Я верну тебя себе, разорвав на части бесконечность боли! (Спасая жизнь любовью) Я верну себя тебе, и разрушив одиночество-неволю — я буду жить тобою.(с) Григорий Лепс
Юный Тигрёнок сидит на постели в белоснежной тунике, широко распахнув чистые, детские глаза, уже подёрнутые дымкой невероятной силы. Он легко идёт на руки. Готовый доверчиво распахнуть и душу. Юный Тигрёнок прыгает по солнечной лужайке, крепко зажав в руке нож. Вот он откусывает кусок яблока, и по его подбородку катится капля сока. Нежный и ласковый, он жмётся к нему — холодному и равнодушному, но трепещущему перед ним внутри. Юный Тигрёнок знает много и очень мало одновременно. Он будит в нём ту единственную искру, предназначенную для того, чтобы вырасти в огромное пламя, сравнимое лишь с лесным пожаром. Маленький полосатый котёнок, он рвётся в большую жизнь, жаждет откусить от неё как можно больше и познать свободу. Он придушенно скулит, выполняя приказы, но не перестаёт рваться. Безотчётно чувствуя, как жестоко он предан. Но Юный Тигрёнок не умеет сдаваться. А он — такой взрослый, большой и сильный, предаёт Тигрёнка снова и снова, ещё не понимая — предаёт и себя самого. Тигрёнок смотрит на него влюблённо. Он подрос и окреп, и с клыков его капает кровь, но он умеет любить. И любит. Даёт столько, сколько способно вместить человеческое трепетное сердце. Он уже не Юный — игривый Тигрёнок превратился в огромного Тигра, сплошь покрытого шрамами. На нём нет живого места. Но Тигрёнок внутри него хочет играть, хочет рвать. Рано познавший вкус крови, зависим от неё. Его длинные волосы потускнели, его глаза не так широко распахнуты. Но он хочет ещё раз довериться, уже не веря в человеческое трепетное сердце. Тигр грозно рычит и бьёт хвостом, выходя из клетки. Он теряется от сладкого запаха свободы. Он видит орлов, журавлей и голубое небо — жажда познать их свободу переполняет его человеческое сердце. Тигр в расцвете сил, но годы в клетке наложили на него отпечаток. Он с трудом отходит от неё и... В конце концов — бежит без оглядки. Ладони, глаза, волосы и едва ощутимый запах, задевающий рецепторы. Слова, полные любви. А вот и слова, полные гнева и страха. Он в ярости, он в радости, он ласкает своё дитя. Он обнимает и его. Касания тёплых губ по коже, прерывистое дыхание и мягкое, с солнечным светом в каждом звуке: “Лайчи”. Он в последний раз ведёт ладонью. Картинки сменяются в обратном порядке. Он не протягивает к Тигрёнку в белоснежной тунике ладонь, наоборот — отдёргивает и слабо, прощально машет. Он посылает воздушный поцелуй... И открывает глаза.***
Округ Каледона. Утро. Лайош сидел на полу, прислонившись спиной к постели, с которой свисала рука Мотылька, сгоревшего в Пламени. Ты уже всё решил, мой хороший. Ты только хотел понять, отпущу я тебя — или нет. “Кого ты боишься? Мэла? Или Варга?”. Почему именно Варга, мой Тигр? Ты хотел узнать, любишь ли ты меня... И понял, что нет. Люблю ли я тебя? Люблю, царь моего сердца. И я могу доказать тебе это только одним способом. Я отпускаю тебя. Вчера ты был прекрасен... Будто и не было этих девяти месяцев мучений, этих лет безотчётных попыток вырваться из самого себя. Ты стал таким красивым, таким румяным и здоровым. Стал счастливым. И без меня. Без меня тебе лучше. Прости, Тигрёнок, я забираю твою песню себе, я эгоистично хочу, чтобы она была обо мне. О нас. Отпускаю... Беги. Отпускаю раньше, чем ты озвучишь мне... Это. Иначе я не смогу. Лайош проверил пульс Гидеона, лежавшего ничком на смятом одеяле. У него был приоткрыт рот, из него сочилась слюна. Лайош узнал всё, что хотел. На кровати лежал и открытый чемодан. Гидеон собирался в Карсис, когда Лайош пришёл, чтобы узнать о событиях трёх дней. Столько Мотылёк провёл в доме Лира. Лайош ещё долго сидел, привалившись к деревянному боку постели и смотрел в потолок. Собирался с силами. Внутреннее прощание отняло много энергии, у него не хватало воли заставить себя подняться. Набрав несколько цифр на мобильном телефоне, он проговорил в микрофон: — Прекратить наблюдение за объектом.***
Лир сидел на стуле, тупо глядя в чёрный экран смартфона, лежавшего на коленях. Он готовился. Ему было страшно. Сердце билось через раз. Он боялся услышать его голос, боялся — обвинений. Даже если они прозвучат лишь в молчании. Стул качался, бил пол то передними, то задними ножками. Он вспоминал и анализировал. Он уже всё решил. Давно решил. Ещё на океане, но ему нужно было знать точно... Наверняка. Может быть, он не знает, но чувствует. Прислушаться к себе — так сказал Аранис. Ни к чему и ни к кому больше. Бродя по чужим городам, он смотрел на невероятную красоту мира и постоянно ловил себя на одной единственной мысли: “Вот бы он был здесь. Со мной”. И сжимал ладонь в кулак, не находя прохладных пальцев. Он отдавался другому мужчине, думая, что выбьет из себя его — своего палача и свою любовь. Такую странную, ни на чью не похожую. Старался быть сильным, старался... Изо всех сил, как тогда — в детстве. Надевал бесконечные маски. Они не выдерживали его настоящего, трескались и опадали кусками. Теперь нет. Больше — нет. Поэтому так часто приходилось надевать новые — и вживаться в роль заново. Я не могу тебя не любить. Я так долго рвался к свободе, но она мне не нужна. Без тебя. Простишь ли ты меня за всё это? Я ждал твою ошибку, ждал — ты выдашь себя нападением. Я устал ждать. Этого ведь не произойдёт, сколько бы я... Не злил тебя. Ты сдержал все свои обещания, данные после того, как я сломал твою жизнь. В отместку, но всё же. А я... Я тебя недостоин, но если ты примешь меня назад... Я больше не буду сбегать. Мне некуда бежать от себя. Ты — во мне. Я сдаюсь, Лайош Варг. Если ты не разлюбил меня... Я твой. Лир захлебнулся слезами, подавился и выронил телефон, упав со стула на пол. Он сам не понимал, от чего плачет. Хотелось расцарапать себе грудь, вырвать сердце и принести его на блюде своему Лайчи. Он так скучал...***
Лайош ехал в аэропорт, сидя в такси. Он провёл в Каледоне несколько дней, навестил Кристину и её дочь Эмму, узнал, что этот подросток запал на Лира. Кристина была откровенна, потому что у них с дочерью в самом разгаре буйный конфликт. Девочка выходила из-под контроля. В свои семнадцать она оставалась сущим ребёнком, делавшим всё, чтобы привлечь к себе внимание. Вместе с Кристиной он попытался донести до неё — почему девушкам-бетам лучше не связываться с парнями-омегами. Ведь они ненадёжны. Но влюблённая девчонка наотрез отказывалась слушать. Давила на то, что ей плевать — будут ли у них дети. Лайош говорил о том, что у альф и омег случаются истинные, и ещё о том, что омеги по определению не являются опорой для женщин. Эмма плакала и заламывала руки, тряся многочисленными косичками и дредами. За несколько дней Микки, то есть Лир, вскружил ей голову. Оказалось, он потакал ей, бередил ранимое нутро подростка. Лайош узнавал Лира. Ему было смешно. А вот Кристине — не очень. Эмма принимала каждое слово игривого омеги за чистую монету. “Я, конечно, очень рада, что она больше не таскает в санаторий ручных крыс, но то её увлечение теперь мне кажется детским лепетом!.. Что ты ржёшь, Варг? Это не смешно! Мы ничего о нём не знаем. У него наверняка целый букет венерических заболеваний. Ты видел его мордашку?! — чуть ли не кричала Кристина, а Лайош смеялся всё громче. — Эмма, хватит за ним ходить. Нет, ты не пойдёшь к нему. Останешься здесь, возле меня. Я должна тебя видеть. Да, считай это домашним арестом. Никакого Микки!” Насладившись ситуацией, Лайош сжалился и поведал Эмме, что у Микки нет венерических заболеваний, зато есть дети. Это немного усмирило бушующего подростка. Ещё Лайош ей сказал, что парни-омеги способны лишь на то, чтобы разбивать сердца. Кристина заинтересовалась этим высказыванием и всё-таки выяснила, что именно Микки — разбил каменное сердце Варга. После этого смешно стало ей. Они поменялись ролями. Лайош уже подъезжал к аэропорту, когда ему позвонил разгневанный Ксандр. Он явно брызгал пеной по ту сторону связи. — Какого хуя ты снял с него наблюдение, Варг? Какого хуя, я тебя спрашиваю?! — Не вопи. Всё. Я устал на это смотреть. Не хочу больше. — Мне казалось, ты вменяемый! — не унимался Ксандр. — Я ошибочно полагал, что основная функция телохранителей — охранять его! Но нет, ты просто считал, сколько мужиков побывало у него в трусах! — Да что ж ты так орёшь? Ксандр, уймись, ради всего святого. Веди своё расследование. Я тебе не мешаю. — Где мне искать твоих остолопов теперь?! — рявкнул он так, что Лайош отвёл трубку подальше. — Они вернутся в Карсис в течение двух дней. — Спасибо, блять. Очень помогло! — и Ксандр сбросил. Едва звонок прервался, раздался новый. Лайош несколько секунд сомневался, глядя на незнакомый номер, но всё же принял вызов. — Варг слушает, — спокойно сказал он. — Алло-алло. Говорите. Кто-то гулко дышал в трубку. Лайош уже собирался скинуть, когда услышал голос, от которого сердце пропустило удар. Он приказал таксисту остановиться. — Лайчи. Лайчи... — дрожащим голосом проговорил Лир. — Лир... — Лайчи. Где ты?.. Ты в Карсисе? — А что ты хотел?.. — тихо спросил он и тут же осёкся. Его голос не послушался и прозвучал до дрожи холодно. Лайош вытащил из кармана таблетку успокоительного и засунул в рот, под язык. — Хотел узнать... Что-нибудь изменилось? — Не понимаю... — прошептал Варг и зажмурился. — Мне много нужно тебе сказать. Но мне нужно знать... Имеет ли это какое-то значение сейчас. Конечно, это имело значение. Однако Лайош был уверен в его решении. И совершенно не хотел слышать словесного подтверждения своим мыслям. Перед глазами проносились невнятные картинки прошлого и возможного будущего. Скорее всего, Лир хочет получить разрешение увидеть Лево. И если он до него доберётся — отнимет. Лир был достаточно эгоистичным, чтобы вернуть себе детей именно таким образом. Лайош вдруг понял, что может потерять малыша. У него перехватило горло от всех этих мыслей, молниеносно пролетевших в голове за долю секунды. — Я не знаю... Я не знаю, что тебе сказать, — выдохнул Лайош и до боли прикусил язык. Машина стояла на обочине. Таксист безмолвно ждал дальнейших указаний. Лайош слышал, как Лир сглотнул и судорожно выдохнул. Молчание затянулось. — Я люблю тебя. — выпалил омега. — Я люблю и хочу вернуться. Ты позволишь? Лайчи. Скажи мне, что ничего не изменилось. Я могу без тебя, но не хочу, — Лир явно плакал, его прорвало в одну секунду. А его слова не укладывались в голове, где уже всё было разложено по полочкам. — Лайчи, ты ещё любишь меня? Я нужен тебе? Я приеду в Карсис завтра же, — скорее дышал, чем говорил Лир. — Если ты только разрешишь мне... Если скажешь: “Я жду”. Я так люблю тебя, милый, я так... Скучаю... — омега подавился и замолк. — Ничего не изменилось, — влажно прошептал Лайош. — Всё осталось как было. Ты нужен мне. Мне, нам, — дрожа всем телом, говорил он, шмыгая носом. Он утратил весь свой холод и чувствовал себя голым на снегу. — Я в Каледоне. Я не сдержал обещания, я смотрел на тебя вчера. Я был в санатории. Я не разлюбил тебя, как ты мог так подумать?.. Как я мог так подумать? Лир молчал так долго, что Лайош снова заговорил, подавившись не растворённой таблеткой. — Я могу приехать к тебе уже через полтора часа. — Нет, — проговорил Лир. — Мне нужен этот день. Я приеду к тебе сам, вечером. Я соберусь, со всеми попрощаюсь и приеду. Назови гостиницу. Лайош быстро назвал гостиницу, одновременно трогая таксиста за плечо. Тот оказался понятливым, сразу вернулся с обочины на дорогу и уже искал разворот. — Лайчи, ты злишься на меня? Скажи честно. — Немного. Самую малость. Но это всё потом. Я буду тебя ждать. Мы обо всём поговорим, соберись, не спеши. Я всё понимаю, — торопливо произнёс Лайош. Этот разговор казался ему сном или злым розыгрышем. Ему приходилось быстро перестраиваться под действительность. — Ничего не имеет значения? Мы всё забудем? — Да, малыш. Да, Тигрёнок. Мы уже всё забываем. Я люблю тебя. Я не хочу тебя упрекать, и я очень постараюсь, — Лайош дышал как после десятикилометровой пробежки. — Мы начнём всё сначала. Лир плакал и смеялся. — С чистого листа. Ты правда хочешь этого? — Да. Я хочу. Я ещё не успел поверить, но... Теперь всё будет хорошо. Отдыхай свой последний день. — Спасибо... Лайош... Я страшно соскучился. Может быть, я приеду раньше. — Как будешь готов. Ещё полдня ничего не изменят. Я жду, — снова повторил Лайош. Он с силой тёр влажное лицо и улыбался. С души сорвался последний тяжёлый камень. Карсис. День. Калис влетел в квартиру. Уже несколько дней он жил у папы Нэйта, а сегодня они привезли Куара в дельфинариум. И мальчик уговорил отца дать ему провести часок с братом. Было неизвестно, когда вернётся Лайош, а в следующий раз они приедут в Карсис только на следующей неделе. Ему открыл Аранис, держа на руках Лево. Калис даже не посмотрел на малыша. Торопливо разулся и обласкал радостно скакавшего вокруг него Раэ. Перебросившись с братом Лайоша парой фраз, он побежал в свою комнату. Уезжая в Ратимор, Калис умудрился забыть свою деревянную коробку. Дарнелл помогал Майло на кухне. Именно он сидел с Лево эти дни. Калис с ним даже не поздоровался. Добравшись до своей коробки, засунул её поглубже в рюкзачок и немного успокоился. Теперь бродил по квартире, разглядывая стены. Аранис наблюдал за ним, не спуская племянника с рук. Ему было непонятно поведение Калиса. Взъерошенный и неспокойный, он с шумом перемещался по дому, будто что-то искал. Аранис разместился на диване перед телевизором. Он разговаривал с Лево и улыбался. Малыш был его отрадой. А его белые волосы — доставляли альфе особое удовольствие. Ещё один платиновый блондин в семье Варгов, хотя природа цвета волос Лево была не ясна никому. Аранис знал, что свои волосы он получил в наследство от отца-альфы. В случае с Левенте — генетика отметалась. Хотя в роду были блондины, но не столь белые. Вьющиеся волосы ребёнка лежали аккуратной шапочкой и отливали жемчугом. — Ты ничего от меня не скрываешь? Точно? Может быть, ты забыл мне что-то сказать? Из коридора до Араниса донёсся приглушённый голос Калиса. Спустя минуту, мальчик зашёл в гостиную и подошёл к нему. Он мялся, собираясь что-то сказать. Аранис молча ждал, подняв брови. Лево лежал рядом с ним на диване и жевал голыми дёснами мягкий кубик. — А... — начал Калис и шлёпнул губами. — Ты не хочешь... Поехать к нам в гости? — заложив руки за спину и стеснительно водя носком по полу, спросил Калис. — Зачем? — Ну... — Калис свёл глаза к переносице. — Может быть... Поедешь? — он сел рядом с ним. — Зачем? — повторил Аранис свой вопрос. Просьба Калиса звучала странно. Мальчик практически не общался с ним, даже если альфа заезжал к Нэйту. — Мне бы этого хотелось, — осторожно сказал Калис, заглядывая в глаза. — Калис, я бы принял твоё приглашение, но у меня сегодня ещё есть дела в городе. Я как-нибудь заеду к вам, если тебе так хочется. — А сегодня очень важные дела? — Калис, скажи внятно. Что ты хочешь? — Чтобы ты поехал со мной в Ратимор. Сегодня. Через... — он глянул на экран смартфона. — Полтора часа. Папа заберёт меня и тебя. Аранис нахмурился, вглядываясь в озабоченное лицо ребёнка. — Ты так и не сказал — зачем. — Просто так. Кио сегодня готовит на ужин кролика. Поехали, — Калис склонил голову набок. — Нет. Не сегодня. Спасибо, Калис, — кивнул ему Аранис и, взяв Лево на руки, понёс его в кухню. Калис ушёл в кабинет. Аранис слышал, как щёлкнул замок. Передав малыша Дарнеллу, он вопросительно посмотрел на него. Знал, что тот всё слышал. Дар только плечами пожал. В кабинете что-то происходило, и альфа подошёл к двери, прислушался. Мальчик будто громил комнату. Что-то летело на пол и гремело. — Что ты там ищешь? Открой дверь. Запираться — некрасиво, — крикнул Аранис, подёргав ручку. — Я скоро выйду, — сообщил Калис, не открыв. Аранис вернулся в комнату и включил телевизор, усевшись на широкой софе. — Что он там делает? — заглянул Дар. — Ломает кабинет? — Не знаю. Может, опять решил покурить? Сигары ищет? Дарнелл поправил очки и скрылся в коридоре. Через десять минут Калис выпрыгнул из кабинета, как пробка из бутылки. Забежал в комнату. Его щёки горели, а глаза метали искры. Волосы стояли торчком на затылке, майка сбилась на бок, на груди обозначились красноватые пятнышки. Вид он имел весьма воинственный. — Ты. Поедешь. Со мной. В Ратимор, — произнёс он жёстко. Аранис с удивлением уставился на него. Ребёнок прижимал к груди фотографии, лицом к себе. — Да? Что ещё прикажете, ваше величество? — альфа усмехнулся и поковырял ногтем между зубов. Становилось всё занятнее. — И что ты там нашёл? — кивнул он на фотографии. — Аранис, — мягче проговорил ребёнок. — Поедем со мной. Пожалуйста. — Зачем? — Да не знаю я! — выпалил он с чувством и подошёл вплотную, дёрнул за рукав. — Поехали! — Нет. Это становилось делом принципа. Аранис был удивлён, но уступать не собирался. Ребёнок приказывал ему, чем вызывал внутренний протест. Кроме того, Калис не говорил — зачем. Мальчик достал телефон свободной рукой и торопливо набрал номер. — Скажи ему, чтоб он ехал со мной в Ратимор, — он выслушал ответ и поставил мобильник на громкую связь. — Что ты хочешь, Калис? Кому сказать? Зачем? — меланхолично протянул Лайош. — Аранису. Он не хочет ехать! — с удивлением выкрикнул Калис. — Да ты что. А он что, Лево или собака, чтобы тебя слушаться и ехать, куда ты скажешь? Аранис усмехнулся, прижав подбородок к груди. Калис молчал с возмущённым видом несколько секунд, а потом заговорил негромко, но с давлением, вкладывая в голос силу, заставляя его звенеть. — Ты мне соврал. Ты скрыл от меня фотографии. И если я говорю, что Аранис должен ехать со мной — значит, он должен ехать. — Какие фотографии? — Те, — выплюнул Калис в микрофон. — Ты понял, о чём идёт речь. — он явно злился и с каждой секундой его голос наливался всё большими децибелами. — Аранис тебе ничего не должен. Как и я, — расслабленно проговорил Лайош. — Лайош, это ты его так разбаловал? — поинтересовался альфа. — Я в шоке, если честно. — мужчина переключил канал со спортивного на музыкальный. Громко заиграла музыка, и Калис вырвал пульт из его руки, выключил телевизор. Аранис резко поднялся. — Так, мне это надоело. — Почему вы не слушаете меня? Я что, часто прошу что-то такое? Ладно Аранис, но ты? — Калис, зачем тебе, чтобы Аранис ехал в Ратимор вот прямо сейчас? — Я не знаю! — сказал мальчик так, будто это всё объясняло. — Пока не знаю, но узнаю. — Аранис, — позвал Лайош. — Если тебе не трудно, скатайся в Ратимор, будь другом. — Ещё один, — усмехнулся альфа, засунув руки в карманы брюк. Он поймал на себе пронизывающий взгляд рассерженного Калиса и сжал губы. — Ты поедешь со мной. — Ты можешь остаться здесь. Я пробуду здесь до вечера, — предложил Аранис. — Пообщаемся. — Не получится. Папа скоро заберёт меня. — Тогда никак, — развёл руками альфа и в очередной раз усмехнулся. — Ничего смешного, — прошипел Калис. — Лайош, скажи ему! — децибелы поднялись ещё выше. В комнату забежал Раэ, встал на пороге и грозно зарычал, пригнув голову и обнажив клыки. Ближе он не подходил, но Араниса это напрягло. — Раэ, фу. Ты что, сдурел? — Аранис, едь с ним!.. — раздался рявк из трубки, лежавшей на кофейном столике. — Не подходи к собаке! — голос Лайоша звучал испуганно. — Все сдурели, — сделал вывод альфа. В дверном проёме возник Дарнелл. Он переводил задумчивый, напряжённый взгляд с одного присутствующего на другого. — Аранис, послушай, — снова заговорил Лайош. Его было плохо слышно из-за агрессивного лая Раэ. Доберман короткими скачками подступал к альфе. — Не трогай собаку. Едь с Калисом. Я очень тебя прошу. Калис не сводил с Араниса глаз. Альфа инстинктивно сглотнул. — Ты можешь объяснить мне что-нибудь? Я сейчас пристрелю эту долбаную собаку, а малого за шкирку — и за дверь, — уже серьёзно сказал мужчина. — Нет. Ни в коем случае. Если бы я был с вами — так бы и было. Но ты один. Аранис, пёс — его. Ты слышишь меня? Я объясню тебе позже. Я обещаю. Калис! Ослабь Раэ. Если он его покусает — я тебя не прощу. — Ты издеваешься? — крикнул, ничего не понимающий альфа. — Меня запугивает сопляк и травит на меня собаку, а я должен всё бросить и выполнять его желания? — Он действительно никогда ничего такого не просил. И сейчас тебя прошу я. Аранис выдохнул, пересёкся глазами с мужем. Раэ постепенно затихал и задом пятился в коридор, ещё порыкивая, Калис оставался недвижим. Дарнелл кивнул альфе. Между его бровей залегла строгая, чётко-обозначенная складка. В детской надрывался Левенте.***
Нэйт очень удивился, когда помимо Калиса в машине оказались ещё и Аранис с Раэ. Доберман с Калисом забрались на заднее сидение к Куару, а Аранис разместился на переднем. Все молчали минуту, пока Калис не сказал: — Ну? Поехали? Нэйт провёл языком по верхней губе. — Что делает в машине доберман? Аранис... А ты... — А я с вами, — ответил альфа, щёлкнув языком. — Раэ едет со мной, — обозначил свою непреклонную позицию Калис. Он открыл свой красный рюкзачок, достал коробочку и стопку фотографий. — Раэ не может поехать с нами. Это не безопасно. Ни для кого. Куар, пристегнись и отодвинься. Пёс спокойно сидел между детьми, высунув розовый язык. — Калис, ты совсем обалдел? И, Аранис... Я всегда тебе рад, но... Может, ты прояснишь?.. — Все вопросы к нему. — ткнул он пальцем в Калиса, не обернувшись. Ребёнок набыченно смотрел на отца из-под нахмуренных бровей. Нэйт вышел из машины, поманив пальцами Араниса. Тот тоже вышел. — Это что? — Припадок ослиного упрямства, — недовольно сказал Аранис. — Он устроил дома концерт. Начал требовать, чтобы я ехал с вами. В итоге дозвонился до Лайоша, и тот попросил меня уступить. — Это ничего не объясняет. — Я больше и не знаю. — Так. Забирай Раэ и иди домой. Я с ним разберусь. Мы поедем к психологу прямо сейчас. Хлопнула задняя дверь автомобиля. Калис оказался между ними, держа в руке одну из фотографий, в очередной раз лицом к себе. Альфы уставились на него, один другого грознее. Оба скрестили руки на груди. — Это нужно, — примирительно сказал Калис отцу. — Папа, пожалуйста. Мне нужно, чтобы Аранис и Раэ поехали со мной. — Зачем? — хором спросили альфы. — Тц. — цыкнул Калис, в точности как Лайош. — Почему вы не можете просто меня послушать? — Ты пытаешься заставить взрослого мужчину делать то, что он не хочет, — сообщил ему Нэйт. — Ты забрал его собаку, которая может быть опасна для Куара, меня, Кики и Чокки. Ты звонил Лайошу, чтобы манипулировать Аранисом, взрослым дядькой. И что это за фотография? Калис выдохнул и развернул её. Аранис резко двинул головой, хрипло и коротко простонав, а Нэйт сжал двумя пальцами переносицу. На фотографии был разрезанный на куски, обезображенный человек. — Что вы видите? — спросил Калис, нисколько не удивившись их реакции. — И ты притащил эти фотографии... Там Куар! — крикнул Нэйт. — Ты рылся в вещах Лайоша, — Аранис впился в него недобрым взглядом. — Что вы видите? — спокойно повторил ребёнок. Они стояли под многоэтажным домом в центре Старого города, напротив старинного бульвара. Кругом было полно туристов и горожан. Нэйт заозирался и вырвал у ребёнка фотокарточку. — Я тебя сейчас отлуплю. Прилюдно, — прошипел он, дёрнув его за руку, и Калис отпрянул. Мальчик смотрел на отца во все глаза, теперь он выглядел удивлённым. Альфы сверлили полными строгости и упрёка взглядами. — Я жду объяснений. Как ты себя ведёшь, Калис МакТавиш? — снова спросил Нэйт. Калис скривил губы, готовый заплакать, а потом прокричал во всю глотку: — Поэтому я и не живу с тобой! Поэтому я живу с Лайошем!.. Несколько человек обернулись на них. Аранис, вытаскивавший упиравшегося Раэ из машины — замер. Нэйта прошиб холодный пот. Калис вырвал у Араниса поводок, схватил свой рюкзак и понёсся вдоль огороженных фонтанов. Раэ побежал в ногу с ним. Нэйт чуть не задохнулся, он уже оттолкнулся от земли в порыве побежать следом, но Аранис схватил его за руку и проговорил: — Едем в Ратимор, как есть. Верни его, и поехали. — Это пиздец, — сипло проговорил Нэйт. — Это странно. — К психологу. — Он не простит тебя, если ты это сделаешь сейчас. У него приступ детской агрессии. Он ребёнок. Я знаю, о чём говорю. Послушай. Сам успокойся. — Мы поедем или нет? — пропищал Куар, высунувшись в окно. — Куда Калис побежал? — Вдох-выдох. Всё хорошо. Давай. Потом разберёмся.***
Калис трясся и заливался слезами. Нэйт говорил с ним тихим голосом, не узнавая своего сына. У них раньше были конфликты, но чтобы мальчик творил такое... Нэйт не знал, что делать. Он разглаживал сжатую в руке фотографию. — Что ты хотел? Скажи мне, — прошептал он, сидя перед ним на корточках. — Что я должен там увидеть? Там труп. Это тебя никак не касается, зачем ты их взял? Сынок, я правда не понимаю. Но если ты мне объяснишь... — Лайош обещал, что ты меня поймёшь... — Как я могу тебя понять, если ты не объясняешь? Калис часто и прерывисто дышал, он взял у Нэйта смятую фотографию, снова повернул к нему изображением. — Я вижу здесь папу Лира.***
Всю дорогу до Ратимора они ехали в молчании. Сначала болтал Куар, рассказывал о дельфинах и играх с соседскими детьми, но и он вскоре замолк, а потом и заснул. Раэ лежал, уложив морду Калису на колени. Аранис курил в окно, а Нэйт молча смотрел на дорогу. До этого Нэйт поглядывал в зеркало заднего вида, ему казалось, что ребёнок спит. На голове удивительно спокойного добермана лежали фотографии, которые ребёнок прижимал ладонями. На животе мальчика покоился нож Лира и отрезанная коса Лайоша. Альфы никак не комментировали его действия. Через два часа езды они услышали тихий голос Калиса: — Почему ты ещё не с папой?.. Аранис слегка обернулся. Лица мальчика не было видно, он запрокинул голову на спинку сидения. — Едь к нему, — громче сказал он, в голосе послышались приказные ноты. — Сейчас. Не почему-кай... Нет. Я плохо вижу. Фотографий мало. Но оно убило двоих... Да. Сегодня... Оно больное. Очень... Оно казнит... В минивэне. Минивэн в озере... Не знаю... Нэйт уже почти не сводил напряжённого взгляда с зеркала заднего вида. Аранис замер, прислушиваясь. —...Дашь мне время, я узнаю... Имя узнаю... Но сейчас оно неважно... Я не могу в машине... Мне нужно пространство. Слишком много людей... Аранис... Кровь. Брат... Нет... Верни мне его... Ты не дал мне их раньше... Ты сволочь... Что значит, не хотел, чтобы я вмешивался?.. Ты дурак. Нэйт скрежетал зубами. Аранис подпирал кулаком подбородок, с прищуром глядя в лобовое стекло. —... У меня нет выбора. Ты говорил, они узнают. Сейчас... Придётся... Аранис принял тебя... Мне уже всё равно... Папа. Позвони мне позже. Только обязательно... Я не знаю... Но оно чего-то хочет... Я не вижу, что... Калис замолчал и оторвал голову от спинки кресла, выронил мобильный, тот стукнулся об голову добермана и скатился на пол. Нэйт резко затормозил и съехал на обочину. Аранис с трудом удержался от крика. У мальчика были открыты глаза, но сами они закатились, сияли белизной белки. Калис рывком вклинился между передних сидений. — Слушайте меня внимательно, — его глазные яблоки двигались, но не приходили в нормальное состояние. — Сегодня вы будете делать то, что я скажу. Потому что я вижу больше вас. Я знаю о вас, если не всё, то почти всё. Нэйт схватил свою рубашку в области груди и начал её трясти, создавая ветер — ему не хватало воздуха. — Я скажу это, чтобы вы мне поверили. Папа, ты ходишь в бордель, где называешь шлюху Лиром. Ты, Аранис, дрочил на папу Лира. Один раз, но это было. Ты, папа Нэйт, в молодости работал на Лайоша. Ты, Аранис, любил истинную папы Нэйта, — Аранис схватился за ручку двери и сжал её до треска, у него расширились глаза. Куар не просыпался. — Вы дадите мне сделать всё, чтобы я смог помочь Лайошу спасти моего папу от больного. Если вы будете мне мешать и не слушаться — он может умереть сегодня ночью. И я вас не прощу. В самом худшем случае — они погибнут оба. Поехали. Он оттолкнулся от их кресел и упал назад. Нащупал чёрную косу и нож, сжал их в руках и замер. Альфы пересеклись испуганными взглядами. Нэйт двинул рычаг управления и медленно вернулся на трассу. Оба не проронили ни слова. Раэ едва слышно проскулил и прикрыл чёрные глаза. Округ Каледона. Лайош мчался в санаторий на взятой в прокате машине. После пугающего разговора с Калисом, он набрал Лира. И тот радостно сообщил, что ему нужно переговорить с одной девочкой. Он уже собрал вещи. Лайош попросил дождаться его — всего двадцать минут, может, меньше. Спидометр показывал сто восемьдесят. Он нарушал все правила. Дрогнувшим голосом Лайош попросил любимого зайти в бар-ресторан и не выходить оттуда до его приезда. Лир согласился. Лайош хотел держать его на линии до своего приезда, но в разговор вклинился девичий тонкий голосок, и Лир сказал — перезвонит через пару минут. Может быть, маленький Шаман ошибся? Это... Нет. Не сейчас! Было пять часов вечера, солнце клонилось к закату. Лир не перезвонил, и абонент больше не был доступен. Лайош заезжал через выбитые ворота на территорию санатория. Под колёсами стучали камни. А пульс гулко отстукивал в висках. Он ещё не мог поверить, что опоздал. Кругом стояли машины полицейских и скорой помощи. Лайош ехал прямиком по газону для гольфа. Копы разгоняли зевак и махали ему, показывали руками “крест”. Ему было плевать. На заднем дворе бара-ресторана лежал Ксандр с простреленной в двух местах грудью. Он дышал, вокруг него суетились медики, из открытой скорой тащили носилки. Вокруг Ксандра ставили колышки и растягивали полосатую ленту. Лайош опустил стекло. Эмма визжала, он понял это по открытому квадратом рту. Пятно крови под Ксандром расширялось. На капот Лайошу легли полицейские, угрожая оружием. Он вышел, как в тумане, и назвался. Альфы расступились, пропуская его. Недалеко от Ксандра зияли другие лужи крови. Эмма бросилась ему на грудь, ревя не своим голосом. Он разобрал своим разреженным слухом: —... Держал меня на мушке!.. Схватил Микки за волосы и бил об капот... Головой!.. — девушка тряслась в припадке, её отцепляли от него чьи-то руки. Лайош молча смотрел перед собой. Его собственные руки повисли плетьми. — Говорил... Вы приказали!.. Лайош открыл рот, но воздух не шёл в лёгкие. Ксандр смотрел на него, уже лёжа в машине скорой, и что-то говорил. Мужчина никак не мог понять — что, поэтому двинулся к нему, не чувствуя ног. — Джекил Локтан, — пробулькал Ксандр, на его губах пенилась кровь. — Я пытался, Варг. Я не знаю... Где он... Три места. Есть три места, где он это делал. Ты не успеешь проверить все... Ты спровоцировал его. Копы подошли к нему, стали задавать вопросы. Он едва коснулся их взглядом, и мужчины отошли — тут же забыв о его существовании. Он вернулся в машину. От вибрации его мобильник крутился вокруг своей оси по панели управления. Звонил Калис. Лайош слепо ткнул в экран. Включил на громкую связь, он не смог произнести ни слова. — Когда я положу трубку, — ровно сказал Шаман, — Ты сядешь за руль, а через минуту — поедешь. — Куда?.. — Ты будешь знать, куда. Ты почувствуешь. Я буду твоими глазами. — Да, Шаман. Калис сбросил, и Лайош откинулся на сидении. Он засёк минуту и стал ждать, закрыв глаза. Но сверять время не пришлось. Появилась уверенность в нужном пути, будто он всегда знал эту дорогу. И Лайош рванул с места, с силой вдавив педаль газа в пол. Теперь ему позвонил Аранис. Но Лайош понял — через него говорит Шаман. — Когда ты приедешь, ты убьёшь его сразу. Не медля ни минуты, даже не раздумывая. Слушайся.