русский рэп? ladna (с)

— У меня есть для тебя сюрприз, — говорит Ники и улыбается. Антон заинтригован и, чего уж греха таить, слегка взволнован — кому как не ему знать, что идеи Ники очень часто довольно своеобразные. Да и границы нормального у него настолько размыты... Это одна из многих вещей, которые до сих пор вызывают у Антона восторг и уважение. Сюрприз может быть совершенно любым, так что Антон даже не пытается угадать. В какой-то момент даже забывает об этом — все вокруг происходит слишком стремительно. Вокруг много людей, грохочущей музыки и алкоголя, и Антон почти теряется в этом круговороте. ...Он словно выныривает на поверхность, когда они с Ники остаются вдвоем и куда-то едут в такси. Антон выпил два пива и шот вискаря после выступления, но чувствует себя очень, очень пьяным. Вот Ники явно прикончил полбара, но смотрит трезво — и почему-то многообещающе. Антон смотрит на его шляпу — сказать по правде, он весь вечер на нее смотрит — и кончиками пальцев гладит поля. И как у Ники получается с такой невозмутимостью ходить в абсолютно любых шмотках и даже с самой дикой прической? Иногда Антону кажется, что, если бы не Ники и его заразительный дурной пример, он никогда не решился бы действительно заплести дреды. По крайней мере, живя в Перми. И он все еще пялится на шляпу. — Мне нравится, — выносит Антон вердикт, и Ники смеется, притирается плечом. Антон вспоминает, что они едут к Ники, хотя не может вспомнить ни одного аргумента «за», кроме как «у меня дома никого». Возможно, все дело в загадочном сюрпризе? К тому моменту, когда они добираются — а до Раменского что-то как-то пиздец далеко, — в голове Антона окончательно проясняется. Он делится этой новостью с Ники, и тот фыркает: — Это накопительный эффект, чувак. Ты же накануне вылета убрался в нулину? Ну вот организм еще не пришел в себя и устроил тебе веселую жизнь. Наверняка этому нет научного обоснования, но оно работает, зуб даю. Кстати, чувствуй себя как дома. Антон вытягивается на диване в гостиной и правда чувствует. Он смотрит на Ники, который снует туда-сюда, на ходу стаскивает мантию. — Шляпу можешь оставить, она слишком тебе идет, — фыркает Антон, и Ники награждает его красноречивым взглядом, а потом уматывает в свою комнату. ** — Ты что, спишь? Вот ты пидор! — возмущенный вопль над ухом вырывает Антона из сладкой полудремы. — Не сплю, — тут же встряхивается он. Антон принимает полусидячее положение и вертит головой, пытаясь отыскать Ники, но в комнате слишком для этого темно. — Пиздишь, — фыркает насмешливый голос уже откуда-то из этой густой темноты. — Ты, между прочим, тоже иногда храпишь. Погоди, — без перехода вдруг добавляет Ники, — я сейчас добавлю спецэффекты. Слышатся шаги, шуршание, совсем невнятное бормотание, в какой-то момент силуэт Ники виден в свете уличных фонарей, который льется в дальнее окно. А потом гостиная наполняется разноцветными бликами. — Откуда у тебя диско-шар? Тем более такой олдскульный, — что-то подобное Антон помнит по школьным дискотекам. — Долгая история, — туманно отзывается Ники, стремительно скрывающийся в тени и даже не освещаемый разноцветными всполохами. — А сейчас заткнись нахуй, будь так любезен. И смотри. Антон не может отказать, когда его так вежливо просят. ...первые же ноты заигравшей мелодии заставляют его мучительно напрячься — с одной стороны, слишком знакомо, с другой — что это? Baby, take off your dress. Yes, yes, yes. You can leave your hat on. You can leave your hat on. You can leave your hat on ...на самом деле, до Антона окончательно доходит только где-то в конце припева, а до этого Ники успевает включить еще какой-то свет — не главный верхний, но и не лампу, какая-то тусклая боковая подсветка, но в сочетании с диско-шаром — самое то. Достаточно, чтобы разглядеть, что на Ники, который буквально выкатывается по линолеуму, белые носки, удлиненный бомбер и шляпа. — Блядь, — бормочет Антон, и сон слетает с него моментально. У Ники такой гордый вид, что даже не смешно. Хотя ведь должно быть, да? Неловкие движения, странный вид... В какой-то момент ритмичные покачивания Ники так тесно вплетаются в музыку, что Антон замирает. То, что происходит, сложно описать словами. Просто Ники танцует. И делает это /для него/. Его движения — плавные и соблазнительные, явно провоцирующие, он медленно поворачивается вокруг себя и покачивает бедрами. Причем делает это совершенно не по-женски — Антону есть, с чем сравнивать. Мелодия подходит к очередной кульминации — и Ники скидывает бомбер. Под ним остается футболка — мерч «Вещей». И, конечно, белье — белые боксеры, магически светящиеся в темноте и притягивающие взгляд. Антону хочется сказать что-то вроде «для того, кто всегда носит черное, на тебе слишком много белого», но это бы все испортило, поэтому он молчит и смотрит. И Ники тоже смотрит на него, улыбается хитро, продолжает танцевать. Потом поводит плечом и не спеша берется за края футболки, с каким-то особым изяществом снимает ее, не переставая плавно извиваться. Теперь на нем нет ничего, кроме трусов и шляпы. Ну, еще носки, но это точно не считается. Антон облизывает пересохшие губы. «You can leave your hat on», — льется из динамиков, и он согласен как никогда, если шляпа будет единственным, что сейчас будет на Ники. Тот вдруг подхватывает с пола бомбер и накидывает на плечи. Антон не успевает возмутиться, а Ники, повернувшись к нему спиной, вдруг быстрым и ловким движением избавляется от боксеров, и они после совершенно показушного жеста летят в сторону Антона. Тот на автомате ловит их, а Ники в это время как-то технично смывается. Антон ни секунды не сомневается, когда следует за ним, ловит в дверях у его спальни и буквально вталкивает в нее, роняет на кровать и выпутывает из бомбера. — Шляпа, пожалуй, будет нам мешать. А вот носки мы оставим, — жарко шепчет Антон перед тем, как поцеловать Ники, такого же распаленного и возбужденного, как он сам. ** — Твой сюрприз удался. Они в обнимку валяются на нерасправленной кровати, и Антону откровенно лень шевелиться. Вот вообще. — Что? Ты думал... Блин, нет, это была импровизация! Но хорошо, что ты напомнил, — Ники скатывается с кровати и топает в коридор, долго там возится, потом появляется, и в руках у него рюкзак, с которым он проходил весь день. Ники роется в нем, а потом извлекает пакет, из которого с гордым видом достает футболку. Антон даже не хочет знать, чьих рук этот шедевр дизайнерской мысли. Абсолютно упоротый шмель с дредами гордо восседает на бейсбольной бите, и даже в полутьме Антону кажется, что вид у него весьма высокомерный. — Охуенно, да? — сияет Ники. — Давно пора было. — Иди сюда, — зовет Антон, — потом разберемся с твоими сюрпризами. Он думает, что ради Ники даже наденет эту футболку. Как-нибудь.