Однажды в вымышленной Франции

— Браво! Вот это везение! — Мои поздравления, капитан! — аплодировал молодой дворянин офицеру, который двумя руками сгребал к себе свой законный выигрыш. Фишки под пальцами звонко стучали друг о друга. Сегодняшний везунчик, кажется, уже был определён, но вечер азартных игр только начинался. В игровой комнате собралось около двадцати человек. Фрейлины королевы, графы, маркизы, офицеры и сама королева. Половина из них участвовала в играх, а другая часть пожелала остаться сторонними наблюдателями и провести свой досуг за светскими разговорами, пробуя вино, завезенное из Италии по заказу Её Величества. Лейтенант, который за двадцать минут игры уже успел поставить все имеющиеся при себе деньги и проиграть их, в бешенстве смотрел на то, как капитан издевательски стучал фишкой по столу. — Почему он выиграл?! — вскочил лейтенант, сверкая покрасневшими от злости глазами. Его светлые короткие волосы растрепались, и сейчас он был похож на взбешенного львёнка. — Разве король больше десятки? — Естественно, мой дорогой. — Такого не может быть! Я много раз играл в покер, и я знаю, что десятка больше короля! — Но, как видишь, ты так и не научился играть, мальчик, — с вызовом ответил капитан, заставляя юношу краснеть то ли от злости, то ли от смущения, либо от всего сразу. — Молодой человек, это покер, а не пасьянс, — отметила девушка, сидевшая между капитаном и лейтенантом за карточным столом. Она откинула свою каштановую косу за спину и озорно улыбнулась. — Не огорчайтесь, дорогой, потерять шестьсот луидоров не так страшно. Но если Вы так сильно огорчены, можете рассчитывать на мою моральную поддержку, я утешу Вас в своих объятиях. По комнате прокатились восторженные возгласы, кто-то из мужчин даже присвистнул. — Если после каждого проигрыша меня будет утешать Диана, то я не против потерять и добрую часть своего состояния! — послышался голос из толпы. Все снова засмеялись, заставляя теперь краснеть девушку, которая непредусмотрительно и не в том месте высказала свою симпатию лейтенанту и теперь походила на женщину с нечистой репутацией. — Тише, перестаньте смущать мою бедную Диану, господа мужчины! — вступилась за девушку королева и вместе со всеми скинула карты крупье для новой раздачи. — Предлагаю повысить ставки. Объявляю потолок в тысячу луидоров! — Монархиня взмахнула рукой и хлопнула ладошкой по столу, радостно смеясь. От смеха, выпитого вина и победных жестикуляций её прическа слегка растрепалась, темные волосы небрежно обрамляли линию стройной белой шеи. — Если Норбер продолжит выигрывать с таким же успехом и дальше, то все мы вернемся домой без гроша в кармане, — задумчиво и спокойно проговорил маркиз Ламбер, поправляя тонкую оправу очков на своей переносице. Кажется, пока только он из всей компании за столом не терял самообладания. — Что, уже паникуете, Морис? — хитро улыбнулся офицер, лихо подкручивая пальцами кончик своих черных усов. — Чёрта с два! Господа, — обратился маркиз к толпе наблюдателей, не участвующих в игре. — Мы повышаем ставки. Кто желает присоединиться? — Эжен, Дамиан, Эмельен, не хотите к нам за стол? — улыбнулась королева, обращаясь к военным, которые устроились подальше от шумной и азартной толпы. Де Ренель и де Лавуан играли партию в шахматы, генерал Гаррель наблюдал за их игрой, нависнув над столом и сосредоточенно хмурясь. Полковник сидел в расслабленной позе, закинув ногу на ногу, и внимательно смотрел на расставленные на доске фигурки. Эмельен же почти нависал над столиком, обхватив голову руками и напряженно думая, покусывая губы. — Нет, мне не нравится покер, Ваше Величество. И тем более наша игра в самом разгаре. Эмельен никак не позволяет победить себя, — сказал с улыбкой Дамиан королеве и снова сосредоточенно посмотрел на своего противника, вызывающий у него сейчас гораздо больший интерес, чем всё остальное. Армель разочарованно улыбнулась и села обратно на стул. — Раз повышаются ставки, то я в игре, — сказал генерал, оставляя Эмельена и Дамиана воевать друг с другом наедине. — А то мне уже казалось, что этот вечер не сможет стать веселее. Готовьте выворачивать ваши кошельки! Эжен, пересекая комнату, бесцеремонно схватил за предплечье Брук, которая, как и многие другие, спокойно и никого не трогая, прохаживалась по зале с вином в руке, и потащил её за собой: — Ваш кошелёк мне тоже понадобится, дорогая Нэш. Сыграем трое на трое? Мужчины против женщин? Посмотрим, кто окажется удачливее, — Гаррель хитро улыбнулся, справедливо полагая, что американка не откажется от такого предложения. Нэш несколько растерялась от столь наглого вторжения в её личное пространство. А когда Эжен отобрал у неё бокал и сам опустошил его одним глотком, вспыхнула и насупилась, отбирая руку. — Проверим, генерал, проверим. Я согласна, в этой игре мне обычно чертовски везёт, — нагло соврала она, самоуверенно вздёрнув подбородок. Тот лишь усмехнулся и по-джентльменски отодвинул стул для иностранки, приглашая присесть. Но Нэш, фыркнув, демонстративно прошла мимо мужчины, обогнула стол и села на другой свободный стул, взглядом сообщая: «Видите, я не нуждаюсь в Вашей помощи». «Ну-ну» — фыркнул генерал и также устроился за столом напротив Брук. — Армель, Диана, Нэш, Норбер, Морис и Ваш покорный слуга! — ослепительно улыбнулся Эжен. — Думаю, такая компания гарант того, что игра пройдёт не зря, и все мы пощекочем друг другу нервишки. Крупье растасовал и раскинул карты. Игра началась. ~~~ Первой из игры вышла фрейлина королевы Диана. Девушка понимала, что недостаточно умела в покере, и до сих пор ей лишь только везло. Забрав свой скромный выигрыш, она лёгкой походкой подобралась к проигравшему лейтенанту и обняла его руку. Юноша вышел вместе с ней из залы. Вторым покинул игру маркиз, затем королева, оставив Брук Нэш в одиночестве воевать с мужчинами. Когда генерал Гаррель забрал все деньги капитана Норбера, он обратился к американке. — Ну что ж, мадемуазель, настала Ваша очередь. Конечно, меня удивляет, что Вы дошли до финишной прямой, но пройти дальше у Вас нет шансов, — Гаррель затянулся сигарой и выпустил густую струйку дыма в потолок. Очертания его лица расплылись в дымке, но как только она рассеялась, девушка снова увидела его издевательскую самоуверенную улыбку. Его галстук был расслаблен и ворот рубашки раскинулся в стороны, открывая чужому взору шею мужчины и его ключицы. У обоих на руках уже была приличная кучка фишек, собранная со всех выбывших игроков. Часы подходили к полуночи, и в зале осталось мало гостей. Армель оставалась в комнате лишь из любопытства и некоторого чувства ответственности за всё происходящее здесь. Она полулежала на кушетке, не особо заботясь о том, как она выглядит и можно ли позволять себе, особе королевских кровей, вольготно разваливаться в присутствии мужчин. Дамиан, огорчённый окончанием партии в шахматы в ничью, также пока не собирался уходить. Исход игры в покер между генералом и американкой интриговал его, и он даже не мог определить, кого он желает видеть победителем. Эмельен спал в кресле, подперев щеку ладонью и чему-то улыбаясь. Брук Нэш, горевшая желанием во что бы то ни стало одержать победу над мужчиной, ладошкой растрепала свои рыжие локоны и шумно выдохнула. Крупье заново раскинул карты. Гаррель, получив свои карты, улыбнулся и поднял глаза на иностранку. — Олл-ин, — медленно сказал он и после вытолкал все фишки в центр стола, делая ставку. Брук ошарашено посмотрела на него и протянула руку к своим картам, осторожно подняла их за уголок и мельком взглянула на масти. Увиденное ей не понравилось, ибо она снова опустила их на стол, начав напряжённо раздумывать. Крупье поставил перед ней песочный часы. — Время, мадемуазель. Минута… Нэш снова подняла свои карты дрожащими пальцами и стала пристально разглядывать их, как будто надеялась, что они станут более ценными и поменяют свое значение. Из её груди вырвался мучительный стон. Дамиан, подталкиваемый любопытством, тихо встал со своего места и приблизился к Брук. Остановившись позади неё и склонившись, он смог разглядеть карты. Удивленно вскинув брови, полковник перевёл взгляд на генерала, а после и на полусонную Армель. Д’Эрсан тоже заинтересовалась его реакцией и, шурша юбками платья, встала с кушетки. Оценив карты Нэш, она лишь усмехнулась, как будто теперь исход игры был для неё предельно ясен. Песчинки почти все пересыпались в нижний сосуд часов. В последний момент Брук сдалась и, хлопнув картами об стол, крикнула: — Подтверждаю! — девушка также подвинула все фишки в центр стола, ставя всё, что при ней было. — Отлично! — Вскрывайте карты, месье, — сказал крупье. Генерал не преминул выполнить просьбу и одну за другой раскрыл свои карты. — Пара тузов, — сказал он, и Нэш увидела перед собой двух тузов: червы и трефы. — Ваш ответ, мадемуазель, — обратился крупье к американке. — А?.. — растерянно ответила она, переводя глаза с него на генерала. — Ваш ответ. Брук взглянула на Эжена вызывающе и в тоже время спокойно. Она бросила свои карты на стол. Это были две двойки тех же самых мастей, что и у Гарреля. Генерал громко расхохотался и долго не мог успокоиться, заранее радуясь своей победе. Крупье оставалось выкинуть комбинацию из пяти карт, которая решила бы весь исход игры. Девятка, четвёрка, туз… — Три туза! — победно вскрикнул Эжен, вскакивая с места и тыча пальцем в карты, лежащие перед крупье. — Осталось ещё две карты, — прошептал Дамиан. Армель скептично скрестила руки на груди. Следующими выпали двойка пики и двойка бубны. — Каре выиграл. Поздравляю, мадемуазель, — спокойно объявил крупье. Нэш растерянно посмотрела на него, и несколько секунд в комнате была полная тишина. Гаррель непристойно выругался, а Дамиан расхохотался, хлопая Брук по плечу. — Поздравляю с победой! Армель засмеялась следом за полковником. — Ох, Эжен, зря ты был так самоуверен! Девчонка одолела тебя только двойками, пока ты самоуверенно размахивал своими тузами! — Примите свое поражение как мужчина! У Вас судьба такая — проигрывать женщинам! — громко сказала Брук, придя в себя после победы и с вызовом глядя на генерала, улыбаясь ему самой милой улыбкой. — Вы бы, милочка, вообще помолчали. Вы здесь чужая, советую Вам наживать себе друзей, а не врагов. — Злой, злой Эжен… — замурчала королева и подошла к генералу, мягко коснулась его руки. — Не грусти так. Иди ко мне, — Армель протянула раскрытые руки. — Иди, мой дорогой, утешься в моих объятиях! — Идите к черту, — прорычал в бешенстве Эжен, хватая себя за волосы и смахивая со стола карты. — Она блефовала! — Что происходит? — в стороне послышался сонный голос Эмельена, потревоженного возникшим внезапно шумом. Дамиан и Армель синхронно обернулись к нему и отчего-то оба снова громко засмеялись, видимо, умилённые растерянным и невинным видом капитана. Генерал Гаррель, рыча проклятия, покинул комнату, хлопнув дверью. Нэш поднялась с места и собрала все выигранные деньги, всё еще не веря своей случайной победе, но всё же ясно улыбаясь. Её щеки порозовели от смеха и радости, она была до ужаса горда собой. ~~~ Королева Армель вывела сонного капитана де Лавуана из залы и отправила его отсыпаться домой. Брук тоже ушла отдыхать, правда перед этим высказав сомнение, что ей вряд ли удастся это сделать: слишком много пришлось пережить волнений. Армель осталась стоять вместе с Дамианом в большом, длинном и пустом коридоре. Она вдруг почувствовала, что у неё болит голова и как она на самом деле устала. Кажется, ещё секунду назад она была полна сил и радостно улыбалась своим гостям, но как только королева осталась одна, она ощутила такую пустоту в своей душе, что невольно нахмурилась. Очередной обман… очередная попытка развеселиться и отдаться безумству с головой, чтобы ощутить себя живой, настоящей, ощутить себя таким же человеком, как и все остальные. Когда она уже усвоит для себя, что существовать таким образом она не может? Её приговор и судьба — находиться в одиночестве в своей спальне, читать книги, много работать, писать. Тогда она не ощущает такой пустоты и презрения к себе, а уважает за чистоту мысли, расчётливости и холодности. Каждая попытка повеселиться со своим двором оканчивалась теми же думами, что и прошлые разы. Презрение, грусть и пустота. Все были для нее чужаками, и она не могла открыться им до самого конца, хоть порой и вела себя как обычная женщина — танцевала, смеялась, кричала, вытворяла такие вещи, которые смущали и дам, и кавалеров. К сожалению, никто не мог понять истинных причин такого поведения. Все считали королеву Армель д’Эрсан странной и своеобразной женщиной, но не уважать её не могли. В ней сочетались трезвая холодность ума, расчётливость, хозяйственная рачительность и нежная любовь к каждому своему подданному, будь то герцог, барон либо же обычные лакеи или портнихи. За эту любовь и преданность своему народу монархине прощали её невинные выходки, которые никому не могли навредить. Когда маленькая королева по-матерински щипала за щёчку дворянина, заигрывала с генералом, танцевала в вине, уходила одна в лес искать ягоды, ругалась как сапожник во время игры в покер и танцевала, радуясь собственной победе, не заботясь о том, что о ней подумают, Армель тем самым отчаянно пыталась сказать и показать, что она обычная женщина. Да, она королева, но она такой же человек, как и все остальные. Но почему она так сильно хочет быть обычной, но в тоже время ужасно морально страдает от того, что побывала не в том месте и не с теми людьми? Разве есть какая-то разница? Есть. Армель никак не могла обмануть своего сердца и, признав это, обняла себя за плечи и прикрыла глаза. — Моя королева? Д’Эрсан обернулась и вздрогнула, забыв, что находится здесь не одна. — Извините, Вы, кажется, задумались и долго молчали. Я не хотел прерывать Вас, но так же и уйти, не простившись, не мог. — Всё в порядке, — растерянно пролепетала королева, внутренне ругая себя за такую глупость. — Вы уверены, что всё хорошо? — участливо спросил военный. Армель кивнула: — Вам… Вам понравился сегодняшний вечер, полковник? Дамиан внимательно посмотрел на женщину перед собой, отмечая, что она явно не договаривает о своих чувствах. Она выглядела уставшей, но, тем не менее, не прощалась с ним, а желала справиться о его настроении. Королева смутилась от его пристального взгляда, который, кажется, заглядывал прямиком в её душу. Армель мучительно хотелось отвернуться и сбежать. «Боже, не смотри на меня!» — Было весело, — равнодушно ответил полковник. — Но, насколько я вижу, Вы сами очень устали от всей этой шумной толпы. На самом деле большое скопление людей тяготит Вас. — Не думала, что это настолько заметно. — Заметно, потому что ощущаю то же самое. Полковник приблизился к королеве и протянул ей руку: — Идёмте спать, я не смею злоупотреблять Вашим временем, тем более в такой поздний час. Д’Эрсан улыбнулась и, взяв мужчину под руку, двинулась с ним вдоль коридора. — Вы как всегда галантны и учтивы. Хотите поскорее выслужиться, полковник? — шутливо спросила королева и поймала оскорблённый строгий взгляд мужчины. — Прошу прощения, это была плохая шутка… — Ничего страшного. Вы имеете право считать так и говорить. — Не имею. Я не имею права оскорблять Вас, Вы достойный и благородный человек. Полковник усмехнулся: — Значит, Вы слишком плохо знаете меня. — Нет, я в этом уверена. — Ваше Величество, давайте не будем спорить о такой скучной вещи, как мое благородство. Вас не это сейчас волнует. Не знаю, что именно, но… — Стойте, — королева сжала предплечье де Ренеля и остановила его. Внимательно Армель посмотрела в его глаза, чуть склонилась и тихо вдохнула носом воздух. Дамиан растерянно посмотрел на женщину перед собой и захотел было отстраниться, но королева уже успела уткнуться лицом в его грудь и снова вдохнула его запах. Военный уже и не помнил, когда в последний раз он так сильно краснел и терялся. Слава богу, коридоры здесь были слабо освещены. — Что Вы делаете? Королева тихо захихикала куда-то в складки сюртука: — Лавандой пахнет… так нежно и вкусно… Вы всё-таки использовали те эфирные масла, что я Вам отдала, Дамиан? — королева запрокинула голову, чтобы посмотреть на лицо полковника. — Да… — Это так чудесно! Мне нравится, как пахнет Ваша одежда. Признайтесь, Вы наверняка попросили прачку постирать сюртук вместе с маслом? — Вы угадали, так и было. — От меня ничего не скрыть! — Рад, что Вам понравилось. — Только Вы можете говорить о радости с таким каменным и серьёзным лицом, де Ренель. Дамиан хранил молчание, борясь с бурей эмоций в себе, терзавших его мысли и его душу, стараясь оставаться спокойным и сдержанным. — Ах, конечно же, Вы не рады… — сказала Армель, усмехнувшись и сложив ладони перед собой, как обычно она делала, когда нервничала. — Скорее всего, этот запах Вы желали вдыхать в одиночестве, или он предназначался кому-то другому, а тут я к Вам так прижимаюсь. Простите, этого больше не повторится… Видимо, мне совсем вино ударило в голову. Просто я не люблю запах лаванды, тётушка постоянно благоухала ею, и у меня невольное отторжение от этого цветка. Но от Вас… так чудесно пахнет не только свежей лавандой, но и Вами самим, Вашей кожей и, кажется, немного сегодняшним вечером, и Ваше дыхание очень приятное и так тепло щекочет мою макушку, что мне так и хочется остаться тут с Вами, уткнувшись в Вашу грудь, до утра, что… Армель замолчала, внезапно осознавая, что именно она сейчас говорит, бесстыже прижимаясь к полковнику, и как это все выглядит со стороны. Ощутив прилив стыда и мелко задрожав, паникуя, женщина отстранилась. Какого черта только она так глупо открылась своему подданному? Ощутила доверие? Глупая девчонка! Давно уже даже не 25, а ведет себя как пятнадцатилетняя. — Вино в голову ударило, да… Женщина не знала, куда себя деть, а напряженное молчание давило на неё как огромный тяжёлый валун. Она неловко ломала свои руки и, улыбнувшись, пролепетала: — Пожалуй, я дойду до своих покоев сама. Спасибо, что не отказали прийти к нам поиграть сегодня. Доброй ночи, полковник, — королева попыталась улыбнуться, а после развернуться и пойти прочь отсюда, спрятаться в комнате после своего позора, но её ладони нежно коснулись и сжали. Д’Эрсан вспыхнула и, несмотря на то, что прикосновение было лёгким и нежным, неподвижно застыла и посмотрела на военного перед собой. Де Ренель, поймав взгляд её темно-карих глаз, медленно провел большим пальцем руки по внутренней стороне ладони королевы. Прикосновение это показалось таким интимным, что Армель внутренне закричала, но внешне не выражала почти никаких эмоций, кроме немного вопроса и любопытства. Дамиан медленно поднял руку и коснулся теперь запястья королевы, локтя и мягко сжал предплечье. — Вы помните эти прикосновения? — спросил он. Королева кивнула, вспоминая, что так он касался её несколько дней назад. Тогда она протянула ему руки для того, чтобы он смог ощутить мягкость и нежность её кожи, которых она добилась, используя эфирные масла. — Прикосновениями иногда можно сказать гораздо больше, чем словами. Вы с этим согласны? Де Ренель взял рукой маленькую ладошку королевы и сжал её в своей, пальцами другой руки он нежно провел по её предплечью, сгибу локтя и мягко сжал запястье. После этого полковник склонился, и Армель ощутила, как её щеки касаются тёплые губы мужчины. — Доброй ночи, Ваше Величество. Полковник прощально сжал руку женщины и ушёл, оставляя за собой лишь звук удаляющихся шагов и пьянящий запах цветов лаванды. ~~~ Армель д’Эрсан, несмотря на поздний уход ко сну после бурного вечера с картами и вином, встала достаточно рано. Безмятежный и крепкий сон прервался вторгшимся в покои утренним свечением солнца. Тёплые лучи коснулись её сонного лица, и королева недовольно перевернулась на правый бок, отворачиваясь и пряча голову под одеялом, оставляя маленькую щёлочку для воздуха. Голова кружилась, но на удивление не болела. В сознании проскальзывали обрывки увиденного сна и событий прошлого вечера. Как обычно бывает в таких ситуациях, Армель с трудом могла сообразить, что из произошедшего было правдой, а что плодом её фантазии и ночных сновидений. Но воспоминания были слишком ясными. Слишком чётко она помнила прикосновение теплых рук и щекотку от касаний кружев на манжетах полковника. Женщина выползла из-под одеяла и села в кровати. «Прикосновениями можно сказать больше, чем словами» — эхом пронесся в её голове голос Дамиана де Ренеля. «Вы правы, Дамиан» — улыбнулась королева и обняла себя за плечи. Быть может, она не так уж и ошиблась в этом человеке. В ней ещё оставалась надежда на то, что она обретет друга, верного товарища и защитника государства. Он даст присягу и окончательно станет верноподданным Алорна. В дверь постучали, и в комнату Её Величества вошла горничная. Королеве на сервировочном столике привезли завтрак, включающий в себя чашечку кофе с молоком, круассаны с маслом и джемом, свежие фрукты и стакан воды. Столик украшала небольшая стеклянная ваза с аккуратным букетом свежих полевых цветов. — Откуда это? — спросила королева, касаясь пальцами мягких ромашковых лепестков. — Наш повар, Арман де Бонне, просил передать Вам доброе утро, Ваше Величество, — ответила горничная, распахивая створки окна и впуская в комнату свежий ветер, который тут же зашуршал страницами аккуратно сложенной утренней газеты, лежавшей на краю столика. Монархиня тепло улыбнулась, польщённая таким милым вниманием от старика Армана, и подхватила пальцами чашечку с кофе. Пора подниматься и приступать к ежедневным обязанностям. ~~~ — Я могу поклясться, что когда наш новоиспеченный полковник передал мне все бумаги, я положил их сюда! — капитан Норбер тыкал пальцем в пустую полочку сейфа. — Но они лежат здесь, — отвечал сержант и показывал капитану чуть выше, на другую полку со стопочкой аккуратно сложенной отчётности. — Вот именно, — прошипел Норбер, напряженно думая и поглаживая пальцами свой квадратный подбородок. — Я не клал их туда, я точно знаю. Ключ от сейфа только у меня, генерала и полковника. Генералу Гаррелю к чёрту не сдалась эта писанина, я сомневаюсь, что он вообще помнит об этом сейфе. Полковник сам с облегчением открестился от этих бумажек… Норбер де Борегар хоть и слыл сластолюбцем, игроком и пьянчугой, тем не менее, был уважаем своими солдатами за его страсть к своей работе, ответственному подходу к делу и чувству справедливости. Этот человек был из сорта простых и открытых людей, которым претили интриги. Да и о нём самом невозможно было ничего рассказать и пытаться запутать в какие бы то ни было сети и игры. Де Борегар сам рассказывал о себе такого, что ничья чужая голова бы не смогла придумать. Но его искренность в своих прегрешениях делала ему службу. Все знали его как честного человека. Эти бумаги, лежавшие в сейфе и являющиеся источником волнения Норбера, были не простой бюрократической макулатурой, а хранилищем важной информации о состоянии вооруженности королевства, вся подноготная об их военных возможностях. Если такие сведения попадут в чужие руки, если кто-то перепишет все данные, враг без труда спланирует атаку на Алорн и раздавит меньше чем за пару месяцев. — Если этот лейтенантик Фурнье решил сбить меня с толку и отомстить за свой проигрыш, я ему уши надеру, — прорычал капитан, захлопывая дверцу сейфа и закрывая его на ключ. — Так, сержант Маруа, идите, заступайте на пост. Я буду у генерала. Что-то в этой истории не дает мне покоя. — Вас редко подводит интуиция, капитан. — Поэтому я и иду к генералу. Надо провести расследование. То на столе беспорядок, то канцелярия открыта, теперь еще этот сейф! Де Борегар закрыл за собой двери кабинета и повернул ключ на все три оборота. — Кстати, вы заставили этого трубочиста убрать за собой? — Да, капитан, полы отмыли от сажи. — Хорошо. Где только нашли этого разгильдяя. При мне он два раза свалился в камин. — Нашим тоже удалось лицезреть этот спектакль, — рассмеялся сержант, заворачивая вместе с капитаном в сторону поста. — Так, отставить смех. Бегом марш на пост! — Есть! — Стоять! — капитан остановил сержанта и, глядя ему в глаза, поднес палец к своим губам, приказывая тем самым молчать о происходящем здесь пока все не выяснится. Маруа кивнул и, подхватив перевязь со шпагой, пустился бежать, не переставая улыбаться своей белоснежной улыбкой. Норбер, заложив руки за спину, последил взглядом за удаляющимся солдатом. — Эх, молодость… — пробубнил капитан, ступив на первую ступеньку головного штаба части, и поднялся к кабинету генерала Гарреля. Когда генерал Эжен Гаррель был введен в курс дела о происходящей в стенах штаба неразберихе, он скептично отнесся к опасениям капитана, сочтя его страхи плодом нездорового воображения. Ведь Норбер более всех прошлым вечером налегал на итальянское вино, оценив его по достоинству и так же достойно напившись им. В штабе могла завестись мышь и навести беспорядок на столе, дверь канцелярии мог забыть закрыть секретарь, а бумаги в сейфе де Борегар переложил сам и забыл об этом. Однако когда Эжен услышал о том, что доступ к сейфу помимо капитана имеется у него и у де Ренеля, его глаза недобро сверкнули. Оторвавшись от газеты, Гаррель внимательно посмотрел на своего собеседника. В чистую синеву его глаз примешался серый оттенок, напоминающий дождевые тучи, а на губах показалась тень сдерживаемой улыбки. — Так Вы утверждаете, что ключ имеется и у полковника тоже? — Да. Когда Вы распорядились передать полковнику де Ренелю полномочия ведения отчётности вооружения, был сделан дубликат ключей. Полковник приходил к нам за бумагами, забирал их и возвращал обратно к концу рабочего дня: предпочитал работать в одиночестве в своем кабинете. Генерал понимающе кивнул и откинулся на спинку кресла: — Вот как… — протянул он. — У вас есть подозреваемые? — Есть, но я не хочу кидаться обвинениями, не разобравшись основательней в этом вопросе. Я доложил Вам о происходящем, так как главнокомандующий нашими войсками должен знать всё. А также для того, чтобы Вы дали мне разрешение провести тайное расследование. — Я даю Вам разрешение, расследуйте, посвятите в курс делать нескольких солдат, которых Вы хорошо знаете и которым можете доверять. — Да, я знаю, генерал. Могу идти? — Подождите… — Эжен встал с кресла и задумчиво прошелся по кабинету. Звук его шагов приглушал расстеленный на полу ковер, привезённый откуда-то с Востока. Генерал вгляделся в диковинные узоры на нём и после снова посмотрел на капитана. — Норбер, почему Вы пришли сразу ко мне, а не к полковнику? Он тоже начальствующее лицо. — Я не думаю, что полковник де Ренель успел за все проведённое здесь время хорошо изучить наш состав. Вы, кажется, были с нами всегда и сами пробились в генералы, начиная с должности сержанта полка, так же, как и я. Правда, я застрял в капитанах, — засмеялся де Борегар. — Но мне и здесь хорошо… И более того, полковник ещё не присягал на верность королеве и нашей стране. — То есть Вы ему не доверяете? Капитан внимательно посмотрел на генерала и нахмурился, понимая, к чему тот клонит. — Вы не должны списывать его со счетов. Значит, так, — подытожил Эжен. — Вы займитесь своим расследованием, о де Ренеле не волнуйтесь, я самолично приставлю к нему доверенное лицо, чтобы убедиться в его чистоте. Или её отсутствии. — Есть, генерал. — Докладывать мне сразу каждый раз, как только выяснятся новые детали. Доверяю все в Ваши руки. — Спасибо. — Ступайте, — генерал махнул рукой и капитан, отвесив поклон, удалился из кабинета. Норбер со всей ответственностью отнесся к своей миссии. По приказу ему в тот же день были доставлены списки всех иностранцев, посетивших Алорн за ближайший месяц. Список оказался не таким уж большим — сто двадцать восемь человек. В списке помимо прочих оказалась и Брук Нэш. Дамиан в перечень лиц не вошёл, так как приехал сюда ещё раньше, однако, как и было приказано, о нём не забыли. Не трудно догадаться, что в этой ситуации Эжен нашёл хорошую возможность избавиться от своего конкурента. Гаррель предполагал, что ему самому придётся плести сети и ловить в них де Ренеля. Однако судьба, казалось, благоволила ему и сама преподносила удачный шанс насолить своему оппоненту. Пусть даже он не депортирует полковника из Алорна, но как минимум посеет зерно недоверия в душе Армель к этому человеку. И пусть эта глупая женщина, наконец, усвоит, как жестоко она ошиблась, не посоветовавшись с ним, Эженом Гаррелем, перед тем, как брать де Ренеля на службу. Через час после его разговора с Норбером генерал смог найти свой личный ключ от злополучного сейфа. Коварная улыбка тронула его губы и мужчина, спрятав ключ во внутреннем кармане камзола, упругой и бодрой походкой направился в канцелярию под предлогом проверки. Как бы невзначай он заглянул в сейф и, пользуясь тем, что никто из секретарей за ним особо не наблюдал, стащил наугад несколько листов, спрятав их в своем рукаве. О дальнейшей судьбе бумаг не трудно догадаться. Оба листа, аккуратно сложенные, были спрятаны в комнате полковника де Ренеля. Торжеству и радости генерала не было предела. Теперь оставалось доложить обо всём Армель и как можно скорей устроить проверку покоев Дамиана, пока тот случайно не обнаружил ведомости, хоть они и были надежно спрятаны. Как только генерал получил положительный ответ от своего соглядатая, он тут же направился на аудиенцию к Армель. Королева разбирала почту и отвечала на некоторые особо важные письма. Эжен был не удивлен, увидев королеву в простом домашнем платье без корсета и фижм. Платье это было исполнено из плотной белой ткани и почти полностью вышито мелкими и объемными цветочками пастельных тонов: бежевые, серые, цвета зеленой мяты, абрикосовые. Сверху на свои плечи женщина накинула стеганый халат ультрамаринового цвета. Армель сидела по-турецки в своем большом кресле и покусывала кончик пера, обдумывая следующее предложение. Генерал тихо присел на стул с высокой и резной спинкой напротив королевы и подпер кулаком свой подбородок, внимательно оглядывая правительницу придирчивым взглядом. — Сначала американка расхаживает в коридорах в одной ночной сорочке, а теперь ты к третьему часу дня сидишь в домашнем платье и халате. Ты успела с ней найти общий язык и подружиться? Нет, я не против, мне нравятся своевольные и раскованные женщины. — Если ты чувствуешь себя неловко из-за моего внешнего вида, можешь сам раздеться, — улыбнулась королева, поднимая игривые глаза на мужчину. — Мы ведь давно друг друга знаем. — Да, знаем, — рассмеялся генерал. — И я могу позволить себе флиртовать с тобой, а ты с удовольствием примешь эту игру. Несмотря на то, что ты королева, твоё положение не спасет тебя от неаккуратного флирта других мужчин. — А, может быть, я этого и хочу: неаккуратной реакции на неаккуратный флирт, — Армель снова кокетливо улыбнулась и легонько похлопала по своим губкам кончиком пера. Генерал Гаррель нахмурился: — Армель, перестань столь недостойно вести себя. Одевайся, как подобает королеве. Ты лицо государства, — Эжен повысил голос, недовольно хмурясь. Правительница скептично изогнула бровь, слыша в его голосе отеческие нотки: — Не надо меня воспитывать. Мне так удобно. Ты пришёл ко мне только с нравоучениями? Тогда можешь уходить, — королева оставила свою подпись в уголке листа и аккуратно посыпала просеянным белоснежным песком для высушивания чернил на только что написанный текст. Через несколько секунд она стряхнула лист и запечатала его в конверт с гербовой печатью Алорна. После чего потянулась за другим письмом. — Армель. — Что? — спросила королева, разламывая печать и вскрывая письмо. — Я к тебе пришел с важным докладом, а ты возишься со своими бумажками! — Это не бумажки, а важные дипломатические переписки. — Знаю я Ваши женские переписки. Жениха подыскиваешь себе? Ну, в твоём возрасте, конечно, уже пора, пора, — усмехнулся Эжен и наконец-то добился внимания королевы: Армель прожигала его ненавистным взглядом исподлобья. — Спокойно, мне же нужно было как-то оторвать тебя от дел. Выслушаешь? Д’Эрсан положила перо в чернильницу и откинулась назад в кресле, скрестив руки на груди. — Докладывай. ~~~ Пересказывая рапорт капитана, Эжен Гаррель не преминул украсить его несколькими своими деталями и догадками. В частности, генерал особенно отметил, что по его личным замечаниям и со слов его сослуживцев и подчиненных, полковник де Ренель был отстранённым человеком, он забирал ведомости из сейфа и работал с ними в своём кабинете в полном одиночестве. То есть никто не может гарантировать то, что полковник не отсылал копий за границу и не использовал эту информацию в своих целях. А ещё при полковнике до сих пор имелся ключ от сейфа, что также указывает на его возможную причастность к краже информации. Более того, бумаги не просто передвинуты, а из сейфа исчезло несколько листов ведомостей. Сделал вид, что не хочет заниматься отчётностью, прикинулся невинной овечкой, а на самом деле за спиной королевы рыл ей яму. В таком виде была преподнесена история Эжена. — Я полагаю, хоть мне и не хотелось бы, чтобы мои слова оказались правдой, но Дамиана следует проверить. Никто не знает его, его скрытности можно только позавидовать. — Предлагаешь устроить обыск? — Почему бы и нет? Армель продолжала оставаться такой же непринужденной и отстраненной, как и в первую минуту появления Гарреля в её кабинете. Она выглядела задумчивой и спокойной, но в душе она глубоко переживала эту историю, испугавшись за судьбу своего государства, испугавшись возможной измены со стороны де Ренеля, который всё-таки, как справедливо отмечал Эжен, был для них чужаком, она боялась возможности шпионства. Королева ощущала холодок, пробегавший по ее коже, когда думала о том, что всё сказанное генералом может оказаться правдой. О Боже, как же она желала отрешиться от этого безумия. Но Армель не желала поддаваться преждевременной панике и страху, и тут же задушила в себе всю трусость, решительно встав из-за стола и сверкнув глазами в сторону Эжена. Генерал почувствовал, что пробудил злость в монархине и сдержал улыбку, продолжая со всей серьезностью смотреть на неё. — Мне отправить шпионов? — Нет. — Нет? — удивился он. — Зови ко мне полковника де Ренеля. Сию же минуту. — Что? Зачем он тебе нужен? — Я хочу посмотреть в его глаза и спросить, правда ли это. — Ты из ума выжила, женщина? Кто тебе ответит честно на такой вопрос? — Мне ответит. Эжен Гаррель презрительно фыркнул: — Я знал, что ты самоуверенна, но чтоб настолько! Армель промолчала и подошла к краю стола, где стоял колокольчик для слуг, и позвонила в него. В двери показался лакей. — Вы звали меня, сударыня? — Да, будь добр, позови ко мне сюда полковника де Ренеля. Пусть явится очень срочно, передай, что это важно. — Да, сударыня, — лакей поклонился и исчез. Армель снова вернулась за свой стол и, как ни в чём не бывало, продолжила разбирать свои бумаги. Однако писать она была уже не в состоянии, ибо слишком волновалась, и поэтому просто отсортировала письма по важности, отдала уже написанные доверенному почтальону, убрала бумаги внутрь стола, почистила перо, смахнула со стола песок, закрыла чернильницу. Когда королеве уже было нечем занять свои руки, и не было дел, на которые она могла бы отвлечься, она посмотрела на генерала и внутренне дрогнула. Взгляд его холодных синих глаз заставил ощутить, как все леденеет у неё внутри. В них королева читала почти угрозу или злость, или ненависть. Она не могла понять. Но разговаривать с ним ей явно не хотелось. Д’Эрсан ощущала себя обманутой и преданной, и почему-то это ощущение она не ставила в укор одному Дамиану. Какое-то интуитивное чутьё подсказывало ей, что Эжен сам нечист. Пока Армель сидела в мучительном ожидании, она смотрела на свои подрагивающие руки под столом. Боже, как же хотелось их ударить и приказать им не дрожать и не выдавать себя! «Обуздай свои эмоции и свои страхи, не будь такой слабой», — говорила себе она. Армель и Эжен сидели в тишине, и с каждой утекающей минутой обстановка накалялась всё сильней. Королева слушала, как где-то за стеной тихо ходят слуги, ведут беседы графы и графини. Она считала шаги каждого мимо проходившего человека и каждый раз ожидала, что остановятся напротив ее двери и войдут. Но все так и продолжали проходить мимо, пока где-то вдалеке не послышался звон шпор. Королева подняла голову, и через секунду дверь распахнулась, впуская в комнату полковника. Следом за ним вбежал лакей. — Извините, Ваше Величество, Дамиан де Ренель… — Вы звали меня? — перебил полковник и закрыл за собой дверь вместе с лакеем. Военный был в костюме для верховой езды, на запыленных сапогах красовались серебряные шпоры. Почему-то в этом виде Дамиан казался угрожающим, или это уже было разыгравшееся воображение взволнованной королевы. Она нередко могла видеть то, чего не было на самом деле. — Да, я звала Вас, Дамиан, — Армель изучающее вглядывалась в лицо мужчины, гораздо внимательней, чем делала это раньше. — У нас вместе с генералом Гаррелем есть к Вам некоторые вопросы. Отвечать на них Вы будете честно и откровенно, обещайте. Де Ренель нахмурился, но не казался слишком удивленным. Он одарил долгим и многозначительным взглядом генерала, после чего произнёс, глядя в глаза королевы: — Я так понимаю, сейчас здесь будет происходить допрос? — Королева сказала, что будут спрашивать Вас, полковник, а не Вы её, — вставил генерал, поднимаясь с места и гордо выпрямляясь, бросая де Ренелю скрытую угрозу, на что получил ещё один испепеляющий взгляд каре-зеленых глаз. На этом моменте игра в гляделки двух суровых военных позабавила Армель. — Эжен, сядь и не мешай. — Я тебе лишь помогаю, — сказал он, приближаясь к Дамиану и проходя мимо него и как бы невзначай цепляя своим плечом его. Полковник проигнорировал эту провокацию, хотя мысленно пообещал себе однажды выпотрошить Эжена. — Генерал, не заставляйте меня повторять, — Армель поднялась с кресла и встала сбоку стола, опершись о него бедром и скрестив руки на груди. Гаррель послушно отошел в сторону, уже смирившись с происходящими событиями. Всё равно улика оставалась в комнате полковника. Не сегодня, так завтра он уличит его в измене Алорну, а Армель побежит за утешением к нему, к генералу, а не к кому-то ещё. — Дамиан, обещайте отвечать на мои вопросы только правдой. — Я обещаю, сударыня, — спокойно произнес Дамиан. — Некоторые верные мне источники сообщили такую информацию… Вы знаете, что в Вашей военной канцелярии хранятся очень важные и ценные бумаги. Вам самим приходилось работать с ними. Они были спрятаны в сейфе, доступ к которому есть у капитана Норбера де Борегара, генерала Эжена Гарреля и у Вас, полковник де Ренель, — королева говорила медленно, взвешивая каждое слово и не сводя глаз с лица полковника. — Сегодня было замечено, что бумаги эти были передвинуты, и оттуда исчезло несколько листов. Скажите, Вы подходили к сейфу после того, как с Вас сняли обязанность заполнять их? — Нет, — просто ответил Дамиан с равнодушным и непроницательным лицом. Эжен усмехнулся и посмотрел на королеву, взглядом говоря: «Как я и предполагал, кто ж признается?». После некоторого молчания д’Эрсан продолжила: — Получается, раз Вы не открывали сейфа, то и те листы украли не Вы? На сей раз усмехнулся Дамиан. Он разочарованно посмотрел на королеву и покачал головой. Армель почувствовала, как ужасно обошлась сейчас с полковником, ей было стыдно за то, что она посмела позорить его таким унизительным допросом, словно какого-то провинившегося кадета. Королева уже формулировала в своей голове слова извинений, как перед ней на столе рукой Дамиана были положены те самые листы. Д’Эрсан ошарашено посмотрела на полковника и почувствовала, как слабеют её ноги. Она схватилась за край стола и круглыми глазами смотрела то на бумаги с численностью их кораблей и прорисованной линией границы у моря, то на Дамиана. — Всё-таки Вы брали эти листы?! — Я же говорил, что он предатель! — крикнул Эжен, становясь между королевой и полковником. — Я не предатель, и я не брал этих листов. — Откуда тогда они у Вас? — продолжала спрашивать королева. — Их спрятали сегодня в моей комнате по просьбе генерала. — Что?! — взревел Эжен, краснея от ярости. — Да как ты смеешь так нагло врать моей королеве, ублюдок?! Дамиан развернулся к генералу: — Я обещал не врать ей. — Ах, да, Вы же любите играть в благородного рыцаря! Армель, если ты поведёшься на его вранье, я перестану тебя уважать! — Будто ты раньше это делал, — проговорила королева. — Хватит заливать своей бешеной слюной мой кабинет, Эжен. — Ну да, конечно, молчу, я же здесь никто. — Дамиан, откуда Вы узнали об этом? — продолжала монархиня. — Один мой хороший друг увидел, как соглядатай генерала тайком посещал мои комнаты. Когда тот вышел, мне оказали большую услугу и нашли спрятанные роковые бумажки в одном из ящиков письменного стола. Также мне очень повезло, что меня успели предупредить раньше, чем Ваш лакей нашел меня. — Хорошо, пусть так. Я рада, что всё так благополучно закончилось, — слова Дамиана убедили Армель. — Всего лишь какая-то интрижка. Будьте в следующий раз осторожней с генералом, Дамиан. Мне кажется, Вы ему не нравитесь. — Я уже понял. — Но Армель, почему ты так просто веришь этому чужаку? — удивлённо спросил разоблаченный Эжен. — Потому что я знаю тебя. Потому что ты завидуешь титулу Дамиана. Потому что я ценю тебя как моего генерала, но тебе мало. И именно поэтому я стала меньше доверять тебе. Но в твоих силах это исправить, Эжен. Армель была удовлетворена исходом истории с потерянными ведомостями. Она не собиралась наказывать своего генерала за этот проступок. Такое решение было удивительно и Дамиану, который надеялся хотя бы на дисциплинарный выговор для него, какие-то эмоции со стороны королевы, её злость, возмущение тому, что за её спиной вытворяют такие глупые вещи! Но ничего. Ничего. Армель просто пожала плечами, а генерал Гаррель, как ни в чем не бывало, продолжал стоять здесь. — Заберите эти листы и верните их на место, полковник. Доверяю это Вам, — сказала королева. Конечно же, она не простит этой выходки Эжену. Он слишком злоупотребляет её доверием и хорошим расположением к нему. Армель была разочарована его поступком, но сделала вид, что ей всё равно на это. Пусть думает, что она простила его. Пусть наивно полагает, что ему сойдут с рук козни против Дамиана де Ренеля. Однажды Эжен ощутит ответный удар. Королева взяла листы и протянула их Дамиану: — Скажите, кто же у вас такой верный и хороший друг, что сразу же бросился защищать Вас? — Вы не знаете его, сударыня, — ответил полковник, складывая ведомость и пряча в широкий карман. — Но я хочу узнать этого доброго человека. — Это одна из Ваших служанок, сударыня, — простодушно сказал он. — Теперь Вы точно можете быть уверены в верности своих слуг. Думаю, то же они бы сделали и для Вас. — Служанок? — искренне удивилась королева. — Да. — Случайно это не та служанка, — встрял Гаррель, — с которой ты уединялся в покоях поразвлекаться? — Что ты имеешь в виду, Эжен? — спросила королева. — Ты уже большая девочка. Что обычно делают мужчины с женщинами, оставшись наедине? Хорошего друга себе нашел, Дамиан, поздравляю. В огонь и в воду за тебя, — улыбнулся генерал Гаррель и дружественно похлопал де Ренеля по плечу. Армель залилась краской смущения, осознавая слова Эжена. Дамиан откинул в сторону его руку, яростно сверкая глазами и покрываясь краской от гнева. Сколько наглости и желчи было в этом человеке? — Прекратите, генерал, это наглая ложь! — Ха, а вот теперь твой любимчик действительно врёт, Армель, — издевательски проговорил Эжен. — Мой соглядатай своими глазами видел, как твой ненаглядный Дамиан уводил за собой одну горничную… Генералу пришлось прервать свои издевательские речи, так как терпение де Ренеля закончилось и, не выдержав, он ударил своего начальника в челюсть. Эжен отшатнулся и прижал руку к разбитой губе. Из-под пальцев выступила кровь, и её капли окропили белоснежный галстук. Гаррель едва поднял руку, чтобы нанести ответный удар, как послышался властный приказ Армель: — Хватит! Королева побледнела, тело пробивала противная дрожь, а в горле застрял горький ком. — Меня тошнит от Вашего поведения, — прорычала королева, с ненавистью глядя на обоих. — Убирайтесь с глаз моих прочь! И только попробуйте хоть пальцем тронуть друг друга, я лично затолкаю Вас в темницу и закрою там, пока не перестанете ненавидеть друг друга, идиоты! Гаррелю не пришлось несколько раз повторять эту просьбу. Генерал гордо вышел из кабинета королевы, прижимая к губам платок. Дамиан задержался, видимо наивно предполагая поговорить с монархиней. — Сударыня… — Уйдите, — прервала его королева и села за стол, открывая комод с письмами и доставая оттуда стопку. — Я не буду Вас слушать, просто уйдите. В очередной раз королева боролась с бурей в своей душе. Да, она закричала, но только для того, чтобы охладить пыл этих двух ссорящихся мужчин. Ей всё равно на них обоих, было бы всё равно, если бы они убили друг друга, но эти двое необходимы ей, чтобы защитить страну, построить крепкую военную оборону. Если они будут продолжать ссориться, то плодотворного союза не выйдет. Так себя утешала Армель, игнорируя боль в своем сердце. Ей всё равно. — Просто уйдите. Королева взяла конверт и сломала очередную печать. Достала письмо. — Я хочу, чтобы Вы знали, что та встреча так ничем и не закончилась, — тихо сказал Дамиан. — Дамиан, мне всё равно, было у Вас что-то или нет. Вы взрослый мужчина и сами понимаете, как Вам лучше поступать и с кем быть. Армель не поднимала глаз на полковника, сосредотачиваясь только на своей работе и закрывая свое сердце от внешнего мира. Снова. Но оно так отчаянно ныло и тянулось к этому непонятному ей человеку. Лучше бы она никогда ничего не ощущала, лучше бы оставалась равнодушной ко всему. Тогда бы она могла плодотворно работать, а не мечтать о духовном единении с каким-то мужчиной. Королева кусала свои губы, пытаясь вчитаться в письмо в своей руке. Но буквы расплывались, и она не могла разобрать ни единого слова. — Моя королева… — Что? Дамиан приблизился к ней. С каждым шагом, что он делал навстречу ей, Армель ощущала, как сдается и не хочет его отталкивать. Но внутренняя гордость не молчала и внешне женщина сохраняла холодность. «Просто игнорируй» — дала она указание самой себе. Полковник остановился рядом с правительницей и оперся о подлокотник кресла. Он осторожно поднял правую руку и тыльной стороной пальцев коснулся прохладной щеки Армель. На собственное удивление женщина не отстранилась, а приняла это прикосновение и опустила веки. Она боялась увидеть его глаза. Д’Эрсан ощущала, как его рука коснулась пряди волос у нее на плече, и через некоторое время зазвучал его голос, вернувший женщину в сознание: — Сейчас, когда… когда я смотрю на Ваши волосы, касаюсь их… Я понимаю, насколько глупо поступил тогда, увидев схожесть между Вами и той… служанкой. Тогда мне показалось, что её локоны похожи на Ваши… Королева почувствовала, как загорелось её лицо и шея румянцем от ужасного стыда и смущения. Его правдивое признание ударило словно молотом по голове. Армель ощущала себя беззащитно и глупо, правда обезоружила её. Она не могла злиться. Только думала о том, правильно ли расценила его слова. Тем временем де Ренель коснулся обеими ладонями её лица и развернул женщину к себе, вынуждая посмотреть на него. О, какой пыткой было так близко видеть его глаза, этот пристальный пугающий взгляд. — Мне не удалось обмануть себя, когда я касался её белой кожи, похожей на Вашу. И я не вынес, когда на меня со всем желанием посмотрели светлые глаза вместо тёмно-карих. Мне хотелось видеть Вас вместо неё, — Дамиан намеревался быть предельно откровенным с Армель, которая не смела даже дышать, образно прижатая к стене его искренним порывом рассказать о чувствах к ней. Полковник сам не предполагал, что так скоро признается Армель в своих душевных муках. Обстоятельства вынудили его поступить так. Дамиан осознавал, что если бы он просто так ушёл, оставив королеву одну, при следующей их встрече он мог надеяться только на дружественное расположение, и то только в лучшем случае. — Подождите, — в панике прошептала Армель. — Вы хотите сказать, что… — Да… — Вы же… Вы же, сказали, что эта девушка Ваш хороший друг, так? — Да, я так сказал. Но какое это отношение имеет к тому, что сказал я Вам сейчас, сударыня? — де Ренель сделал особый акцент на предпоследнем слове. Королева нервно сглотнула: — Но ведь это значит, что Вы искали дружбы со мной. Вы хороший и учтивый человек, Дамиан, и, видимо, посчитали, что я слишком занята. Поэтому Вы стали искать другие компании… Армель увидела разочарованный и несколько растерянный взгляд мужчины. Что ещё она могла сказать ему сейчас? Ей хочется скорее сбежать, спрятаться… — Да, сударыня. — Вы такой милый, полковник де Ренель, — улыбнулась королева, сжав его руку. — Вы можете приходить ко мне в любое время, я буду Вашим другом, чтобы Вы не ощущали себя здесь одиноко. Хорошо? — Вы очень добры, Ваше Величество. — Тогда обнимите меня в знак нашей дружбы и забудем всё плохое, что здесь произошло, — Армель встала и по-детски протянула руки к военному. Они неловко обнялись, и Дамиан, ощутив её объятия, ощутив её всю, на миг прикрыл глаза и уткнулся е волосы женщины, жадно вдохнув их запах. Д’Эрсан почувствовала это, как и мурашки, пробежавшие по пояснице. — А теперь идите, — сказала она, отстраняясь. — Мне нужно ответить ещё на несколько писем, да и у Вас тоже, наверное, много работы. Они обменялись вежливыми прощаниями, и военный скрылся за дверью, оставив королеву в одиночестве. Буря прошла мимо него, но не бесследно. Генерал Гаррель всем своим существом желал избавиться от полковника, и Дамиан осознавал, что ещё не раз ему придётся сталкиваться с ним и защищаться. Требуется держать ухо востро в этом месте, иначе он погибнет. Впрочем, откровенная вражда Эжена вызывала у Дамиана не страх, а лишь презрение. Также в очередной раз для него становилась загадкой королева. «Если ход мыслей мужчины ещё можно предсказать, то каково же служить абсолютно непоследовательной женщине?» — вспомнил де Ренель собственные слова, которые произнес ещё в стенах своего поместья, будучи дома. Он усмехнулся сам себе и просто принял то, что с ним происходило сейчас, ведь он сам согласился на это приключение. Ему пришлось принять и реакцию королевы на его откровенность. Ведь что, собственно, он ожидал от неё услышать? Что она радостно бросится в его объятия и поцелует? Раздумья Дамиана прервал голос Брук Нэш. — Мистер Дэмиен! — девушка шла ему навстречу по садовой тропинке и помахала ему рукой. — Мистер, какое счастье, что я нашла Вас. Де Ренель поздоровался с ней и заметил, что девушка была взволнованна, а цвет её лица от переживаний стал бледно-серым. — Что-то случилось? — Ох, я даже не знаю, как мне сказать… — Говорите как есть, Нэш, — Дамиан заволновался не на шутку. Когда-нибудь этот день уже станет спокойным? — В моей комнате устроили обыск. — Кто? — сердито нахмурился полковник. — Капитан де Борегар с двумя своими солдатами. Они сказали, что я одна из главных подозреваемых помимо других ста двадцати семи человек, — американка мелко подрагивала от страха, но старалась держаться мужественно. — Они искали какие-то важные бумаги, которые пропали из Вашей военной канцелярии… Я знаю, что бывают интриги, знаю, что делают с теми, кто шпионит в королевствах! — Их уже нашли, я собираюсь вернуть их на место, не волнуйтесь. — Д-да, генерал Гаррель сказал, что бумаги скоро будут на месте и что Вы их принесёте. У него была разбита губа, и он был очень зол, я не знаю, что с ним случилось, он накричал на Норбера… Боже, я не могу больше это говорить. — Произошло что-то ещё? Во имя Господа, мадемуазель Нэш, прекратите дрожать и расскажите мне всё! — Я не могу, я сама не до конца понимаю всё, что происходит. Но все солдаты взбудоражены, они поймали кого-то! Пойдемте в штаб, там Вам все расскажут. Определенно этот день обещал стать одним из самых ужасных в жизни не только Дамиана, но почти каждого жителя королевства. Он вместе с Брук быстрым шагом направился в сторону штаба. Как и сказала американка, все были взволнованы, офицеры отдавали приказы и отправляли группы солдат патрулировать город, удваивали посты. — Что за паника? — спросил полковник лейтенанта. Тот выпрямился и, отдав честь де Ренелю, сообщил: — Месье, поймали преступника. Мы удваиваем охрану города. — Какого преступника? — Шпиона, месье, собиравшего информацию о нашем вооружении. Дамиан раздражённо посмотрел на юношу перед собой и угрожающе шагнул вперед, с силой сжав в руке ножны. — Я правильно услышал, что Вы уже поймали его? — Да, месье. Полковник непристойно выругался и после обратился снова к лейтенанту: — Фурнье, немедленно отзовите солдат из города. Вы перепугаете всех жителей, если уже не сделали это. Я не удивлюсь, если весь этот гвалт услышали уже за Атлантическим океаном! Тем более, что виновника уже нашли и незачем поднимать столько шума. — Сделаю, полковник де Ренель. — Где держат пленного? — В темнице, 23 камера. — Хорошо, иди. Лейтенант побежал передавать распоряжение полковника. Де Ренель и Брук переглянулись. — Хорошие новости, ничего не скажешь, — сказал он. Брук молча кивнула. Ей казалось, что война следует за ней по пятам. Что это какое-то провидение, что она проклята. Она видела революцию в США и знала, что вскоре и Европа перестанет быть такой, как прежде, что ей придется переродиться. Болезненно переродиться и вступить в новую эпоху. Нэш думала, что наверняка эти люди не понимают всего страха и ужаса, когда шпионы вторгаются в твою страну. — Я сообщу королеве, если Вы не против, мистер де Ренель. — Да, ей нужно сказать. Удачи. Американка поблагодарила полковника и вернулась обратно во дворец. ~~~ Эжен Гаррель, увлечённый своим желанием избавиться от оппонента, уже и вовсе позабыл об опасениях Норбера. Генерал не думал, что тот всерьёз возьмется за дело и уже за сегодняшний день организует активный и скрытый поиск крысы, пробравшейся в их королевство, в их штабы и канцелярии. Крысы, которая искала возможности и пути для того, чтобы сгубить Алорн. Тот трубочист, который негодно справлялся со своими обязанностями и над которым посмеялись капитан де Борегар и сержант Маруа ещё днем, ко всеобщему удивлению оказался заграничным агентом. Разоблачение его получилось случайным и нелепым. Пока капитан потрошил шкафы и тумбы иностранных гостей, в том числе и американки Брук Нэш, трубочист, представившийся как Кристоф, возился с одним из каминов в штабе. Все происходило тихо и мирно, солдаты смеялись над его неуклюжестью и над его руганью самого себя. Кристоф смеялся и шутил с солдатами о себе ровно до тех пор, пока не было доложено о том, что к ним пришел другой работник. Он тоже представился Кристофом и сказал, что Её Величество приказала ему с сегодняшнего дня заняться дымоходами. Солдаты знали от своих начальников, что кто-то копался в канцелярских бумагах. Трубочист вольготно расхаживал по штабу и представлял собой абсолютную невинность. Каково было удивление солдат, когда эта невинность бросила в них свои металлические щётки в саже и бросилась бежать. Солдаты также узнали, что за мешковатой и грязной одеждой лжетрубочиста скрывается крепкое и натренированное тело бойца, удары его кулаков они тоже прочувствовали. Но шпион был загнан в угол, судьба на сей раз не благоволила ему. Пятеро солдат втащили его почти в бессознательном состоянии в допросную комнату. Генерал Гаррель отдал приказ допросить шпиона. Узнать, что он делал здесь, в интересах кого работал. После чего собрал совет, но Дамиан отказался на нем присутствовать. Он решил самолично принять участие в допросе шпиона. Одно событие стремительно сменялось другим. Едва Армель успела пережить одно волнение, как тут же на неё свалилось другое. Брук Нэш посетила её с тревожными новостями. Д’Эрсан не знала, как реагировать на это событие. Королевство намеревались захватить, уничтожить. На этот раз королева не пожелала оставаться сторонней наблюдательницей и решила самолично посетить тюрьму, чтобы участвовать в допросе шпиона. Не без страха она приближалась к этому квадратному и некрасивому зданию почти без окон. В вечерних сумерках освещённые факелами стены тюрьмы казались ещё более зловещими и таинственными. Голубая вечерняя дымка окутывала землю. Тюремщики провели королеву на подземный этаж в арестантскую. Оттуда был прямой выход в комнату для допросов. Еще наверху Армель расслышала отдаленные звуки бьющегося о камень металла, голоса людей и стон. Когда она вместе со своими сопроводителями добралась к нужной двери, послышался голос: — Ты не только безрукий трубочист, но и бездарный разведчик, — сплюнул один из тюремщиков, Патрик, высокий и широкоплечий громила. Он схватил за волосы сидящего на деревянном большом стуле мужчину и поднял его голову. Из разбитых носа, губ и щеки текла кровь, капая на пол и на штаны. Пламя факелов плясало от дуновения сквозняков, отбрасывая яркие блики на стены и лица присутствующих в комнате людей. В этот свет ступила и королева. Она была переодета в чёрное платье, обшитое по краям юбки узором из канители, и спряталась под плащом. — Сударыня. — Ваше Величество, — послышались удивленные голоса тюремщиков. Арестант повернул лицо в сторону королевы и криво улыбнулся изуродованными губами: — Великая королева Алорна, Армель д’Эрсан, рад с Вами познакомиться. — Не говори с королевой, пока тебе не прикажут, свинья, — грозно прорычал Патрик и с размаху ударил в затылок шпиона деревянной плоской палкой. Тот протяжно застонал от боли и уронил голову на грудь. Несчастный долго приходил в себя, пытаясь сфокусировать взгляд на предметах и расслышать голоса своих следователей. Армель была потрясена увиденным, но сбегать не собиралась. Дамиан пытался отговорить её присутствовать, но королева настояла на своём и села на стул напротив арестанта. Она должна узнать хоть что-то. Правительница внимательно наблюдала за тем, как приходил в себя пойманный шпион. Он сидел на стуле раздетый по пояс, с мокрыми волосами и штанами — его обливали ледяной водой. Руки были прикованы к подлокотникам. Армель смотрела на него и думала о том, что ему, скорее всего, не больше двадцати семи лет, и что до того, как его тут изуродовали, он был достаточно красив. У него были красивые и густые каштановые волосы. Крепкое тело, покрытое испариной, наверняка вызывало восхищение многих девушек и женщин. — Как Вас зовут? — спросила она, когда заметила, что взгляд мужчины сконцентрировался на ней. — А Вы красивая… — шпион попытался улыбнуться вновь, но боль помешала ему это сделать. — Отвечайте на вопросы королевы, сударь, — настоятельно повторил де Ренель, сосредоточенно полируя кинжал в своих руках. Тот лишь усмехнулся. — Как Вас зовут? — повторила Армель. Арестант поднял на нее серые безразличные глаза. Он знал, что с ним будет. Знал, чем закончится его пребывание здесь, какую цену он заплатит за ошибку. Поэтому всё происходящее в этой комнате он воспринимал не более как интересную игру, развлекавшую его перед гибелью. Пойманный шпион не считается военнопленным и может быть подвергнут любым уголовным санкциям вплоть до смертной казни. — Я не говорил своего имени этим убийцам, — шпион обвел взглядом присутствующих тюремщиков, включая Дамиана и Норбера, который тоже присутствовал здесь и отрешенно наблюдал за всеми. — Но такой красавице я отказать не могу. Меня зовут Стефан, очень рад с Вами познакомиться. — И я, Стефан. Вы будете отвечать на мои вопросы? — Нет, можете не продолжать. Я сказал Вам свое имя, королева, чтобы Вам было что написать на надгробии, после того как снимете голову с моих плеч. — До этого ещё много времени пройдёт, — сказал Патрик. — Из тебя всю душу выбьют. Тюремщик снова достал свою палку и стал лупить арестанта по голове, плечам и рукам, оставляя на коже большие синяки. Кое-где кожа не выдерживала ударов и лопалась. Стефан выл от ударов и сдержанно стонал, но не срывался на крик, тратя огромные силы на то, чтобы его сдержать. Когда Патрик остановился и шпиону дали время прийти в себя, Армель продолжила: — Зачем Вы собирали информацию в нашем штабе? — Чтобы… уб… убить… — медленно и еле слышно говорил арестант, не в силах поднять голову с груди. — Кого убить?.. — Армель чуть склонилась вперед. Она была взволнована и напугана. Атмосфера в пыточной навевала тревогу и ужас, здесь было холодно и сыро, из углов дул ветер, и однажды д’Эрсан показалось, что она заметила пробегающую крысу. Никто и никогда не обустраивал уютных пыточных, ибо в ней должны пытать даже сами стены. Патрик снова взялся за свою работу и перехватил горло Стефана, поднимая его голову и в лицо, задавая вопрос: — Королева спрашивает: кого ты собрался убить? Лицо арестанта озарила ясная улыбка, и он почти с наслаждением ответил: — Монархию. ~~~ Армель д’Эрсан пробыла в темнице ещё несколько часов. Пленному продолжали задавать вопросы, бить, но тюремщики не могли позволить себе особо расходиться в присутствии королевы. Ни одного слова более они не добились от арестанта. Даже когда ушла Армель, и Дамиан повелел применить на Стефане дыбу, ничего, кроме истошных криков, они не услышали. Брук рассказывала правительнице о революции в Америке, но королева была уверена, что с её государством такого точно не произойдет. Английские власти были жестоки и несправедливы к американским колониям, они душили собственный народ непомерными налогами. Но в Алорне такого не было. Армель устанавливала умеренные пошлины на товары, с трепетом относилась к каждому своему подданному и помогала абсолютно всем сословиям. Народ Алорна не предаст её. Борьба с монархией казалась ей нерациональной и глупой. Большинство королевств были богаты и процветали под руководством мудрых правителей. Стефан оказался запуганным и несчастным человеком. Кто-то свыше, не полюбивший какого-то монарха, натравил его против всех остальных. Королеве ничего не оставалось, кроме как избавиться от этого человека. На этом настояли все из Совета. Казнь было решено не откладывать и провести сразу же, как установят гильотину. На это зрелище пришёл посмотреть, кажется, весь город. Армель горько отметила про себя, глядя в окно и наблюдая за толпой, что так активно люди не участвуют даже в ярмарках. Злые люди, ненавидящие друг друга, желающие насладиться чужой смертью и искупаться в чужой крови. Крики ненависти и проклятий от подданных задевали Армель в самое сердце. Она захлопнула окно, чтобы ничего не слышать, и долго сидела в одиночестве, ожидая, пока ей сообщат о том, что всё свершилось. Но гул голосов был всё равно слышен. Едва он начал затихать, как на пороге появился де Ренель и приблизился к ней. Королева Армель вздрогнула, подняла на него взгляд и встала с места. Синева под глазами говорила о том, что последние дни она провела почти без сна. — Всё закончилось, сударыня. Д’Эрсан молча кивнула и сжала свои руки, которые держала перед собой. Она ломала их и кусала губы, неосознанно сдерживая слезы. Улыбнувшись, женщина сказала: — Спасибо, что сказали. Теперь можно возвращаться к своим обязанностям. Пусть эта казнь будет уроком для других. — Да, моя королева. — Что-то ещё? — спросила Армель, вопрошающе глядя на Дамиана, который, кажется, не собирался уходить. Мужчина приблизился к ней, коснулся ладонью ее щеки. — Вы плачете, — шепнул он, участливо глядя на неё. Королева взглянула на его руку, которая была вся мокрой от слёз. Она принялась смущённо вытирать лицо рукавами своего платья и извиняться за свою несдержанность. Полковник протянул ей платок: — Не извиняйтесь. Вы мой друг, а друзья не бросают друг друга в горести, — де Ренель улыбнулся, наблюдая за тем, как королева, вновь извиняясь, вытерла лицо и высморкалась в платок. — Я дам Вам новый взамен, извините… мой друг, — Армель смущённо улыбнулась мужчине, тронутая его словами, а ещё больше его нежным и любящим взглядом. — Не оставляйте меня в горести никогда… Дамиан, не раздумывая, крепко обнял маленькую королеву и прижал к своей груди. Её тревожность притупилась, и, обняв полковника в ответ, д’Эрсан почувствовала впервые за несколько дней, что хочет спать. Она прикрыла глаза и услышала его шепот: — Никогда…