«Мы легли на дно, Мы зажгли огни. Гни свою линию, Горят огни, Сверкают звёзды, Всё так сложно, Всё так просто». Сплин — Линия жизни
За месяц до переезда. Бесконечное путешествие по больницам складывалось в неутешительную картину. Лайош находился в очередной. В этот раз он нагрянул с визитом к Мэлу, когда тот проходил лечение уже третью неделю. Ломка отбирала все силы. Омега лежал под капельницей в позе эмбриона, вытянув руку. Лайош ещё ни разу не дал семье о себе знать. О том, где лежит Мэл, он узнал от Клэптона, который не упустил возможности увидеться со старым другом — тоже приехал в наркологическую клинику. Варг переговаривался с психиатром: они обсуждали состояние Мэла. Клэптон же украдкой рассматривал Лайоша, которого периодически одолевали приступы спазматического кашля. Посмотрев на полубессознательного парня, мужчины переместились на диван в фойе. Разговаривали приглушёнными голосами и не замечали, что за ними наблюдают. — Ну, так, ты смотри. Когда кризис преодолеют, я могу взять его под наблюдение. Я знаю несколько схем, чтобы вывести его из этого состояния без рецидивов. Без больницы, она ни к чему потом будет. Лайош открыл было рот, чтобы ответить, но резкий голос опередил его: — Нет, — из тени буйно разросшихся в горшках пальм выступила Шарлиз. — Мэл не перейдёт под вашу опеку ни в каком виде. Я искренне благодарна вам за помощь в выборе клиники и за врачей, что вы нам предоставили, но Мэл не будет под вашим наблюдением. Девушка не смотрела на Варга — её внимание было полностью направлено на психиатра. — Шер… — доктор Клэптон поднял руку в примирительном жесте. — Ты чего так разошлась? Спокойно, девочка. Мы просто обсуждаем лучшие пути решения проблемы. Шарлиз приблизилась и перевела полный решимости взгляд на Лайоша. — Где ты был? Я искала тебя. Строгий тон малышки Шер поразил Лайоша. Она требовала от него ответа. От него. Ответа. Клэптон прищурился, а Варг даже проконтролировать не успел собственные слова: — Ты хочешь от меня отчёта? — Лайош поднялся, тут же возвысившись над девушкой-альфой на полголовы. — Я бы не хотел беседы в таком тоне. — Беседы и не будет, — жёстко отрезала Шарлиз. — Я вмешалась в ваш разговор, чтобы пояснить — Мэл не пойдёт под попечительство доктора Тони Клэптона. Это говорю вам обоим я. Варг с хрустом размял шею, глянул на Клэптона, но тот пребывал в некотором замешательстве. — Если беседы не будет, зачем искала? — Больше не ищу же, — улыбнулась Шарлиз. — Доктор Клэптон, — она снова обратилась к психиатру. — Я благодарю вас от лица моей семьи, но в вашей помощи мы больше не нуждаемся. И Варг, и Клэптон молча смотрели на Шер и не знали, что сказать. Первым нашёлся психиатр. — Могу я узнать, с чем связана такая категоричность? — Конечно, доктор Клэптон, — Шер будто ждала этого вопроса. Ответила молниеносно. — Вы уже занимались лечением пациента Лира Галлахера. У меня есть основания не подпускать вас к своему брату. Ко всем своим братьям, случись что, не дай боги, — Шарлиз прищурилась. Лайош тоже. Доктор Клэптон с присвистом выдохнул через нос. — Шер, с Лиром… — Я не хочу ничего слышать. Когда надо было говорить — вы молчали. Причём оба, — Шарлиз дважды перевела взгляд с одного на второго. — А сейчас уже не ко времени и не к месту, — в голосе Шер скрежетал металл, а пуленепробиваемое выражение лица лишало всяческих надежд свернуть диалог в иное русло. Лайошу не нравилось чувствовать себя провинившимся мальчишкой перед кем-либо. Перед самим собой — сколько угодно, но не так. А Шарлиз взывала именно к мальчишке, который должен продемонстрировать вину. Во всяком случае, так Лайош оценивал явно раскалённую ситуацию. — Я понял тебя, Шер, — произнёс Клэптон и поднялся, оперевшись на трость. — Думаю, сейчас хорошее время для прогулки в парке. Оставлю вас. Увидимся, Лайош. Варг-младший кивнул, и психиатр заковылял по просторному фойе к выходу. Лайош скрестил руки на груди. Шарлиз зеркально повторила его действие. — Что это было? Шер подошла к нему вплотную, её тонкие губы гневно подрагивали. Лайош смотрел исподлобья. — Что это было? Это я тебя хочу спросить, почему после месяца отсутствия ты заявляешься в больницу к Мэлу и пытаешься определить, что с ним делать? Где ты был раньше? — Шарлиз сделала шаг вперёд, и Лайош попятился. — Уже я этим занимаюсь. И о помощи я не просила. Когда нужна была помощь — тебя не было. — С этим понятно, — Лайош, сделав пару шагов, остановился, и Шарлиз едва не врезалась в его грудь, но тут же отступила. — А Клэптон тут причём? — Как причём? Результат его работы я видела. — Но обратилась именно к нему, а теперь вот так с ним. Где ты этому научилась? — Во взорванной конюшне, — проговорила Шер. — Мне уже всё равно, как и что выглядит. Я не хочу, чтобы он помогал дальше. Достаточно. Клэптон… — Ты винишь Клэптона? Шер, всё было не так. Не хочешь помощи — об этом можно сказать по-другому. — Я уже две недели смотрю на то, как Мэл корчится в ломке и писает в баночку. Извини, что не подобрала нужных слов. Уже месяц Роско рубит все близлежащие к дому деревья, Шервуд строит конюшню, а Аранис пьёт и скулит по ночам. Это я про папу не говорю. Так что не смей мне указывать. В словах Шарлиз не звучало яда. Но прорезались сталью уверенность и сила. Лайош сбился с толку окончательно. Ощущение было таким, будто по нему катком проехали, и это вызвало сопротивление. Лайош впился в лицо девушки-альфы ледяным взглядом. Она явно с трудом выдержала, но так и не отвернулась. — Твои эмоции обидели человека. — А что насчёт твоих эмоций? Как они? Есть? Не умерли ещё? — вот теперь с зубов Шарлиз закапал яд. — Зачем ты так? Я понимаю, тебе тяжело… — Нет, не понимаешь. Не понимаешь, Лайош. Если бы понимал — ты был бы со мной всё это время. Но тебя не было. А теперь извини, что не выбираю выражений, которые ласкали бы твой слух. Прости меня за это. — Давай успокоимся. — Я спокойна. — Сядь. Шер сжалась пружиной и села на белый, кожаный диван. — Так лучше. Девушка закинула ногу на ногу и, свойственным Лайошу движением, накрыла сцепленными ладонями колено. Против обыкновения она была одета не в платье или юбку, а в чёрные джинсы. — Я искала тебя. Я боялась за тебя. Как ты это перенесёшь. Удивлялась, что Аранис смеётся, слыша о моих опасениях… Лайош в очередной раз зашёлся приступом кашля. Когда он перестал кашлять, девушка продолжила: — …Но с тобой не всё так плохо, как я думала. — Ты разочарована, что я не помер от горя? Понимаю твоё разочарование. Я тоже очень переживаю по этому поводу. — Я сейчас тебя ударю, — Шарлиз отвернулась. — Как ты умудряешься ещё и смеяться? — Я не смеялся, — садясь рядом с Шер, тихо произнёс Лайош. Он накрыл «замок» её рук своей ладонью. — Шер. Я не хотел, чтобы вы меня видели, я не хотел… Чтобы вам стало хуже. Поэтому не появлялся. Шарлиз молчала, всё ещё не глядя на него. По больничному коридору сновали люди, Лайош цеплялся глазами за движение, но на самом деле ничего не видел, кроме размытого серо-белого пятна. — Ты понятия не имеешь, что там происходит. Что творится со всеми нами, — она всхлипнула, голос нарастал вибрацией от сдерживаемых слёз. — Что ты сделал с Лиром? Последний вопрос оказался полной неожиданностью. — Ты снял его с крыши. И что дальше? — не дождавшись ответа, Шер, видимо, решила пояснить суть вопроса. Лайош не знал, куда себя деть. Понимал — любой его ответ породит бурю. — Что ты хочешь услышать? — Правду. Что было дальше? Я до сих пор никому ничего не сказала. Я имею право знать. — Что тебя остановило? — Не отвечай вопросом на вопрос. — Давай не сейчас. Я прошу тебя. Как думаешь, я могу поехать… К вам? Я хочу увидеть Араниса, — Лайош прижал платок ко рту и несколько раз пронзительно кашлянул. — Что ты ему скажешь? Думаешь, ему не интересно, где ты был и где Лир? — Он знает, где я был. Шарлиз, я больше не могу с тобой говорить. И так держу себя в руках, чтобы не… — Чтобы что? — в чёрных, зияющих тьмой, глазах Шер вспыхнули опасные искры. — Все создания мужского пола одинаковы. Стоит вам хоть немного наступить на хвост — и вы переводите стрелки или сбегаете. Лайош собрал в кулак остатки самоконтроля, прикрыл болезненно-влажные глаза, вздохнул и поднялся. — Поговорим в другой раз. Может быть, в силу болезни, или духовного опустошения... Или множества задач, но Лайош почувствовал, что в этом поединке: словесном и зрительном — он проигрывает. Ему нечего было противопоставить Шарлиз. Но фактически он проигрывать не желал, поэтому решил отложить эту новую задачу на потом. — Лайош, я не отказываюсь от тебя, — услышал он тихие слова в спину и не смог не обернуться. — Лайош, ты по-прежнему мой дядюшка. Мы — семья, как бы нас не било. Варгу стало не по себе от этих слов. Он ничего не ответил, пошёл медленно и гордо, но внутри знал — он сбегает. Лучше бы ненавидела. Чем так.***
Лайош собрался с духом только на следующий день. К вечеру он подъехал к старому дому Дара и долго сидел в машине. Белый домик по центру небольшого зелёного участка выглядел как игрушечный. Из-за невысокой деревянной изгороди Варг видел шайрского жеребца — Райва. Вздрогнул, когда дверь автомобиля внезапно открылась. Он повернул голову. Аранис уселся рядом с ним и захлопнул дверцу. — Поехали, покатаемся, — сказал он. Лайош, не раздумывая, повернул ключ, и машина тронулась с места. Они долго ехали в молчании. От старшего Варга резко пахло алкоголем. — Я вчера видел Нэйта, — заговорил Аранис. — Лайош. Вот здесь останови. Выйдя из машины на просёлочной дороге, братья закурили. Лайош чувствовал себя разбитым. Явственно ощущал своё бессилие. Не знал, что сказать. Одолевала слабость во всех её проявлениях. Он был сильным, когда говорил Лиру: «Мы всё решим». Он был сильным, когда узнал о его беременности. Но сейчас... Сейчас он просто сильно запутавшийся младший брат Араниса — Лайош, который желал всем детским сердцем вернуть расположение брата. Но он взрослый мужчина, давно не ребёнок, и всё это создавало дикое напряжение во всём теле. В горле стоял ком. — Лайош, что ты натворил… — проговорил Аранис. — Брат. Что… Как тебе это всё пришло в голову? Нэйт рассказал мне, что ты делал с Лиром все эти годы. Конечно, оправдывать я его не собираюсь, но, чёрт подери, я теперь понимаю, что всё это значило. Откуда ноги растут — я в курсе. Лайош, почему? Ты хоть осознаёшь, ты… Ты понимаешь? Хоть что-нибудь? Варг-младший развернулся лицом к машине, не в силах совладать с собой, он прислонился лбом к заднему окну. Аранис положил ему ладонь на плечо, приблизился к уху и прошептал: — Ты столько лет юлил и корчил из себя неведомо кого… Лайош, я не хочу, но почему-то понимаю тебя. Ты открыл ту коробку. Ты… — Аранис, я видел, как он умер. Я был там, — вдруг сказал младший Варг. — То есть… Не понял… О чём ты? — Я видел, как та паскуда убила нашего отца. Аранис, всё, что я делал — я делал для себя. Я прятался за гипноз. Я не хочу оправдывать себя. Но ты сам заговорил… — Лайош, однажды ты мне сказал, что приходит время вспомнить всё. Оно снова пришло. Повернись. Посмотри на меня. Мы уже заплатили. Так почему бы не понять, за что именно? Младший брат медленно повернулся, отбросил сигарету. Аранис посмотрел на его голые пальцы. — Заплатил — я. А вы лишь пострадали в довесок. Я хотел с тобой увидеться. Я уезжаю. Сил нет убивать ни себя, ни его. — Лайош, но ведь тебя там не было. Когда отец встречался с бандой головорезов, — прищурился Аранис, его голос задрожал. — Там же все умерли. Ни одного живого не осталось. — А ты что-нибудь слышал о трупах из той банды? Хоронили только наших. Аранис обомлел, он не мог ни на чём остановить взгляд. — Аранис. Я там был. Я всех убил. Потому что Бакстер застрелил отца из его же пистолета. — Не понимаю. Объясни. Просто скажи, как было. Не ходи вокруг да около. — Отец мог видеть образы, которые представляют другие люди. И в тот момент он держал Бакстера на мушке, но не жал на курок. Потому что он… Он не мог заставить себя перестать смотреть, как тот убивал Туза, — Лайош скривился и закрыл глаза. — И я не смог его отвлечь. Бакстер выбил у него пистолет и застрелил. Ты понимаешь, Аранис? Понимаешь? Я трус. Вот и всё. Из-за моей трусости всё так, как есть. Аранис часто и глубоко дышал, его грудь ходуном ходила от этого дыхания, и он беспрестанно зачёсывал пятернёй свои белые волосы, вспоминая, складывая детали мозаики… — Лайош, тебе было двадцать два, — прошептал Аранис, — ты тогда даже оружием толком не владел. Да, ножом умел тыкать, но там были матёрые мужики… Я помню, ты не особо увлекался оружием будучи подростком. Младший Варг прижал кулак к дрожащему подбородку. — Моё основное оружие было у меня всегда, Арани. Они перестреляли друг друга в один момент. Мне не понадобился ни нож, ни пистолет. Аранис отшатнулся и сел на капот. Когда он поднял на брата глаза, взгляд его был совсем другим. — Дошло? Старший брат обескуражено потряс головой. — Почему… — он прочистил горло, — почему ты ничего… — Как я мог это сказать? Что я мог, Аранис? Кроме того, моей задачей было дать тебе уйти. — Но ты остался один. Со всем этим. — Начни меня жалеть. Сейчас самое время, — Варг хлопнул рукой по крыше джипа. — Лир говорит, только последствия имеют значение. Аранис. Я не хочу развивать это всё. Вспоминать. Не хочу, чтобы твоя ярость и ненависть уменьшились хоть на каплю. Потому что я вернул тебя себе спустя годы, и посмотри!.. Я люблю тебя, брат, что бы ты там себе не думал. Люблю и потому хочу, чтобы ты меня презирал до конца дней. Прибьёшь ты меня или будешь держаться подальше — уже на твоё усмотрение. Но я сам себя за всё это не прощу. Аранис молча достал из внутреннего кармана куртки бутылочку водки, открутил крышку и сделал несколько больших глотков. Рыкнув, он утёр рукавом рот. Протянул бутылку Лайошу, но тот жестом отказался. — Как думаешь, что бы на это всё сказал наш отец? Наш Лай? — осипшим голосом спросил Арани, посмотрев на своего младшего брата мутным взором. — Лайош, он бы не простил меня за то, что ты через всё это прошёл один. И не одобрил бы предложенного тобой… — Ты раскисаешь. И это явно не первая бутылка сегодня. Соберись. Посмотри трезво. — Я смотрю как никогда трезво, Лайош!.. Я вижу, как Шарлиз вгрызается в своих братьев. Я вижу, что ты страдал всю жизнь, пока я откровенно забивал на тебя. Ты. Идеальное творение отца. Как я ему там в глаза смотреть буду? — Святой Альфа, что ты несёшь, Аранис? — Лайош. Близнецы мертвы. Ремо — мертво. А мы с тобой — живы. Ответь мне — почему? — Потому что философия. — Я много лет пытался тебя понять — и всё без толку. Но всё оказалось… До боли просто и по-дурацки. Ты просто не смог пережить то… — Аранис сделал указательным пальцем невидимую спираль в воздухе и снова глотнул из бутылки. — А я, как свинья… — Аранис, хватит, — Лайош схватил его за плечи и встряхнул. — Не выдумывай. Мы все каждый день совершаем выбор. И я — тоже. Ты не в ответе за меня. Вовсе нет. — Нэйт сказал, что Лир беременный от тебя, — совершенно некстати сообщил Аранис. — Это правда? — Да, — замешкавшись, сказал Лайош и выпустил брата из рук. Закашлялся, да так сильно, что едва устоял на ногах. Привалился спиной к боку джипа. Аранис швырнул бутылку в придорожные заросли запылённых сорняков. — Если такова цена твоего счастья, то… — Заткнись, ради памяти отца… — прошептал Лайош, закрыв глаза рукой.***
— Что со «Скарабеем» будешь делать? — спросил Лайош, уже снова сидя в машине. Аранис несколько минут щурился, глядя на бардачок. — Да хуй с ним, со «Скарабеем». Стоп. А ты?.. — Я отхожу от дел. Ремо — было гробом, а «Скарабей» — гвоздями, которыми мы заколотили его крышку. Твоя аллегория. — Да, — кивнул Аранис, запустив руки в волосы на висках. — Не знаю. Позже. Надо Мэла вылечить. Себя. Привести в чувство Шервуда, Роско и Дарнелла. Шарлиз угомонить. Она тормоза уже потеряла. Не девка, а фурия. — Я успел заметить. Вчера виделись. Но, может, так и должно быть. Хотя, как бы ей потом всё это боком не вышло. В психологическом плане. — Она собраннее всех нас вместе взятых. Посмотрим. Лайош, мы справимся. Тебе дали то, что не дали мне. Сохрани это, чёрт подери. Я, конечно, хочу открутить голову твоему фавориту, но сейчас это просто невозможно, — Аранис потирал заросший щетиной подбородок. — Так что уезжай с ним, пока меня в обратную сторону не переклинило... А. Я тут недавно нашёл у себя в издательстве, в столе. Что она там делала, не знаю. Но я так и не вынул её из куртки до сих пор… Сейчас… Аранис завозился, в его куртке было много карманов. Алкоголь немного нарушил ему координацию движений, поэтому искал он в каждом кармане по несколько раз и, наконец, вытащил помятую фотокарточку. Небольшой квадратик с резными краями помещался в ладони. — Посмотри. Помнишь? — он протянул чёрно-белую фотографию младшему брату. Тот аккуратно взял её двумя пальцами и поднял на свет. — Аранка, — тоскливо улыбнулся Лайош. На фотографии была изображена светловолосая высокая женщина, сидящая на стуле. Внушительный, длинный подол тёмной юбки делал её фигуру ещё крупнее. Строгие черты лица, высокий лоб, жёсткий взгляд тёмных глаз. Чёрно-белые краски не передавали палитры цветов, но братья знали, что глаза у их бабки были синими, как у отца, а волосы светло-русыми. Отец рассказывал о своей матери редко и скупо, они знали лишь, что она была альфой и очень властной женщиной. Лайош повернул карточку другой стороной и почему-то прочитал смазанную надпись вслух: «Моему возлюбленному сыну. Где бы ты ни был, что бы с тобой ни происходило — я за тебя молюсь. Ты навеки мой малыш Лайчи. Сердце моё всегда болит за тебя. С любовью и слезами, твоя мать Аранка». Чуть ниже было торопливо выведено: «В добрый путь, сынок». Лайош часто заморгал и протянул фотографию Аранису, но тот выставил руку. — Пусть будет у тебя. В добрый путь, брат. Младший Варг не выдержал, перегнулся через панель управления и крепко обнял Араниса. — И, Лайош. Забери свою проклятую собаку. Воет еженощно. Сдохнет без тебя. Жрёт мало и редко, уже кожа да кости. Я про Раэ, если что.