***
Заходя в лифт, Ксандр едва не снёс парня, выходившего из него. Профессиональная привычка заставила внимательно осмотреть его всего секундным взглядом. Молодой омега выронил трость и едва не упал, грязно выругавшись себе под нос. Детектив притормозил и поднял трость, видя, как трудно тому сгибаться. — Извините, — проговорил он на автомате, всучив ему толстую палку с массивным набалдашником. — С вами всё в порядке? — Не убит, — бросил ему парень, даже не посмотрев на детектива, и ловко двинулся в сторону главного кабинета издательства, прихрамывая на одну ногу.***
Вечер был поздним, но секретарь Араниса ещё находился в приёмной. Альфа размышлял над судьбой вздорного Руди, когда услышал за дверью знатный переполох. — Ой, да бросьте! — Нет, туда действительно нельзя! — Если Арно Брукс на месте — значит, можно! — Да погодите же! Всё это сопровождалось шумной вознёй. Незваного посетителя будто пытались удержать силой. Аранис попросил никого к нему не пускать, но голос казался ему смутно-знакомым. Он прислушался. — Господин, простите, не знаю, как вас зовут, кнопочку зажмите и скажите о посетителе. — Он занят! — секретарь храбро отстаивал покой своего начальника. Аранис усмехнулся, уже стоя у двери. Мужчина не верил своим ушам, но вмешиваться не торопился. В дверь заколотили чем-то металлическим. — Это недопустимо. Я сейчас вызову охрану! Аранис резко распахнул дверь. — Не надо охраны.***
— Прости, Аранис, за всё это. Я сам не знаю, зачем пришёл. Мимо проходил, увидел, что свет горит, и... — тараторил Лир робким голосом, резко контрастировавшим с тем, что вырывался из него минуту назад. Омега неловко крутил рукой трость, будто хотел ввинтить её в пол. — Ладно, вру. Только с самолёта и сразу — сюда. Если бы тебя тут не было, поехал бы к вам домой. Я так хотел тебя увидеть... Альфа не дал ему закончить торопливый поток слов, резко заключил в объятья и даже оторвал от пола, закружил в воздухе. Услышал только, как трость брякнула на пол и закатилась под диван. — И поэтому, ты, зараза, даже по веб-камере мне ни разу не помахал? Так сильно хотел увидеть? Аранис не удержался от бурного проявления радости, которой сопротивляться не было ни сил, ни желания. Его блудный сын вернулся. У него было не шесть, а семь названых детей. Он усадил омегу на диван и опустился рядом. Сразу принялся осматривать нежданного гостя с голодным любопытством. Лир, чуть более круглый, чем обычно, но уставший, осунувшийся в лице и бледный, тем не менее, живой, — сверкал на него тёмными, бархатными глазами. Изменения были налицо, но Аранис отчётливо видел струившуюся в омеге жизнь. Уголки рта опущены, на смуглой коже просматривались чуть более чёткие линии носогубных складок, но в целом — он почти не изменился. Лёгкая, едва заметная печать усталости и грусти в лице совсем его не портила. Придавала неуловимой томности в движениях глаз и губ. У Араниса возникло двойственное впечатление — Лир одновременно стал старше на целую жизнь, и в то же время в его чертах и жестикуляции прорывалась былая игривость, которой альфа не помнил с тех пор, как Лир похоронил мать. — Я удивлён, очень удивлён. Не ожидал. Ещё сегодня утром мне позвонил Лайош и загробным голосом сообщил, что ты уехал, а сейчас — вот он ты, передо мной сидишь. Дай хоть рассмотреть тебя. — Аранис, ты так... Добр ко мне, — Лир потупился, его явно одолела неловкость. — Лир, — уже тише, подавив эмоции, проговорил альфа, мягко взяв его за подбородок и заставив посмотреть в глаза. — Ты мне как сын. Да, не буду врать, убить я тебя хотел. И если бы близнецы неожиданно не вернулись с того света — я бы разговаривал иначе. Но всё равно... Ты понимаешь? Омега поджал губы и промолчал. — Давай не будем вспоминать. Ты ведь не просто так пришёл? Ко мне уже давно никто просто так не ходит, — Араниса неприятно укололо ощущение, что он показал и произнёс лишнее. Теперь он не знал, куда себя деть, поэтому отстранился и впился пальцами в обивку дивана. Но Лир обнял его, обвив руками поясницу, и прижался щекой к его боку. — Я даже не надеялся на твоё прощение. Просто хотел увидеть, — прошептал омега, потеревшись об него головой. — Потому что... Потому что никто не относился ко мне так, как ты. А я тебя предал. И знаешь... Меня мучает предчувствие... Что я скоро умру. В самолёте я понял, что могу сказать это только тебе. Большей, чисто отцовской ласки, чем от тебя, я не получал ни от кого в жизни. Аранис, я так устал. И ты даже сейчас, после всего... Встретил меня так, как мне и присниться не могло... Альфа слушал Лира, закрыв глаза и уложив ладонь ему на затылок. В носу у него защипало. — Господи, Лир. Мне дети такого не говорили, — выдохнул он, справившись с собой. Отцепил от себя руки омеги и прижал его голову к своему плечу. — И откуда такие мрачные настроения? Ты чего? Какие твои годы? — потряс он его за плечи, и стал с силой массировать позвоночник Лира. — Не знаю. Я вроде строю планы, мне кажется, что снова начинаю жить. Но это предчувствие пугает. У меня опускаются руки. — Я думаю, Лайош не согласится с ним. Лир, я тебя простил. Как бы там ни было, у вас с Лайошем свои вопросы. Что касается меня... Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Особенно теперь. Видишь, время всё расставило на свои места. Лир медленно поднял голову, заглядывая ему в лицо. — Я сломал твой дом. Лир хотел получить от Араниса полное прощение, он негласно умолял принять его снова. Альфе всё стало ясно как день. — Лир, много лет назад, когда тебя ещё в помине не было, Лайош стоял в этом самом кабинете — зарёванный, с ангиной — и просил вернуться в Ремо. И я ему сказал, что Ремо — это гроб. И оказался прав. У всех резко изменилась жизнь после того, как ты поднял там всё на воздух. Мы задышали полной грудью. Да, жалко животных. Очень жалко, ничего не могу сказать. Жалко Коди Квода. Ремо — было его жизнью, и нам всем его очень не хватает. Но в глобальном плане — ты оказался прав. Только так и можно было нас всех оттуда вытащить. Да, больно. Перемены — всегда больно. — Аранис гладил его по плечу. — Дарнелл тоже так считает. Мы пришли к единому мнению в этом вопросе. Потому что если разбирать ту потерю на винтики и смаковать их — можно тронуться. И жить будет невозможно. — Спасибо тебе, Аранис. Ты даже не представляешь, насколько легче мне сейчас стало... Ни один из шести детей не был ему так близок, как Лир. Возможно, Шарлиз и ближе всех детей, но дальше, чем Лир. По-настоящему в нём нуждался именно Лир. Аранис подул ему на волосы, будто омеге не тридцать три, а пятнадцать. В сердце через край плескалась отцовская нежность. Ведь Лир всё-таки пришёл со склонённой головой. Однако чувство Араниса не всегда было таким чистым. Ничего сверх не происходило даже в мыслях, но был в его жизни эпизод — его личный позор. Один единственный раз, но всё же, всё же. И альфам приходится бороться с собой. Аранис помнил как, усмирив желание Лира целоваться с ним и обсудив этот вопрос с Лайошем, он пошёл в туалет, где мысленно продолжил ситуацию в спортзале. Те мимолётные, но сильные касания, глаза Лира, его развратная в своей невинности тяга и мягкий запах совсем юного омеги — возбудили альфу. Ему было мучительно стыдно, он пытался представлять Дарнелла, но сквозь лицо истинного неизменно проступала наглая, смуглая мордашка. Ничего не оставалось, как угомонить себя единственным доступным способом. После этого он с трудом поднимал глаза на Дарнелла несколько дней, а Лира избегал с неделю. Так Аранис был устроен — даже минимальное отступление от собственных принципов — нарушало его душевное равновесие. Он затолкал этот постыдный эпизод своей биографии как можно глубже. Аранис работал с книгами, он читал их, он был женат на писателе — у него живое воображение. Порой мысли уводили его в дебри планирования альтернативного развития событий. Что было бы, не встреть он Дарнелла до Лира? Мальчишка, в свои пятнадцать-шестнадцать-семнадцать обладал такой силой очарования, что Аранис не исключал — он запросто мог пасть к его ногам. Вряд ли бы он смог удержаться и не переспать с ним при возможности. Если бы не было Дара, любовь к которому — абсолютна. Изменять было невозможно даже в мыслях. Однако, с усмешкой над самим собой он приходил к выводу, что не случись у него Дарнелла — Лир бы в их жизни не появился. Во всяком случае, в те годы. Как-то он задумывался, чем такой виток истории мог бы кончиться, если бы они с братом попытались делить Лира. Аранису интереснее всего было размышлять об этом — о соперничестве с его не самым добрым братцем. Такие фантазии давно не бередили альфу, но он их помнил и относился как к сокровенным полудетским забавам. Тем более тогда — слова Лайоша больше напоминали театральную, фальшивую игру. Тогда было смешно. Много воды утекло с тех весёлых лет. Теперь Лир — отец его родного племянника. И это единственное, что имело сейчас значение. Аранис так радовался этому событию, будто у него самого родился сын. Кровный наследник — то, о чём много лет мечтал старший Варг. Он завидовал Лайошу по-белому. До сих пор Аранис ни разу не видел мальчика. Его брат болезненно реагировал на любой вопрос о малыше. Но обещал показать его, когда здоровье Левенте не будет вызывать опасений.***
— Что планируешь делать дальше? — Ещё какое-то время побуду в Карсисе, а потом... Потом поеду к Нэйту и Кио. Надо повидаться с ними, хоть я этого и не хочу. — Раз не хочешь — зачем себя мучить? — Ты просто не понимаешь, Аранис... Нэйт... Он до сих пор не оставил надежду. И я не могу просто взять и наплевать на его чувства, — омега изливал названому отцу душу, держа в руках чашку чая, принесённую секретарём. — Всё так сложно. — Лир, — мужчина сел верхом на стул и уложил голову на спинку. — Если ты хочешь поговорить об этом, говори. Омега вздохнул, помешивая чай ложкой. — Нэйт звонил мне всё это время день-через день. Он просто изводил меня. Лайош об этом не знает, но скорее всего догадывается... Это между нами, хорошо? — Безусловно. — Только после рождения Лево он немного успокоился. Я знаю, что вы общаетесь. Как он внешне? — Ну, Куар его спас. Это я могу точно сказать. Он не пропадёт, Лир. Не вешай себе очередную вину на грудь. Ты ему ничего не должен. — Думаешь? — Да. Тебе нужно разобраться в себе, так, кто он такой, чтобы мешать? На твоём месте, я бы обрубил связь. С Калисом он и так общался бы. Я не знаю всего, но понимаю, что ты не просто так всё бросил, не просто так — бросаешь сейчас. Омега дрогнул и сверкнул глазами. — Я не бросил детей. Я ушёл на время, за ними я в любом случае... — Я тебя не обвиняю. Нет, конечно. Успокойся, Лир. — Нэйт много для меня сделал. Очень много, Аранис. Но я не чувствую больше той тяги. Даже сейчас, когда я смог уехать от Лайоша. Если ты понимаешь, о чём я. И хочу поехать туда, чтобы убедиться в этом... Но если её не будет, я сильно разочаруюсь в себе. Потому что я опять выхожу предателем... Аранис водил пальцем по нижней губе, обнажив зубы. — Лир, а кто тебе сказал, что люди остаются вместе навсегда? Или, чтобы разойтись — обязательно необходима какая-то острая причина, вроде избиений, скандалов и явного предательства? Почему ты думаешь, что не имеешь права любить того, кого любишь, или не любить вообще никого? М? Чтобы любить — причина не нужна. Чтобы не любить — тоже. — Я не думал об этом. Мне всё представляется рядом обязательств... — Подумай об этом. Потому что, когда Нэйт сошёлся с тобой — он, вроде как, не носился с чувствами того рыжего, полоумного омеги. Помнишь такого? У Лира расширились глаза. — Вот. Помнишь. И что, Нэйт был не прав? Что потом стало с тем омегой, Лир? Он сдох в канаве от своей любви?.. — Джесси — другое... — Джесси — то же самое, Лир, — покачал головой Аранис. — Да, он недалёкий, даже тупой, я не сравниваю Джесси и Нэйта по их качествам интеллекта или характера. Я сравниваю по общечеловеческим принципам. Джесси счастья не заслуживает? — Джесси нашёл своё счастье... — тихо протянул Лир, прищурившись. — И Нэйт найдёт. То, что он постоянно звонил... Ты знаешь, мне даже неприятно стало, хоть мы с ним и ... Друзья. И я понимаю, почему он это делал и так далее, и тому подобное, но выбор всё равно за тобой. Ты никому ничего не должен, кроме себя и своих детей. Ты всегда был таким пофигистом, Лир, что ты, в самом деле? Я тебя не узнаю. Здоровый эгоизм ещё никому не мешал. — Аранис. Если бы Эйша была жива, и ты бы успел... Жениться на ней. При этом, её истинный — Нэйт. А со временем появился бы ещё и Дарнелл. Что тогда, Аранис? — серьёзно спросил Лир, отставив свой остывший, нетронутый чай. — Здоровый эгоизм? — Задачка не из лёгких. Но я бы всё равно слушал исключительно себя. Потому что, если нет — тогда со временем навязанный кем-то выбор сожрал бы меня изнутри, и всё разлетелось бы к хуям в конце концов. Ты, как никто, должен это понимать. — Как никто... — задумчиво проговорил омега. — Мне очень нужен был этот разговор... Ты всегда... Всегда беспристрастный. Ты удивительный, Аранис. Я бы тебя отбил у любого омеги, если бы не Дар, — Лир внезапно рассмеялся. Альфа ответил ему смехом. — Не сомневаюсь. За тобой станет. Помнишь, как целоваться лез, заноза? — он схватил его за нос и потрепал. Омега фыркнул и с большим трудом вырвался. Но смеяться Лир не перестал. И вдруг понял, что не слышал собственного смеха очень... Очень давно.