Lux Rubrum

— Чонгук, прикрой меня. — Куда это ты собрался?       Чон вперился взглядом в друга, взволнованный Юнги — это крайне редкое явление и наблюдать его величайшее событие.       Мин шипит «потом объясню» и тихонечко, бочком, просачивается прочь из помещения.       Догадки роятся в голове, словно пчелы, жужжа о своем присутствии хозяину. Куда мог свалить Тэхен, Юнги не знал. В кабинете алгебры его не было так же, как и в каморке Мина.       Под столом Чонгука — цветной сверток с запиской, но Юнги сейчас не до этого. В голове сам собой всплывает разговор с Чимином, в котором он упоминал о нахождении их клуба в стенах школы. Тридцатый кабинет на первом этаже.       В кабинетах пусто, весь народ собрался в холле. Юнги уверен, что родители уже заметили его отсутствие, с ними он поговорит позже.       Из-за двери слышны всхлипы и внутри Юнги холодеет. Он не был уверен на все сто процентов, ведь это чисто физически было невозможно. Тэхен не мог являться его братом, но то выражение лица и движение губ указывали на иное стечение обстоятельств, о котором никто и не мог бы догадаться. Похоже, в их семью вмешались левые люди, это несказанно бесило и, кажется, Юнги догадывался чьих лап это дело.       С самого начала ему не понравился Ким Сынен, он был изворотлив и двуличен, Мин прекрасно это видел, но родители ему не верили. Ох, как же Юнги был зол, он готов был разорвать уважаемого врача на мелкие кусочки и скормить волкам… Нет, Юнги не садист, просто он слишком сильно любит своих младших братьев.       На первый взгляд, в кабинете было пусто, если бы не всхлипы, доносившиеся в акурат из-за дивана.       Тэхен сидел на полу, уткнувшись лицом в колени, и тихонько подрагивал. Прямо как в детстве. — Эй, ты в порядке?       Ким испуганно замолкает и сжимается в комочек, как же это на него похоже, точно также он скрывался от проблем, когда-то в далеком детстве. После каждой ссоры с Чонгуком или Мином, Тэхен сидел в зале, у стены за диваном, точно так же, как и сейчас. Юнги никогда не был идеальным братом, у них как и у всех были ссоры, если вдруг младший испортил какую-нибудь вещь. Мин сам почти плачет, присаживаясь рядом Кимом. — Тэхен-а, это ведь правда ты?       Ким тихонько кивает, он не мог поднять взгляд на старшего брата, было тяжело и немного, самую малость страшно. Юнги вздыхает. Ни черта Тэхен не изменился, как он не мог с самого начала этого заметить? Это было настолько очевидно, когда он находил в парне знакомые черты, то отметал их куда подальше, особо не задумываясь, но сейчас…       Когда Кима обнимают, он теряется на секунду, глаза расширяются и вновь наполняются слезами. Юнги утешающе гладит брата по спине. Он не видел его семь с лишним лет. Чертовых семь с лишним лет! — Почему, ты ничего не рассказал сразу?       Голос Мина немного хриплый, слова давались с трудом, очень хотелось поднятся и прыгать, но вот Мин Юнги брутальный мужик, ему не положено по статусу. — П-прости, хен! Я… я не мог! — Потом объяснишь, ну не реви. Глаза опухли, ну вот и как я тебя такого к родителям поведу? Братишка-чупакабра.       Тэхен надувает щеки, что в данной ситуации было достаточно комичным, но не меньше милым. Юнги треплет мелкого по волосам. Сердце ликовало так же, как и разум. Он роется в карманах, но салфеток не находит, другого выхода не было. — Пойдем-ка умоемся, так, Чхве Тэхен, а ну-ка прекрати цепляться за диван! — Отстань! Я не покажусь на люди в таком виде! — Будешь рыпаться, позову Чонгука.       Сопротивление мигом стихает, а перепуганные глаза младшего брата начинают метаться из стороны в сторону. Мин забрасывает Тэхена на плече, и выходит из кабинета. Ким честно пытается вырваться из лап брата, но тот кидает однолаконичное «Чон Чонгук» и тот, надувшись, прекращает дергаться.       Юнги смеется в кулак. Вот уж не ожидал он, что Тэ влюбится повторно, да еще и в Чона.       По-видимому, сбор был закончен, потому что офигевшие мордашки студентов пялились на невозмутимого Шугу, что тащил надутого Кима в неизвестном для тех направлении, зареванного и надутого Ким Тэхена. Зареванного, мать вашу! Чего-чего, а такого бедные студенты Борам ни в коем разе не ожидали. — Хен, а мы куда, собственно? — В мой кабинет, приведем тебя в порядок. Ты, кстати, когда собираешься просветить о своей скромной персоне Чонгука? — Уже почти.       Мин скептичеки приподнимает бровь. — У него под столом небольшой подарочек, ты только родителям пока ничего не говори. Я должен разобраться кое с чем. Они надолго в Сеуле? — Навсегда, Чимин на тебя шпионом работает что-ли?       Тэхен смеется. Их кантору быстро раскусили, надо бы предупредить Чимина сейчас, но Ким на все сто процентов уверен, что Пак обязательно найдется в кабинете Шуги, так что делать он этого не будет, пускай это будет мини сюрприз. — Хен, а может ты меня все-таки отпустишь?       Юнги качает головой, и Тэхену остается лишь смириться со своей участью, повиснув безмолвной тушкой. Юнги был на вид не особо крепким, но как показывает практика — в хрупком теле кроется неслыханная сила.       Ким скучающе обводит коридор взглядом, натыкаясь на Чон Ильхуна собственной персоной. Тот жестами спрашивает, что происходит, но Тэхен отмахивается, мол «Узнаешь, успеешь».       Живот начинает неприятно ныть из-за упирающихся в него костей плеча Мина. Он тихонечко тянет «Хееен, ну пусти», на что получает «Немного осталось, не ной как баба».       В кабинете музыки никого нет, но дверь «лаборатории» приоткрыта, значит, там точно был Пак, скорее всего, обиженный на бойфренда и лучшего друга, что слиняли не предупредив. Так собственно и есть.       Тэхена кидают на диван рядом с Чимином, тот удивлен, кажется до глубины души, но особо удивляться времени не дают, Мин прижимает Пака к себе и целует. — О боже мой! Хен, оставь это все при себе! Божешь! — Привыкай, ты скоро присоединишься к нашей секте.       Чимин деликатно кашляет, привлекая к себе внимание. — Может объясните, что здесь происходит? Братья Чхве переглядываются, кивают друг другу, на что у Пака начинает дергаться бровь. Тэхен прыскает со смеху, отвешивая щелбан любимому другу. — Он знает, практически. — Да ладно?! Ты рассказал?! — Не все. —Кстати, об этом, — Юнги хмурится, — Я жду подробностей.       Тэхен вздыхает. Рассказать нужно было многое, следовательно разговор получится долгим.

***

— Сыночка, так где тот милый студент Ким? — Папа!       Джеджун с наимилейшим выражением лица оглядывал свое чадо, что покраснело до кончиков ушей. Юнхо грузно вздыхает, на что супруги Чхве смеются, отвлекаясь от младшенького сынишки. Бедный Минки, терпеть десятиминутное трепание щек не каждый ребенок сможет. — Вы про Тэхен хена?       Мать семейства Чон тут же переключает все внимание на Минки, да и не только мать семейства Чон, но и Чхве с Юно.       Младший краснеет до кончиков ушей, на что Хосок не забывает поиздеваться над малышом. К семейным посиделкам в столовой подключается только подошедший Ильхун, который сразу же отвешивает подзатыльник братцу. Бедный Хосок, участь у него такая, получать подзатыльники от старшего. — Тэхен? — спрашивает Джиен с прищуренными глазами, что подозрительно смотрят на младшего Чона. Тот закатывает глаза, сгребая мужа в объятия. — О! Я, кстати, его видел, честно говоря, немного удивлен.       Чонгук вопросительно взирает на Ильхуна, тот подпирает щеку кулаком. — Студент Ким болтался безвольной тушкой на плече Юнгаря, по-настоящему странное зрелище, я сначала было подумал, что меня глюкнуло, и на плече Чимин, но нет. Кстати, его вид оставлял желать лучшего, ревел небось.       Чхве переглядываются, и как по команде, поднимаются из-за стола, пугая Джеджуна, тот чуть не навернулся со стула, если бы не Юнхо. Хосок покерфейсит с усилиями, не засмеяться в этой ситуации было странно, но угрожающий взгляд старшего из братьев заставлял приложить максимальные усилия. Ильхун был милым и добрым в основное время, но иногда в нем просыпался дьявол садист.       Чонгук прилагает титанические усилия, чтобы не соскочить и на первой космической не выбежать на поиски Мина. Что этот придурок творит?! У него в конце концов есть Пак, начерта вообще он Тэхена тащил?! Какого такого хрена Ким плакал?! — Папочка, отец, сядьте пожайлуста.       Единственная управа на супругов Чхве — Минки, последнее слово всегда оставалось за младшим. Минки умел убеждать, очень даже неплохо. — Я отойду ненадолго. — Сына, не наглей, сколько тебя Джиен и Сынхен не видели?       Взгляд Джеджуна способен прожечь дыру, но дети семьи Чон успели выработать на него иммунитет. Почти успели. — Я схожу в кабинет и вернусь, надо кое-что забрать.       Чонгук почти не соврал, в кабинет действительно на до было сходить за мобильным телефоном, но это вполне могло подождать, вот только по дороге обратно Чон хотел заглянуть к Мину, чтобы спросить, что за пироги творились в коридоре.       Большая часть учеников разбежалась по клубным комнатам, чтобы в последний раз прогнать свои номера перед концертом. Кабинет алгебры пустовал, ни Пака, ни Кима в помещение не наблюдалось. Настроение Чона опускается еще на пару процентов. Он очень волновался за Тэ, его состояние, как физическое, так и духовное не давало Чону покоя.       Чонгук хмурится. Из-под стола выглядывает подозрительный кусок обертки, от чего-то большого. Происхождение вещи остается для Чона загадкой, но Чонгук не был бы Чонгуком, если бы не посмотрел, что же это такое.       Нечто прямоугольной формы, пол метра в длину, обернутое в ярко-красную обертку. Чонгук пожимает плечами, на глаза попадается маленький листочек с аккуратно выведенными буквами. «Куки хен, давно не виделись. Уже семь лет прошло? Очень быстро летит время… Прости меня за все, за то что бегал от тебя, непонятно сколько времени, и за ту истерику.       Помнишь, как ты защищал меня от Хосока? Противный хен, когда-нибудь я ему отомщу, надеюсь, ты мне в этом поможешь.       Я не скажу причину, почему не смог с самого начала это написать, но просто знай, что я живой и не погиб тогда, в той аварии. Почему? Я и сам не знаю, но в скором времени это выясню. Обязательно, я обещаю тебе.       Я возвращаю тебе твой подарок, прости хен, но пока я не могу ему позволить оставаться у меня. Надеюсь ты поймешь меня. Я люблю тебя, Куки хен. К.Т.\Ч.Т.»       Чонгук яростно срывает обертку и замирает, прямо на него смотрит он сам, немного взъерошенный, с хлопьями снега на волосах. Что-то брякает, Чон отодвигает свой портрет, на полу лежит тот самый кулон-пятигранник, что он подарил Тэхену много лет назад в его день рождения. «— Я когда был маленьким, очень сильно повредил голову, диагнозом была амнезия. Родители… вернее не так сказать, опекуны все это время молчали о прошлом и я действительно считал их своими настоящими родителями… Но это не так, я совсем недавно об этом узнал, когда случайно прочитал дневник матери. Я даже не знаю, как мне дальше жить…» Чон вылетает из помещения, так и оставив портрет стоять в полураскрытом состоянии у учительского стола, он забрал только кулон с запиской.

***

— Ну вот и куда он пропал? — Джеджунни, милый, Чонгук вполне мог немного задержаться, успокойся.       Чхве и Чоны отправились на поиски младшего из Чонов, которые пока что шли дерьмово. Минки забрали одноклассники, им нужно было готовиться к своему танцевально-вокальному номеру, Хосок помогал им, поэтому тоже скрылся с горизонта родителей, спешно откланиваясь.       С лица Ильхуна не сходила хитропопая улыбка, а-ля Джокер, с самого ухода младшего брата. Он примерно догадывался, куда ревнующий Чон направится, но озвучивать теорию не спешил. Она совсем чуть-чуть могла быть ошибочной, ошибочной на пару Чонгуковых действий. Не суть важна. — Хиро, твой сын не маленький, его никто не украдет, прекрати. — Джиен, я сейчас тебя убью, честное слово.       Розововолосый возмущенно поглядывает на своего друга из-под челки и вздыхает. Бывшего Квона кое-что волновало, правда что - непонятно для самого Джиена. Скорее всего, во всем виноват тот мальчишка, о котором упоминал старшее дитя Чонов и мать семейства, даже любимый Минки знал его.       С момента смерти сына прошло достаточно времени, чтобы Джиен научился жить дальше не оглядываясь и не сожалея, но одно только имя Тэхен задело что-то внутри, ту часть, которая не смирилась и не хотела отпускать от себя сына. Материнское сердце не обмануть.       В той аварии чуть не погиб и муж, но врачи успели спасти хотя бы его.       Некоторые вещи до сих пор казались странными, не могло тело его сына обгореть до такой степени, машина не рванула и огонь был в передней части, в той что находился Сынхен, муж смог выбраться из машины, даже пытался открыть дверь в салон, чтобы вытащить ребенка, но не успел, потерял сознание. Ким Сынен был достаточно уважаемым врачом, но его слова заставляли сомневаться чуткое материнское сердце.       Тело мальчика было неузнаваемо, но анализы показали, что это их сын. — Джиен, ты в порядке? — Ум-м, просто немного устал, все в порядке, хен.       Сынхен волновался о муже, чем ближе к годовщине смерти их сына, тем угрюмее становился супруг, однако до этого времени еще очень долго, причин изменившегося настроения Джи могло быть огромное количество. Он и сам тяжело перенес смерть сына, долго винил себя в его смерти, он и сейчас считает себя виноватым.       Чонгука в кабинете не было, весьма ожидаемо, думается Ильхуну. Его персону привлекает полотно у учительского стола. — Ну нифига себе! П-а-а-а-п, ты только посмотри, у Чонгук-и, кажется, поклонник появился!       Заинтересованная мордашка Джеджуна взирала на портрет сыночки с восхищением, Юнхо улыбался, а Джиен приглядывался изучающее. — Нука, Чоны в сторону, щас мы узнаем, кто художник!       Джиен переворачивает портрет и оказывается прав. На задней части полотна красуется роспись из инициалов «K. T.». Джеджун пищит умиленно, у сыночки-то оказывается, все взаимненько! — И чего это, ты мышь летучую изображаешь? Ты не думал, что это может быть какой-нибудь Квон Тэхек?       У Юнхо скептически поднятая бровь и усмехающееся лицо в комплекте с перекрещенными на груди руками. Джеджун зависает с широко распахнутыми руками, писка больше не слышно. — В нашей школе никаких Квон Тэхеков нет. Папа, продолжай косплеить летучую мышку. — А если сначало имя, а потом фамилия?       Юнхо победно усмехается. — Отец, с такими инициалами один человек в нашей школе водится, тем более художник и это Ким Тэхен.       Сынхен вздыхает, обнимая со спины мужа. Что Ильхун, что Юнхо одного поля ягоды, два упертых барана местной выдержки. Они не успокоются, пока не докажут свою правоту, похоже, поиски Чонгука откладываются на неопределенный срок.

***

— Ну вот, как-то так все и вышло, хен.       Чтобы все рассказать любимому брату, потребовалось около пятнадцати минут, в течении которых Юнги успел раз так сто открыть рот от шока. Чимин, с удобством расположившийся на коленях своего парня, попивал чаек. Мину чаек не предлагался, не дай бог бы он подавился. — Так вот, что это за странная книженция! Я еще с поездки на Чеджу гадаю, что это за хрень такая! Я ваш разговор с Чимином слышал.       Пак спешно отставляет чашку на стол и прокашливается. Ну вот, чуть не пролил свой любимый жасминовый чай.       Тэхен покрывается негативной аурой с ног до головы, да так, что бедный Мин икает. Что-что, а вот характером Тэхен очевидно пошел в папу, вон какие злые миазмы посылает, такими Джиен обычно в мужа кидается, когда тот спалит очередную сковороду, в попытках приготовить матери семейства завтрак в постель. — М-мелкий! Ты чего?! — Тэхеновы руки медленно тянутся к белоснежной шейке Юнги, — А что я должен был делать, если нашел фотографию родителей, прямо под твоей кроватью! — Так это ты… — загробный голос Кима разносится по комнате, Мин становится серьезным, Мин Юнги — сплошной косяк, но вот Шуга это уже совсем другое дело, он хватает братца за ухо, тот пищит тихонечко.       Чимин бьет своего парня по руке и дуется, Мин отпускает Тэхена от неожиданности, но потом глядит на своего парня немного уничтожающе. Чимину на взгляд Шуги посрать, ему он нихера не сделает, разве что оттрахает по самое нехочу. — О боже! Зрительный половой контакт!       Ким зажмуривается, видеть подобное выше его сил, Тэхен мальчик стеснительный, в большинстве случаев. Ладно, ладно, нифига подобного, но вот эта ситуация и в правду была крайне смущающей.       Юнги фыркает, завлекая Пака в поцелуй. Тэхен пищит, кидая в друзей диванной подушкой в форме пончика и слышит сдавленные смешки ЮнМинов. — Чего ты стесняешься то, а когда у тебя парень появится, так же будешь? — А я может с девушкой встречаться буду!       Чимин закатывает глаза. — Ну конечно, мы так тебе и поверили, любитель Чонгуковых ляшек!       Тэхен краснеет, как маково поле, и совершает очередную атаку подушкой по двум кроликам. Парни смеются, Ким ненадолго зависает, но потом сразу же осуществляет атаку по вражескому авангарду. Если бы Юнги не обнимал Пака за талию, то тот давно бы оказался на полу в компании местных тараканов, которых, по правде говоря, он лихо недолюбливает. — На концерте, скорее всего, меня не будет. — Не понял, ты че, братец, офигел в край?! — Поймите меня правильно, но я на все триста процентов уверен, что Чон уже нашел мой подарочек. Ты же знаешь насколько он бывает порой упрямым, я же ему не все рассказал, точнее совсем ничего не рассказал в той записке. Он же меня как тузик грелку разделает! Мне бы уже тикать, хорошо, что сумка тут.       Юнги вздыхает, а Чимин озвучивает мысли за двоих. — И когда он все полностью узнает? — Как только я узнаю все у родителей, с которыми я жил эти семь лет.       В кабинете раздается голос Чонгука, Тэхен салютует голубкам, выпрыгивая в окно и кидая на последок «Вы меня не видели, я тут не появлялся».       Мин сдерживается, чтобы не ударить себя по лбу, когда дело касается дел сердечных, то Ким Тэхен становиться невыносимым дураком, которого так и тянет треснуть по буйной головушке.