Сто ложек кофе

      У Кристины было предостаточно времени, чтобы поразмышлять над загадочными словами Фредерика. Она благоразумно решила не спрашивать подробностей: все равно он не стал бы рассказывать. Раз сюрприз, значит, должно остаться сюрпризом до последнего момента.       На самом деле, первый выходной за две недели Кристина провела бездарно. Весь день она занималась только одной вещью: ничего не делала. Или попросту ленилась. Этакий День Большой Лени. Когда не нужно никуда идти, и можно спокойно почитать книгу в любимом кресле, провести пару часов в ванной или заняться еще каким-нибудь совершенно бесполезным делом. Кристина не сомневалась, что такие «дни лени» просто необходимы, чтобы расслабиться.       К шести часам, когда за ней заехал Фредерик, Кристина была готова. На этот раз никаких шикарных платьев не потребовалось, и она обошлась обычными джинсами с блузкой.       — Надеюсь, я выгляжу подходяще для вечера? — поинтересовалась Кристина, усаживаясь в машину Фредерика.       — Вполне.       Разумеется, он не сказал ей, куда они направляются. И до последнего момента Кристина понятия не имела, куда едет. Впрочем, когда машина остановилась у мрачного здания на окраине города с единственной дверью и завешенным окном, для Кристины ничего не прояснилось.       Фредерик колебался и не спешил выходить из машины, заглушив мотор:       — Честно говоря, не уверен, что тебе сразу понравится… но, пожалуйста, не делай поспешных выводов.       Кристина нахмурилась, но не успела ничего спросить: Фредерик вышел из машины и открыл перед ней дверцу.       Здание выглядело загадочным. По крайней мере, странным. Простое, понятия не имевшее о ремонте, с неприметной дверью, изнутри обитой бархатом. Входной колокольчик над их головами звякнул, и Фредерик вполголоса пояснил:       — Это магазин.       Кристина удивленно приподняла брови. Тем не менее, когда глаза привыкли к полумраку, она поняла, что Фредерик прав. Это был магазин, пусть и несколько странный. Помещение пропахло благовониями, на полках громоздились подсвечники и хрустальные шары, прилавок был завален картами Таро, рядом стоял ящик с разложенными камнями, откуда-то слышалось журчание воды, а за прилавком горела длинная тонкая свеча.       Сбоку шевельнулись занавески, и показалась хозяйка магазина. Приятная женщина средних лет, она никак не походила на колдунью или ведьму. Из аккуратно собранных волос выбивалось несколько прядей, тонкие руки в черных перчатках покрывали серебряные браслеты в виде змей. И все же в строгом черном платье она больше походила на аристократку, нежели на хозяйку магического салона.       — Ах, Фредерик! — улыбнулась она при виде гостя. — Мы заждались тебя.       Он с изяществом поцеловал ее руку в перчатке, а Кристина подумала, что у женщины, кажется, едва уловимый французский акцент.       — Позвольте представить вас, — Фредерик выпрямился. — Кристина. Мадам Ламбер.       Обе женщины приветственно кивнули друг другу. Мадам Ламбер чем-то напомнила Кристине бабушку: та тоже содержала магический салон и всегда была преисполнена достоинства, которое маленькой внучке казалось поистине королевским.       — Что ж, — мадам поправила один из локонов, — пойдем внутрь. Мы ждали только вас.       Она провела их во внутреннее помещение салона, где выяснилось, что магазин — это всего лишь малая часть того, что скрывал неприглядный фасад. В глубине оказалось несколько помещений, все в коврах и тонких ароматах. В углу одного стоял кальян. Но мадам Ламбер провела их еще глубже, как показалось Кристине, в самое сердце ее обители. Небольшую комнату, где не было окон и горела лампа.       Там уже расположились Анабель и Винсент. Первая при виде гостей подняла голову от книги и улыбнулась:       — Наконец-то! Вы простите, что мы начали без вас?       Сначала Кристина даже не поняла, что они делают в тесной комнате, но через секунду ее осенило: опиум. То, о чем она читала только в книжках, сейчас предстало перед ее глазами. Лампа, трубка, еще какие-то странные приспособления. Мадам организовала настоящую опиумную курильню!       — Не думала, что они существуют, — пробормотала Кристина.       Мадам улыбнулась:       — Ты бы удивилась, узнав, сколько подобных мест по всему миру.       Винсент сидел рядом с Анабель и, кажется, вместе с ней читал книгу. Анны в помещении не было, что несколько удивило Кристину. Пока она размышляла, мадам, изящно одернув платье, опустилась на колени перед лампой и занялась новой порцией опиума.       — Мой отец был французом, — рассказывала мадам Ламбер для Кристины. — Понятия не имею, как его угораздило попасть в Китай, но вернулся он вместе с моей матерью, китаянкой, которой пришлось учить французский, а чуть позже английский язык, когда отец переехал в Англию. Впрочем, его биография остается для меня загадкой, он никогда особенно не распространялся о том, кем был и чем занимался. Знаю только, что в Лондоне мои родители открыли этот магазинчик, который позже разросся в настоящий магический салон. Они наладили поставки опиума и абсента — двух вещей, которые пользовались спросом в определенных кругах. Потом их дело унаследовала я. Как видишь, мать тщательно передала мне многие секреты.       С потрясающей легкостью мадам управлялась с опиумом, так что не оставалось сомнений, она — действительно мастер. Протянув трубку Фредерику, она поднялась:       — Я оставлю вас одних. Если что-то понадобится, я буду рядом. Надеюсь, вы придете на спиритический сеанс в следующую пятницу?       — Постараемся, — кивнул Фредерик. — Даже если стол не пойдет ходуном, стоит прийти хотя бы из-за твоего великолепного пунша.       — Не льсти мне, дружок. Но все равно спасибо. Тебя я бы хотела увидеть раньше, есть кое-что интересное.       — Конечно. Зайду, как только смогу.       Мадам кивнула и вышла из комнаты, бесшумно претворив за собой дверь. Держа трубку, Фредерик кивнул Кристине на подушки перед лампой:       — Садись, попробуй.       — Не уверена, что мне понравится.       — Не понравится — не будешь.       Анабель сложила книгу на коленях, так что стало возможным прочитать на обложке «Лунное дитя», и с интересом смотрела за Кристиной. Той даже стало немного неуютно под таким внимательным взглядом.       — Как насчет тебя самой? — спросила Кристина.       Анабель покачала головой:       — От опиума у меня болит голова. Но мне нравится здешняя атмосфера. ***       Уэйнфилды познакомились с мадам Ламбер, когда еще была жива их мать. Со своей любовью к странному и экстравагантному, Мадлен не могла пройти мимо изысканного магического магазина, а после приобщилась и ко всем остальным тайнам этого заведения. Ее дети были слишком малы, но они все равно хорошо помнили, как играли на каникулах в хрустальные шары, пока мать о чем-то тихонько разговаривала с мадам.       Снова в магический салон братьев привела Анабель. Оказывается, пока они учились, их маленькая сестренка постоянно бывала у мадам Ламбер и стала достаточно взрослой, чтобы понимать.       Впрочем, Анабель ничуть не лукавила, и от опиума у нее правда начинала болеть голова. Поэтому пока ее братья пробовали удовольствие из Китая, она предпочитала наблюдать за всем со стороны, купаясь в мутной атмосфере.       Фредерик, как и всегда, отнесся к происходящему с опаской. Он так никогда и не полюбил опиум, зато его привлекли прочие «магические штучки», как называла их Анабель. Так что, когда Фредерик становился свободнее на работе, он с удовольствием посещал магазин. Винсент, в отличие от брата, к курению отнесся с восторгом. Но ему нравился сам ритуал. Собственно опиума он потреблял еще меньше Фредерика, но получал истинное наслаждение от трубки, лампы и таинственности.       Кристина не могла бы толком описать свои ощущения. Ритуал казался ей странным и непривычным, опиум же вообще не вписывался в ее картину мира. Некоторые из ее подопечных порой курили травку, но это было наспех и обычно за сценой. Ничего общего с неторопливым ритуалом. Сама Кристина травку пробовала только однажды, и это не вызвало у нее никаких особых ощущений.       — Почему здесь нет Анны? — спросила она, устроившись среди подушек после порции опиума, которую она разделила с Фредериком.       Развалившийся рядом с Анабель Винсент улыбнулся:       — Ей не нравятся все «эти штучки». Когда мы впервые показали ей место, она даже не пошла дальше магазина. Заявила, что ей нечего делать среди подобных вещей.       — По-моему, она просто не понимает их, — добавил Фредерик. — А потому боится.       Кристина подумала про Лукаса, но не стала спрашивать.       Анабель предпочла и дальше читать книгу, относясь ко всему происходящему как к чему-то само собой разумеющемуся. Она давно привыкла. А Уэйнфилды вели неторопливую и размеренную беседу с Кристиной.       — Так у твоей бабушки был настоящий магический салон? — поинтересовался Винсент. — Здесь, в Лондоне?       — Насколько я знаю, он достался ей в наследство. И вот уж кто точно занимался спиритизмом, так это моя прабабка. Я слышала, она сколотила приличное состояние во времена заката королевы Виктории, когда всякая мистическая чушь была очень модной. Открыла салон, который со временем достался моей бабке. Она была харизматичной женщиной, которая действительно верила в оккультизм, но, увы, никудышным бизнесменом. Да и времена, когда люди хотели поговорить с духами, давно канули в прошлое. Так что моя бабка разорилась.       — Какая жалость, — вздохнул Винсент. — Иначе, может быть, сейчас у тебя был бы собственный прирученный дух.       Кристина давно не вспоминала бабку, да толком и не знала ее: та умерла вскоре после разорения, Кристине тогда было лет девять или десять. Тем не менее, в памяти остались отдельные картины от посещения салона в раннем детстве. Полумрак, загадочность, странные предметы… это все чем-то напоминало музей смерти Анабель. Не наполнением, разумеется. Атмосферой.       Кристина хорошо помнила хрустальный шар, обычно накрытый бархатной тряпкой, крикливых попугаев в клетках и удушливый жар комнаты. Бабушка сохранилась в воспоминаниях как женщина властная и сильная, никогда не позволявшая ни единому человеку указывать, что ей стоит, а чего не стоит делать. По крайней мере, так потом рассказывала мать. Сама Кристина запомнила теплые шершавые руки и немного строгий голос. Бабушка сажала ее на колени и рассказывала странные истории о вещах, которых Кристина не понимала ни тогда, ни сейчас. А еще она говорила, что именно Кристина когда-нибудь унаследует магический салон. Но этого, разумеется, так никогда и не произошло.       Фредерик позвонил, когда Кристина пыталась отыскать в сумочке ключи от дома. Она едва не подпрыгнула от неожиданно зазвонившего мобильника, и, вполголоса выругавшись, начала искать среди вещей уже его.       — Да, — с нескрываемым раздражением сказала она, когда отыскать телефон все же удалось.       — Ммм… я не вовремя?       — Как тебе сказать. Мог бы найти время поудачнее.       — Извини. Хотел пригласить тебя на Хэллоуин.       Кристина принялась вспоминать, какое же сегодня число. Вспоминалось смутно, тем не менее, она была уверена, что не меньше двух-трех недель до названной даты.       — Не рано ли? — с сомнением спросила Кристина.       — У тебя будет время подумать над костюмом.       — О да. Это обязательно?       — Твое присутствие — да. Костюм — нет. Но я не мог о нем не сказать.       — Не сомневаюсь.       Кристина вспомнила, как во время одной из предыдущих встреч Анна говорила о том, что следует отпраздновать Хэллоуин в Доме. Она не знала, как об этом спросить, но Фредерик опередил ее:       — Праздновать будем за городом.       — Хорошо, я поняла. Буду готовиться.       Думать об этом сейчас Кристине совсем не хотелось, поэтому она решила, что отложит мысли о далеком празднике на потом… когда-нибудь потом. Кинув ключи на столик, она перебрала письма, вытащенные из ящика. Как и всегда, ничего особенного не было, если не считать интересными счета и рекламу. Но внезапно руки Кристины нащупали под парой листовок настоящий конверт, и она с любопытством посмотрела, кто же написал ей. При виде имени адресанта глаза Кристины невольно расширились: Лукас Веласкес.       Отложив остальную корреспонденцию, Кристина села на диван, ошарашено смотря на конверт. Размашистый почерк с изящно выписанными буквами, не был ей знаком, но имя отправителя можно было разобрать четко. Кристина перечитала еще раз. Сомнений быть не может: Лукас Веласкес.       Кристина повертела конверт в руках, пытаясь отыскать печати, но все они оказались смазаны и неразборчивы. Судя по состоянию конверта, он уже много времени провел в пути. Не удивительно, если вспомнить, что Лукас умер год назад. Что за злая шутка почты, которая держала письмо целый год! И что за странная шутка Лукаса, который решил написать незнакомой женщине.       Не теряя времени, Кристина разорвала конверт, и ей на колени выскользнул плотный лист бумаги, на котором была всего одна фраза тем же почерком. Темно-бордовые, почти черные, чернила ничуть не потускнели за прошедший год.

«Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол».

      Совершенно сбитая с толку, Кристина с недоумением опустила письмо. Лукас писал так, будто знал ее. Но она не сомневалась, что никогда ей не был известен этот человек! Более того, Кристина не сомневалась, что видела его только раз в жизни, тогда, мельком в клубе с Анной.       Положив письмо на стол, девушка обхватила себя руками: она ощущала, что дрожит, хотя в комнате не было холодно. Она понятия не имела о смысле письма, и чем больше думала об этом, тем более странным казалось все происходящее.       Откуда Лукас мог знать ее?       Даже само послание как-то отходило на второй план. Его значение Кристина понять не могла. И куда больше ее интересовало не что написал Лукас, а почему он это сделал.       Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол.       Винсент не пожелает говорить с ней о Лукасе. Он же ясно дал понять, что его смерть — одна из запретных тем. Выяснять что-то у Анабель бесполезно, она вряд ли расскажет. Поэтому Кристина набрала номер Фредерика.       — У тебя еще какие-то вопросы? — в его голосе слышалось удивление.       — Нет, но я хочу поговорить с тобой. Это возможно?       — Конечно. Я так понимаю, нужна личная встреча?       — И как можно быстрее.       Фредерик помолчал. Но видимо, в голосе Кристины были те самые ноты, после которых откладывают дела. Потому что он сказал:       — Если я заеду минут через тридцать, тебя устроит?       Фредерик был на ее пороге уже через двадцать. Войдя внутрь, он с любопытством оглядывал дом и, похоже, нашел его весьма милым.       — Ты живешь тут совсем одна? — поинтересовался он.       Кристина кивнула и провела Фредерика в гостиную.       — Мне нравится, что у меня есть целый дом.       — Понимаю. Так о чем ты хотела поговорить?       Кристина уселась в кресло напротив гостя:       — О Лукасе Веласкесе.       Выражение лица Фредерика ничуть не изменилось, и можно было бы подумать, что тема его не волнует. Но Кристина видела, как он напрягся. Как замер, как будто ожидал чего-то или готовился.       — Что ты хочешь знать?       — Все. Как вы познакомились, как он жил здесь. Как умер, наконец.       Фредерик будто думал, с чего начать. Или просто размышлял, стоит ли рассказывать. Но в итоге вздохнул:       — Наверное, стоило догадаться, что ты захочешь узнать. Хорошо. Я расскажу тебе историю Лукаса. Только давай договоримся: больше никаких вопросов на эту тему, ни одного.       Кристина не была уверена, что у нее не возникнет вопросов. Но, боясь упустить возможность, кивнула.       — Мы познакомились с Лукасом во время учебы. Мне и Винсу было по восемнадцать, Лукасу больше. Он заканчивал обучение, был полон амбиций и страстных желаний, на которых мы и сошлись. Лукас вообще был увлекающимся человеком. Когда его начинал интересовать тот или иной вопрос, он изучал его досконально, вникал по самую макушку. Он получал удовольствие от своих страстей и, в отличие от многих, ничуть этого не стыдился.       Найти подобного человека для нас с Винсентом стало неожиданностью, чем-то странным и волнующим. Мы сошлись быстро. И тесно общались до того момента, пока не пришло известие о смерти наших родителей. Нам пошли навстречу, и мы смогли закончить обучение на несколько месяцев раньше. Но сама понимаешь, уехали так быстро, что даже не успели кого-то предупредить. Да нас в тот момент и не очень волновало, кто будет знать, а кто нет.       Мы уже год или два занимались делами отца, когда Лукас вышел с нами на связь. Он просто заявился в офис издательства и сказал, что не уйдет, пока не поговорит с кем-нибудь из «этих засранцев Уэйнфилдов». Охрана хотела выставить его вон, но прежде решила связаться со мной. Лукаса я узнал сразу, так что, разумеется, впустил. Тогда он и рассказал, что переехал в Лондон.       В то время я и Винсент работали без выходных, отдавая все силы семейному делу. Поэтому с Лукасом виделись крайне редко. Но все же виделись. К тому же узнали, что у него есть сестра: оказывается, она всегда жила в Лондоне и была, как и сам Лукас, фотографом. Так мы познакомились с Анной.       В то время я, Винс и Анабель проводили порой вечера подобные тем, что ты видела. Как-то мы рассказали об этом Лукасу, и он загорелся идеей. Так он и Анна присоединились к нам. А чуть позже Лукас стал встречаться с Ани.       Это было чудесное время. Мы делали то, что нам нравилось и хотелось: дела издательства постепенно шли в гору, а наши вечера становились все изощреннее и утонченнее. Наверное, я бы мог сказать, что это было самое счастливое время в моей жизни.       Это случилось осенью. Точно помню, что шел дождь. Я радовался ему, заканчивал дела и думал о том, как сегодняшний вечер мы проведем в особняке, который я купил за городом именно для подобных целей. Внезапно зазвонил телефон и… знаешь, бывают моменты, когда точно понимаешь, что еще миг, и все не будет как прежде. Я понял, что-то не так.       Голос Винсента был абсолютно бесцветным. Я даже не сразу узнал его. А когда узнал, смысл слов никак не мог дойти до моего сознания. Винсент говорил, что Лукас мертв. Говорил, что нашел его в особняке. Я помчался туда, разбрызгивая грязь на подобиях дороги и едва не съезжая в кювет.       Ты еще увидишь этот особняк. Прекрасное строение в викторианском духе, стоящее на отшибе, в стороне от всех дорог. Мрачный дом, со скрипящими ступенями и ветром, порой завывающим в щелях. Когда я приехал, там было темно. Темно и тихо, только дождь барабанил по крыше.       Винсент сидел рядом с телом Лукаса, которое уже начинало остывать. Оно лежало в гостиной, почти рядом с дверью на кухню. Я не сразу понял, что произошло, а потом посмотрел на лестницу. Похоже, Лукас решил приехать пораньше и подготовить нам какой-нибудь очередной сюрприз, но почему-то не стал зажигать свет. И попросту упал с лестницы, которая находилась как раз между кухней и гостиной. Он сломал шею.       Фредерик замолчал, а Кристина тоже не знала, что сказать. Повисла тишина, которую прервал сам Фредерик, тряхнув головой:       — Так оно все было. Потом приехала полиция, она была обязана провести расследование, удостовериться, что это несчастный случай…       Фредерик осекся, и Кристина не сразу поняла причину этого. Но через секунду ее осенило:       — Они хотели забрать Винсента.       — Допросить, — кивнул Фредерик. — В принципе, со мной они тоже были не прочь поговорить… но ты понимаешь, нам тогда было не до разговоров, особенно Винсенту. Поэтому мы предпочли замять дело.       Кристина не стала спрашивать, каким образом они это сделали. Оставалось только удивляться, как о подобной новости не пронюхали газетчики и не раздули ее до небес. Им-то дела не было до заключений полиции.       — Я удовлетворил твое любопытство? — Фредерик улыбнулся, но Кристина видела, что улыбка вышла усталой.        — Вполне. Спасибо.       — Тогда я, пожалуй, пойду. Есть еще некоторые дела.       Кристина замешкалась. Она думала, стоит ли рассказывать Фредерику про таинственное письмо, которое пришло ей от Лукаса, или все-таки приберечь эту новость. Рассказ Уэйнфилда только подтверждал те обрывки истории, которую Кристина уже успела услышать, но ничуть не давал понимания того, почему незадолго до смерти он отправил такое странное письмо незнакомой девушке.       — Конечно, — наконец, сказала Кристина. — Еще увидимся.       И она не сказала Фредерику, что совершенно точно уверена еще кое в чем: что-то в смерти Лукаса не было таким простым, как хотел представить один из Уэйнфилдов. Кристина не могла понять, где именно, как и зачем, но она совершенно определенно знала: Фредерик врет.       Уголки бумаги темнели и скручивались от огня. Они неумолимо превращались в пепел, исчезали в рыжем пламени. Казалось, оно горит от одного взгляда Кристины, которая, не отрываясь, наблюдала, как исчезает письмо, пришедшее через год после отправления. Пламя поглощало аккуратные буквы, а Кристина думала, что в любом случае не сможет его забыть. У нее не было желания рассказывать кому-то о бумаге и, тем более, показывать. Она бы предпочла забыть о существовании письма, хотя понимала, что это невозможно и никогда не получится. Она уничтожала бумагу, конверт, но в ее сознании в любом случае навсегда отпечатались странные слова давно мертвого человека.       Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол.