Empire State of Mind

Йен глубоко вздохнул и выглянул в окно. Он прекрасно помнил, как однажды впечатался в кирпичи ладонями, помнил бешеное биение своего сердца, ушедшего в пятки из-за жесткого падения, помнил теплоту тела Микки, раскинувшегося под ним. Тем не менее, рыжий все-таки пытался предостеречь себя от излишних размышлений о своем соседе. Парень ухватился за ручку и, открыв окно, обернулся на брюнета. — Готов? — спросил Галлагер. — Конечно, — ответил Микки. Он снова был одет в черную рубашку (одна из лучших вещей, которые он в принципе имел), правда Йен был не совсем доволен подобным выбором. На его взгляд, эта вещь, будучи немного узковатой в области бицепсов, слишком идеально сидела на брюнете. Галлагеру хотелось поцеловать, или хотя бы просто прикоснуться к парню. — Я первый. — Почему это? — Чтобы поймать твою тушку в случае падения, — бросил Микки, оттолкнув рыжего в сторону. Он решительно перекинул ногу через оконную раму. По всей видимости, последнее падение уже успело стереться из его памяти. Или же Микки Милкович просто привык принимать на себя удары. Йен, вздрогнувший из-за собственной мысли, пронесшейся через сознание, всеми силами старался не задерживать взгляд на вылезающего из оконного проема Милковиче. Тот же, в свою очередь, скорчился в попытке уместиться в оконную раму; рубашка вылезла из-под ремня, обнажая бледную кожу. Парень аккуратно, полностью контролируя себя, сполз вниз, и спрыгнул, будучи лишь в футе от земли. Посмотрев на Галлагера своими будто светящимися в темноте светло-голубыми глазами, Микки с ухмылкой сказал: — Что, спускаешься? Галлагер высунул ногу из проема и последовал вниз за брюнетом. Руки Йена ужасно дрожали, а сердце сжималось в каждый момент, когда нога соскальзывала с камня, не находя опоры. Милкович подхватил чуть не упавшего парня, когда тот спустился достаточно низко; прикосновения брюнета вызывали в нем электрические разряды. Он разрешил самому себе спускаться несколько медленнее, чтобы задержать руки Микки на своих бедрах, чуть соскользнувшие при приземлении. На какое-то мгновение оба парня застыли. Йен откашлялся, и брюнет отступил. — Где эта вечеринка проходит? — спросил Йен, пытаясь заполнить тишину. — Общежития, — сказал Микки. — У них больше всего свободного места. С брюнетом на хвосте, Галлагер кивнул и направился в сторону зданий. Он чувствовал взгляды Милковича на себе, тот же старался хоть иногда отводить глаза. Это происходило так, будто Микки всеми силами старается посмотреть на что-либо другое, но не может, и лишь одна мысль об этом заставляла тело Йена покрываться мурашками. Правда, он уже окончательно убедил себя в том, что у них с соседом по комнате ничего не случится. Вообще. Осталось подождать каких-то три года до того момента, как будет официально разрешено разжигать интрижки. Парни дошли до студенческого городка и вошли в помещение, дверь которого была отворена и прижата к стене огромной картонной коробкой. Музыка была настолько громкой, что ее было слышно еще не подходя к лестнице. Бетонные ступеньки сотрясались. Люди толпились, облокотившись на перила и потягивая какие-то напитки из одноразовых стаканчиков. Йен ощущал предвкушение вечеринки, сердце колотилось в такт играющей песне, он мог почувствовать стойкий запах алкоголя в воздухе. Рыжий потянулся за пивом, в очередной раз напомнив себе, что пообещал Микки выпить не больше двух стаканов сегодня. Парень направился на второй этаж, но Милкович схватил его за локоть. — Эй! — Вечеринка там, — сказал Галлагер, лицезревший огромные толпы людей в коридорах за стеклянными дверями. Еще в двух комнатах отсутствовал свет, но можно было разглядеть танцующих и просто отдыхающих студентов. — Слушай, вечеринка везде, — прошипел Микки, усилив хватку. Рыжий, нахмурив брови, пошатнулся. Оттолкнув Милковича в сторону, он все-таки поднялся на третий этаж. Направившись прямо на кухню, за напитками, парень услышал, как Микки многозначительно откашлялся. Оставив все это без внимания, Йен решил, что с плана не сойдет, но все-таки первый напиток уже должен быть внутри. — Эй! — окликнула Галлагера какая-то блондинка. Она посмотрела на него своими голубыми глазами, которые были совсем схожи с глазами Микки. Налив пиво из банки в стаканчик, девушка протянула его Йену. Едва тот прикоснулся к холодному стеклу, она отпрянула. — Стакан пива за поцелуй. Это правила, — сказала блондинка, подставляя свою щеку. Йен потянулся и поцеловал девушку максимально быстро, дабы никто не успел сделать фотографию. С недовольным лицом, она отдала ему стаканчик пива, который была осушен наполовину за считанные секунды. Переждав еще пару минут, Галлагер выпил вторую половину и выбросил пустую тару куда-то в сторону. Никакой суеты! Алкоголизм в крови и ирландские корни сделали свое дело: Йен быстро напивался. Подходя к бару за вторым напитком и снова поцеловав девушку с целью достать бесплатное пиво, он заметил, что Микки пристально наблюдает за его действиями. Галлагер постарался забыть про это — в гущу толпы рыжего вытащила незнакомая брюнетка, пытающаяся в танце прижаться к его телу. Ее руки скользили по бедрам парня. Закончив с напитком, Йен вырвался от навязчивой девушки и снова направился к барной стойке. Микки грубо схватил его за локоть. Рыжий недовольно посмотрел на него, затем перевел взгляд на его руку. Парень знал, что ему в принципе доступно все, но прикосновения Милковича, эта нереальная близость, его запах, такой непохожий в сравнении с запахами всех остальных, небольшая щетина на подбородке — все это сводило Йена с ума. Он будто потерял возможность дышать, но затем встретил взгляд брюнета снова. — Ни одного больше, — сказал он. — Хорошо, пап. Йен отпрянул от него, вопреки всему снова направился к блондинке и расплылся в улыбке, когда та начала переливать пиво из банки в пластиковый стаканчик. Пользуясь возможностью, он повернул девушку к себе и спросил: — Сколько я получу, если поцелую тебя в губы? — Один за поцелуй в щеку, два за поцелуй в губы, — усмехнулась она. — Взасос. — Три. Йен уже склонился над блондинкой, как вдруг чья-то рука, схватившаяся за край футболки, резко потянула его в сторону. Микки сделал шаг назад, и, оттолкнув парня от барной стойки, увел его в пустую комнату. — Что за хуйней ты страдаешь? — грубо спросил он. — Добываю алкоголь, — усмехнулся Йен. Царапая собственную шею, парень пытался не смотреть в сторону притворенной двери. Микки преградил путь к выходу. — Целуя какую-то незнакомую телку? — прыснул брюнет. — Серьезно хочешь, чтобы завтра об этом узнали все? — Думаю, что никого не волнуют такие подробности. — Для человека, который участвовал в политических играх, ты — полный идиот. Йен наклонил голову, пытаясь сфокусировать свой взгляд на Милковиче. Он сделал шаг вперед и сказал: — В чем реальная проблема? Ты ревнуешь? Рыжий попытался взять Микки за воротник, но тот оттолкнул парня в сторону. — Отъебись. — Слушай, — протянул Йен, — я вижу, как ты смотришь на меня. Я заметил это еще до нашего первого поцелуя. И сейчас ты имеешь что-то против блондинки, которую я собирался поцеловать. Подозрительно, не так ли? — Ты пьяный. — Я не пьяный, — вторил Галлагер. Эти слова, правда, заставили его призадуматься на секунду. Два стакана пива вроде бы не имели никакого влияния на действия рыжего, но напрочь отключали словесный фильтр. Он снова сделал шаг к Милковичу, вжимая того в дверь. Йен нервно сглотнул образовавшийся в горле ком. — Я хочу этого. Я хочу тебя. Микки схватился за ручку двери, пытаясь ее открыть. — Ты пьяный. — Я выпил два пива, мой дядя — отпетый алкоголик, и в прошлый раз я выпил девять стаканов, все еще оставаясь нормальным. — Едва ли. Рыжий протянул руку к воротнику Микки и чуть опустил его чтобы посмотреть на бледнеющие отметины, которые он оставил в прошлые выходные. Засосы уже пожелтели, почти не выделялись на коже Милковича — тот заботился о том, чтобы они поскорее пропали и маскировал их каждый день. Будучи такими заметными, эти метки вызывали у Йена прилив странных чувств. Он сделал это. Он пометил парня своими собственными губами, собственным языком, узнал вкус его кожи. Рыжий прильнул к шее Милковича в попытке повторить предыдущий опыт. — Йен, — прошипел Микки. Он сделал еще один шаг назад и захлопнул дверь, а через мгновение схватил Йена за руки, стараясь заставить его ослабить хватку. — Мы не можем сделать это. — Здесь? — спросил Йен, придвинувшись к брюнету. Пряжки ремней цокнули, стукнувшись друг о друга. Сделав глубокий вдох, рыжий почувствовал, что мозг вдруг снова заработал. Он понял, что сделал ужасную ошибку, лишь открыв свой рот. Он прижимал Милковича к стене уже после двух стаканов. Тот, конечно, в свою очередь мог сказать, что Йену хотелось лишь напиться, но он прекрасно осознавал, что на этом цели объекта не заканчивались. Галлагер попытался перевести дыхание. Он уже зашел слишком далеко. — Мы можем вернуться в нашу комнату, если хочешь. — Нет, не можем, — стараясь сохранять спокойствие сказал Микки. Галлагер наклонился и поцеловал брюнета. Поцелуи трезвого Микки Милковича были несколько грубыми; язык Йена явно доминировал, шершавая кожа губ партнера доставляла странные ощущения. Микки застонал, когда рыжий прижался еще сильнее и углубил поцелуй, параллельно запустив пальцы в иссиня-черные волосы, чуть оттягивая их. Йен вжался тазом в пах Милковича, начав скользить губами по подбородку и шее агента. Немного покусывая кожу, рыжий снова начал оставлять засосы: делал более заметными старые, вырисовывал новые, будто являясь настоящим художником, Микки же — его пустой холст. Галлагер с легкостью бы оставил на его шее свое имя, выписанное засосами, имей он хоть немного времени; парень чувствовал, как член брюнета твердеет с каждой секундой из-за развязных прикосновений и поцелуев. Покусывая мочку уха партнера, Йен промурчал: — Тебе нравится это? — Йен… — прошептал Микки дрожащим голосом. Рыжий ответил что-то невразумительное и переместил руки на грудь Милковича, расстегивая пуговицы рубашки. Его ладони скользили по холодной коже. Начав играть с чувствительными сосками брюнета, Йен был вознагражден отчаянными стонами. Микки тяжело дышал, реагируя на каждое движение, и еле выдавил: — Йен? — Да, малыш? На мгновение парень застыл, но тут же собрался с мыслями и сильнее прижался к двери — лучшее, что он смог сделать в подобной ситуации. Встретив взгляд брюнета, Йен на секунду остановился. Глаза Милковича были округлены, и, кажется, в них скопились слезы. Галлагер мгновенно отступил, подняв обе руки в воздух, будто окруженный полицией. Вероятно, он был намного пьянее, нежели думал сам. — Прости… — промямлил рыжий. — Нет, все… — начал Микки, но тут же остановился. Сделав глубокий вздох, он отошел от двери и начал быстро застегивать пуговицы рубашки. — Все в порядке. Правда. Но мы не можем делать это, хорошо? Мы… просто не можем. — Почему нет? — Я обязан объяснять тебе это? Ты что, привык к тому, что люди, блять, бросаются к тебе в ноги? — Просто спросил… — пошатнувшись, ответил Йен. — Я не могу вступать в отношения с сыном Президента, — тихо сказал Милкович. — То есть, дело в том, кто я? — Да. В комнате повисло напряженное молчание, затем Галлагер кивнул. — Убирайся отсюда, — сказал он. — Я выйду за тобой через пару минут. Слава Богу, Микки просто кивнул в ответ и вышел. Йен присел на кровать, едва сохраняя ровное дыхание. Плотно закрыв руками глаза, он смахивал редкие слезы. Сын Президента. Да, конечно, кому-нибудь вроде Микки будет достаточно проблематично встречаться с кем-нибудь вроде него. И еще: два пива. Два пива и Йен каким-то образом снова потерял контроль, забыл про здравый ум и способность сохранять нормальный рассудок в порывах страсти. В голове парня пронеслась мысль забыть об алкоголе.