The Maze Game: Sacrifice

      В горах, где группа, оставшаяся от Правых, готовилась к выходу, была узкая тропка, среди высоких скал, которая вела к роднику. Прохладная вода тоненькой струйкой стекала по природному спуску из камней, вливаясь в небольшое озерцо чистейшего источника.       Эвита сидела на коленях, подавшись вперед, и наливала воду в бутылку. Две таких же емкости уже стояли возле нее, полностью наполненные жидкостью. Ньют тихо подошел к девушке и услышал, как она мурчит себе под нос какую-то мелодию.       — Эва?       — Ох, Ньют, — она вскочила на ноги, все еще держа в руках бутылку, наполовину наполненную водой, судя по всему, из источника. — Попробуй, она такая вкусная! Всего лишь слегка прохладная, но так освежает, — она улыбнулась, протянув парню бутылку.       Облизнув губы, Ньют взял бутылку и сделал небольшой глоток. С трудом проглотив воду, вкус которой совершенно не почувствовал, он вымученно улыбнулся:       — И, правда, вкусная. Сладковатая даже, вроде.       — Ну не знаю, — отозвалась Эвита, забирая обратно бутылку, чтобы наполнить ее полностью. — Я не почувствовала сладости. Это ты у нас сладкоежка, — наклонила голову она. — Хотя Королем Зефира навсегда останется Минхо, — уголки ее губ резко опустились. — Надеюсь, мы успеем спасти его… и всех остальных…       Ньют поморщился. Как же ему сказать ей? Где найти силы расстроить Эви еще сильнее? Какими словами преподнести самую ужасную для девушки новость? Он молча притянул ее к себе, крепко обняв. Листок, сложенный в несколько раз и спрятанный в карман куртки, тихонько зашуршал, а парню казалось, что эта бумага словно прожигает карман, напоминая о себе и о том, что Ньют должен сделать. Но он не мог рассказать Эвите сейчас, надо было дождаться подходящего момента.       — С тобой все в порядке? — с легкой подозрительностью в голосе спросила Эви.       — Да, я… я просто устал. Утро было таким сумасшедшим. Ночь тем более…       — Хорхе почти удалось связаться с Денвером. Винс дал отдых еще на пару часов, может, ты подремлешь?       — Да… пожалуй, — Ньют покивал и снова постарался изобразить на своем лице что-то напоминающее улыбку.       Юноша поцеловал девушку и выпустил ее из своих объятий. А когда он ушел, Эвита нахмурилась: что-то было не так.       Сам не зная зачем, но Ньют все же пришел в палатку. Он добрел до нее машинально, погруженный в себя, не замечавший никого и ничего вокруг. Поэтому, когда Ньют отогнул край ткани и нос к носу столкнулся с Томасом, блондин от неожиданности дернулся, а затем, к своему великому огорчению, испытал сильный гнев на друга, шастающего у него под ногами.       — Томми, — Ньют сжал руки в кулаки, спрятанные в карманах куртки, — ты чего тут? — он старался говорить как можно менее раздраженно, но чувствовал, как крылья носа свирепо раскрылись.       — Тебя искал, — ответил Томас. — Хотел спросить.       — Что спросить? — Ньют плечом отодвинул брюнета и вошел в палатку.       — О чем вы говорили с Пэм? — прямо спросил Томас. — На ней лица нет после вашего разговора. И я не могу найти Эвиту.       — Она у родника, — как бы между прочим произнес Ньют, присаживаясь на матрац спальника.       — Ньют, — обратил внимание товарища Томас, — что происходит?       Блондин поднял взгляд на друга. В карих глазах Тома читались беспокойство и отдаленная боль. Он не понимал, что случилось, но уже хотел помочь и уже заранее переживал, если не сможет.       «Какое благородство, Томми», — Ньют тут же одернул себя за такие мысли.       «Это все Вспышка. Это не я».       — Мы в стремных горах, собираемся идти по нюху Винса, и не известно, есть ли еще Правые в том городе, — начал Ньют. — Мы в кланке, Томми. Но у нас хотя бы есть план, это обнадеживает, — парень проследил за реакцией Томаса. Сработало. Ньют вызвал у брюнета чувство стыда, закрывшее собой любопытство. — Пэм просто беспокоится насчет Бренды, вдруг, у Правых больше нет врача, способного сделать сыворотку… А с тобой это обсуждать все боятся. С Брендой тем более.       Томас опустил взгляд и выдохнул.       — Томми, — Ньют кинул в друга какой-то пластмассовой фигней — первым, что попалось под руку, — не хнычь, шанк. Мы сделаем это, ясно тебе? Только попробуй отчаяться, понял?       — Ты не дашь мне потерять надежду, — слегка ухмыльнулся Томас.       — Именно для этого я здесь, — кивнул Ньют. — Через пару часов мы выходим, я бы подремал, башка разболелась…       Томас понимающе кивнул и вышел из палатки, оставив Ньюта в одиночестве.       Блондин тяжело выдохнул. Ему пришлось потратить гораздо больше сил, чем он предполагал, на то, чтобы выглядеть перед Томасом как можно естественнее, не посеять в нем зерно подозрений и выпроводить из палатки. Ньют откинулся на спину, проведя ладонями по лицу. Томас нужен был Ньюту, полный сил, стремления и возможности надрать ПОРОКу задницу, спасти Минхо и остальных шанков. Но самое главное — Томас должен был защитить Эвиту. Обеспечить ей безопасность. Ньют теперь не способен это сделать — он вместо защиты причинит Эве только вред. А то и еще хуже.       Сон, естественно, не шел. Ньют ради забавы поворочался, закрыл глаза и попытался провалить в спасительную пустоту дремы, но не получилось. Вместо этого в голове творился самый настоящий карнавал из панических мыслей. С каждой секундой, что он оставался наедине с собой, юноша все больше ощущал страх, руки дрожали, и Ньюту казалось, что Вспышка в данную минуту сжирает его мозги, и в следующее мгновение он свалится с кровати, захлебываясь кровью и умирая. Перед глазами пронеслись картины из прошлого, когда они убегали от шизов по заброшенному торговому центру и по городу, когда искали Маркуса. Безумные глаза, облезлая кожа, торчащие кости, черные глубокие раны и струпья…       — Черт! — он резко сел на кровати, а потом поднял взгляд на отогнутую ткань при входе — своим резким криком он напугал Эви, пришедшую, должно быть, разбудить или проверить его. — Эва? — хрипло спросил он. — Что, уже пора? Надо собираться?       — Еще рано, — тихо ответила она и присела на кровать рядом. — Кошмар приснился? — она приложила тыльную сторону ладони ко лбу парня, покрывшемуся испариной. — У тебя температура…       — Нет, — отмахнулся юноша, утерев лоб рукавом. — Просто в палатке жарко.       — Что происходит, Ньют? — так же тихо спросила Эви. — Пожалуйста, расскажи мне.       Парень повернулся к ней и посмотрел в глаза, замерев и отчаянно желая заморозить время.       — Просто… да, мне снова приснился кошмар, — сбивчиво произнес он.       — Не лги мне, — в голосе Эвиты послышались стальные нотки.       Ньют глубоко вздохнул, отводя взгляд. Никогда не будет того самого подходящего момента. К таким новостям не бывает подходящих моментов.       — Прости… Эва… мне нужно тебе кое-что сказать. Я не смог это сделать там, у родника, пытался… но…       Эвита терпеливо и молча ждала, когда парень решится сказать ей о чем-то ужасном. Она мысленно прокрутила в голове множество различных вариантов, а самый страшный предпочла спрятать подальше. И, как оказалось, зря.       — Я заражен, — Ньют сказал это быстро, словно не желая тянуть. Как срывают пластырь с кожи. Быстро, одним рывком. — Я как бы… я шиз, Эва…       Эвита резко встала, не обратив внимания на секундную темноту в ее глазах. С трудом сглотнув, чтобы промочить ставшее абсолютно сухим горло, она посмотрела на Ньюта, все еще не находящего в себе силы поднять взгляд на девушку. Бешено колотящееся сердце стучало в висках, причиняло боль в груди, а легкие, казалось, сжались до такой степени, что Эви не могла сделать ни единого вздоха. Сев обратно, она впилась глазами в профиль юноши:       — Это невозможно, — произнесла она, едва шевеля пересохшими губами.       — ПОРОК под видом витаминок заразил всех шанков Вспышкой, — пояснил Ньют, поискав глазами на полу куртку, в которой лежал листочек с доказательством.       Эвита снова сглотнула, чувствуя головокружение и тошноту. К носу уже пробивалась щекотка, а глаза щипало от желания зареветь. Но она изо всех сил сдерживала себя.       — У нас иммунитет, — произнесла она, дрогнув. — Мы же особенные, новое поколение, способное противостоять вирусу. Мы важны ПОРОКу, поэтому именно нас поместили в Лабиринт, у нас у всех иммунитет, это говорила Пейдж, — тараторила она, уставившись в пол.       — Не у всех… — Ньют потянулся за курткой, валявшейся у кровати. — Пэм же сказала тогда: Уинстон заразился не потому, что через царапины может заразиться кто угодно, а потому, что у него не было иммунитета. У меня его тоже нет, — он достал листик из кармана.       — Этого не может быть. Какая-то ошибка, ложь! — упрямо продолжала твердить Эви. — Откуда ты… почему ты так решил? — она подняла глаза на юношу.       Ньют, наконец, смог посмотреть в ответ. Сердце резануло, когда он увидел перед собой круглые каре-зеленые глаза, в которых читалось отчаянье. Черные ресницы подрагивали, нижнее веко уже увлажнилось, но Эви, не моргая, смотрела на него.       — Пэм нашла досье на каждого шанка в палатке Винса, — он показал свернутый лист. — Там сведенья. У меня нет иммунитета. И… ты ведь и сама замечала, я становлюсь… другим, — он, облизав нижнюю губу, закусил ее, медленно опуская глаза, потому что больше не мог выдержать взгляд Эвиты.       — Это просто смена обстановки, мы все изменились после Лабиринта…       — Да нет же, Эва! — Ньют поморщился, вышло слишком грубо. — Прости, — он взял в руку ладонь Эви и ощутил, как сильно она дрожит. — Здесь все написано, это данные ПОРОКа. И… — Ньют отложил листок и освободившейся рукой закатал рукав, показывая вены. — Это не побочный эффект от витамин, Эва… И тот медак тут ни при чем.       Девушка высвободила свою руку и холодным пальцем провела по горячей синюшней вене, сильно вздувшейся на сгибе локтя юноши. Витиеватые дорожки шли по всему предплечью, и на них было страшно смотреть. Она не знала, что сказать. Хотела, очень хотела произнести много нужных слов, но какие — не знала. Она много раз задумывалась об этом, много раз анализировала в голове, почему Ньют изменился. Но когда они с Пэм решили, что все это из-за обстановки, она приняла этот вывод за истину. И успокоилась. А теперь, оказывается, ее изначальные мысли были жестокой правдой.       И Ньют заражен.       Смертельно.       Эвита снова поднялась на ноги. Стоя спиной к парню, она прижала дрожащие ладони к лицу, не имея больше возможности сдерживать слезы, острым комом вставшие в горле. Она понимала, что должна быть сильной, что должна держаться. Ради Ньюта. Но сейчас это было выше ее сил.       — Родная, — юноша подошел к девушке и за плечи развернул ее к себе лицом, — пожалуйста, только не плачь. Прошу тебя…       — Прости, — Эви, всхлипнув, говорила глухо сквозь пальцы. — Я… я просто, я не…       Ньют мягко, но настойчиво убрал ее руки от лица и, наскоро смахнув влажные дорожки со щек, поцеловал девушку в губы, чувствуя соленый привкус. Но, целуя, он понимал, что она не успокаивается. Тогда юноша оторвался от ее соленых губ и крепко обнял Эвиту, ощутив, как она обвила его торс руками и уткнулась в грудь. Ее потрясывало, но Ньют, прижимаясь щекой к ее голове, чувствовал, что она пытается совладать с собой, пусть это и выходило весьма плохо.       Словно заново участь дышать, Эви делала глубокие вздохи, успокаивая рыдания. Девушка сердилась на себя, что поддалась слабости в тот момент, когда не Эвите от Ньюта, а ему от нее нужна была поддержка. Она крепко стиснула его в своих объятиях и, совсем успокоив дрожь, хотела что-то сказать, но Ньют ее опередил.       — Эва, я должен уйти, — произнес юноша, поморщившись от яда собственных слов.       Она тут же высвободилась из его объятий, смотря в его темные глаза с непониманием и страхом.       — Что? — выдохнула она, смаргивая слезу. — Уйти? Куда? Куда ты собрался уйти? Зачем?       — Я с каждым днем все больше теряю рассудок и не могу оставаться в отряде, ежедневно подвергая всех опасности. Подвергая опасности тебя, — он выделил последнее слово, чтобы она поняла, почему он так решил.       Ньюту было все равно до других шанков из их маленького отряда. Сейчас ему даже было плевать на тех, за кем они шли в ПОРОК. Ему было плевать на всех, включая самого себя, за исключением только одной — той, что сейчас стояла перед ним со сложенными на груди руками и заплаканными глазами сверлила его гневным взглядом.       — Нет, Ньют, — твердо произнесла она. — Ты не можешь уйти.       — Эва, — нахмурился парень. — ты не понимаешь, что скоро я начну превращаться в одного их тех зомби, что кишат в заброшенных городах? Не известно, но, возможно, завтра я решу вместо завтрака съесть твои внутренности, а потом закусить остальными шанками.       — Мы найдем сыворотку, — Эвита приблизилась к парню, подняв взгляд на его глаза. — Ту, что Мэри дала Бренде. Пэм говорит, что у Правых в Денвере, есть еще врач. А крови иммунов в нас с шанками предостаточно. Шанс есть, Ньют. Ты просто не можешь уйти, ты обещал, что не бросишь меня, — ее голос сорвался, и она снова уткнулась ему в грудь.       Чувствуя горечь в душе, Ньют обнял девушку.       Он обещал.       — Хорошо, — прошептал он прежде, чем поцеловать Эвиту в висок и снова прижать к себе. Сейчас он должен был согласится. А потом он обязательно придумает что-нибудь.

***

      Облизав с ложки последние капли томатного соуса, в котором была замаринована консервная фасоль, Бренда сделала пару глотков воды, откинув голову.       — Ты не видела Пэм? — задал вопрос Томас, бесшумно подошедший к девушке.       Бренда подавилась от неожиданности и, прыснув водой на брюки Тома, закашлялась.       — Тебе повезло, что у меня в руках была вода, а не пулемет, — процедила она, утерев губы рукавом. — За брюки не стану извиняться, ты меня чуть не угробил своим появлением. Чертов Дэвид Копперфильд.       — Прости, — пробормотал Томас. — Так ты не знаешь, где она?       — Видела, как она заходила в палатку Винса, лица на ней не было, — Бренда кивнула головой в сторону, где находилось частично сгоревшее место локации предводителя Правых.       — Томас! — из палатки высунулась голова Хорхе. — Эй, compadre, идите-ка сюда. Оба! — рявкнул он и мгновенно скрылся.       — Идем, — Бренда подала руку Томасу, чтобы тот помог ей подняться на ноги.       Зацепив боковым зрением легкую хромоту девушки из-за еще не зажившей раны от укуса, парень осторожно взял Бренду за руку, чтобы та могла опереться на него.       — Как ты? — тихо поинтересовался Том.       — Месяца на три я человек, — в своей манере ответила девушка. — Благодаря твоей волшебной кровушки. Спасибо тебе, что родился иммуном.       Томас неоднозначно пожал плечами: для парня подобная благодарность казалось странной, ведь не он выбирал ДНК, с которой рождался. Если бы он мог, он бы дал каждому зараженному по капельке своей крови, и ему было не жалко каждые три месяца становится подобным донором. Но одной его крови было недостаточно. Более того, для подобного мероприятия недостаточно даже крови всех иммунов, которых смогли бы найти. А дарить жизнь выборочно было неправильно — они не были Богами, чтобы иметь права решать, кому жить, а кому нет.        — Наконец-то, — буркнул Винс, когда ребята зашли в палатку.       Том сразу отметил, что в палатке были все, кроме Эвиты и Ньюта. Если бы тут был Минхо, он бы мигом высказал, что голубки лобызаются в каком-нибудь ущелье. Но Томас чувствовал, что их отсутствие никак не связано с романтическим настроением, и был уверен, что все дело в личном разговоре Ньюта с Памэллой.       — Пэм! — Томас сделал два шага к девушке, которую искал.       — Не сейчас, — тут же отрезала девушка.       — Где Ньют? — брюнет не обратил внимания на отказ.       — С Эвитой, — резонно ответила Памэлла. — Томас, у нас есть тема поважнее, — девушка старалась выглядеть уверенно, но нижняя губа предательски дрогнула, выдавая неискренность сказанного.       — Это Лоренц, — громко сказал Винс.       Обернувшись, Томас увидел человека, стоявшего рядом с предводителем Правых. Высокого роста мужчина был одет в солдатский костюм ПОРОКа, и в руке у него был зажат шлем с черным стеклом забрала. Имя резануло по ушам.       [- С этой осторожнее, Лоренц. На нее особые планы]       Это был тот самый военный, державший Эвиту, когда та стояла на коленях в шеренге всех пойманных беженцев.       — Какого черта?! — возмущенно произнес Томас.       — Лоренц шпион Правых, — спокойно пояснил Винсент. — После нашей неудачной попытки похищения иммунов с главной базы ПОРОКа, мы потеряли с ним связь и думали, что его уже нет в живых. Но Лоренцу удалось сохранить вид преданного пса и даже попасть в отряд, напавший на наш лагерь вчера.       — Так какого же кланка он не помог нам? — не успокаивался Томас.       — Он помог, — в палатку вошла Эвита, держа за руку Ньюта. — Когда Хорхе навел суету, Лоренц отдал свою пушку Минхо, а сам побежал останавливать берг, — она с благодарностью посмотрела в голубые глаза мужчины.       — Жаль это не помогло ему, — произнес Лоренц, не увидев среди присутствующих азиата.       — Надеюсь, он еще жив, — буркнул Ньют. — И все остальные, кто за Правых…       — Выяснить это мы можем, только проникнув на базу, — Гарриет, сложив руки на груди, обвела всех горящим взглядом.       — У нас есть план, — заметил Томас, кивнув на Ньюта.       — ПОРОК переехал, — подал голос Лоренц. — Они свернулись с главной базы, потому что поняли — ее местоположение не такое уж и секретное.       — И куда они переехали? — поинтересовался Ньют, присев на тумбочку, чудом сохранившуюся после пожара.       — Я не знаю, — честно ответил Лоренц, положив шлем на стол, где были разбросаны наметки Пэм.       Эвита почувствовала, как защемило сердце: она так явно представила себе, как Минхо бы отреагировал на это, что как наяву услышала голос азиата: «Стебануться, какой прекрасный ответ!». Но голос прозвучал только в ее голове, а Минхо был настолько далеко, что они даже не знали, где искать заложников и как вообще помочь им избежать страшной участи.       — И что нам делать? — спросила Бренда, выдавая глазами легкую панику, которую обычно девушке удавалось хорошо скрывать.       — В Денвере есть еще один небольшой штаб Правых, — Лоренц бросил взгляд на Винса. — Они могут знать хотя бы о том, где находится последняя база ПОРОКа.       — Последняя? — выгнула бровь Гарриет. — Правые уничтожили лишь две базы…       — Три, — поправил Лоренц. — И оставалось две, главная и самая тайная. С главной базы они уехали, так как ее местоположение раскрылось.       — Раз последняя база самая тайная, значит, вряд ли ее обнаружили, — засомневался Томас. — Уж теперь ПОРОК очень постарается сохранить базу в неизвестности.       — Главная база тоже долгое время оставалась в тайном месте, — подал плечами Винс. — Правые не такие уж и лохи, молодой человек. У нас много ресурсов. В любом случае нам нужно в Денвер, встретимся с оставшимися сопротивленцами, и тогда решим, как быть. Наметки плана у нас есть, думаю, мы сможем разработать настоящее нападение. Господин Хорхе, как обстоят дела с приемником?       — Все готово, — латинос позволил себе улыбку и сделал пару шагов вглубь палатки, где на самодельном столе располагался внушительных размеров приемник, сооруженный на скорую руку.       — Такую дуру сложновато будет перенести, — усомнился Лоренц.       — Зачем ее переносить? — не понял Ньют.       — А как ты собрался добраться до Денвера? — задал вопрос шпион ПОРОКа. — На своих хромых двоих?       — Хромая у меня одна, — хмуро поправил Ньют.       — Лоренц сохранил для нас один из бергов, — довольно произнес Винс с плохо скрываемой гордостью за своего шпиона.       — Я сломал двигатель, чтобы ночью на нем никуда не смогли улететь, — Лоренц поднял с пола сумку, которую, видимо, принес с собой. — Сам сломал — сам и починить смогу. На нем мы улетим в Денвер. Хорхе, сможешь сделать из этой бандуры нечто более удобное к переноске?       — Смогу, — кивнул латинос. — Тогда координаты уже будем искать с берга.       Пока Хорхе переделывал приемник, а Лоренц ушел чинить берг, который оставил в небольшом ущелье между двумя хребтами, остальным было велено собираться. Вещей было не много, еду быстро покидали в рюкзаки, оружие уместилось в большой сумке, а одежду, кроме той, которая была на них, брать не стали — лишний груз.       — Ньют, — Томас нашел друга, застегивающего свой рюкзак.       — М?       — Утром Пэм увела тебя на разговор… что случилось? — Томасу было неловко от собственного любопытства, но он нутром чуял, что случилось что-то ужасное: Памелла и Эвита ходили бледные и мысленно были явно где-то еще, а Ньют начал вести себя странно уже много дней назад, а сейчас и вовсе закрылся ото всех.       Ньют не спешил с ответом. Он облизал нижнюю губу и затянул лямку рюкзака. Задумавшись, как ответить Томасу, блондин резко дернул ремешок, и на лямке появилась дырка.       — Кланк, — буркнул Ньют, однако именно это послужило сигналом — тянуть с ответом больше нельзя. Он обдумывал эту ситуацию. Ньют прекрасно знал, что Томас будет интересоваться. Не важно, как именно Томми узнал бы о вирусе, сжирающем мозги Ньюта — сказала бы ему Эвита или Пэм — брюнет все равно узнал бы. Как и Эвите, Ньют должен был сам рассказать все Томасу. Это было бы правильнее. А у Ньюта осталось мало времени, за которое он должен был успеть сделать как можно больше правильных вещей.       — У меня проблемы, Томми, — он посмотрел в глаза Томасу, присевшему рядом на корточки. — Большие.       Томас поджал губы, но промолчал. Чувствовал, что Ньюту не просто дается эта тема, и торопить друга не хотел.       — Я заражен, — прямо сказал Ньют. — В моей крови нет иммунитета, а в ПОРОКе под витаминками нам вкололи штамм вируса. Пэм знала об этом, но не знала, у кого из нас нет иммунитета.       — В Жаровне она догадалась про Уинстона, — хрипло произнес Томас, мигом уловив другое русло разговора, ибо он не знал, что сказать на такую шокирующую новость.       — Да.       Ньют видел перед собой черную макушку Томаса, он прекрасно понимал, что другу сложно заставить себя посмотреть в глаза, но это страшно бесило блондина. Захотелось взять палку и хорошенько треснуть по темечку. Но Ньют еще сохранял разум и понимал, что вся его агрессия и злость — это побочные действия штамма.       Томас чувствовал напряжение. Он ясно понимал, что нужно поднять голову. Посмотреть в глаза умирающему другу. Поддержать, найти слова ободрения. С Минхо было бы проще. Азиат бы мигом бросил неуместную шутку, потом бы как-то смог найти подходящие слова, стукнул по плечу и все. У Минхо каким-то невероятным чудом получалось передать поддержку. Именно духовно, мысленно. За всеми его неприличными шутками и болтовней скрывался настоящий талант Друга. С большой буквы настоящего Друга. Томас остро ощутил, как именно сейчас не хватает Минхо. И почему-то был уверен — азиат должен был первым узнать эту новость.       — Эвита знает? — Томас, наконец, поднял глаза.       Друг молча кивнул.       — Я… Ньют, я…       — Я знаю, — Ньют понимал, как это тяжело, понимал, что трудно найти подходящие слова, и он не нуждался в них. — Я все знаю. Что тебе жаль, что есть шанс на врача в Денвере и сыворотки из крови иммунов, как вкололи Бренде. Я держусь. Правда, держусь. Злюсь, в голове иногда зудит страшно, сплю через раз, но держусь. У меня есть маяк, есть свет, который пока сохраняет во мне человечность.       Томас понимал, о ком говорит Ньют. И был рад, что любовь его сестры вытаскивает друга из пропасти. Но он понимал — свет маяка не вечен.       — Томми, — позвал Ньют, — у меня есть к тебе просьба. Выполнить ее сможешь только ты, и я прошу тебя… Я умоляю тебя выполнить ее. Я тебя сожру, если ты ее не выполнешь, — добавил он в шутку, чтобы хоть чуть-чуть снять напряжение.       — Все, что угодно, — Томас нервно облизал губы, борясь с ознобом.       — Настанет момент, когда я перейду черту. Стану безумным зомби, нападающим на любое живое существо, чтобы сожрать его, — Ньют подавил тяжелый вздох, стараясь выкинуть из головы образы страшных снов. — Когда это произойдет, пообещай мне уберечь ее. От меня. Она должна жить дальше, понял? Поклянись мне, Томми.       Томас кивнул. Он ожидал этой просьбы. Был готов и, конечно же, он точно сделает все, что в его силах, чтобы уберечь родную сестру.       — И еще… — Ньют закусил нижнюю губу, секунду промедлив. — Я не хочу носиться по выжженной планете, словно голодный зверь, выискивая не остывшие тела. Не хочу становиться хищником-каннибалом. Я не хочу становиться одним из них. Когда придет время… и я перейду черту… Томми, убей меня, — Ньют посмотрел в темные испуганные глаза. — Если ты когда-нибудь был моим другом… Убей меня.       — Нет.       Томас готов был на все. На любую просьбу. Он действительно сделал бы все. Что угодно. Но про такую просьбу он даже и подумать не мог.       — Томми, я могу положиться только на тебя.       В этой фразе было все. В этом голосе Томас услышал отчаянье, сожаление, грусть и ненависть. Ньют не мог уйти, пока вирус окончательно не завладеет его разумом. Было очевидно, что он обещал Эвите бороться до конца. А перейдя черту, он не сможет покончить с собой. И Ньюту нужна была помощь. Он, действительно, мог положиться только на Томаса.       — У тебя хватит храбрости сделать это, — подтвердил мысли брюнета Ньют. — Только у тебя.       Секунды растянулись в часы, время замерло. Томас смотрел в темно-карие глаза Ньюта, только сейчас осознавая, каким близким другом он был для него. Только сейчас понимая, как дорог ему этот худой паренек с растрепанными волосами. Жизнь нередко преподносит неприятные, но до жути логичные вещи — мы всегда ценим кого-либо или что-либо, лишь когда на это совсем не остается времени.       — Пообещай мне, — настаивал Ньют. — Пожалуйста.       — Обещаю.