The Maze Game: Sacrifice

      — Г-гали? — Пэм была сильно удивлена видеть перед собой живого и невредимого субъекта А9.       ПОРОК в своих экспериментах рассчитывали на смерть Чака, а смерть Галли была для них неожиданным моментом, который, естественно, не стал их расстраивать. А оказывается, Галли остался жив…       — Добро пожаловать в ад, — буркнул выживший глэйдер, отходя в сторону и пропуская гостей.       — Ты… — Томас сжал кулаки.       В первую же секунду, когда Галли предстал перед пришедшими, Томас почувствовал, как на глаза заползает темная пелена гнева. Он едва сдержался, чтобы не врезать бывшему Строителю. Но едва Галли открыл рот, да еще и с черной иронией произнес слова приветствия, у Томаса сорвало крышу.       — Томас! — Пэм едва успела броситься к брюнету, чтобы тот не задел шарахнувшегося в сторону Галли. — Ему же и так досталось, не видишь!        Том, тяжело дыша, уставился на человека, которого ненавидел всем сердцем. Лицо Галли украшали множественные белые шрамы, нос был сломан и свернут в сторону, а один глаз сильно заплыл. Но сейчас Томасу не было его жалко, а, наоборот, хотелось добавить ему еще парочку гематом и свернуть нос в другую сторону.       — Он убил Чака, — процедил Том, чувствуя, как сильные руки Фрая удерживают его.       — Его заставили, — выдохнула Пэм, обернувшись на бывшего Строителя, молча стоявшего поодаль. — Это все ПОРОК, Томас. Им управляли, он был ужален гривером и не отдавал отчета своим действиям.       — Пусти, — Томас дернулся в руках Фрайпана. — Я не трону его. Пусти.       Фрайпан, сохраняя осторожность и контролируя действия брюнета, разжал руки. Том, действительно, больше не полез с кулаками, но смотрел на Галли взглядом, полным ненависти.       — Проходите, если успокоились, — произнес бывший Строитель, разворачиваясь и следуя вглубь помещения.       Они оказались в маленькой квартирке-студии, в которой не было мебели — на стесанном от времени паркетном полу валялись матрацы и подушки. В квартирке было довольно чисто, пахло беконом и свежим хлебом. Освещением служило занавешенное желтой тканью окно и несколько лампад. Галли пригласил гостей усесться на матрац, а сам присел напротив прямо на голый пол, сложив ноги по-турецки.       — Вы как раз поспели к концу света, — произнес Галли и даже попытался усмехнуться, но вместо этого у парня вышла лишь гримаса боли.       Томас, Фрайпан и Пэм сидели в полушоковом состоянии, не зная, как реагировать на увиденное: перед ними сидел Галли, в сердце которого Михно вонзил копье. Но сейчас в этой темной комнате бывший Строитель был жив, как они сами.       — Хватит пялиться на меня, я не приведение, — раздраженно буркнул Галли.       — Мы рады видеть тебя…живого, пусть и покалеченного, — искренне отозвался Фрай, не обращая внимание на гневный взгляд Томаса. — Но…как ты выжил?       Бывший Строитель горько усмехнулся. Было видно, что он не горел желанием рассказывать все, что с ним случилось. Но, по меньшей мере, три пары глаз неотрывно смотрели на него, ожидая ответа.       — Когда вас забрали «спасатели», — Галли изобразил пальцами кавычки, — меня сразу же реанимировали врачи ПОРОКа. Они увели меня в Лаборатории и начали считывать матрицу с моих мозгов. Сканировали несколько дней и даже не заметили, как вернули мне всю память. Я все вспомнил: кто такие эти люди из ПОРОКа, что они делали с нами и продолжают делать… Я попытался вырваться, убежать из лаборатории, несколько раз дрался, один раз даже налетел на военного с его гранатами… В конце концов, меня посадили в карцер. Но среди людей ПОРОКа были шпионы «Правых», и они нашептали мне о себе, позвали присоединиться. Я начал притворяться, что все их манипуляции с моими мозгами свели меня с ума — я грыз ножки стульев, носился по коридорам голышом, пытаясь при этом запомнить, как здание ПОРОКа выстроено изнутри. Меня ловили, избивали до полупотери сознания, чтобы я не мог толком двигаться, кололи успокоительные в лошадиных дозах…       Пэм в ужасе прикрыла рот ладонью, думая о том, как быстро компания ПОРОК превратилась в секту, забывшую о том, что с людьми нельзя обращаться настолько не по-человечески. Томас скосил глаза на девушку. В нем все еще бурлил адреналин, и гнев за смерть Чака то и дело заставлял сжимать ладони в кулаки, но злость после услышанного перешла с Галли на ПОРОК. На Крысуна. И на Пейдж.       — В конце концов, меня выбросили в лазарет, как использованную игрушку, — продолжал бывший Строитель. — А оттуда «Правые» вытащили меня и привезли в Денвер. Я дал им много полезной информации. ПОРОК после того, как кучка иммунных сбежали, сменил свое местоположение. И я смог изучить его, — Галли кивнул в сторону, где на полу лежала большая кипа бумаг. — Это чертежи комплекса, где сейчас прячется ПОРОК.       — Нам то они и нужны, — обрадовался Лоренс.       Рассказчик, прищурившись, обвел глазами каждого из пришедших.       — Эм, наверное, стоит представиться, — неуверенно произнёс Фрайпан. — Галли, ну, меня и… Томаса ты знаешь. Это Пэм и Лоренц, они работали на ПОРОК, это Винс…       — Я слышал о нем, — перебил Галли.       — Ээ-это… хорошо. Это Гарриет, она тоже жила в Лабиринте…       — Я ее помню.       — Эм… А Бренда и Хорхе были в Шизолэнде и помогли нам сбежать от тех, кто в том городе охотился на иммунных для ПОРОКа…       — Когда мы получили ваше сообщение, то не совсем приняли его за правду, — произнес он. — Мы думали, что ПОРОК полностью уничтожил лагерь «Правых» в Скалистых горах. Но кодовое слово было верным… мы примем вас, но мы в тупике.       — У нас есть план! — воскликнул Томас. — Нам только нужны чертежи…       — Что за план? — поинтересовался Галли.       — Позволь, прежде, полюбопытствовать, hermano, — подал голос Хорхе. — Почему ты тут один?       Пару секунд Галли впивался в лицо латиноса своим открытым глазом, а затем ответил, хоть голос его звучал вовсе не дружелюбно.       — Основная часть находится в городе. Мы следим за правительством Денвера, прошел слух, что вершки заражены вирусом и сидят на анальгетиках. Если это так, они не выдадут себя, и постепенно весь город заразится. Останутся только иммуны, но и им сейчас грозит опасность.       — Почему? — не поняла Пэм.       — Они пропадают, — Галли неловко хмыкнул покалеченным носом. — Кто-то похищает иммунов, уже довольно давно. Те же слухи утверждают, что их крадут люди ПОРОКа, либо те, кто потом продает их ПОРОКу. Для экспериментов этим тварям нужно больше мозгов и крови иммунов, одних подростков им недостаточно.       — Нам нужны чертежи новой базы ПОРОКа, — произнес Винс. — У нас есть форма военных ПОРОКа, благодаря которой мы можем проникнуть на базу и вытащить оттуда всех наших ребят.       Покусав нижнюю губу в раздумьях, Галли через какое-то время тишины поднялся на ноги и произнес:       — Идите за мной.       Ведомые бывшим Строителем, гости Денвера прошли в соседнее помещение. Здесь было гораздо светлее, несмотря на то, что все окна заколотили досками — комнату освещали лампы, расположенные на столах. Также на них находилось множество электроники, вокруг которой суетились люди, а у самого дальнего стола была самая большая возня — около пяти или даже шести человек изучали чертежи.       — Идем, — снова позвал бывший глэйдер.       Вся компания тихонько подошла к столу, на котором было раскидано множество чертежей.       — Эй, Галли, это еще кто? — низко склонивший над чертежами свою пышную светлую шевелюру паренек резко выпрямился и уставился на гостей голубыми глазами.       — Привет, Роккет, — поздоровался Винс с давним знакомым.       — Глазам не верю! — воскликнул парень. — Как твоя задница выжила в том замесе?       — Мне повезло, — улыбнулся Винс, пожимая руку Роккету.       — Тебе всегда везет, — дружелюбно проворчал тот. — Надеюсь, повезет и в нашу последнюю вылазку.       — Что за вылазка? — тут же поинтересовался Винс.       Галли наградил Роккета суровым взглядом. Памэлла даже поежилась, хотя негатив был направлен вовсе не на нее.       — Твоя пачка все никак не захлопнется? — процедил бывший Строитель.       — Они ведь не просто так пришли сюда, — справедливо заметил Роккет. — Дальше приемочной комнаты не проходят те, кому нельзя доверять.       — Что «Правая Рука» замышляет? — выгнув одну бровь, спросил Лоренц.       Выдержав паузу, Галли кивнул на чертежи:       — Мы знаем, как устроена база. Знаем, где центральное управление, где сидит Пейдж. В том, что сейчас похищают иммунов для продажи их ПОРОКу, мы нашли для себя прекрасную возможность попасть на базу: те из «Правых», кто иммунен, пойдут в качестве жертвенных рабов для экспериментов ПОРОКа…       Гости Денвера притихли. Томас и вовсе тут же отрицательно покачал головой: рискнуть собой, переодевшись в форму военных, еще куда ни шло, пусть в этой авантюре хотят участвовать и его друзья. Но подвергать опасности иммунных людей из сопротивления — на это парень не был согласен. Единственные, у кого действительно есть неплохие шансы выжить в существующем на Земле аду, не должны идти на такие риски.       — Тебя тут никто не спрашивает, — сердито произнес Галли, верно расценив жест Томаса.       Поджав губы, Томас нахмурился, но ничего не ответил — любые аргументы были бесполезны, ведь, по сути, Галли прав. Единственное, что смущало Тома — а действительно ли иммунные «Правой руки» согласно добровольно идти на базу ПОРОКа…       Те же мысли посещали и Памэллу:       — Так это Правые похищают иммунных? — задала она вопрос «в лоб».       В комнате воцарилась тишина. Люди, работающие за компьютерами или занятые еще какими-то делами, резко остановили свою деятельность и обратили все свое внимание на пришедших.       — Не всех, — процедил Галли. — Когда мы узнали о похищениях, то увидели в этом лазейку. У «Правой руки» не так много людей с иммунитетом — в основном это уже зараженные, на первых стадиях…       Теперь все пазлы сложились в одну картину. Почему такое количество людей так отчаянно рискует собой и борется с огромной корпорацией? Потому что терять им, по сути, нечего. У них нет семей, нет близких, нет дома и уже нет жизни. Они в любом случае обречены на смерть. И единственное, что может послужить их жалкому существованию достойно — участвовать в масштабном сопротивлении злодеям из адской организации. Томас подавил глубокий вздох.       — Ладно, — тихо произнес он. — Я понимаю желание тех, кто уже болен Вспышкой, пойти на штурм базы ПОРОКа, но… зачем вы рискуете иммунными? У них то есть шансы…       — Послушай… — попытался прервать его Галли.       — Нет, это вы послушайте! — голос Томаса окреп и стал громче. — Вы не имеете права отлавливать людей с иммунитетом ради совершения бунта!       — Если вы так чудовищно подвергаете их риску, чем вы лучше ПОРОКа? — добавил Фрайпан. — Такое же отсутствие гуманности и совести.       — Конечно же, ваш план с маскарадом гораздо лучше, — саркастично отозвался Галли, упираясь руками в стол.       — Во всяком случае, не будет столько ненужных жертв, compadre, — заметил Хорхе. — Нам бы только ваши чертежи, а дальше мы сами совершим проникновение — без шума и пыли.       — Нет, — отрезал Галли. — Ваша затея смешна — десяток сбежавших людишек, переодетых в маски? Вы проколетесь на первой проходной. Думаете, новая база ПОРОКа это деревянная избушка с Бабой-Ягой в охранниках? Хрен. Там усиленные меры безопасности, с кучей сканеров, камер и охранников, понатыканных во все углы. Там не то, что проникнуть, пукнуть не сможете без того, чтобы об этом не стало известно Пэйдж.       — Он прав, — вдруг заявил Винс.       Другие гости Денвера посмотрели на мужчину с удивлением, однако через секунду Лоренц и Хорхе, словно сговорившись, понимающе кивнули.       — Единственный довольно реальный способ проникнуть на территорию базы — «скормить» ПОРОКу то, что им нужно больше всего, — продолжил Винс, встав рядом с Галли, лицом к своим знакомым. — Иммуны. Однако, Галли, я согласен с ребятами, что рисковать людьми с иммунитетом, а большая часть среди них — дети и подростки, не стоит. Суть операции, если я правильно понял и верно расценил схемы на картах, проникнуть за стены ПОРОКа и начать нападение. Проверка людей, которых якобы привели для экспериментов, на наличие иммунитета, не успеет состояться?       — В общем-то да… — подтвердил Роккет. — Но мы будем действовать по обстановке, возможно, процедура проверки начнется, но не закончится…       — Значит нужно поступить так, — невозмутимо продолжал Винс, как будто на правах главного. — На базу из иммунов пойдут только совершеннолетние, которые имеют полное право сами решать свою судьбу. Честь им и хвала за то, что они готовы рискнуть ради того, чтобы остановить эту чудовищную организацию. Оставшаяся часть компании «кроликов для экспериментов» будут составлять те, у кого иммунитета нет. Таким образом, даже если проверка начнется — первых проверят иммунов. Такая расстановка устраивает всех? — он посмотрел на Фрайпана и Пэм, затем перевел свой взгляд на Томаса и задержался на его карих глазах.       — Да, — после паузы ответил Том. — Так пойдет.       Краем глаза Пэм заметила, как покраснел от возмущения Галли. Он почти три года старался захватить власть в Глэйде. Не то чтобы бывший Строитель был диктатором или жестоким тираном, но жажда власти всегда в нем присутствовала. И вот, вынырнув из плена ПОРОКа, Галли, наконец-то, добился желаемого — стал лидером Сопротивления. А тут приходит какой-то там мужик, приводит с собой первого «глэйдерского» врага, и они без шума захватывают лидерство. Причем безо всяких голосований, решений, вообще без каких-либо вопросов и, самое обидное, без малейших возмущений со стороны «Правых».       — Я заметил еще одну странную деталь в ваших стратегических документах, — Винс наклонился над столом с чертежами. — Что за «глушилка»?       — О, это наш Троянский конь! — воодушевленно отозвался Роккет.       — Это не Троянский конь, идиот, — поправил его мужчина в очках, стоявший слева. — У «Правой руки» есть достаточное количество отличных кадров. Шарлотта Чизуэл. Она работала ведущим инженером в крупнейшей компании по производству оружия. Причем такого, которым сейчас пользуется ПОРОК. Это оружие, от пистолетов до гранат, напичкано всякой разной электроникой — только на нее и полагаются военные. Шарли выяснила, как можно обезвредить всю эту мощь.       — Да ну? — Лоренц недоверчиво выгнул бровь.       — Эй, Шэр! — Галли вывернул голову и крикнул в противоположную сторону комнату. — Подойди-ка на минутку.       Из-за письменного стола, уставленного мониторами и какими-то тихонько пищащими приборами, выскочила невысокого роста девушка. Мышиного цвета волосы были собраны в низкий хвост, а серые глаза скрывались за круглыми очками с толстыми линзами. Несмотря на старческую одежду, Шарлотте на вид было не больше тридцати лет.       — Мисс Чизуэл, объясните нашим гостям принцип действия ретранслятора, — попросил мужчина в очках.       Прокашлявшись, Шарлотта начала свое повествование таким же бесцветным голосом, как и она сама:       — Все виды оружия снабжены одним чипом, и я знаю, как можно его перепрограммировать на расстоянии. Мне лишь нужно несколько часов на замену кода, а вам нужно подкинуть в штаб ПОРОКа ретранслятор — вот этот прибор, — она махнула рукой на небольшую штуку, напоминающую старый приемник. — Включенный, он сразу уловит сигналы от чипов и, внедрившись по ним в систему управления оружием, выведет ее из строя всего за час.       — И вы позволите целый час проверять приведенных «иммунов»? — возмутилась Пэм. — За этот час можно проверить не одну сотню людей…       — Так вот зачем, — впервые открыла рот Гарриет, — вы воровали иммунов! Чтобы у вас было как можно больше времени на «проверку». Винс, но если будет всего несколько иммунов для отвода глаз… «глушилка» не успеет сработать.       — Вы ведь ждали нас, — обратился Винс с Галли. — Не так ли?       Галли неуверенно закусил нижнюю губу, еще сильнее изуродовав этим свое лицо.       — Мы пришли в штаб, и нас встретил главный человек этой группы, — продолжал Винс. — Какая честь, не так ли. Вы знали, что мы придем.       — Естественно, ведь я связался с ними, — обратил внимание Хорхе.       — Ты передал, что часть «Правых» придет… но они знали, что придет он, — Винс кивнул на Томаса. — Вы ждали его. И вы имеете на него какие-то виды, не так ли?       Пэм, скосив глаза, увидела, как Лоренц незаметно положил ладонь на пояс, за который был заткнут пистолет, а Хорхе аккуратно сделал полшага влево, скрываясь за Фрайпаном тем боком, в каком кармане у латиноса была спрятана самодельная граната.

***

      До позднего вечера и всю ночь от ушедших в Денвер спутников не было никаких вестей. Винс предупредил, что их может не быть пару дней, поэтому Эвита сильно не переживала на их счет. Куда больше переживаний доставлял Ньют.       Девушка морально подготовилась к любому происшествию, ведь инфицированный мозг юноши мог вытворять что угодно. Но Эви была живым человеком со своим набором эмоций, и ей было тяжело. После вчерашнего инцидента на кухне, Эвита удалилась в гостиную, где присела в кресло, стараясь не пускать никаких мыслей в свою голову. Она слышала вопль Ньюта, стук, слышала звон разбитого стакана и ругательства. Видела, как парень быстрым шагом пересек комнату и скрылся в каюте. До утра.       Она не злилась на него, понимала — это все вирус. Но и не заходила к нему, не тревожила собой, а просто занималась сторонними делами, и как только могла отвлекала себя от дурных мыслей.       Утром Ньют нашел Эвиту в гостиной. Девушка сидела на диване, сгорбившись, и зашивала почти оторвавшуюся лямку рюкзака.       — Послушай, — Ньют дернулся, но смог взять себя в руки, успокоившись. — Ты же видишь, что со мной творится. Не думаю, что стоит тебе напоминать, что случилось вчера, — хмуро посмотрел он на Эвиту. — Что же тебя держит? Я ведь уже не тот…       — Ошибаешься, — девушка покачала головой. — Я все еще вижу в тебе того Ньюта, которого я полюбила в Глэйде. Вспышка не изменила тебя, она просто… плохо на тебя влияет, — попыталась пошутить она, но вышло не очень. — Ты все еще прежний Ньют, — снова уверенно повторила Эви. — Тот же Ньют. Взять хотя бы… хотя бы твои глаза, которые всегда заставляют меня выпадать из реальности, твое упорство, которому позавидовал бы любой осел, и твою доброту…       — Однажды, от одного воспоминания обо мне шизанутом тебе станет так больно, что не сможешь дышать, — перебил ее Ньют. — Ты должна меня отпустить, — решительно заявил он.       Эвита промолчала, глядя на свои руки, лежавшие на рюкзаке.       — Поэтому, — продолжил парень, — лучше уход…       — Хватит! — Эви не выдержала.       Она резко встала с дивана, оказавшись рядом с парнем. Рюкзак, лежавший у нее на коленях, при этом упал на пол, но девушка даже не заметила его. Ньют удивленно замолчал, уставившись на Эвиту.       — Прекрати выпроваживать меня отсюда каждую минуту. Надо будет, сама уйду. Тогда, когда захочу. Тогда, — добавила она, подавив вздох, — когда это действительно будет неизбежно.       — Ты не знаешь, когда настанет этот момент, — упрямо возразил Ньют. — Не понятно, когда я окончательно сойду с ума. Уинстону потребовалась неделя, не известно, как быстро Вспышка, введенная искусственно, сожрет мой мозг.       — Я не оставлю тебя одного, — твердо произнесла Эви. — И ты ничего не сможешь с этим поделать, — она развернулась и, подобрав с пола рюкзак, пошла по направлению к двери, чтобы заварить чай.       Ньют поджал губы. Злость поднималась в его груди так стремительно, будто лава в вулкане. Парень сжал кулаки, пытаясь унять в себе приступ агрессии. В глазах потемнело от той ярости, которую он чувствовал, с которой боролся каждую секунду. Он не мог причинить Эви вред. Не имел права. Тяжело дыша, парень опустился на колени, шикнув от боли, пронзившей лодыжку, и прислонился к сидению дивана. Он закрыл глаза, пытаясь вызвать в мыслях приятные воспоминания, но ужасное бурлящее чувство ярости жгло его изнутри.       Юноша почувствовал на своем лице холодные руки. Эвита присела рядом, крепко обняв его. Ньют уткнулся ей в шею, дыша приятным ароматом распущенных волос девушки. Она ничего не говорила. Предоставляя парню столько времени, сколько нужно было, она чувствовала его дыхание на своей шее и периодически проводила рукой по пшеничным волосам. Тепло медленно разлилось по груди Ньюта, злость уступала место спокойствию. Вскоре дыхание выровнялось, и парень отстранился от девушки.       — Что будет, когда это перестанет помогать мне? — устало спросил он.       Эвита посмотрела на Ньюта. Вблизи было до дрожи видно, как юноша изменился. Он практически не спал, отчего под глазами глубоко залегли огромные темные синяки, лицо осунулось из-за потери аппетита. Парень словно стал еще более хмурым, а тонкие губы еще больше потемнели и приобрели какой-то фиолетовый оттенок. Если болезнь, пришедшая через внешние повреждения от других шизов, сразу уродовала людей снаружи, украшая струпьями и сильно вздувшимися венами, то Вспышка, введенная искусственно, сначала уродовала изнутри, лишала человека тяги к жизни. Она пожирала мозг, выпивая из организма все соки.       — Будем решать проблемы по мере их появления, — Эвита попыталась улыбнуться.       — Что, посадишь меня на цепь? — Ньют дернул плечом. — Будешь кормить из миски, как Принца? — он издал нервный смешок. — Даже Принц не сидел у нас на привязи…       — Ньют, — Эвита протянула руку, чтобы поправить челку, упавшую ему на глаза, но парень остановил ее.       — Ты должна будешь уйти, — твердо сказал он. — С каждым разом мне хуже. Счет времени идет на дни, Эва.       Она опустила руку, но ничего не сказала, борясь со щекоткой в носу и жжением в глазах. Когда-нибудь придет время, когда для Ньюта надежда погаснет навсегда, но пока этого не произойдет, Эвита никуда не денется, чтобы не говорил парень.       Приблизившись к юноше, Эвита мягко провела ладонью по его бледному лицу, зарываясь пальцами в волосы. Ньют с мгновение всматривался в зеленые глаза девушки, часто блестевшие последнее время от желания расплакаться. Однако, несмотря на то, что Эви вот уже несколько дней находилась в постоянном напряжении и страхе, она не давала воли слезам, сдерживалась, выглядела сильной ради Ньюта. Он был ей за это благодарен. Если бы не она, юноша давно скатился с катушек, бегал бы в безумных порывах убивать и разрушать все, что видел. Эвита была тем якорем, за который он держался, не давая Вспышке окончательно свести его с ума. И девушке нужен был отдых, какое-то расслабление. Ньют знал, что Эви спала едва ли больше него самого, часто просыпаясь, когда парень по ночам уходил из каюты побродить по бергу, чтобы не видеть кошмаров, которые стали постоянными спутниками его сна.       Ньют потянулся к Эви и накрыл горячими губами ее, мгновенно углубляя поцелуй, а ладонью мягко провел по ее плечу и опустил руку на талию. В первое мгновение девушка испуганно дернулась, но Ньют мягко и настойчиво притянул ее к себе, продолжая целовать. Поцелуй был жарок, быстр и страстен. Юноша целовал так, как будто целует ее в последний раз, словно никогда больше не увидит, и будто извиняясь за это.       Сорвав с ее губ стон, когда она откинула голову назад, что бы набрать в грудь воздух, Ньют начал покрывать легкими поцелуями ее лицо, щеки, он закусил мочку уха и горячо прошептал:       — Я хочу, чтобы ты полностью принадлежала мне, — он провел кончиком языка по завитку. — Прямо сейчас. Я не сорвусь, даю слово…       — Я твоя, — тихо ответила Эвита с закрытыми глазами, чувствуя, как юноша опустился к ее шее, жадно втягивая губами кожу, оставляя на ней ярко красные пятна.       — Подожди, — прошептала девушка, отстраняясь, — у меня кое-что есть.       В старом комоде, который стоял в каюте, Эвита нашла несколько контрацептивов, о предназначении которых догадалась лишь по неизвестно откуда взявшимся знаниям из странно стертой памяти. Засунув один из них в задний карман джинсов, девушка закрыла ящик, а потом забыла о своей находке.       А сейчас она снова вспомнила о нем и протянула шуршащий пакетик парню. Повертев его в руках, Ньют посмотрел на девушку и, улыбнувшись краешком губ, снова поцеловал девушку, оставляя на нижней губе сладкие укусы.       Юноша поднялся на ноги, потянув за собой Эвиту, и присел на диван, жалобно скрипнувший под давлением. Она присела на бедра к парню, тут же ощутив его руки на своих ягодицах. Он сминал их в ладонях, теснее прижимая ее к себе, не прекращая целовать Эвиту. А девушка обхватила парня руками за шею, а затем, перебирая пальцами складки футболки юноши, стянула ее с него, отбросив куда-то в сторону.       Сразу же за этим, она сняла с себя толстовку, растрепав волосы, собранные в хвост, и бросила ее в ту же сторону, куда и футболку. Следом полетела майка, и девушка осталась только в лифе, который Ньют захотел снять сам, обнажая ее небольшую упругую грудь с возбужденными горошинками.       Он тут же прильнул губами к одной из них и сжал, а затем, прикусив, оттянул и облизал кончиком языка, проделав то же самое со второй, с наслаждением слушая глухие стоны Эвиты. Оторвавшись от груди, Ньют осмотрел девушку горящими от возбуждения темными глазами. Закусив нижнюю губу, он перевел взгляд от ее волос, откинутых Эвитой за спину, через грудь, вздымавшуюся от частого дыхания, на живот, который девушка втягивала от нетерпения.       Выкинув из головы не нужные сейчас мысли о том, что эта близость с Эвой, скорее всего, последняя в его жизни, Ньют, придерживая девушку, переложил ее на спину и снял с нее джинсы, оставив Эвиту лишь в нижнем белье. Затем он быстро скинул с себя оставшуюся одежду, натянув защитную резинку.        Юноша снова накрыл собой девушку, целуя ее грудь и сжимая ладонью вторую, затем проведя языком между ними, оставив влажную дорожку в ложбинке. Ньют раздвинул ее ноги и устроился между ними, прижимаясь своим возбуждением к ее намокшим трусикам. Она, чувствуя его, постанывая и закусывая губу, начала ерзать под парнем, стараясь задеть собой его горячий орган, сгорая от нетерпения ощутить его в себе.       Снова поцеловав ее в губы, парень жадно и глубоко исследовал языком рот. Он провел ладонью по любимым изгибам ее тела, погладив бедро с внутренней стороны, затем задел край ткани трусиков и, наконец, стянул их, отбросив в сторону. Он дотронулся пальцами до влажных лепестков. Касаясь ее самой чувствительной точки, массируя, то медленно, то очень быстро, Ньют ловил губами стоны Эвиты, с каждым мгновением становившиеся все громче.       Он легко проник двумя пальцами в уже хорошенько мокрую девушку. Она, оставляя на спине парня белые следы от ногтей, горячо шептала ему на ухо, как сильно хочет его в себе, доводя этими словами Ньюта до предела.       Взяв в руки твердый орган, он прислонил головку к сочащемуся входу и провел ей по самым чувствительным точкам девушки, которые успел досконально изучить. Девушка прогнулась в спине, машинально подаваясь навстречу Ньюту, и тогда парень резко вошел в нее, сразу во всю длину.       Горячая влага сжимала его со всех сторон и уступчиво принимала в себя. Парень двигался медленно, желая навсегда запомнить это прекрасное ощущение внутри любимой девушки, запомнить эту тесноту и это невероятное наслаждение. Он погружался так глубоко, что задевал тазом влажные стенки, вызывая новые стоны и прогибы у Эвиты. Она, лежа под Ньютом с прикрытыми глазами, ощущала, как он начал двигаться быстрее, не меняя при этом глубины, и как водоворот сладкой истомы внутри нее закручивается с невероятной силой, готовый вот-вот выплеснуть всю свою мощь.       С новым протяжным стоном и его именем на губах, Ньют почувствовал, как она достигла пика по ее дрожи, по тому, как мышцы внизу начали быстро сокращаться вокруг него. Это было настолько невероятным и прекраснейшим ощущением, что Ньют, сделав еще пару резких и глубоких движений, вошел в нее до основания, задержавшись внутри и чувствуя, как происходит его разрядка, с каждым мгновением ослабляя его все сильнее.       Сорвав с ее губ очередной глубокий поцелуй, парень вышел из девушки, улегшись на диван рядом. Молодые люди часто дышали и успокаивали учащенное сердцебиение с довольными лицами. Эвита, посмотрев на Ньюта, ощутила тепло в своей груди — он улыбался. Впервые за несколько дней он улыбался, а глаза блестели не от грусти.       Спустя пару часов, которые они провели, лениво валяясь на диванчике, Эвита после легкого душа зашла на кухню. Поставив на столешницу пустой стакан, чтобы налить в него воды из бутылки, девушка вдруг услышала странный звук.       — Это что? — задала она вопрос в воздух, ведь Ньют в это время принимал душ.       Девушка покрутилась на месте, попытавшись понять, где находиться источник звука. И тут на кухню зашел блондин, уже одетый и с не досохшими растрепанными волосами.       — Что за странный звук? — тут же задал он вопрос.       Молча, Эвита пожала плечами и направилась за перегородку, где проходил короткий коридорчик. И тут берг слегка тряхнуло.       — Что за черт? — повторил Ньют, подав Эвите руку, чтобы та удержалась на ногах.       Следующий звук уже был им знаком — в центральной части воздушного судна опускался пандус.       — Вернулись! — выдохнула Эвита и поспешила встретить ребят.       Ньют, в душе которого зародились сомнения насчет того, что их товарищи вернулись, ведь прошли всего сутки, последовал за девушкой. И эти сомнения подтвердились, едва парень вышел из-за угла коридорчика и в недоумении остановился рядом с застывшей на месте Эвитой.       — К-кто вы и что вам нужно? — пролепетала девушка.       Четверо рослых мужчин, одетых в красно-белую форму явно какой-то государственной организации с эмблемой Денвера, уверенно шагнули на опустившуюся крышку пандуса. И один из них, видимо, самый главный, сделал еще шаг навстречу испуганным обитателей берга.       — Доброго утра, — сняв респиратор, пожелал он и как-то слишком любовно провел при этом рукой по висевшему за поясом оружию, напоминавшему те, что в ПОРОКе стреляли электрическими зарядами. — Мы представители власти Денвера, восточный патруль. Позвольте поинтересоваться, что вы и ваше транспортное средство забыли на территории Денвера?       — Мы… эм, мы… мы просто… — Эви в волнении начала заламывать пальцы рук, пряча их за спиной.       — У нас тут медовый месяц, — произнес Ньют, приобняв Эвиту за плечи. — Куда уж тут денешься в такой обстановке, решили хоть немного сменить… окружение, побыть вдвоем.       — А берг откуда? — поинтересовался главный патрульный. — Да еще и принадлежавший ПОРОКу?       — Это моего дяди, — не моргнув глазом, вновь соврал Ньют. — Он уже нерабочий, поврежден двигатель и турбина.       — Как вам повезло с дядей, — ухмыльнулся патрульный. — А кем дядя работает в ПОРОКе?       — Это… секретная информация, — дернув головой и мигом разозлившись из-за этого, ответил Ньют.       — Жаль, — отозвался патрульный. — Надеюсь, твой дядя работает над лекарством от Вспышки, которое так необходимо его племяннику…       Ньют с такой силой сомкнул челюсти, что зубы чудом не раскрошились. Эвита взяла парня за руку, но это не помогло. Злость жгла парня изнутри, он не только жаждал, но и был голов разорвать на части незваных гостей в красном.       — Нет никакого дяди, парень, — главный патрульный сделал еще шаг. — И берг этот принадлежит ПОРОКу, разве что он действительно не на ходу и вы, скорее всего, ждете товарищей, которые принесут из города запасные части, чтобы улететь отсюда. Только некуда лететь, детки. За пределами Денвера пустыня, выжженная солнцем, и Вспышка. Повсюду.       Эвита и Ньют молча смотрели, как патрульный короткими шагами подходит все ближе.       — По приказу мэра города, мы обязаны всех шизов доставлять в отведенное им место, — продолжал мужчина. — Видите ли, Вспышка очень заразна. И раз ты, девочка, еще не заразилась, значит, у тебя есть иммунитет. У меня он тоже есть, — он снял с себя респиратор. — Но у других его нет, и твой друг может заразить много людей. И обречь их на смерть.       — Вы убиваете шизов? — спросил Ньют хрипло.       А Эвиту пробрала дрожь — она услышала в этом вопросе надежду.       — Нет, — патрульный даже позволил себе улыбку. — Мы их забираем.       — Что? Нет, — вырвалось у Эвиты.       — Я сожалею, девочка. Но таковы правила. Шизам не место среди здоровых людей, — патрульный даже казался довольно участливым, но на самом деле он механически выполнял свою работу.       Подойдя к ребятам совсем близко, он вынул из глубокого кармана прибор, напоминающий шприц эпилептиков.       — Я должен проверить на иммунитет. Сопротивление приведет к аресту.       — Проверяй, — Эви сердито выставила вперед руку.       Легкий укол, и через несколько мгновений, проверив экранчик прибора, патрульный удовлетворительно кивнул — иммун.       — Следующий, — он перевел взгляд на Ньюта.       Блондин усмехнулся — круги под глазами, бегающий взгляд, дрожь в руках — патрульному не нужен был тест, чтобы верно узнать в Ньюте шиза.       — Молодой человек, вы должны пройти с нами, — мягко произнес патрульный, убирая прибор.       — Вы не заберете его, — Эвита сердито уставилась на мужчину, закрывая собой Ньюта. — Мы не на территории Денвера, мы вообще за стенами!       — Это тоже территория Денвера, — заверил ее один из патрульных, скучавших внизу.       — Если вы будете оказывать сопротивление, милочка, то вас мы тоже заберем. Только в другое место. Вам ясно?       Ньют быстро прикинул в голове шансы. Четверо мужчин, вооружены, имеют государственный статус. И двое их — на берге, которым не умеют управлять, без оружия. С гуляющей на борту Вспышкой.       — Можно нам пару минут? — попросил Ньют.       Патрульный выждал паузу, а затем пожал плечами, разрешая парочке ненадолго уединиться. Блондин, не без усилия, развернул Эвиту за плечи и увел ее за угол, остановившись напротив там, где патрульные бы не услышали их разговор.       — Ньют, у тебя есть план? Ведь есть же, да?       Он посмотрел в ее глаза, так искреннее сверкающие надеждой, и его сердце заволокло болью. В мозгу не прекращался раздражающий зуд, как будто кучка жуков-стукачей расползлись по всей голове. Но, сдерживая гнев, рвущийся наружу, Ньют сделал глубокий вдох и заставил себя улыбнуться:       — Конечно, есть, — он даже не солгал.       Лицо девушки просветлело, уголки губ дернулись вверх.       — Поцелуй меня, — попросил Ньют, шагнув к ней. — Поцелуй, Эва, пока я не стал одним из них. Пока не потерял рассудок и не перешел черту. Пока я еще могу чувствовать.       — Ньют, мы… — она нежно приложила свою ладонь к его щеке, а вторая рука легла на его плечо. — Не сдавайся, у нас есть шанс. Я…       — Эви, пойми. Я лечу в пропасть. Как тогда, в Глэйде. Но тогда я испугался, сорвавшись со стены. А теперь я не боюсь. Я нахожусь в свободном полете и знаю, что когда разобьюсь, мне станет лучше.       Он не дал ей ответить. Неожиданно даже для самого Ньюта его голова резко дернулась, так, что Эви пришлось убрать ладонь. Понимая, что времени у него мало, он, подавшись вперед, впился горячими губами в ее. Сразу же проникнув в ее рот языком, он начал жадно исследовать его, чувствуя, как Эви отвечает ему, переплетая языки, обнимая за шею, чувствуя ее пальцы, запущенные в его волосы. Он крепко сжимал руками ее талию, не прерывая поцелуя, отходя к стене. Слегка оттянув зубами ее нижнюю губу, вызвав этим из груди Эвиты глухой короткий стон, Ньют приоткрыл глаза: пора.       В самый последний раз углубив поцелуй, вкладывая в этот жест все чувства, что заполняли его сердце, он замер на какие-то мгновения, горько сожалея о том, что намеревается сделать. А затем, не сильно оттолкнув ее от себя, юноша резко прервал поцелуй, который хотел бы продолжать вечно. Она отстранилась, все еще одурманенная произошедшим, и не успела поймать момент, когда Ньют сделал два шага назад и быстро нажал на овальную темно-зеленую кнопку.       — Нет! — Эви бросилась вперед.       Но стеклянные двери, разделяющие сейчас парня и девушку, закрылись.       Ньют запер ее.       Запер в специальной камере — такие были на всех бергах. Эти камеры были разработаны на бортах на всякий случай. Этот случай настал.       — Нет! Ньют! Что ты делаешь?! — она била руками в толстое пуленепробиваемое стекло, совершенно бесполезно набивая на кулаках гематомы. — Нет! Открой! Неееет! Не оставляй меня!       Он не слышал ни звука. Его глаза, полные тоски, боли и отчаянья смотрели на бьющееся о стекло тело, на ее лицо, искаженное от злости и горечи, на ее губы, изводившиеся в немом крике.       «Ты должна жить. И не должна видеть меня таким».       — Я люблю тебя, — произнес он одними губами.       В следующую секунду она на мгновение перестала кричать, во все глаза глядя на Ньюта. Она прочитала слова по губам, и от этого ее сердце разорвалось на мелкие части.       Он отвернулся от Эви прежде, чем слезы потекли из ее глаз, прежде чем она, хныча, как маленький ребенок, проклиная всех, сползала по стеклу, смотря в след удаляющейся фигуре того, кто был для нее всем.