There's a rumble in the floor Земля дрожит под ногами, So get prepared for war. Так что приготовьтесь к войне. When it hits it'll knock you to the ground, Когда она начнется, тебя прибьет к земле, When it shakes up everything around Когда встряхнет все вокруг, But survival is a must Но необходимо выжить, So will you stand with us? Так ты остаешься с нами? Can you feel it? Make it real! Ты это чувствуешь? Тогда сделай это! Make me feel it!*(c) Thousand Foot Krutch – Courtesy Call (RedDog Edition)
Лайош сделал всё, чтобы не пересечься с Нэйтом. Им совершенно ни к чему было встречаться. Поэтому, когда самолёт приземлился, мужчина распрощался с Калисом, и они вошли в аэропорт через разные двери. Он проследил за мальчиком, убедился, что тот встретился с Нэйтом. На расстоянии наблюдал за тем, как Нэйт кружил ребёнка, подняв над землёй. Калис прижимался к отцу, обняв за шею, ни капли не боясь. Ни отец, ни сын не знали, что Лайош выполнил свою задачу — доставить Калиса в целости и сохранности — до конца.***
Лайош Варг вошёл в казино в двенадцать часов пополудни. В роскошных залах сновали только работники. Заведение начинало свою работу не раньше десяти вечера. Лайош поправил воротник рубашки. Встреча с партнёрами была назначена на час дня. Он прибыл слишком рано, хотя даже успел заехать в свою квартиру, принять душ и вызвать несколько доверенных людей, которые вкратце обрисовали ему дела последних месяцев. Телохранителей в этот раз он с собой не брал. — Кенни, принеси мне что-нибудь поесть, — заметив знакомого служащего, проговорил он. — О, здравствуйте, господин Варг. Давно вы здесь не появлялись, — широко улыбнулся парень, работавший барменом. — Что сказать повару? Чего желаете? Вас уже ожидают в привате. — Ты ничего не напутал? Микле приедет только через час. Насчёт еды мне всё равно. Что угодно, только не морепродукты, меня от них уже тошнит. — Не напутал. Ожидают. Как скажете, господин Варг, — добродушно улыбнулся парнишка и скрылся за занавеской одного из проходов в служебные помещения. «Кто меня может ожидать? Неужели?..» Лайош на всякий случай бросил взгляд на наручные часы, убедился, что со временем не напутал и пошёл в приватную комнату. Человек, ожидавший его, стоял спиной и разглядывал огромную, на пол стены, картину с изображением мифа о морских богах. Лайош не смог сразу узнать его, но догадался. — Мэл. Мэл тоже был одет официально, стоял, небрежно засунув руки в карманы брюк, отчего пиджак задрался, обнажая белую рубашку, выдернутую из-за пояса и свисавшую ослепительным на фоне тёмной комнаты и чёрного костюма треугольником. Он медленно повернул голову, чуть запрокинув её, и встретил Варга дружелюбной, но кривой ухмылкой. — Привет. — Не думал, что ты сам придёшь на эту встречу. — Мне претит роль посредника. Я хочу всё видеть сам, — просто ответил Мэл и подошёл к нему, протягивая ладонь. Они пожали друг другу руки и разместились в массивных креслах, друг напротив друга, проигнорировав широкий диван. Мебель в привате была выполнена в тёмно-бордовых тонах и отделана красным деревом. Тяжёлые гардины на многослойных окнах с золотыми узорами по швам создавали атмосферу викторианской эпохи. Всё, как любил Лайош. — Честно говоря, я немного удивился, когда ты написал мне. Сейчас я удивлён вдвойне. — А что такого? Мы же семья. Клан, если хочешь, — Мэл склонил голову набок. Светло-каштановая чёлка ниспадала ему на лицо, закрывая лоб. — А неурядицы случаются во всех семьях. Мэл слабо походил на того парня, которого Лайош помнил по последним годам. Его глаза не были затуманены наркотиками, и не было в них того взбудораженного, нервного блеска. Мэл был спокоен. Его лицо налилось цветом спелого персика, парень даже набрал в весе и возмужал. Пряди разной длины выглядели небрежно на лице, но в целом формировали шапку с чётким контуром. — Ты прав. В дверь постучали, и через несколько секунд на столе уже стояли две чашки чая, сахарница, вазочка с мандаринами, сложенными горкой, и тарелка с бифштексом и гарниром для Лайоша. — Я знал, что ты приедешь заранее, как и всегда. Твои привычки не меняются. Лайош кивнул, кидая в свою чашку несколько кусков рафинада. — А твои? — Мои привычки? Их из меня выбили ломкой. Не напоминай, пожалуйста. Лайош снова кивнул. Он не ожидал увидеть Мэла. Даже не потому что не знал, как с ним говорить, просто… Мэл — часть болезненных воспоминаний. Но с другой стороны Варг был рад его видеть в таком хорошем состоянии. Еще не стёрлась из памяти картинка, как измученный, исхудавший до сорока пяти килограмм парень лежал, скорчившись под одеялом в больнице, бессильно откинув руку с катетером. — Я бы и сам мог разобраться с этой проблемой, но Микле настоял на разговоре именно с тобой. Он требовал. Потому что заключал договора с тобой, а не со мной, и ты ведущий по сети казино. Впрочем, кто знает, может быть, он просто соскучился, — усмехнулся Мэл. — Уверен, что соскучился. Мэл. Меня долго не было, я действительно ничем не занимался, касательно бизнеса, и я не понял, что вы в итоге решили. Я даже задумывался, что, возможно, вы всё распродадите и забудете как страшный сон. Лайош разделывал кусок бифштекса, истекающий соком, разделял на маленькие кусочки. — Смеёшься? Зачем распродавать? — искренне удивился Мэл, подняв чашку с чайным блюдцем над столом. — Ну, если тебе интересно, я расскажу. — Малкольм уставился в экран телевизора, где без звука крутили музыкальные клипы, и маленькими глотками пил чай. — Когда я вернулся из больницы, мне потребовалось ещё какое-то время, чтобы прийти в себя. О бизнесе я и не помышлял. Шер была категорически против, Аранис явно метался, близнецы вообще никак не хотели контактировать с реальностью, папа… Ну это папа. Оставался один я, у кого были хорошо промыты мозги во всех смыслах. И я задумался над одним из наших разговоров. Возможно, ты не помнишь, но однажды ты объяснил мне, что к чему в этом мире и в самом Карсисе. По сути, закон не может удерживать людей, не может и власть. И пока всё так, такие люди, как Варги — просто необходимы. Лично у меня нет неприятия к тому, чем ты и твой отец занимались все предыдущие годы. Тем более я изучал историю нашего города за последние сто лет. И я всё это говорю даже не к тому, что весь такой хороший и хочу продолжить ваше благое дело. Но разве всё, что мне известно, всё, чему я обучен — должно пропасть даром? Годы, проведённые в Ремо, так или иначе — лучшее время моей жизни. И, если честно, я даже против того, чтобы продавали само поместье. Пока получается удерживать Араниса от этого шага. Но пьяным он будет не вечно… Лайош молча слушал, разделываясь со своим обедом. — Я понял тебя. И тот разговор помню. А что ещё я тогда сказал, ты помнишь? — Да, конечно, Лайош. И это одна из причин, по которой я приехал сюда за час до Микле. Я хочу спросить, почему я. Почему ты выбрал меня? — Несмотря на то, что ты омега, когда перед тобой стоит задача, ты руководствуешься разумом. Поэтому я выбрал тебя вместо себя, — Лайош закончил есть мясо и пододвинул к себе чашку, принялся бесшумно помешивать чай ложкой с ажурной окантовкой. — Но всё поменялось с тех времён, когда мы говорили об этом. — Это не так. Ничего не поменялось. Лайош не сводил внимательных глаз с преображённого омеги. Тот говорил серьёзно и спокойно, без фанатизма или преданности в глазах, в каждом его движении чувствовалась золотая середина уверенности. Мэл не проронил ни одного лишнего слова. — Я не до конца тебя сейчас понял. — Лайош. Карсис по-прежнему на месте. Бизнес не загнивает. У тебя ещё остались преданные соратники, с которыми я и работаю. Поменялся лично ты. И я не против этих перемен, ты уже всё это прошёл, тебе даже неинтересно. В твоей жизни, возможно, появился новый смысл. Но я тебе сообщаю, что даже если ты и твой брат всё бросаете, наработки десятилетий, то я готов принять главенство на себя. Я готов стать твоим преемником, я отвечаю тебе сейчас. Разумеется, твоя доля в этом всём никуда не денется. Лайош вздохнул, ложка звонко стукнулась об ободок чашки. — Мэл. Тут ещё в другом дело. Это плохой путь. Испытание властью и деньгами самое серьёзное для человека. Ты просто можешь не вынырнуть в конечном счёте. И виноват буду только я, потому что позволил, потому что не отговорил и не вмешался. Так уже было. — Я выдержу, — коротко произнёс Мэл, утирая уголок рта салфеткой. — Или ты изменил своё мнение за эти месяцы? — Я не думал об этом. Я менял мнение в глобальном плане. — Понимаю. — Ты уже говорил о своём решении с семьёй? — Только с волчатами. — И что они сказали? — Они думают, что преемники они. И я попрошу тебя, если возникнет необходимость, подтвердить мои слова. Лайош на мгновение оцепенел, обдумывая услышанное. Ложка в очередной раз звякнула. Мэл наблюдал за ним, уже лёжа в кресле, закинув ноги на подлокотник и свесив руку. Его глаза мягко мерцали в приглушённом свете. — Хитро. Ничего не скажешь. Это проще, чем убедить альф работать на омегу. — Именно. Как бы они меня не любили, в их глазах я их подопечный, а не наоборот. Так почему бы этим не воспользоваться? Мэл почесал подбородок, заросший трёхдневной щетиной. Лайош только сейчас обратил на неё внимание. — А ты ещё спрашиваешь, почему ты. Поэтому. Малкольм усмехнулся. — Вот. Я всё тебе рассказал. Твоя очередь. Неужели думаешь, что я поверю, будто ты приехал сюда ради встречи с Микле? — Не ради Микле, а потому что ты попросил. — Я попросил сказать, что им ответить, и добавил, что Микле жаждет встречи. По-хорошему, ты мог вообще ответить письменно, и Микле бы прекрасно обошёлся без твоего личного внимания. Но ты приехал. — Ещё раз повторяю. Потому что попросил не кто-нибудь, а ты, — Лайош облизал ложку и отставил пустую чашку. Малкольм подбрасывал в воздух мандарин, каждый раз выше и выше, но ни разу не упустил его. — Ладно. И что ты решил про этого пацана? — Ты сам знаешь, что этот пацан любит выигрывать в казино. Им это не нравится. Но Микле знает, что Эрик был моим протеже. — И что ты решил? — Ничего нового. Нельзя выигрывать в казино так часто. Лайош оскалился в усмешке. — То есть, делать с ним то же самое, что и со всеми остальными. Я же говорю, ты мог сообщить об этом письменно, но не стал. Прилетел. Вот так и будь твоим протеже, а тебе потом все пальцы переломают, — рассмеялся Мэл. — У казино свои правила. — Мог бы пожалеть. Я ведь помню его. Неплохой малый. Гамма, кажется. — Да. Гамма омежьего типа. И вправду очень милый. Но я ничего не могу поделать. — Я наблюдал за ним, — прислонив мандарин к нижней губе, проговорил Мэл. — Он мухлюет как боженька. Я чуть не влюбился. Система сложнейшая, ему для этого требуется четыре человека, но он мастер, просто мастер своего дела. Может, всё-таки предупреждение, и не коцать его? Я бы его себе забрал. Мне нужны такие люди. — Он тебя предаст за три секунды. Эрик не надёжный. Мэл скривил губы в недовольной гримасе. — А вот это косяк. Ладно, так тому и быть. Малкольм продавил мандарин ногтём по центру и начал снимать шкурку. Они сидели в молчании, и каждый думал о своём. За это время Кенни принёс им ещё чаю и тирамису. — Как дела у Лира? — внезапно спросил Мэл, когда Кенни скрылся. Лайош чуть не подавился пирожным, а Малкольм громко расхохотался. — Я был уверен, что ты так отреагируешь. Отрицать бесполезно. Мне Аранис рассказал. Лайош тут же догадался, что его брат бывает пьяным слишком часто. Интересно, кому ещё он рассказал? И… — Что ещё ты знаешь? — Что ты скоро станешь папой, — поиграл бровями Мэл и вытянул губы трубочкой. Лайоша осенила внезапная догадка. Вот почему Малкольм так настойчиво выспрашивал, зачем он приехал. Нет, быть не может. Неужели мальчишка так коварен? — Я не знаю, что тебе сказать. К сожалению, я не распространяюсь на эту тему. Даже тебе. Прости. — Тебе может показаться это странным, но я не держу на Лира зла. И не считаю, что он виноват в смерти близнецов. Это случайность. Уверен, он не хотел, чтобы они погибли, — уже без тени улыбки проговорил Мэл. — Мне не за что на него гневаться. — Так уж и не за что? Даже у меня есть за что. — Я много размышлял о том, что произошло. Не буду вдаваться в подробности своих размышлений, но я пришёл к выводу, что… Лир просто не мог поступить иначе. Он не злой по своей натуре. Совсем нет. Яростный, да. Но не злой. У него были веские основания… Нет, я не умалишённый, не смотри на меня так, никакими основаниями не оправдать гибель людей, но чтобы взорвать Ремо… Они у него были. А вот Коди Квода жаль. А. Ты же до сих пор не знаешь, как это было... — И знать не хочу, — оборвал его Лайош. — Мне достаточно того, что мне известно. — Но и за смерть Коди я его не виню. Несложно догадаться, что выбора у него не было. И если бы он делал всё, исходя из личных мотивов — однозначно убил бы Шер. Да, Лайош. Я анализировал всё, что знал о нём и о вас. И возможность её убить у него была, но он ею не воспользовался. Значит, прекрасно осознавал каждое своё действие. Именно поэтому я не сказал братьям о том, что ты уехал с Лиром. Они ничего не знают, можешь не переживать. — Мэл, я не хочу об этом думать. Не хочу вспоминать. Ты понимаешь? — Да. Прости. Я увлёкся. «Для него это всё игрушки? Он чем-то напоминает Калиса. Но у Калиса и то больше такта. Он хочет вывести меня из равновесия?» Дверь неожиданно распахнулась. — О, Микле! — Всплеснул руками Мэл и поднялся с кресла. Лайош тоже поднялся, но с усилием, оперевшись на подлокотники. Встреча началась, и обсуждение самой темы собрания заняло от силы пятнадцать минут. Потом мужчины перешли к праздным разговорам и выпивке. К семи часам в привате уже появились даже два молоденьких стриптизёра-омеги и живая музыка. А хохот не смолкал до самого вечера. Микле звал поехать в сауну, Мэл радел за то, чтобы проехать на мотоциклах по главным улицам Карсиса и пошуметь, но Лайошу ничего не хотелось. У него было много вопросов к Мэлу, однако он знал, что в ближайшее время не захочет услышать на них ответы. Душа рвалась поехать в дом Дарнелла, обнять Шарлиз и Араниса, пообщаться с волчатами, но он не мог. Он не смел.***
— Микле и компания всё-таки очень шумные, — сказал омега, когда партнёры покинули приват. — Мне бы хотелось с ними повеселиться сегодня, но я понимаю, что ты устал с дороги. — Я устал здесь сидеть. Хочу размять ноги. Спасибо, Мэл. За приём и за эту встречу. Ты можешь ещё их догнать. Я прогуляюсь и поеду спать. Завтра утром вылетаю назад. Малкольм пожал плечами и зарылся пятернёй в свои волосы на затылке, изогнувшись дугой. Потянувшись, он тряхнул руками. — Да, это верно. Я очень рад был тебя видеть. Лайош протянул ему ладонь, и в этот момент в кармане пиджака завибрировал сотовый. Глянув на экран смартфона, мужчина изогнул бровь. — Извини, — он быстро зашёл в санузел, не покидая приват, и сел на край роскошной ванны с позолоченными ножками, стилизованными под лапы зверя. — Калис? — Лайош, забери меня назад! Я поеду с тобой домой! Ты ещё не уезжаешь? Где ты? — громко проревел ребёнок в трубку. Было слышно, как он булькает от слёз. Лайош закрыл глаза и набрал воздух в грудь. — Я не могу здесь находиться! Забери, Лайош! — Ты где? — воспользовавшись паузой, пока Калис переводил дух, явно для того, чтобы продолжить кричать, спросил Лайош. — Я в Карсисе. У фонтана. — В Карсисе?! — опешил Лайош. Он же лично видел, как Нэйт взял его на руки. Они не уезжали в Ратимор? Этого быть не может. — Я приехал только что! Чемодан со мной, всё со мной, я готов лететь! Лайош, пожалуйста! — завопил мальчик с новой силой. — Где этот фонтан? — вклинился мужчина. — Я не знаю, — Калис подавился слезами. — Меня привезли сюда, я не знаю, где я. Я здесь не был! — Так, я понял. Успокойся. Постарайся дышать глубже и посмотреть по сторонам. Что ты видишь? Вывески, здания, может, названия улиц. Лайош прислонил влажный от пота телефон к другому уху и бросил взгляд на наручные часы. «Десять вечера. И Калис сказал: «Привезли». Значит, в Ратиморе он был? Город в трёх часах езды отсюда, где Нэйт, мать его? Я его лично закопаю. Блять, блять. Один, посреди Карсиса ночью. Видимо, мне придётся связаться с Нэйтом, будь он...» Калис называл всё, что видит вокруг себя. Лайошу много было не нужно, он знал Карсис как свои пять пальцев. — Выезжаю. Буду через двадцать минут. Если кто-то к тебе подойдёт, скажи, что ты не потерялся, уже нашёлся, и за тобой приедут в течение получаса. Ты понял меня? — Да.. — хныкнул Калис. — Всё, малыш, держись. Выйдя из ванной, Лайош даже боялся предположить, какими большими буквами у него будет на лбу написано: «Пиздец», но делать было нечего. Он шмыгнул к двери, когда тягучий как патока голос остановил его: — Знаешь, за что я тебя всегда любил? Вот за это. Ты не задаёшь лишних вопросов, когда от тебя что-то требуется. Сердце Лайоша заколотилось аж в горле, а глаза расширились. Он молча развернулся лицом к Мэлу, который всё также сидел в кресле. — Подслушивал? — Нет. Калис кричал так, что его по всему казино было слышно, — усмехнулся Мэл и громко откусил кусок от сочного зелёного яблока. — Мне надо ехать. Мэл не пошевелился. Поворачивая ручку двери, Лайош отчётливо проговорил: — Запомни, Мэл. Если с этим ребёнком что-нибудь произойдёт, любая мелочь, если вдруг, что угодно… Я буду подозревать в первую очередь тебя. Остерегут тебя боги, что-нибудь выкинуть. Я тебя не пожалею. Уголок губ Мэла едва заметно дрогнул. — Я это прекрасно понимаю, Лайош. Но я уже знаю, что Калис здесь. Позволь поехать с тобой. Может быть, я буду полезен. Я всегда с ним ладил, — и он снова громко хрустнул яблоком. — Ты прав. Поехали.