«У меня остался только миг выплеснуть крик. У меня остался только час думать о вас. У меня остался только день скрыть свою тень. У меня остался только год бед и невзгод».(с)
. Карсис. Квартира Мэла. Щебетание птиц стало таким привычным, будто вовсе и не посторонний звук, а часть квартиры. На него никто не обращал внимания. Никто и не слышал, кроме Мэла, хотя он находился в спальне. Омега лежал животом на развороченной постели, поджав под себя ноги. Лбом он прижимался к сцепленным в кулак ладоням. Его глаза были закрыты. Он не шевелился. Роско смотрел на него из коридора, задумчиво потирая затылок. Постояв несколько секунд, вернулся в общую комнату, где Шервуд варил кофе. — Не встаёт почему-то, — констатировал Роско, садясь за стол. — Долго. Странно, — ответил Шервуд. — Пойду, гляну. Последи за кофе. Нижняя часть обнажённого тела омеги была скрыта простынёй, а верхняя — горела пунцовым цветом. Шервуд вошёл в спальню. — Уйди. — жёстко сказал Малкольм. — Мэл, ты чего? — Уйди, я сказал. Шервуд сел на край постели, подвинув бугор из одеял и положил ему руку на позвоночник между лопаток. Кожа Мэла была горячей. — В чём дело-то? — склонился Шервуд. — Дай мне побыть одному. Уйди. Альфа подвигал бровями, пытаясь понять, что не так, но всё же послушался слов брата и вернулся в комнату. — Ну что? — поднял на него из-под широких, нахмуренных бровей яркие глаза близнец. — Видимо, перегнули палку. Схожу в магазин.***
Мэл то и дело протирал лицо и втягивал воздух сквозь сжатые зубы. «Это край. Просто край. Я больше не могу. Как же я устал...» Он спрятал лицо в подушке и надолго замер. Опять раздались шаги. Шервуд. Он различал близнецов и по запаху, и по шагам. В комнате пахло горьким, едким потом близнецов, свой запах он не чувствовал. Воздух был напитан их флюидами. За те три часа у Мэла внутри всё прорвалось в трёх местах. Он должен выключить эмоции сию же минуту, нельзя нервировать близнецов сейчас. Слишком высоки ставки. Они на взводе, если потерять над собой контроль — они тоже потеряют его остатки. Мэлу не хватало места, не хватало времени, чтобы успокоить себя, побыть наедине с собой и привести в порядок мысли. А чем больше он старался угомонить их и задавить чувства — тем сильнее они его обуревали, тем сложнее ему становилось. Мэл прикидывался мёртвым, не шевелясь, но внутри он пылал. Сомнения подступили к горлу. «Я не справлюсь». Что-то с глухим стуком упало на кровать рядом с ним. — Вот, возьми... — хриплый голос Шервуда. «Меня сейчас стошнит». Омега слегка повернул голову и открыл глаз. Тюбик с заживляющей мазью. — Засунь его себе... — он не сдержался. За это до крови прокусил губу. Шервуд молча завис над ним, терзая его физически ощутимым взглядом. Мэлу хотелось спрятаться, скрыться, убежать. Он был не в силах с собой справиться, куда ему — с ними? Из них плещет энергия через край, а он пуст. — Мэл, скажи мне всё, — Шервуд прижался бедром к его пояснице, начал гладить спину широкими, горячими, слишком горячими ладонями. — Что не так? Тебе было больно? Ты мог сказать... Омега не выдержал. Вскинул голову, посмотрел на брата и сглотнул. Он готов был вцепиться ему в горло. — А я не говорил? Я не говорил?! — повысив тон, задал он риторический вопрос. — Только вы не слышали! Шервуд отвернулся. Упёрся взглядом в своё колено. — Ты подначивал, — кротко прошептал он. — Я не подначивал. Я просил, — Мэл упал лицом в подушку и отвернулся к окну. Но почти сразу вскочил, сбросив на постель простыню и убрался в ванную.***
— Роско, когда он выйдет, я хочу побыть с ним наедине какое-то время. — С чего это? — с прищуром посмотрел близнец, спрятав лицо за кружкой с кофе. — Его надо успокоить. Мы были слишком грубы. Особенно ты. — Вот как? Я, значит? А с чего ты решил, что успокаивать его должен именно ты? — Роско чуть не отшвырнул кружку. Шервуд сжал челюсти и впился в близнеца ледяным взглядом. Тот ответил ему тем же. Они молчали несколько минут. — Я как брата тебя прошу, — первым заговорил Шервуд. — Ты почему-то всегда пытался обособить свой секс с ним. Не так явно, но порой это раздражало. Ты забываешь, что Мэл — принадлежит нам обоим. В равной степени. А сейчас ты ставишь вопрос ребром. Ты думаешь, я не понимаю?.. — ухмыльнулся Роско и снова принялся за свой кофе. По лицу Шервуда скользнула тень, он чуть склонился, наваливаясь на стол. — Мы обидели его, — умерив свой пыл, проговорил близнец как можно спокойнее. — Так нельзя. И ты не можешь отрицать, что Мэл ближе ко мне, чем к тебе. Иногда бывают моменты, когда люди должны оставаться вдвоём, а не втроем. — То есть ты хочешь сказать, что в этом «вдвоём» — лишний именно я? — в голосе Роско прорывалось альфье рычание. — Может быть, Мэлу сейчас нужен я? Ты сам сказал, что я виноват больше. Близнецы снова надолго замолчали. Роско сжимал ручку кружки, и она скрипела под его пальцами. Они не спускали глаз с друг друга, давили и боролись так, как велели им инстинкты. Шервуд одержал верх. Роско молча поднялся и вышел из квартиры, больше и не глянув на брата. Вода в ванной не переставала шуметь больше часа, прежде чем Мэл вышел оттуда в махровом халате, небрежно перехваченном чуть ниже живота. Шервуд ждал его, сидя на коленях у постели и опираясь на неё локтями. За этот час он прокрутил всё, что они делали с Мэлом утром и пришёл к определённым выводам. — Мэл, мы больше не будем использовать ошейник и ремни. Я буду чаще целовать тебя. Омега замер, глядя на него как на идиота. — Раньше, когда я был ласков с тобой — ты злился. Ты не позволял мне проявлять заботу и нежность. Я исправлюсь. Прости меня. Я всё понял, честно. Он не замечал, что не говорит «мы» и «нас». — Шервуд, нет. Не в этом дело. И... В общем, я сейчас поеду проветриться. Я не хочу вас видеть. Где Роско? — Я выгнал его. Омега обмер. Его глаза расширились. — Но он скоро вернётся. Я выгнал его на несколько часов. «Не вовремя. Нет. Нельзя допускать разлада между ними. Блять, что я наделал...» Шервуд неловко поднялся и приблизился, прижался к нему всем телом, обняв. Тёплые губы заскользили по лицу омеги. Шервуд абсолютно не умел быть ласковым. Но дело было, опять же, не в этом. У Мэла мысли наползали одна на другую. Ему впервые стало страшно. «Я их не контролирую. Всё». Закрыв глаза, альфа взял Мэла за подбородок и вжался ртом в его рот, заскользил языком по его. Омега смотрел перед собой, слегка поглаживая Шервуда по плечу, скрытому коротким рукавом тонкой футболки. Брат уже давил на Мэла весом, вдавливал в стену. Его поцелуи становились всё требовательнее. Мэл не смог себя перебороть. Оттолкнул брата руками и перевёл дыхание, обтёр слюну с уголка рта. — Не хочу. Нет, — он извернулся и подошёл к широкому окну, остановил взгляд на проезжей части, бежавшей внизу извилистой лентой. Птички щебетали, он хотел к ним. Близнецы лишние в его квартире, они нарушают почти неосязаемый баланс. — Мэл!.. — позвал Шервуд, он уже был за спиной, уже забрался руками под его халат и гладил по животу, целуя шею. — Я почувствовал себя вещью. Куском мяса. Вам уже всё равно, есть я или нет. Я всего лишь средство, неодушевлённый предмет, который бездумно выполняет ваши желания, у которого нет чувств, нет своих желаний. Вы меня не слушаете и не слышите, — горько говорил Мэл, всхлипывая. — Я больше не могу. Я не хочу! — он резко повернулся в руках Шервуда и посмотрел в глаза своими влажными, растерянными. — Я же попросил прощения, я извинился, я сказал, что этого больше не повторится... «Он не слышит, не понимает и не хочет понимать...» — Мэл зажмурился, терпя новые мокрые поцелуи. Почему-то его одолевали навязчивые мысли. Всплывали слова Араниса, которые он живо представлял, пока слушал. Тогда. И сейчас не мог отделаться от ощущения... Что есть сходство с тем, что пережил его папа в свои шестнадцать. В эту минуту Мэл пытался отключить лишние эмоции, пытался вернуться к тому, что задумал. Ведь они скоро поедут в Ратимор. Ещё сегодня утром он был уверен в волчатах, уверен в том, что всё делает правильно. Это же его братья, вспыльчивые, но добрые. Безобидные и управляемые им. Сейчас всё вставало с ног на голову. Ему открылась иная сторона. Мэл не хотел бы её видеть, но она лезла в глаза, её нельзя было игнорировать. Поток мыслей был прерван скрежетом в замочной скважине, шагами, звуком закрываемой двери. Роско вернулся. Мэл не видел его, но чувствовал злость близнеца в каждом его движении. Она долетала с шорохами и запахами. Шервуд не выпустил его из рук. Не выпустил, и когда Роско появился в спальне. — Дай нам час, — проговорил Шервуд угрожающе, оторвавшись от Мэла. Омега почти наяву увидел трещину, пролёгшую между ними. — Но потом я его возьму. Братья делили его. У Мэла остекленели глаза. Дело не в нём самом. Это инстинктивное соперничество. — Если Мэл того захочет, — выговорил Шервуд, и пока он говорил, мелькали его обнажённые белые зубы. Он негласно угрожал другому альфе. Омега кожей чувствовал — что-то ломается, что-то катится в бездну. Страх снова обуял его. Он не мог предположить исхода их молчаливого сражения, которое от беззвучия проступало на поверхность только чётче. «Я потерял контроль. Роско. Я уверен в Шервуде. Но Роско... Он может убить Калиса. Я вижу это». Роско плотно закрыл дверь и вышел, оставив их наедине.***
Альфа сидел в комнате с включённым телевизором и нервно вертел в руках очередную чашку с кофе. Лёгкое щебетание птиц раздражало всё больше. Они то тихонько чирикали, а то и громко покрикивали, сталкиваясь друг с другом в своих клетках. Особо шумными оказались три жёлтых кенара. Роско наблюдал за ними краем глаза, и, как назло, их чириканье становилось громче, било по нервам. Он не мог привыкнуть к этому бесконечному щебету. Запах Мэла проступал сквозь закрытую дверь спальни. Смешанный с запахом Шервуда — становился ярче, заводил. Роско злился. Его нога неконтролируемо стучала пяткой по полу. Кенары надрывались всё громче. Альфа не выдержал, вышел из комнаты, вправо по коридору, и встал у двери спальни. Слышал, как Мэл стонет, как тяжело дышит Шервуд, как их тела шлёпаются друг об друга, как недовольно шипит что-то его старший брат-омега, как мученически скрежечет под ними кровать. Кенаров он слышал даже отсюда. Он кашлянул и вернулся в комнату-студию, целенаправленно подошёл к клетке, стоявшей возле телевизора. Открыл её и достал самую шумную светло-жёлтую птичку, которая смотрела на него одним чёрным глазиком и широко раскрывала клюв, чтобы продолжать кричать. — Да заткнёшься ты? — прошипел он, сдавил пальцами его шею и голову, слегка провернул и бросил умолкнувшего навсегда кенара на пол. Закрыв клетку, Роско посмотрел на дела своих рук, растерянно огляделся, провёл ладонью по взмокшей шее и попятился. Из спальни доносились звуки борьбы и как будто скулёж. — Нет, Шервуд! Я умоляю, только не это! Я твой! Твой! Нет! Блять, нет! Разборчивый, чёткий вопль Мэла. Омега кричал навзрыд. Роско сорвался с места. Влетел в спальню, выбив запертую на замок дверь, и застыл. — Ты что... Ублюдок... Мы же отцу клялись... — только и выдохнул он.***
Дарнелл суетливо ходил по дому, не выпуская из рук телефон. Шарлиз и Аранис периодически поглядывали на него, но продолжали заниматься своими делами. — Я пойду к Райву. Вчера его даже не выводили. Надо размять его, — сказала она Аранису. Тот кивнул и уткнулся в газету, сидя в кресле. Альфа был трезв как стёклышко. Он не прикасался к бутылке с того самого дня, когда близнецы ушли из дома. — Арани, — заглянул в комнату Дар. — Я поеду к Мэлу. — Зачем? — не отрываясь от газеты, спросил мужчина. — Мне что-то неспокойно. И он не берёт трубку. — Его может не быть дома. Дозвонись до него сначала. — Я хочу поехать. Вдруг он там. Дарнелл завозился в прихожей. Аранис вышел к нему. Омега обувался. — Прокачусь с тобой, пожалуй. — Как хочешь. Сам не знаю, но меня прям тянет. Может быть, это просто нервы. — Поедем, успокоим твои нервы, — мягко улыбнулся Аранис.***
— Я же говорил. Он редко бывает дома, — стоя у двери квартиры Мэла сказал Аранис. Дарнелл настойчиво терзал дверной звонок. Но внезапно что-то грохнуло об дверь с другой стороны. Мужчины переглянулись. — Убирайтесь! — голос заглушился массивной железной дверью, но это определённо был Мэл. — Мэл, это я. Открой, пожалуйста! — крикнул Дар, почти прижавшись носом к двери. Мэл притих с той стороны. Дарнелл сосредоточенно смотрел сквозь очки, как будто это как-то поможет двери открыться самой. Мэл вовсе не торопился. Аранису передалось непонятное ощущение угрозы, он не мог понять — это эмоции Дарнелла или это исходит от Мэла. — Мэл, открой, или я выломаю дверь! Альфа настороженно прислушался. Глухие тяжёлые шаги по направлению к двери. — Пожалуйста, уходите. Вы рано приехали, — с трудом расслышал он слова. — Я уже сказал. Выломаю. — Всё в порядке... — Мэл... Сынок, открой нам.***
Переговоры длились почти полчаса, и Аранис уже собирался выполнить свою угрозу. Он чувствовал, что попасть туда надо именно сейчас. Но Мэл всё-таки открыл. Открыл и сразу скрылся в недрах квартиры. Дарнелл и Аранис осторожно вошли. Оба поморщились от стойкого амбре секса, повисшего в воздухе. Оно не рассасывалось, несмотря на то, что в квартире свистел жуткий сквозняк. Все окна открыты нараспашку. Непривычный для Араниса и Дара гомон взволнованных птичек сразу ударил по ушам. — Что-то случилось, Арани, — тяжело проговорил Дар, медленно ступая по коридору. Мэл закрылся на балконе и курил. Аранис сразу прошел в спальню, принюхиваясь. Его острое обоняние считывало множество незримых глазу вещей. В комнате ахнул Дарнелл. Альфа оглядел полностью застеленную кровать и, почёсывая затылок, пошёл к мужу. Дарнелл стоял у кухонного стола, на котором лежал мёртвый, с не естественно вывернутой головкой, кенар. На полу шелестел листок бумаги, подгоняемый сквозняком. Аранис подобрал его и быстро пробежал глазами по строчкам. — Прощальная записка, — растерянно сказал он Дару. Омега схватился за неё и заглянул, не забирая у Араниса. «Простите меня, если сможете. Я хотел быть хорошим сыном, у меня не получилось. Когда вы её прочитаете, меня уже здесь не будет. Простите. И прощайте». Мэл захлопнул дверь балкона и равнодушно, воспалёнными глазами посмотрел на них. — Забыл. Забыл убрать её, — натянуто, с трудом сказал Мэл и скрестил руки на груди. Он стоял к ним боком. — Объясни, — развёл руками Аранис, бумага хрустнула. — И что с птицей? — Роско. Роско убил её, — отведя глаза, прошептал омега. — Потому что она слишком громко пела.***
Мэл сидел на полу, а Аранис и Дар на диване. Омега прижался подбородком к коленям, которые обнимал. Отделялся. — Они поехали в Ратимор. Я должен был с ними. Но... — он закрыл глаза. — Не смог. Я не знаю теперь, что будет. Я сказал им, что там Калис. Я хотел дать им возможность... Чтобы они поняли, что не смогут это сделать. А сейчас я уже не знаю, что они смогут, а что — нет. Я так виноват... — Надо ехать за ними, — вскочил Аранис, а Дар взял его за руку. — Но это ещё не всё, — вымученно прошептал омега. — Через два часа здесь будут Винс и Тео. Аранис упал обратно на диван. — Ты умом тронулся? Дарнелл молчал. Мэл помотал головой. — Я должен был их дождаться. А потом уйти. Оставить вам дверь открытой. Я бы позвонил, — монотонно говорил он. — Но вы приехали раньше. И теперь я должен рассказать вам всё. У меня нет выбора. — Выбора у тебя действительно нет, — подытожил альфа. И он начал свой рассказ с того момента, как к нему пришёл Лир. Рассказывал быстро, без эмоций, но было ясно — он просто отстраняется от своих слов, будто не он во всём этом участвовал. —...Я успел их разбудить... Они слышали, как я говорил по рации о взрывах... Они выбежали, но волновой удар их застал. Их контузило, хоть они и не пострадали физически... Аранис понимал, что нужно что-то сделать, найти старших близнецов, остановить их, но не мог уйти сейчас. Ему нужно было знать. Пока Мэл рассказывал, альфа дозвонился до Нэйта. Это не отвлекло Мэла. Он всё говорил и говорил. Дарнелл слушал с необъяснимой, непонятной даже альфе стойкостью. У самого Араниса живо мелькали перед глазами картинки. — Они могли рассказать вам, какая я тварь на самом деле... Я хотел стать таким же сильным как ты, Аранис, я хотел показать, что я достоин тебя и Лайоша. Хотел проявить такой же ум, как у него... Хотел перехитрить вас обоих, думал... Что могу... ..Ты искал их, но лес большой. Скорее всего они свалились в какую-нибудь канаву, когда убегали, оглушённые взрывом. Я не знаю, как они оказались почти на западной границе, в котловане. Сами они не помнят. Но я нашёл их уже после того, как вы их похоронили... На Винса напал волк, когда мы подлетали... ...Я убил и волка и пилота... Дарнелл слушал внимательно, с равнодушным лицом, но крупные капли слёз на глазах выдали его. — ... Я заботился о них... Я сделал им фальшивые документы... Лечил... Они восстановятся... Не сразу... Я не хотел, чтобы они вспоминали, поэтому не называл их настоящими именами и не называл своё... У Араниса в груди бушевал праведный гнев, но у него оставались вопросы. Мэл закончил свой рассказ на том, что теперь они уже в пути из Каледона. — И почему ты решился, Мэл? Дарнелл водил рукой по своей груди, будто у него болело сердце. — Почему ты решил сейчас их отдать? Просто так? Понимая, что скорее всего ты лишишься возможности занять место Лайоша? Если ты так сильно этого хотел? И почему ты всё рассказал? — у Араниса горело лицо и всё тело. Он и сам не мог разобрать, что чувствует. — Потому что я слишком слабый, — ответил Мэл. — И мне больше ничего не нужно ни от тебя, ни от Лайоша. Мне уже всё равно. Всё потеряло смысл... — он закрыл лицо руками и простонал. — Я не справился с братьями. Я ничего не могу. Аранис снова вскочил. У него мучительно чесались кулаки, а воздуха не хватало. Столько месяцев он горевал по живым. Ему даже в голову не пришло, что... Он ведь искал их. Искал детей, но не нашёл. Как он мог допустить такое у себя под носом? Переведя взгляд на Дара, он гулко выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Так, что случилось, Мэл? — прошелестел Дар, пригнувшись, он разглядывал сына. У Араниса клокотало в горле то ли рыдание, то ли рык. Предатель. Змея. Сволочь. Убить за такое мало. Власти он захотел! Какой ценой! Ценой чего! По его вине близнецы тронулись на мести, но он слишком боялся, видите ли, отдать живых братьев, чтобы про него ничего такого не подумали! Помог Лиру воплотить его план... Надеялся, что Лир убьёт Лайоша?.. А Дарнелл... Что он делает? Нашёл, кого жалеть. И это сейчас. В эту минуту. Омега поднял голову и убрал волосы с шеи, открывая свежую, опухшую и кровившую, глубокую метку альфы. Она явно была сделана не с первого раза, зубных дуг несколько, кожа разорвана неровно, выступал ромбик блестящего мяса. Аранис задохнулся. От последнего штриха сердце чуть не проломило грудную клетку. Дарнелл зажмурился, снял очки и прижал к глазам руку.