на руки, два довольно крупных клока волос красуются у меня в ладонях. Отбрасываю, скорее в панике, их в сторону, и это последнее, на что у меня хватает сил, всё тело обмякает, ощущаю себя сломавшейся игрушкой, не могу даже поднять руку. Некоторое время неподвижно сижу, стараясь даже практически не дышать, все на свете чувства будто стали покидать моё ослабшее тело. Мама долбит кулаками в дверь, возможно, я ещё и кричала, слышу её дрожащий голос, отдающийся эхом по всему черепу. Совсем не могу различить, что именно она говорит, не могу и слова выдавить из себя. Нахожу в себе силы привстать, из-за затёкших ног поскальзываюсь и тотчас падаю лицом в мыльную жижу. Безжизненно лежу, словно марионетка без кукловода, не имея возможности ничего больше предпринять. Боль в голове окончательно утихает, наконец повторяю попытку встать, еле-еле выходит. Медленно вылезаю из ванны, боясь снова поцеловаться с акриловым покрытием. Переваливаясь с одной ноги на другую, направляюсь к двери, с трудом её открываю из-за скользких и ослабших рук, встречаюсь своим убитым взглядом с обеспокоенными глазами матери. Уже вооружившись отвёрткой, чтобы вскрывать дверной замок, обнимает меня. Неохотно обнимаю в ответ, послевкусие произошедшего всё ещё давит со всех возможных сторон. - Что случилось? Ты упала? Ушиблась сильно? Заставила понервничать маму! - переводит взгляд на ванну. - Ты вырвала себе волосы?! Эля, что у тебя тут произошло, как тебя угораздило? Закидывает меня вопросами, ни на один не хочется отвечать, ощущаю себя отвратительно: совершенно опустошённой, практически мёртвой. - Я просто поскользнулась, пока намыливалась шампунем, упала и случайно вырвала клок волос, ничего страшного, уже всё хорошо, - выдавив улыбку быстро проговорила я. Женская рука с трепетом прикасается к моей голове, чувствую скорее болезненные ощущения от этой нежности и быстро высвобождаюсь из объятий. - Ладно, я продолжу собираться, иначе мы точно опоздаем, - всё ещё с натянутой улыбкой сказала я. - Уверена, что тебя вообще можно оставлять одну, королева неудач? - пытаясь как-то перенаправить настроение в более красочное русло, шутя спросила мама. - Всё в порядке, в этот раз я буду осмотрительнее, - ответила я, выдавив довольно нервный и фальшивый смешок. Оскар мне за самые реалистичные в мире эмоции уже в который раз. Кидаю взгляд на всё ещё подрагивающие руки и мигом прячу их за спину. Мама, по-видимому, не стала обращать слишком много внимания на моё сомнительное поведение, я всегда для неё была странным ребёнком, «вся в отца». Наконец она выходит из ванной комнаты. Закрываю дверь и медленно облокачиваюсь на неё спиной. Ощущаю себя выжатым и, думаю, немного заплесневелым лимоном. Краем глаза заглядываю в зеркало, выгляжу просто сногсшибательно. Синяки под абсолютно безжизненными голубыми глазами, впавшие щёки. Острые ключицы, обтянутые бледной кожей, некрасиво выделяются, волосы торчат в разные стороны. Да уж, в моём агентстве явно не обрадуются, когда увидят, до чего меня довело это безумие. Видок у меня такой, будто я несколько месяцев жила на улице, где-нибудь под мостом и не с самой лучшей компанией, а ведь скоро возвращаться к работе, уже намечена съёмка в Амстердаме. Залезаю под до сих пор работающий душ. Наконец смываю с чёрных волос мыльную субстанцию, попутно всё обдумывая. Остаётся 2 минуты до выхода, когда открываю дверь ванной. Мама суматошно носится из комнаты в комнату, кидаю на неё равнодушный взгляд. - Не искать оправданий значит? - бормочу себе под нос, - спасибо, что спустил меня с небес на землю, мистер, гробовой бас, я то уж, глупая, дерзнула подумать, что у меня всё хорошо. Горько усмехаюсь своим мыслям, в этом момент спина покрылась мурашками. Жуть, у меня определённо началась паранойя. Похоже, эти кошмары и правда сводят с ума, возможно, к тому же вызывают и галлюцинации. Замечаю, что вновь занимаюсь именно тем, с чем этот голос убедительно сказал мне завязывать. Крашусь на скорую руку: наношу тушь на пушистые ресницы, на губы немного блеска вишнёвого оттенка, подчёркиваю слегка изогнутые брови тёмным карандашом, замазываю тоналкой синяки под глазами. Интенсивно тру руками щёки, чтобы придать лицу живой вид и выйти из образа покойника, только что выкарабкавшегося из могилы. - Мы опаздываем уже на 20 минут! Давай скорее! - Да, мам, - натягиваю первые попавшиеся брюки. Мда, с уходом отца, мама стала действительно обращать на меня всё меньше внимания. Хоть она и говорит, что абсолютно не волнуется и таким людям, как он, нужно проветриваться время от времени, я уверена, что сердце мамы в равной степени не на месте вместе с моим, только проявляется это совсем в другом: в суматошности и желании оккупировать абсолютно всё своё время какими-либо делами и лишними заморочками. Но это и к лучшему, по крайней мере сейчас и для меня. - Эля! - уже с явным нетерпением кричит мама, которая давно стоит собранная и ждёт меня у входной двери среди кучи своих сумок. - Иду. Надеваю любимое худи, которое не так сильно, как другие вещи, подчёркивает мою худобу, последний раз оглядываюсь в зеркало, криво улыбаясь своему отражению. Как же неуютно на душе.