Я жил Не святой, не провидец.
7 недель назад. Карсис. Мэл прирос спиной к стене, то ли скрестив руки на груди, то ли обняв себя — в любом случае он защищался от того, что видел и слышал, хоть его янтарные глаза тускло сияли привычной меланхолией. Шарлиз застыла посреди комнаты — взъерошенная, с пунцовыми пятнами по всему лицу, её чёрные глаза метали молнии. Нельзя было понять, зла она или в отчаянии. — Эта тема поднималась уже много раз! С вами говорили Аранис и папа! Зачем вы снова об этом? — гудящим как из духовой трубы голосом крикнула она. Сестра Барнсов крепко держалась за спинку кресла, словно боялась упасть, и кресло было ей единственной опорой. — Потому что тема не закрыта. — прогудел Шервуд. Его губы подрагивали от напряжения. — Я не пойму, чего вы оба добиваетесь! Я никогда не подпишусь на это, не дам добро. Да, я знаю, что сделал Лир, но то, что хотите сделать вы — ещё хуже. В разы хуже! — За всё нужно платить! — подал не менее громкий, чем у этих двоих, голос Роско. — И Лир заплатит, — прошипел он. — Рано или поздно мы до него доберёмся. — Я сама вас сдам в полицию. — вспыхнула Шарлиз и угрожающе подалась корпусом вперёд. — Это не то, что делали Аранис или Лайош. Это... Это преступление. Это... — Чем оно отличается от других? Кровь есть кровь! — рявкнул Шервуд и рывком сократил расстояние. Вжал колено в кресло, служившее Шарлиз опорой. — Шер, сестрица, — проговорил он, сбавив децибелы. — Неужели ты не понимаешь? Неужели не чувствуешь? Именно сейчас мы должны быть сплочены. Наших братьев убили, жестоко убили, хоть и случайно. Так какого хуя этот выродок с его выблядком всё ещё живы? — Шервуд. Заткнись. Просто заткнись. Это даже слушать невозможно. Это бред психа, — губы Шер дрожали как будто от гнева, но она готова была разрыдаться. — Да. Я псих. Мы — психи. Наш рассудок остался там. Он сгорел вместе с Винсентом и Теодором, вместе с Ремо! — брызгал слюной взбешённый альфа. — Папа пытается нас успокоить, потому что он слаб. Аранис тоже слаб! — Шервуд Марволо Барнс! — Шарлиз вцепилась в его воротник, перегнувшись через спинку кресла, подтянула брата ближе к себе, почти соприкоснувшись подбородком с его, и процедила ему в губы: — Ты не способен убить ребёнка! Беззащитного, ни в чём не виноватого ребёнка! Шервуд рывком отцепил сестру от себя и грубо оттолкнул. — Не виноватого? Беззащитного? Винс и Тео такие же беззащитные дети! И их не пощадили! — прохрипел Роско. — Это сотни раз разбиралось, Лир не хотел!.. — Не хотел, значит, — фыркнул Шервуд. — Не хотел! Он не хотел! Вы только послушайте её! — Он всплеснул руками и огляделся, будто актёр на сцене пытался впечатлить зрительный зал. Однако альфа вовсе не играл. — Быть может, ты знаешь, что он хотел? — ядовито процедил он, схватив Шер за руку и рванув на себя, толстая спинка кресла вмялась ей в живот. — Может быть, ты заодно с ним? Может быть, ты трахалась с ним? Может быть, ты влюбилась в него и помогла ему? — Что ты несёшь?! — прошептала Шарлиз вне себя от ужаса. Она невольно бросила взгляд на Мэла. Старший омега так и стоял, подпирая собой стенку. — Мэл! Мэл, скажи уже хоть что-нибудь! Малкольм спрятал глаза за чёлкой, склонив голову. Показал всем видом, что помочь не может. — Шервуд, отпусти меня! — прогремела Шарлиз, вложив в голос всю силу лёгких, и тут же была отброшена. Она свалилась на пол и закусила губу. На красную щёку брызнула прозрачная слеза. Все три брата смотрели на неё. — Роско, Шервуд, — она заговорила тихо, охрипшим голосом, — Я ещё могу понять ваше стремление найти Лира, возможно что-то с ним сделать, но мальчик... Калис... Он же ползал по этому дому, когда ему и года не было. О чём вы? О какой расплате вы говорите? — Женщина. Наши братья тоже ползали по этому дому. И что? — Чего вы хотите? — прошептала она, уже не сдерживая слёз, те ползли горячими ручьями по лицу и капали с подбородка. — Чего вы хотите от меня? Я не буду в этом участвовать. И сделаю всё возможное, чтобы вы... Одумались, — она подняла лицо. Роско и Шервуд стояли над ней, внимательно наблюдая. По их рукам пробегала мелкая дрожь. Это было видно невооружённым глазом. — Столько времени прошло... Вы просто утонете в крови. Спросите себя, почему даже Аранис... — Аранис нежно любит своего Лира! Неужели не понятно? Он его вырастил. Кроме того, Аранис трус. Он не пойдёт против Лайоша. — объяснил Роско, нарочито выделяя каждое слово. — Думаешь, мы не сложили два и два, когда они оба испарились? — Аранис? Трус? Мэл. Расскажи им. Что ты молчишь, блять, когда надо говорить? Когда не надо — тебя не заткнуть! — Я просто понимаю и тебя и их, — впервые заговорил Мэл. — Что ты хочешь, чтобы я им рассказал? — О твоём отце. О том, каким образом наш папа стал жить с Аранисом, как это получилось. Насколько я поняла, они ничего об этом не слышали. — О чём она? — близнецы уставились на Мэла. — Она о... — Мэл прокашлялся. — О том, что никому от мести легче не станет. Шер хочет сказать это. Старший омега поймал отчаянный, полный смешанных чувств, взгляд сестры и продолжил: — Нашего папу жестоко изнасиловали, когда он был... Совсем молодым. Аранис нашёл насильников. Одного убил, а другого нет, потому что... В общем там длинная история. Мы с Шер просто попались Аранису, когда он был пьяный и печальный, ну вы поняли... — Мэл, ты так просто об этом говоришь, — удивлённо прошипела Шер с пола. — Как будто Аранис всё это выдумал, как будто это сказки... Мэл не дослушал, он развернулся и вышел, хлопнув дверью. Пыл близнецов немного угас, они растерянно переглянулись, а потом вгрызлись своими отчаянными, синими глазами в сестру. — Зачем ты это сказала? Позже разберёмся, что там было хуеву тучу лет назад. Но зачем было заставлять его говорить такое? Он старший, и он... — развёл руками Роско. Его ноздри расширились. — Идиотка. — Я просто хочу, чтобы вы услышали! — плаксиво, сорванным голосом прокричала Шер. — Аранису не стало легче от мести, вам — тем более не станет! — Откуда ты знаешь, от чего нам станет легче, а от чего — нет? Мы дышать не можем, мы спать не можем от камня на груди! Которого у тебя, видимо, нет. Еда встаёт поперёк горла. — Шервуд подступал к ней. Воздух искрился от напряжения. — Тебе похуй! Мы хотим сделать хоть что-то, чтобы близнецы были отомщены! — Мне не похуй! Но мстить некому, Шервуд! Неужели ты не видишь? Мне не похуй!.. Дверь с шумом распахнулась. В комнату влетел Аранис, а следом за ним Дарнелл. Они отсутствовали несколько часов. — Что тут происходит? Вы что творите, Шервуд, Роско? На Мэле лица нет, сестру довели... Вставай, Шер, — Аранис помог девушке подняться и заботливо, даже нервозно одёрнул её платье. Он тут же прижал её голову к своей груди. — Мэла довела она! — рыкнул Шервуд. — Ещё мало получила. — Они говорят ужасные вещи, — прошептала Шер, пряча лицо у Араниса на груди. — Вы опять за старое? Через мой труп, — сквозь зубы ударил их холодом мужчина. — А где твоя бутылка, Аранис? Ты топишь горе в ней, мы, к сожалению, так не можем, — утробный голос Роско оглушил всех. — Шер, выйди. Дарнелл, уведи её, — с затаённой агрессией проговорил Аранис. Дарнелл мягко взял Шер за руку и довёл до двери, но, подтолкнув её в коридор, закрыл дверь перед её носом. — Сядьте, пожалуйста. Вдохните и выдохните, — проговорил Дарнелл. — Сейчас же сядьте. Не заставляйте меня кричать. Близнецы рыпнулись было в стороны, но всё-таки расселись по креслам, сложились пополам сжатыми пружинами, готовыми в любой момент разжаться. Дарнелл погладил Араниса по плечу и прошептал ему что-то на ухо. Тот втянул воздух в грудь, подобрал брюки на коленях и опустился на диван напротив близнецов. Дар занял место рядом с ним.***
Шер нашла брата в беседке возле дома. Он гладил примостившегося к нему рыжего пса, трепал по складкам кожи между ушами и курил. — Мэл, прости, я... Малкольм махнул рукой. — Ничего не говори. Забыли. Пожалуйста, не говори. — Дай и мне, — попросила она. Мэл сразу положил ей пачку на колени, и девушка дрожащими пальцами выцарапала сигарету. Прикурила от сигареты брата и затянулась. Её всё ещё трясло, лицо было залито слезами. — Ты тоже? — Что? Тоже? — С ними... — Нет. Если тебе от этого легче. — Что на них нашло? — упавшим голосом проплакала она, уронив голову Мэлу на плечо. Рыжие пряди рассыпались по нему. — Я думала, что всё в прошлом. Что... Что всё налаживается. Но они... — Чш... — он прижал палец к её мокрым от слёз губам. Локи лёг у их ног, он слегка поскуливал, встревоженный состоянием хозяев. — У них не проходило. Сейчас они выплёскивают то, что накопилось. Прости, что не вступился. У меня есть причины. — Какие? — Шер выдохнула дым, он окутал Мэла. Сигареты тлели двумя яркими угольками на фоне чёрной, безлунной ночи. — Мэл, зачем они всё это говорят? Они же не смогут. Они не убийцы. Убийцы не говорят, что собираются сделать... — Ты ответила на свой вопрос. Они не убийцы. Они до смерти уставшие от самих себя дети. Шер всхлипывала и с силой тёрлась лбом о плечо Мэла. Он положил руку ей на голову и поглаживал висок. — Это было так ужасно... А то, что Роско сказал Аранису... Он его совсем не уважает. Аранис потерял у них авторитет. Мне страшно от этого, — плакала Шер. — Аранис самый удивительный человек, которого я знаю. Лайош, он другой, но Аранис всегда был для меня образцом альфы. Он так много пережил с папой... Так много дал нам... — Не обращай внимания на слова Роско. Слова — это слова. Он ещё приползёт к нему на коленях. Аранис не заслуживает подобного, и близнецы это знают. Просто им очень больно, очень. Они чувствуют ответственность и вину. — Нам всем больно, но не убивать же друг друга морально... — Шер, — прошептал Мэл, отбросив сигарету. — Ничего не бойся, что бы ни случилось. Этой ночью близнецы уедут. Шарлиз резко вскинула голову и открыла рот, но Мэл прижал к нему ладонь, девушка лишь пискнула. — Они уже всё решили. Я буду за ними присматривать. Успокойся. Поэтому я не вмешался в скандал. Чтобы они не сбежали ещё и от меня. Кто-то должен остаться с ними. И этим кем-то буду я. Пожалуйста, доверься мне. Доверься. Ничего не случится, я обещаю. Ты веришь мне? Он убрал ладонь от её рта и обхватил руками голову сестры, прижался носом к носу. Шарлиз судорожно выдыхала, слёзы продолжали течь из её глаз, она шмыгала распухшим красным носом, отведя руку с сигаретой, истлевшей почти до фильтра. — Если они попробуют добраться до Лира, то Лайош, он... — Я знаю, знаю, — увещевал её Мэл. — Я тоже это знаю... — Это так странно. Они ведь ... Преемники, вроде бы... Но даже за такие мысли... — Им сейчас всё равно. Они так думают. Им слишком больно, чтобы просчитывать действия. Они просто не способны думать ни о Лайоше, ни о тюрьме, которой ты пригрозила. Пойми... — Мэл... А ты всё ещё с ними?.. — девушка опустила глаза. — Я никогда не говорила с тобой об этом напрямую... Но мне кажется, что я вас всех теряю... Винса и Тео физически, тебя, Шервуда и Роско — морально... Я всегда думала, что умнее вас и знаю, как лучше... Но сейчас я так потеряна. Я никогда не пыталась влезть в вашу шкуру, понять, что движет вами на самом деле, — комкано говорила Шер, не зная, как выразить все роившиеся в её голове мысли. — Так ты с ними до сих пор... Делаешь это?.. Мэл мягко приглаживал её жёсткие волосы. — Да. Делаю. Шер вытерла рукавом рот, щёки и подбородок. — Раньше всё было иначе, — продолжил Мэл. — Раньше... Нам просто нравилось, мы получали удовольствие. Сейчас... Я говорю откровенно, как ты и хотела, — он глянул на сестру, она часто закивала. — Сейчас я терплю. Мне кажется, только я их и выдерживаю, если совсем честно. Я даю им вылить их эмоции. — Но ты же не обязан... Они тебя насилуют?.. — Нет, это не насилие, — замахал на неё Мэл, — но... Они не относятся ко мне как раньше. Не буду вдаваться в подробности, просто для меня это тоже лазейка, чтобы удерживать их... Чтобы знать всё, о чём они думают... Чем дышат... Только всё это чисто между нами, Шер. Понимаешь, альфы и омеги — как сообщающиеся сосуды. Близнецы плохо управляемы, и сейчас я должен сделать всё, чтобы они не натворили бед, которые потом нельзя будет исправить... — голос Мэла звучал грустно. Омега смотрел в беззвёздное небо, Шер молча докуривала. — В каком-то смысле я заложник ситуации. Я мог бы плюнуть на всё и уехать в Каледон, мне есть, чем там заняться. Но у меня есть обязательства перед нашей семьёй. И я понимаю, что кроме меня никто этого не сделает... Как ты несколько месяцев назад. Ты тоже могла плюнуть на всё и горевать, или заняться своей карьерой, забить на меня и остальных. Но ты предпочла вернуть меня к жизни. И я благодарен, Шер. Ведь это оказалось под силу только тебе. Где бы я сейчас был, если бы не ты? Я говорю путано, но мне кажется, только ты и поймёшь... — Я понимаю, — прошептала Шер. — Понимаю, братик... — она прижалась к нему, крепко обняв, буквально повисла у него на шее. — Я очень сильно тебя люблю, — сквозь слёзы проговорила девушка. — И я тебя, малышка, — Мэл прижался губами к темечку сестры. Его открытые глаза были сухими. Омега гладил плечи и руки Шер. Они так и сидели, пока на крыльце не послышался топот. Близнецы уходили в спешке, у каждого на плече — спортивная сумка. В дверях стоял один Дарнелл. Шер подняла голову, а Мэл отстранился. — Я же говорил. Мне тоже пора. Девушка смотрела на то, как он встаёт и отряхивает колени от пепла. — Мэл, поехали! — бросил ему Роско, закидывающий скарб в машину. — Иду, — омега погладил собаку и скользнул по сестре спокойным взором. — Мэл, — позвала она, когда он уже сделал несколько шагов в сторону автомобиля. — Да? — Береги себя. — И ты себя. Я заеду на днях. Шарлиз уже не плакала, но прикрывала рот ладонью, глядя как её братья запрыгивают в небольшое спортивное авто. Дарнелл стоял возле закрытой входной двери и переминался с ноги на ногу. Шер поднялась только, когда машина выехала за пределы участка. — О чём вы говорили, пап? — спросила она слабым голосом. У Шер нестерпимо болела голова, она едва стояла на ногах, но старалась выглядеть бодрой. Для него. — Мы ругались. Долго и мучительно. Но их бесполезно переубеждать. Их слова звучат как бред, но что поделать. Пусть едут... — Мэл сказал, что сможет уберечь их... — Мы поговорили с ним на днях по душам. Не переживай, Шер. Я всё знаю. А близнецы перебесятся и вернутся. Так они устроены, — он похлопал её по спине и улыбнулся. — Идём в дом, уже холодно. Он открыл дверь, но Шарлиз осталась стоять на ступеньках. — Пап. Почему это с нами происходит? Близнецы говорят, что виноват во всём Аранис... И ты... Я не согласна с ними. Дарнелл обернулся и прижался спиной к двери. — Шер, я много думал о том, кто прав, а кто нет. Бестолковое занятие. Потому что можно сколько угодно тыкать пальцем и говорить — виноват он или они. Или обдумывать свои слова, сказанные двадцать лет назад. Или решения, которые я принял. Не все они были верными. Но наши судьбы — моя, Араниса, ваши, Лайоша, Лира — сплелись воедино. Кто сказал, что запрети я вам переехать в Ремо — ничего бы не случилось? Даже если бы я знал, чем всё кончится, и принимал бы решения, учитывая всё, что есть на данный момент... Где гарантия, Шер? Её нет. Обычно, когда пытаются предотвратить беду, она настигает ещё быстрее, потому что она для чего-то нужна. Понимаешь меня, детка? Шарлиз нахмурилась и сжала губы. — Думаю, что понимаю, папа. — Выше нос, Шер, — улыбнулся Дар. — Как там Аранис? — Ну... Роско крепко от него досталось. Ты не видела его челюсть, когда он проходил? Аранис сейчас обрабатывает кулак. Как обычно, в общем. Но я считаю, что это было нужно. Сейчас Ро не понял, потом — обязательно. Пойдём. — Мне всегда казалось, — Шер снова не двинулась с места. — Что ты и Аранис обходитесь с Ро и Ру жёстче, чем со всеми нами. И не всегда это справедливо. Так мне кажется. Может быть поэтому они сейчас не могут пойти вам навстречу? Поэтому упёрлись в своё? — девушка нахмурила лоб, внимательно глядя в грустные и серьёзные глаза папы. Он был без очков. — Волчата жёсткие по своей природе, так было всегда. Они понимают только силу, Шер, — не задумываясь ответил Дар. — Только её уважают. В этом их отличие от всех вас. Поэтому ты могла не понимать некоторых наших поступков, и наказания казались суровее, чем нужно. Но, поверь, я вложил в них не меньше любви, чем в вас. Просто им необходима крепкая рука. Я всегда знал, что делаю в плане воспитания. — Но Мэл ведь с ними не воюет... И у него получается находить с ними общий язык. — Мэл-то? О. Ещё как воюет, Шер. Тебе просто не всё видно, детка. — А ты знаешь всё? — Шарлиз пугала откровенность отца-омеги, но вместе с этим и манила. — То, что мне нужно знать, я знаю. И про то, о чём ты подумала, тоже. — Папа, но почему они?.. — Потому что и волчата, и Мэл заигрались. Волчата в бандитов, а Мэл — в кукловода, — неожиданно резко произнёс Дарнелл. — Их игры сейчас переходят некоторые границы, но всё ещё в рамках. Не думай, что я не зряч, что ослеплён горем. Я вижу каждого из вас насквозь, потому что я вас родил. И то, что Мэл сейчас темнит — тоже временно. Рано или поздно всё всплывёт наружу. Он уже на пределе. — О чём ты? — Я пока не могу тебе сказать, я не знаю, что именно его мучает. Но честолюбивые мечты Мэла могли завести его далеко, очень далеко... До Шер дошло, что папа даже не с ней разговаривал. Он проговаривал вслух мысли, которые она невольно сковыривала вопросами. Его голос звучал не обычным мягким теплом. Это настораживало. — Конечно, я не могу предугадать все их действия — они всё-таки отдельные от меня люди, но я уверен на семьдесят процентов, что свои громкие угрозы они не воплотят в жизнь, даже если им представится возможность. А это очень большой процент. — Я понимаю, — растерянно проговорила девушка. Она пыталась проанализировать слова отца, понять, что ещё в них скрывается. Папа был необычайно разговорчив. Видимо, то, что волчата уехали — он воспринял как движение застоявшейся воды. Перемены. Вот, что значил и этот разговор, и скандал — волчат прорвало, а папа вёл себя так, будто... Ждал этого раскола? — Всё, Шер, — он спустился на ступеньку ниже и взял её за руку. — Пошли. Уже я окоченел. А ты в одном платье. — Да, прости. Он звучно свистнул. — Ты тоже в дом, — приказал он Локи, уже послушно трусившему к порогу.