Сделка с Дьяволом

— Ты точно хочешь надеть именно это платье? — голос Кристиана был вполне серьезен, хотя он допивал уже второй бокал кореллианского бренди и по идее должен был быть, по крайней мере, более язвительным чем обычно, а то и вовсе начать опускать недостойные шуточки по поводу неудачной личной жизни Мирабеллы. Но вопреки всем ожиданиям, господин Шо-Карр помалкивал, только сейчас обратив внимание на женщину. — Это будет неуместно, — он провел рукой по бордовой ткани, расшитой золотом. — Нельзя затмевать невесту на ее же свадьбе. Ее наряд куда скромнее. — Плевать. Я ведь должна привлекать внимание, давать лишний повод для сплетен? Скажу, что готовлюсь к новой роли… — О нет, это не роль, ты такова на самом деле, — Кристиан мягко улыбнулся, стоя позади женщины. — Если ты хочешь уязвить кое-кого, есть другой способ… есть одно чудесное лазурно-синее платье в моей последней коллекции, оно прямо в тон… — он не договорил, но было понятно, что имелось в виду. «Один в один с кожей твоего чисса». — Я не узнаю тебя, дорогой. Откуда такое участие? Кристиан задумался и одним глотком осушил бокал. Его глаза лихорадочно блестели. — Я мог бы сделать тебе больно, Мирра, конечно, мог бы… уничтожить несколькими словами. Только потом ты мне отплатишь еще больнее. Мы умеем изматывать друг друга, Мирабелла. Я не хочу этого сейчас… Кроме того, пусть Микки немного поревнует, — он снова обаятельно улыбнулся. Хитрец. — Микки? — об этой пассии своего пока ее супруга Мирабелла не слышала, а за его жизнью она следила пристально — было ли это болезненное любопытства или просто, как агенту СИБ, ей было положено знать такие вещи. — Микки, Никки, Милли… я перестал считать их давно, но с недавних пор начал забывать еще и имена, — он пожал плечами. — Давай я сделаю тебе травяной чай, ты расслабишься, и я покажу тебе кое-что… — Марта, — выразительно произнесла Мирабелла, вспоминая фотографию хорошенькой брюнетки, которая была моделью для последней коллекции Кристиана. — Ее зовут Марта. — Да, точно! — он отвернулся, ничуть не смущаясь того, что жена настолько в курсе его романов. Бывшая жена. А, нет, настоящая. — Чай. Как в старые добрые времена, — сердце отозвалось волной теплых воспоминаний о лучших моментах их совместной жизни. — Неси уже свое пойло из набуанских трав, будь оно неладно, — расстегивая крючки на роскошном алом платье, прошипела Мирабелла. — А я пока верну на место эту жемчужину, уверена тебе есть кому его предложить… — Нет, — и снова его голос звучит неожиданно твердо и как-то по-особенному тепло. — Оно твое. Я создавал его с мыслями о тебе, моя королева. Мирабелла лишь фыркнула. Льстить ее муж умел мастерски, хотя это платье действительно делало королевой любую, кто бы его ни надела. Длинные складки плотной бархатной ткани цвета загустевшей крови, отделанной золотыми нитями, длинный шлейф позади пышной юбки, который захватывал не меньше пяти ступеней. Верх платья, соблазнительно открывал плечи и нежные полушария груди, а скромная золотая тиара с лучами, подобно солнечным, венчала голову «королевы». Кристиан был прав. Это слишком. Слишком прекрасно, чтобы испортить эту красоту таким событием. Это будет платье ее триумфа, а не наоборот. Мирабелла на миг прикрыла глаза. Кристиан либо что-то задумал, либо просто одумался, стал мудрее. В любом случае это хорошо, чем спокойнее будет этот день, тем больше она успеет выполнить из задуманного. А наличие супруга рядом поможет отделаться от навязчивых поклонников. И кто знает, может быть, даже в алых глазах ее гранд-адмирала полыхнет нотка ревности? **** Лея сидела в кресле у большого трюмо и смотрела на свое отражение в зеркале, когда увидела, как позади открылась дверь и в нее вошло несколько женщин. — Рада познакомиться с тобой, Лея. Меня зовут Сола, я сестра твоей матери, — темноволосая женщина в роскошном темном платье тепло улыбалась Лее, так, словно они были знакомы всю жизнь, а не виделись в первый раз. И это странным образом задело девушку. Она не могла ответить взаимностью. — Я тоже очень рада, — как можно более нейтрально ответила Лея. — Эти леди в твоем распоряжении, они помогут тебе, — женщина кивнула служанкам, и они ушли в соседнюю комнату разобрать вещи принцессы. — Благодарю, — обычный, бытовой в общем-то разговор почему-то заставил Лею немного переживать. Ей было бы гораздо легче отделаться формальным этикетом, но это был не тот случай. Сола подошла ближе, и пристально глядя в глаза, спросила тихо: — Скажи мне, милая, ты же не любишь этого экзота, правда? — неожиданный вопрос поставил девушку в тупик. Слишком резко он сокращал дистанцию между Леей и этой в принципе не знакомой ей женщиной. — Сомневаюсь, что это был твой выбор… это ведь Вейдер заставил тебя, не так ли? Следовало ответить «Да», но все же честным ответом было бы скорее «Нет» или «Не совсем». Слова застряли в горле, поэтому принцесса лишь склонила голову, пряча взгляд. Посвящать Солу в детали сделки с Вейдером и отношений с чиссом не хотелось, это было слишком личное. — На кону стояла судьба Альянса. У меня не было особого выбора, — тихо произнесла Лея. — Да, Альянс все равно разрушен, меня отчасти обманули, но по крайней мере они живы. Большинство из них. — Это ужасно, — Сола понимающе кивнула. В ее голосе не было ни жалости, ни сочувствия, лишь нотки гнева и плотные губы указывали на то, что ей не все равно. — Женщина имеет право сама выбирать себе спутника. Набуанские женщины растут с этим осознанием, и никто… — она особенно подчеркнула это слово — …никто не имеет права решать за нас. Мы ведь на Набу, Лея… ты можешь отказаться даже на церемонии, ссылаясь на это право. Даже Император не посмеет тебе возразить. Когда-то его мать поступила именно так, и ее уважали за это. Принцесса задумалась. Она не была уверена, что это сработает. И уж точно могла представить, каким скандалом это обернется впоследствии. — Ты должна лишь сказать вместо согласия во время клятвы «Это не мой выбор. Я не имею права ни согласиться, ни отказать», — определенно было что-то еще, что женщина хотела сказать, но их разговор был прерван стуком в дверь — коротким, но отчетливым. — Леди Наберри, — Траун поприветствовал Солу. — Прошу меня извинить, но я хотел бы поговорить с леди Вейдер наедине, — вежливо, но твердо попросил он и своим обращением словно разделил женщин, которые принадлежали к одному роду. — Оставьте нас. Торопливо оставив платье на кровати, служанки вышли, низко склонив головы, не глядя в глаза чиссу. Сола же не спешила покидать комнату Леи. — Митт’рау’нуруодо, — четко и очень правильно произнесла она имя чисса, редко у кого из людей это получалось с первого раза. — Не очень хорошо видеться с невестой прямо перед церемонией, — холодная улыбка застыла на лице этой милой женщины. — Это, знаете ли, дурная примета. — Обычаи моего народа говорят обратное. Но это совершенно не важно. Я не буду повторять дважды, — тихий спокойный голос, в котором скользила угроза. Недовольно поджав губы, Сола вышла, напоследок все же недобро взглянула в спину Трауна. Лея ошарашенно молчала. Кажется, эта короткая сцена показала одновременно и упрямый характер женщин рода Наберри, и стальную хватку ее будущего супруга. И непонятно, что ее поразило больше. — Как ты? Волнуешься? — Ничуть, — уверенно солгала Лея. Внутренне ее уже давно потряхивало, но показывать свою слабость ей не хотелось. Еще вчера вечером она хотела отменить церемонию, но за ночь ее уверенность немного растаяла. В целом чисс говорил правильные вещи, сейчас у нее нет ничего, кроме семисот пятидесяти миллионов кредитов, и то при желании, кажется, Империя может их арестовать, лишив и этого. Расстанься она с Трауном, что ей останется? Поселиться в башне Вейдера и изнурять себя тренировками и познанием Силы? Перспектива не самая плохая, и, возможно так она сможет быстрее добраться до Люка и рассказать ему правду. Но что потом? Ей определенно нужны союзники, и если гранд-адмирал действительно не будет слишком ей мешать, то остаться с ним предпочтительнее. В Империи есть множество недовольных — как среди знати, так и среди простых людей. Те, кто лишился близких, своего богатства или положения — их в расчет брать не стоит на первом этапе, они немногим лучше Леи, у них так же нет ничего, кроме идеи. Но есть те, кто не может проявить свои взгляды, не может реализовать себя в жестких рамках режима. Те, у кого есть зуб на ставленников Императора, которые часто позволяли себе принимать крайне несправедливые решения. Вот таких людей Лее нужно найти и собрать вместе. — Моя смелая принцесса, — шепот Трауна выдернул ее из пучины размышлений. — Действительно, днем тебе не о чем волноваться, а вот ночью… — Что ты имеешь в виду? — Лея резко развернулась в кресле — до этого она сидела перед зеркалом, спиной к чиссу — и гневно взглянула на него. Траун стоял, облокотившись на большой письменный стол, и на его устах играла обаятельная улыбка. Похоже, он тоже собирался — верхние пуговицы его шелковой рубашки были небрежно расстегнуты, как и манжет на левой руке. Его короткие темные волосы, казалось, были слегка примяты, словно он только встал с кровати, а более узкие, чем обычно, брюки подчеркивали его мускулистые бедра. Лея не ожидала увидеть его таким… расслабленным и в то же время привлекательным. Она даже на миг позабыла свои возмущения. — У всего дня есть сценарий, и советую тебе с ним ознакомиться прямо сейчас, — он положил датапад на письменный стол, возле которого стоял сам, приглашая Лею встать со своего кресла и подойти. — Но вот у брачной ночи, — он вкрадчиво понизил голос, — нет сценария, потому… — Кто вообще додумался до этого? — Лея пропустила замечание чисса, листая информацию на датападе, она наткнулась на то, что очень сильно возмутило ее. — Я думаю, ты и сама в состоянии догадаться, — не менее резко ответил Траун. Возможно, он тоже был не в восторге от происходящего. — Почему ты не… тебе что, правда все равно?! Или ты настолько любишь сюрпризы? — Послушай, Лея. В этой церемонии нет ничего ни опасного, ни унизительного. Все могло бы быть намного хуже. Его Величество любит праздники, особенно шумные и роскошные, так что да, его нельзя было не пригласить. А уж если он изъявил желание поучаствовать в обряде лично, ограничивать его стремления я тоже не вправе. Никто не вправе. — Вот за это я и ненавижу Империю. А ты просто… — угрожающе начала Лея и хотела сказать что-то вроде «ситхов имперец», но это было слишком очевидным. Лихорадочно думая, чем можно было бы продолжить ее тираду, девушка почему-то именно сейчас заметила, что, когда Траун так обаятельно ухмыляется, его губы выглядят так притягательно, что хочется… — Лея, все не так плохо, как тебе кажется. Ты даже не заметишь, как быстро пройдет этот день, — он подошел к Лее ближе и заправил локон за ушко, нежно коснувшись щеки, а затем словно передумал и, напротив, растрепал несколько прядок, нарушая гладкую прическу принцессы. — Так лучше. Какое-то время они молчали. Лея с удивлением заметила, насколько приятны ей были эти случайные касания чисса, но она отстранилась и продолжила изучать информацию на датападе. — Эрик Катар в качестве фотографа? Это тоже была идея Императора? — Моя, — чисс продолжал нагло ухмыляться, и принцессе тут же захотелось его стукнуть, при том сильно. — Ты серьёзно? Он же создает очень откровенные работы… — Не только. Но ты права, он прекрасно чувствует и передает эстетику человеческого тела. — Обнаженного тела. И как ты себе это представляешь? — А вот так, — Траун подошел к Лее со спины — она как раз стояла перед зеркалом. Неторопливым движением он расстегнул пояс длинного шелкового халатика девушки и обнял ее за талию; согнутая в локте рука, пальцы которой ложились на грудь и плечо девушки — жест очень откровенный и собственнический. Носом он касался макушки принцессы, словно вдыхал аромат ее волос. Выглядело это очень романтично и чувственно одновременно. — Или вот так, — снова раздался голос, и чисс резко развернул Лею лицом к себе и откинул на свою руку, почти касаясь губами шеи девушки. — Достаточно всего одного подобного снимка, чтобы убедить всю Галактику в нашей искренней и трепетной любви, не так ли? — чисс продолжал крутить Лею перед зеркалом, и его руки, словно случайно, скользили по самым чувствительным местам. — Что за бред? Зачем это все? — она снова попыталась отстраниться, чтобы хотя бы иметь возможность посмотреть в глаза этому самоуверенному мерзавцу. — Да-да, вот так, продолжай, — он взял ручку Леи и поднес тонкие пальчики к губам, оставляя на них горячий поцелуй. — На самом деле гораздо чаще я рассекаю черноту космоса на "Химере", нежели отсиживаюсь на Корусканте. Должен же я как-то вспоминать особенно трепетные моменты нашей любви… — чисс, казалось, откровенно насмехался, хотя его голос звучал вполне серъезно. — Любви?! — Не хочу, чтобы, пока меня не будет, кто-то посмел позариться на твое сердце. Хочу, чтобы все знали, что ты моя. Только моя. От подобной наглости у Леи перехватило дыхание, хотелось возмутиться, ответить особенно колко, но тело среагировало иначе, сладкая дрожь прокатилась по нему на слове «моя». Она смело заглянула в нечеловеческие глаза чисса, пытаясь прочитать в них истинные его намерения. Должно быть, он шутит? — Поцелуй меня. — Что? — попыталась возмутиться Лея, но получалось не очень уверенно. Отчего-то ей была приятна эта игра, а его губы были опасно близко. — Ты слышала, — видя ее сомнения, Траун властно притянул девушку к себе, а затем легким движением приподнял ее вверх, усадив на массивный стол из черного дерева. Полы шелкового халатика Леи невинно распахнулись, она не успела свести ноги, так что теперь ее колени упирались в бедра гранд-адмирала. — Поцелуй меня. Сейчас. Привычный гнев и желание оттолкнуть все не возникали, более того, Лея вдруг ощутила странный порыв последовать этому «приказу». Поэтому она молчала, нервно закусывая губы. Ее ладошки упирались в грудь мужчине, в попытке сохранить дистанцию, а он лишь плотнее прижал ее к себе, преодолевая сопротивление, и ласково потерся кончиком носа о ее шею, скользя вверх к ушку. — Ну же, дорогая… я не отпущу тебя просто так. — А если поцелую, то отпустишь, м-м-м…? — она хотела, чтобы ее голос звучал строго, но вышло скорее наоборот. Слишком призывно прозвучал этот вопрос. — Если мне понравится… отпущу. Лея не стала уточнять, что будет, если не понравится. Сама не зная, в какую игру ввязывается, она пристально посмотрела на Трауна и очертила указательным пальчиком контур его губ, а затем очень медленно, сгибая руки, приблизилась к нему и нежно, почти невинно прикоснулась к горячим губам чисса, а затем, медленно дразня, вовлекла его язык в страстный танец. На миг ей показалось, что это она его соблазняет, а не наоборот. И он, несомненно, наслаждался этим моментом, а затем, когда Лея уже собиралась отстраниться, он прижал девушку к себе и перехватил инициативу, углубляя поцелуй. Его руки жадно изучали ее тело, проникая под шелковую ткань халатика, даря откровенные ласки. Все тело Леи горело, голова кружилась от жадных поцелуев чисса, которыми он покрывал ее шею и плечи, иногда хищно прикусывая нежную кожу. Как он мог быть таким? Сильным, твердым, но и чутким одновременно. Как давний любовник, знающий каждый изгиб ее тела, он шел по пути удовольствия, а ведь они даже никогда не были вместе. Прерывистое дыхание, ее пальчики, расстегнувшие несколько пуговиц его рубашки, она сама не заметила, как подалась навстречу Трауну, обнимая его ногами и прижимаясь грудью объятой тонким белым кружевом, к его груди. Это было так сладко… слишком сладко, чтобы быть правдой. Что-то было не так. Это осознание пришло не сразу, но теперь назойливо звенело в голове, отрезвляя, прогоняя эту так внезапно нахлынувшую страсть. — Что происходит?.. — хрипло прошептала Лея. — Ты жаждешь меня, — его пальцы скользнули вниз, к кромке кружевных трусиков, ловко отодвинув края белья, коснулись теплых влажных губ; Лея тихо застонала, когда его пальцы скользнули дальше, раздвигая возбужденную плоть, вглубь лона. — Не отрицай этого, — два пальца несколько раз ритмично двинулись внутри, зарождая сладостные волны удовольствия внизу живота Леи. — Ты ведь хочешь… Он не спрашивал. Тонкая ткань трусиков была разорвана, шелковый халатик давно соскользнул с плеч, а теперь и вовсе упал на пол. Низ живота сводило от желания, но Лея нашла в себе силы снова отстраниться, отклониться назад и, глядя в его горящие алым глаза, спросить: — Что… это? — ее взгляд был мутным, а губки соблазнительно припухли, так что Трауну захотелось снова впиться в них губами. Он тихо засмеялся в ответ на ее попытку выглядеть сурово. У него был такой приятный, бархатный смех. Он прошептал, почти касаясь губами ее ушка: — Что, нравится действие ритуального напитка? — Лея ощутимо напряглась, все становилось на свои места. Напиток, который, следуя чисским традициям они с Трауном приняли несколько часов назад. Из чего он состоял — неизвестно, но на вкус безумно горький. — Но, — начал чисс, предугадывая реакцию девушки и перехватывая ее ручку, которой она собиралась скорее продемонстрировать усвоенные боевые навыки, нежели подарить ласку, — у этого эликсира по факту лишь одно свойство — он обостряет все чувства и ощущения. Его еще называют «напитком истины». Всегда хотел попробовать на себе его действие, он большая редкость даже на Ксилле. И я, признаться, сильно рисковал, давая его тебе, ведь если бы ты ко мне питала лишь ненависть, ты бы уже разнесла здесь все. Но как я вижу, все немного иначе, — его голос звучал вкрадчиво. — «Чеун кар» проявляет все, что скрыто, вытеснено — страхи, сомнения, ненависть и желание. Чиссы заключают брак лишь единожды, как правило, права на ошибку нет — то, что поднимается после действия напитка — это то, что ты на самом деле чувствуешь к человеку. И с большой вероятностью это будет лишь усиливаться с течением времени. Лея обдумывала услышанное. Очевидное хотелось отрицать, а алые глаза кое-кому выцарапать. — И если ты не сможешь это выдержать, то на церемонии можно сказать "нет", ссылаясь на эффект от напитка. Это твой шанс Лея, — он насмешливо прошептал ей. — Если ты не хочешь быть со мной, ты можешь сказать «нет», нужно только озвучить почему… — Вы отвратительны, Траун. Вы просто… — Тш-ш-ш-ш… — он приложил палец к ее губам, нежно провел подушечкой указательного пальца, она, повинуясь своим импульсам обняла его палец губами и обвела кончиком языка, а затем, словно испугавшись своего действия, слегка укусила зубами. — Мой дикий фелинкс… — он лишь засмеялся, последний раз коснувшись ее губ, и убрал руку. Лея уткнулась макушкой ему в плечо. — Я совершенно не могу себя контролировать… — она потерлась затылком о его ладонь. Его запах, преследовавший ее с ночи, сводил с ума. — Когда это закончится? Закончится же? — Около суток эффект будет только увеличиваться, — его ладонь скользнула вниз к груди, слегка сжимая тверденький сосок. — Через двое-трое суток проходит полностью… Лея что-то неразборчиво простонала, вероятно, что-то ругательное. — Перестань, — произнесла она, пытаясь слабо оттолкнуть его, но затем сама же протянула ближе, прижимаясь к нему всем телом. Казалось, она сошла с ума. Не хотелось его отпускать, напротив, желание слиться с ним в единое целое было просто невыносимым. Да, она хотела его, стоило признаться в этом, по крайней мере себе самой. — До вечера я подожду, — Траун отклонился, заключая ладошки девушки в свои. — Но не больше… — его глаза на миг загорелись ярче. Он отпустил ее, так и оставив сидеть на столе в столь откровенной позе. На некоторое время чисс остановился, словно пытаясь запомнить каждый изгиб ее изящного тела. Эта внимательность возбуждала настолько, что Лея опустила взгляд и закусила нижнюю губу, пытаясь взять себя в руки. — Мы увидимся уже на церемонии…