Но во что с тобой я играю Я не до конца понимаю.(с)
Три месяца спустя. — Не понимаю! — воскликнула Шер и обиженно топнула ножкой, обтянутой чёрной сеточкой чулка. Поздним вечером она вернулась в съёмную квартиру. Её всегда мраморно-белое лицо раскраснелось от танцев и горячительных напитков. Длинное тёмно-красное платье из шёлковой ткани сбилось, ещё сильнее обнажая бедро, и так открытое высоким вырезом. — Не понимаю, Мэл! Громко стуча высокими каблуками, она прошла по паркету, скидывая сетчатый ободок с волос, тут же упавших ей на спину. — Что такое, сестрица? — отворачиваясь от экрана компьютера и снимая с головы объёмные чёрные наушники, спросил Мэл. — О, я по запаху чую, знатно повеселились. А ты опять чем-то недовольна. Шер совершенно не подобающим своему виду образом плюхнулась на широкую софу, отделяющую кухню от комнаты, и, наконец, скинула туфли. Облегчённо вздохнула и вытянула длинные ноги, уложив ступни на подлокотник. — Почему наш обожаемый режиссёр приглашает меня только на тусовки и вписки, почему за три месяца ни разу не пожелал поговорить со мной с глазу на глаз?! Я, конечно, всё понимаю. Очень весело, когда я отплясываю для них на столе, но сколько можно?!.. Он вроде реабилитировался и радуется жизни больше всех, так почему отказывается подпускать меня ближе? А вот с тобой иногда проводит уединённые вечера, — она глянула на брата с недобрым прищуром. — Хотя ты, мой милый, славный Мэл даже никаким боком к работе не относишься. На съемках был раза два за всё время, но он как-то сразу и очень радостно начал с тобой общаться. Мэл внимательно слушал всю гневную тираду, приправленную шумным дыханием — сестре не хватало воздуха, так быстро она тараторила. Малкольм посмеивался, поглядывая на выразительные гримасы, которыми Шер дополняла свою негодующую речь. — Достало уже! Я, может, тоже хочу расслабиться по-нормальному, хочу человеческого общения. — Может, в этом и дело, — пожал плечами Мэл, обняв спинку крутящегося кресла, раскачивая подвижное сиденье из стороны в сторону. — Да в чём? — хмыкнула Шер. — И почему тебя он не зовёт на эти разносы ресторанов? — Я был пару раз, — вытянул губы Мэл, и глаза его беззастенчиво смеялись. — Как в чём? Не хочет он человеческого общения. С тобой. Шер возмущённо приподнялась и уже открыла рот, но Мэл продолжил: — У тебя же на лбу написано, что ты вся из себя такая понимающая старшая сестра всем страждущим. И останься он с тобой наедине, не раздумывая ни секунды, ты полезешь ему в душу, несомненно, с руками — ласковыми и материнскими. Удушающими. Шер, он этого не хочет. — Я тоже знала его маленькой, я тоже член семьи, в которой он жил. И никуда я не полезу, — злобно посмотрев чёрными глазами. — Вовсе я не мамочка! — Да ну? — усмехнулся Мэл. — Не мамочка. Мне иногда кажется, что ты не четвёртый ребёнок, а первый. Я сужу по тому, что ты мне выговариваешь чуть ли не каждый день. — Ну хорошо, допустим, — повела плечом Шарлиз. — Допустим, всё так, как ты говоришь. С тобой-то он что делает? Только не говори, что то самое! — Я этого и не сказал, — произнёс Мэл и закусил губу, не спуская с сестры смеющегося взгляда. — Да брось, собери челюсть с пола. Шер! Он не успел закрыть голову руками, Шарлиз молниеносно спрыгнула с дивана, прямо через спинку, и огрела брата первым подвернувшимся увесистым томом по затылку. — Ах, ты! — только и крикнула она. — Ты что, серьёзно? Мэл хохотал во всё горло, уже покинув комфортное кресло и бегая от сестры по квартире. — Козёл! — Ни черта! Я — львица! Так Лайош говорит, а он хуйни не скажет! — хохотнул он. Они оба остановились, запыхавшись. — Я не лезу к людям в душу, когда они этого не хотят, — серьёзно сказал Мэл, прижимая к ушибленному затылку лёд. — Я предлагаю им то, что им нужно. Что необходимо. — Что же? — тихо спросила нахмуренная Шер, глядя перед собой. — Ему для счастья тебя не хватало, да? — Не совсем. Но я предложил ему кое-что, от чего он… Не отказался. — Твою дрянь? — у неё задрожали губы от закипающего гнева. — Ты решил сделать ему хуже? И вообще, без тебя бы он её не нашёл, да? — Да нет, Шер… Тут много факторов. Но… Он говорит, что вечера со мной — для него глоток свежего воздуха. — Львица, — процедила Шер и фыркнула, сдув со лба чёлку.***
Львица нашла тигра и совсем недолго просидела в засаде. Вцепилась зубами в загривок и крепко обняла лапами, и тигр сам не пожелал сражаться, вырываться и бежать. Он ей ответил. Однажды в самом начале съёмок Мэл пришёл на площадку. Работа шла полным ходом. Лир сидел на режиссёрском стуле и наблюдал за процессом. Он совершенно не щадил актёров, постоянно останавливая дубли, внося корректировки, требовал дать в кадр больше и поправлял. При этом умудрялся шутить и раздавать свои обворожительные улыбки. Но Мэл видел, как сильно он изменился — перемены бросались в глаза. И Мэл знал — Лир играет. Как и всегда. Входя в роль глубже любого актёра. «Мальчик-зайчик», — усмехался Малкольм. Пять часов без перерыва показались Мэлу вечностью. Он оценил, насколько изнурительной бывает актёрская работа. Шер уже вся покрылась испариной — это были её дубли. Собственно, поэтому Мэл и пришёл — для моральной поддержки. Незаметно проскочил, его даже никто не видел, ведь посторонних на площадке быть не должно. Что он умел хорошо, так это оставаться невидимкой. Когда объявили перерыв, режиссёр со сбитой набок чёрной кепкой, пошёл прямо к нему, и игривость сползала с него на каждом шагу. Он приблизился к Мэлу вплотную и смерил оценивающим взором. — Ну, и как это понимать? — уголок губ дрогнул, когда он произнёс свою первую фразу. — Вы не в курсе, что здесь не проходной двор… Малкольм Барнс? Мэл усмехнулся в ответ, надув пузырь из жвачки. — Простите, но я очень хотел посмотреть на сестру, что называется, в деле. Скрестив руки на груди, Лир глянул в сторону Шарлиз и тут же вернулся к Мэлу. — И как тебе наше дело? — Шумно всё, суетливо, — поморщился Мэл, украдкой рассматривая омегу, что был ему когда-то почти другом и основным примером для подражания. Вблизи Лир выглядел так, будто не спал много дней подряд: бледный — всё лицо в голубоватых прожилках вен, под глазами красовались тёмные круги, а руки напряжённо подрагивали. — Ладно. Прощаю, но чтоб в последний раз. Представляешь, что будет, если каждый притащит сюда родственника? Мэл кивнул, усмехнувшись. Лир на мгновение замер на его глазах, а потом, бросив взгляд на исключительно яркие светодиодные лампы, освещающие всё помещение, приложил большой палец к губам и едва заметно улыбнулся. Несколькими днями позже Мэл узнал у Шер, в какой гостинице живёт Лир, и заявился туда в первый же выходной после непрерывной десятидневной работы. И стал приходить к нему регулярно. Лир легко подпустил Мэла близко, Шер же не посмела бы таким образом пересечь границу, которую чётко обозначил омега. Мэл увидел, что Лир не против общения ещё в первую встречу. Но старался не докучать ему. Иногда молча сидел и смотрел с ним телевизор, но если чувствовал, что Лир готов слушать и разговаривать, начинал веселиться и рассказывать о делах младших Барнсов в Карсисе. По большей части это были весёлые истории, но бывали — и не очень, но завёрнутые в форму баек. Но это случалось редко, Лир был поглощён работой, и за три месяца они проводили вечер вместе за бутылкой коньяка и болтовнёй раз пять. Но никогда они не говорили о личной жизни Лира, не затрагивали Миро и вообще события последних месяцев. Мэл вёл себя так, будто совсем не в курсе, а точнее — не имело значения. И это так и было. Существовало только «здесь и сейчас». Но в одну из таких встреч Мэл всё-таки заговорил о прошлом. — Ты знаешь, был один момент, о котором я хотел бы сейчас вспомнить, — развалившись на пушистом ковре у ног Лира, произнёс он хрипло. Его голос всё время звучал хрипло. — Валяй… — Лир периодически посматривал на телевизор. Мэл улыбнулся, умостившись удобнее, и засунул руки в тугие карманы джинс. — Один раз ты и Нэйт приехали к нам в ещё старый дом. Забирать Калиса, но папа уговорил вас остаться на ужин. — Ммм… — промычал Лир без интереса и переключил канал. — Так вот, — чпокнув губами, продолжил Мэл. — Пока мы ждали еду и вообще возились там, вы оба куда-то запропастились… Нет, никто не заметил. Да и не заметили бы, если бы я не решил пойти в гараж. Он был заперт и снаружи и изнутри. Лир изогнул бровь, всё-таки оторвавшись от происходящего на экране. — Но там было окошко в углу, у двери, которая ведёт в дом, — Мэл провёл влажным языком по нижней губе. — И… В общем, я туда заглянул. — Куда это ты клонишь, Мэл? — обнажив зубы в улыбке, поинтересовался Лир и ткнул его ногой в бок. — Я видел, чем вы занимались… — Мэл нагло уставился на Лира. — Поздравляю. Надеюсь, тебе понравилось, — закатил глаза тот и снова вернулся к телевизору, там люди с дикими воплями жгли всё огнемётами. — Он разложил тебя на капоте, — сделав паузу, снова заговорил Мэл. — Нагнул раком и так… — Так, всё! Мне жаль, что ты это видел, но не более. Сколько тебе было? Шестнадцать уже точно. Я не думаю, что твоя психика сильно травмировалась, — холодно проговорил Лир, вперив в Мэла немигающий взгляд. — Да нет же, — воскликнул тот и приподнялся на ковре, уложив ладони Лиру на бёдра. — Ты не понял. Я видел твоё лицо… И потом я часто представлял это в своих фантазиях. Лир прыснул. — Ты больной, что ли? Вот мне повезло. — Я представлял себя не на твоём месте, — Мэл понизил тон. — На месте альфы… — Мэл, иди к херам! — рассмеялся Лир. — Я даже слушать это не хочу. Ручки-то спрячь! — Да ладно? А мне кажется, тебе интересно… — Меня не настолько торкнуло, Мэл. Не настолько. Вообще не вставило. Поэтому твоя болтовня почти смущает. Мэл сел на колени и провёл пальцами по бедру Лира, ниже, до колена и обратно, до самого ремня, мягко снял нож, поцеловал рукоятку и аккуратно положил рядом. — Ты смеёшься, что ли? — Лир с недоумением наблюдал за его рукой. — Почему нет-то? Что мешает? — Мэл сглотнул, с его лица не сходила хищная ухмылка. — Да ты похотливый как кролик, — хмыкнул Лир, но не пошевелился, и Мэл ясно увидел в его глазах любопытство и понятные ему искорки. — Ты никогда не был с омегой?.. А с женщиной?.. — У меня не такой богатый опыт, — констатировал Лир. — Всё по-старинке. Альфы да беты, — и медленно отполз боком по дивану. — Никогда не поздно… Кончай ломаться, я же вижу, тебе интересно, как это. Лир не ответил, и Мэл расценил молчание как согласие. Забравшись к нему, он тут же снял с себя майку, обнажая торс, почти сплошь покрытый узорчатой чёрной татуировкой из разнообразных символов, сплетённых шипастыми стеблями и разошедшимися на плечи, предплечья — к кистям рук. Мэл тряхнул волосами и робко коснулся губами губ омеги, прикрыв глаза. Лир дёрнулся было в последних сомнениях, но позволил... — Подростковые фантазии всё-таки сбываются, — прошептал ему Мэл, вожделенно приникая к приоткрытому рту и расстёгивая джинсы Лира, тут же запуская руку под его боксеры. — Тебе понравится, я обещаю...