Сделка с Дьяволом

Спускаясь по лестнице, Лея услышала голос Трауна — он говорил с кем-то — мужчиной, судя по голосу. Осторожно выглянув из-за угла, она увидела человека в офицерской форме, который, склонив голову стоял перед гранд-адмиралом; сам чисс сидел в кресле, а его руки в белых перчатках расслабленно лежали на подлокотниках. — Я уже сказал "нет", Говард. Но ты по-прежнему здесь. Ты считаешь, я должен изменить свое решение? — вкрадчиво спросил Траун, чуть наклоняясь вперед; мужчина перед ним стушевался и опустил голову еще ниже, избегая прожигающих насквозь глаз чисса. — Почему? Расскажи-ка мне... В голосе гранд-адмирала скользил неподдельный интерес; офицер сделал шаг вперед и заговорил тише, чем до этого, его слов Лея не смогла расслышать. — Вот как! Что же ты молчал об этом? Я буду, конечно... Мы с леди Вейдер прибудем в назначенное время. — Да, сэр! — и тот, кого называли Говард, кивнул и быстро покинул гостиную через тот самый злосчастный вход, коды к которым Лея не смогла подобрать. — Все складывается как нельзя лучше, надо же! — прошептал чисс самому себе. Куда они прибудут вовремя? Что так заинтересовало Трауна, Лея расслышать не смогла, но ей казалось, что это что-то очень важное. Она еще несколько минут стояла тихо, словно мышь, а затем несколько раз показательно топнув на месте, шагнула в залитую светом гостиную. — Доброе утро, Траун! — вежливо поприветствовала она чисса, расплывшись в улыбке. Всего несколькими словами они успевали переброситься утром, когда Лея уходила на тренировку; вот уже две недели ее занятия по обучению Силе были до невозможности скучными: Вейдер показывал Лее один прием, который она потом отрабатывала с боевыми дроидами. Тысячи повторений одного и того же, пока тело не запомнит движение на уровне инстинктов. Невыносимо скучно. Но безопасно. Теперь повреждений после тренировок почти не было, зато было постоянное раздражение. Обучение же медитациям проходило еще хуже: Лея должна была сидеть посреди тренировочного зала, с глазами, скрытыми плотной повязкой, а ее руки были связаны за спиной. Ей запрещено было двигаться или менять положение тела. Что бы не происходило, она должна была наблюдать за ощущениями в теле и глубоко дышать. В это время, в этом же зале, Вейдер устраивал учения Кроносу, либо сам тренировался с группой боевых дроидов. На протяжении часа они разносили тренировочный зал просто в хлам, оставляя после себя лишь груды покореженного железа, следы крови в некоторых местах, и грубое месиво из щепок и дюрастали. Что они делали, Лея не могла даже представить, она лишь слышала все это — столкновение световых мечей, гром падающих предметов, вскрики злости или боли, когда один противник ранил другого. Иногда Лее казалось, что кроме Кроноса был кто-то еще: с более легкой поступью, быстрый, юркий, но в то же время сильный. Однажды Кронос дрался с кем-то другим, не с Вейдером. Но с кем? Неужели... это был Люк? Больше всего на свете ей хотелось в такие моменты содрать с глаз повязку и проверить свою догадку... Люк... Ей нужно было во что бы то ни стало поговорить с братом. Рассказать ему о родстве, но так, чтобы Вейдер не узнал об этом. Но это не представлялось возможным. Пока. Но постепенно у Леи созрел план, в успешный исход которого она, как ни странно, с каждым днем верила все больше. Возможно, в этом была заслуга регулярных медитаций. А, может, все дело было в безумном характере Леи. Она научится защищаться, непременно научится, и тогда попросит Вейдера устроить ей спарринг с Люком... Но до этого ей нужно освоить ментальный диалог — кажется, так называл Вейдер способность обмениваться мыслями между одаренными. Пожалуй, самое полезное свойство, которое могла обещать Сила. По крайней мере, Лея видела множество вариантов его использования. Какой бы хаос не происходил в зале, Лею ничего не задевало физически, лишь мелкие осколки иногда скользили по ее одежде и пыль царапала горло. Каждый раз Лея невольно вздрагивала, когда очередной кусок боевого дроида летел прямо в нее — при всем желании у нее не было бы возможности увернуться, лишь принять неизбежное. Что она и делала каждую секунду, и делая глубокий вдох и плавный выдох, пыталась справиться с неподдельным страхом и бессилием, которые не покидали ее ни на секунду. "Только будучи готовой расстаться с телом, ты обретешь над ним власть. Тело — бренно, душа — вечна. Даже если ты в это не веришь", — так говорил Вейдер, но принцесса не спешила ему верить. Боль от первых тренировок ее тело помнило слишком хорошо, а ведь это было еще не самое худшее, что могло с ней произойти. *** — Миледи! — поприветствовал Лею чисс; она никак не ожидала встретить его в гостиной, обычно он приходил намного позже. — Я решил внести некоторое разнообразие в Вашу скучную и размеренную жизнь. — Вот как? — удивленно бросила Лея, изогнув бровь. — Как вы относитесь к опере? — Мой ответ что-то изменит? — Нет. — Я ненавижу оперу, гранд-адмирал. — Мало кто по-настоящему ценит искусство, — не без грусти бросил чисс. — Но это пойдет тебе на пользу... *** Весь вечер Лея находилась рядом с Трауном. Он обнимал ее за талию, держал за руку, шептал что-то на ушко, а иногда любовно заглядывал в глаза и оставлял нежные поцелуи на запястье — в этот миг его глаза горели ярче. Лея сперва опешила от такого обращения, но прилюдно оттолкнуть Трауна не решилась. Сейчас ей этот скандал был ни к чему. — Подыграй мне, дорогая, — тихо прошептал чисс ей на ушко. — Что тебе стоит? Избавь меня от навязчивого общества всех этих напыщенных индюков. — Зачем же вы тогда сюда пришли? — Лея едва сдержала улыбку. — О! Дело в том, что я люблю оперу. Искусство, — ответил он неожиданно строго, — то, что приносит мне удовольствие. Но эти люди все портят. — Люди? — Да, Лея. Очень немногие люди способны постигнуть истинную суть искусства. Посмотрите на них, — указывая рукой на придворных, занимающих свои места в первом ряду партера, сказал он. — Ради чего они здесь? Для большинства — это не более чем повод блеснуть своими нарядами и встретить людей своего круга. Очень немногие приходят в оперу ради оперы. Ведь в определенных кругах считается дурным тоном не побывать здесь хотя бы раз в сезон. — Но здесь мы будем не одни, очевидно, — Лея обратила внимание на три места в их ложе, которые были еще пусты. — О, тот, кто составит нам компанию... один из немногих людей, кто полностью разделяет мои взгляды. *** Император сидел на своем багровом роскошном кресле и внимательно следил за происходящим на сцене. Его можно было принять за изрядно потрепанного жизнью больного, но добродушного старика, в простой черной мантии, который впервые за долгие годы выбрался в театр, чтобы посмотреть спектакль, который, возможно, играли во времена его юности. Умом Лея понимала, что этот образ лжив и обманчив, но не могла не попасть под магнетическое влиянием Императора. Его боялись — Лея знала это, но вместе с тем Владыка выглядел очень располагающим. — Неужели Вас совсем не трогает то, что происходит на сцене, дитя мое? Ваши мысли далеки от любви, о которой так проникновенно поет дива, — голос Палпатина звучал мягко, а его слова попали прямо в точку, так словно он прочитал мысли Леи. — Нет, что вы... Я в искреннем восторге от происходящего и... — вежливо ответила девушка. Ей определенно не нравилось внимание к себе, тем более, что ситх был прав. Сейчас Лея думала о том, кого из этих людей она может заполучить к себе в союзники, с кем может наладить связи, и что ей нужно сделать для того, чтобы получить расположение хотя бы нескольких влиятельных людей. Оказавшись меж двух огней, формально, не по собственной воле, сменив сторону, она казалась чужой среди имперцев, и ненужной среди повстанцев. Патовая ситуация, из которой должен был найтись выход, должен был. "А что бы сделал Хан на моем месте? Он сказал бы, что любое расположение можно купить, были бы деньги", — и сейчас эта циничная мысль почему-то показалась принцессе весьма полезной. — Не лгите мне, дорогая, — с угрозой прошептал ситх, поворачивая свое страшное лицо к Лее, пронизывая ее своим золотым взглядом. — Никогда. Не то это может плохо закончиться для вас... Он улыбнулся. Ответа не требовалось; продолжать разговор Палпатин был не намерен, он снова отвернулся к сцене, а его длинные сухие морщинистые пальцы неспешно отбивали ритм музыки на бархатной панели ложи. То, что говоря это, ситх даже не пошевелил губами, дошло до Леи не сразу. Его голос словно отпечатался у нее в голове, бесконечно повторяя "не лги мне". "Неужели это и есть ментальный диалог? Как интересно", — неожиданно у Леи появилась новая нить размышлений с оперой по-прежнему никак не связанная. — Обрати внимание на эту партию, — снова отвлек принцессу на сей раз уже Траун. — Когда низкие и высокие голоса сливаются в единую мелодию — это особенно тонко, не правда ли? — Да... — неуверенно ответила принцесса, пытаясь высвободить ладонь, которую так трепетно и нежно держал в своей руке Траун, а она — надо же — даже не заметила этого. — Игра контрастов, единство и борьба противоположностей, вечный танец жизни... что может быть прекраснее? — не успокаивался он, пытаясь вовлечь таки Лею в светскую беседу. — Свобода. Чисс тихо засмеялся и выпустил-таки руку принцессы. Лея испытала некоторое облегчение, но вместе с тем ладонь еще хранила тепло прикосновения, и это почему-то мешало снова сосредоточится на своих мыслях. Музыка как будто стала громче и невозможно было теперь воспринимать ее как фон, она приковывала внимание и разжигала в сердце огонь. Лея так и не смогла полюбить оперу, несмотря на все старания своих воспитателей; надрывные голоса и драматичные повороты казались ей чрезмерно фальшивыми и оторванными от жизни, но сейчас она была зачарована музыкой и искренностью главной героини, юной герцогини влюбившейся в простого солдата. Ее душа терзалась сомнениями, и выбор между любовью и долгом разрывал ее на части. Тяжелые шаги Вейдера раздались за спиной, еще до того, как он вошел в ложу, и казалось, что главком был крайне раздражен. Кроме того, Лее показалось, что, заметив ее, он немало удивился и разозлился еще больше. — Ваше Величество! — проскрипел металлический голос, разрывая тонкое кружево музыки. — Как дела? — не глядя на него промолвил Император. — Все ли в порядке? Ничего не случилось за эти пару часов? — Ничего такого, что заслуживает Вашего внимания, Владыка, иначе Вы были бы уже в курсе, — не скрывая раздражения бросил Вейдер. — Зачем вы меня вызвали... Ваше Величество? — Ах это... — ситх поднял сухой тонкий палец вверх, призывая к тишине, а затем его кисть стала плавно раскачиваться в такт музыке, словно дирижируя. — Вот-вот... сейчас! Послушай... — хриплым благовейным шепотом произнес Император, прикрывая глаза от удовольствия. Всего несколько тактов, которые, казалось длились вечно. Несколько нот причудливо сплетенных в удивительную ломанную тонкую и одновременно мощную мелодию и голос... Удивительный и глубокий, женский голос, который так пленительно пел о любви, которую требовалось принести в жертву, чтобы выполнить свое предназначение... "Как символично, - неожиданно подумала Лея. - Все как в жизни." Сердце принцессы сжалось от боли. Она вспомнила Хана так ярко, как никогда за последние дни. Вмиг все происходящее стало для нее невыносимым, страшным, нереальным. Захотелось сбежать, прямо сейчас, навсегда забыть эту жизнь и начать все сначала. Только не с кем. Лея совсем одна в этом мире. На долю секунды все происходящее показалось Лее страшным сном. Она в опере. В одной ложе с Императором. Ситхом и диктатором. Врагом, который интригами и манипуляциями держит в страхе всю галактику. А по правую руку от нее сидит ее "муж". То ли настоящий, то ли будущий. Который снова любовно касается кончиков ее пальцев и улыбается, глядя на нее. Тот, кто уничтожил базу повстанцев, сравняв ее с вечными льдами. Тот, кто жестоко убил многих ее соратников. Тот, кто убил ее возлюбленного Хана Соло. Как так случилось, что она почти забыла об этом? Как это вообще могло произойти с ней? Принцесса сидела не шевелясь и ее дыхание стало тихим, едва слышным. Она словно замерла в миге между прошлым и будущим, так не решаясь принять настоящее. А между тем, с каждым тактом напряжение в ложе росло, казалось пространство стало плотнее во много раз. Было ли это следствием крайней степени восхищения Палпатина или же последней степени раздражения Вейдера, точно не ясно. Скорее всего и то, и другое. Чтобы отвлечься хоть немного от своих мрачных мыслей, Лея принялась рассматривать оперную диву, чей голос так зачаровал всех, и очертания ее фигуры, ее жесты казались принцессе смутно знакомыми. Должно быть эта леди была из высших кругов и на одном из приемов Лея видела ее, по крайней мере издалека. Ее история подходила к концу, последние слова ее звучали глубоко и надрывно: "Я буду любить или умру..." Как только партия закончилась, старый ситх открыл глаза, сияющие расплавленным золотом, и, улыбаясь краешками губ, произнес: — Ну вот и все. Прекрасно, не так ли? — прошептал Император и все присутствующие согласно закивали. Слишком резво и несколько фальшиво. Рука Палпатина дернулась в нетерпеливом жесте, и все его существо, еще несколько секунд назад миролюбивое и расслабленное, сейчас было наполнено раздражением, так как он чувствовал истинные настроения людей. — Да, Ваше Величество, — показательно хлопнув в ладоши, что выглядело немного жутко, ответил Вейдер. — И, главное, очень убедительно... — Проваливай! — едва шевеля губами бросил Император. — Как скажете, повелитель, — едва заметно поклонившись, Вейдер покинул ложу и, кажется, дышать стало легче. — Леди Мирабелла прекрасна всегда, — не обращая внимание на перепалку между ситхами, заметил Траун. — Ее талант не знает границ... Мирабелла... где же Лея слышала это имя? Неужели это и есть та самая Мирабелла Суон-Джар? Присмотревшись внимательнее, принцесса живо вспомнила где она могла видеть эту леди. В объятиях Трауна, та сама блондинка в алом. "А она ведь действительно талантлива, кто бы мог подумать?" — что ж, теперь, по крайней мере, все мысли Леи были посвящены опере, по крайней мере, косвенно. Впрочем, магия голоса дивы вмиг рассеялась, словно и не было ее, и принцессу снова начало раздражать все происходящее. Роскошное бархатное платье с открытой спиной почему-то стало каким-то тесным, неудобным, а открытую спину неприятно обжигало холодом при соприкосновении с обивкой кресла. — Ну и как тебе опера? — бросил Траун, довольно улыбаясь. — Все так же, — тихо ответила Лея. Сейчас она почему-то злилась и говорить не хотелось совершенно. Поскорее бы все закончилось. — Ты держалась сегодня безупречно. Я удивлен. — Если некуда бежать, стоит ли выводить из себя противника? — прошептала она, сжимая левую ручку в кулачок, пытаясь унять ту бурю чувств, что поднялась в ней и требовала выхода. Нет. Сейчас не время. Что ж, некоторые уроки ситхов Лея, бесспорно, усвоила. — Мудро. Это оптимальная стратегия для тебя сейчас, — Траун рассуждал отстраненно, не замечая или делая вид, что не замечает эмоции девушки. — Ты была умницей, а потому заслужила награду. — Заслужила?! — терпение Леи подошло к концу, она готова была вспылить прямо здесь, и к черту приличия. Ей вдруг стало очень обидно и осознание того, через сколько принципов она переступила за этот вечер, горькой волной накрыло ее. — Спокойнее, леди, — миролюбиво прошептал чисс. В его руке блеснул ключ от спидера, который он вложил в руку принцессы. — Сегодня вечером он твой. Можешь ехать куда угодно, только вернись к утру, не то Вейдер тебя из-под земли достанет, а это редко бывает приятно, — Траун наклонился ближе и едва ощутимо провел пальцами по нежной шее девушки, словно предостерегая. — Куда угодно? — недоверчиво переспросила Лея. — А ты? — Я? Обычно ты не интересуешься моими планами на вечер, — ехидно подметил чисс. — Нет! Я не об этом... и вообще... — Нужно уладить одно дело. Я вернусь позже. Но, полагаю, раньше тебя. *** Лея сидела на переднем сидении роскошного черного спидера, и задумчиво водила пальцем по панели автопилота. — Пункт назначения? — уже в третий раз спрашивало устройство, а принцесса все так же молчала. Она не могла сделать выбор, потому что его по сути не было. Она сказала правду — ей некуда было бежать. Разглядывая в большое окно ночной Корускант, она в который раз подумала, как же сильно этот город не нравился ей. Конечно, здесь можно найти развлечения на любой вкус — от экстремальных игр до чувственных удовольствий, от шумных суперсовременных баров до изысканных тихих заведений, имитирующих обстановку, в которой жили люди несколько тысяч лет назад. Но Лее этого не хотелось совершенно, неожиданно для себя самой она ощутила усталость, а между тем до тренировки оставалось всего 7 часов. "Провалиться в сон. В сладостное небытие. И забыть все, что было. Вдруг это сон? И я проснусь..." - подумала принцесса, выбирая пунктом назначения замок Трауна, с некоторых пор служивший ей домом.