Empire State of Mind

В последующие дни Микки старался давать Йену как можно больше свободного пространства. Учитывая тот факт, что последний изо всех сил пытался избегать своего соседа по комнате, это не являлось самым сложным заданием. Правда, обязанности Милковича были совсем противоположными. А еще он не мог признаться Гретчен что рассорился с сыном Президента из-за того, что ткнул парню в нос самую ненавистную для него на свете вещь: социальный статус. Чувство вины сжирало Микки. То, что он сказал, было правдой. Единственная причина, по которой он не переспал с Йеном, заключается в том, что рыжий был сыном Президента. Подсунь Милковичу любого другого человека с такими же чертами лица, таким же телосложением, силой и чувством юмора — его было бы уже не найти. И, скорее всего, он бы разрешил Йену затрахать его до беспамятства в первую же совместную ночь. Но Галлагер был лишь рабочей нагрузкой Микки, его обязанностью, и агенту следовало делать все, что только возможно, чтобы охранять рыжего без единого намека на что-то большее. Это было тяжело, когда подобные отношения не совсем гладко складывались. Пакстон загнал Микки в угол во вторник, когда агент наотрез отказался выполнить задание, заключающееся в изучении Шекспира в библиотеке, совместно с объектом. Гретчен запросила подкрепление из-за двух подозрительно хихикающих девиц напротив Йена, на что Милкович ответил, что тот сможет справиться самостоятельно. В любом случае, агент плевал на все, что не являлось настоящей угрозой. Послышался стук в дверь комнаты, Микки привстал из-за рабочего стола. Пакстон вошел в помещение, держа руки в карманах джинсов. Ему почти удавалось выглядеть как среднестатистический студент или аспирант. Он присел на край кровати Микки и сказал: — Гретчен попросила тебя выйти. — Я сказал ей отъебаться. — Знаешь, если Президент указал тебе играть парня из Саутсайда, это не значит, что ты с концами можешь ударяться в эту атмосферу, хорошо? — Если бы я решил вернуться к своим корням, — улыбнулся Микки, — Йен бы уже давно был мертв, а за мной объявлен розыск. С этими словами парень вернулся к своим делам — изучению какого-то дотошного реферата об изменениях в протоколах охраны в зависимости от страны. — Что случилось? — спросил Пакстон. — Ничего. — Два присутствующих на вечеринке агента сказали, что вы с Йеном удалились в одну из спален на пятнадцать минут, а потом вышли оттуда по раздельности, — сказал Пакстон. Он был абсолютно невозмутим, в голосе не слышалось ни обвинений, ни высокомерия. Но даже при таком раскладе вещей Микки несколько испугался. — Потом нам сообщили, что Йен покинул вечеринку с тобой на хвосте, но ты прождал двадцать минут перед тем, как последовать за ним. — Ему нужна хоть какая-то свобода. Он не псина на привязи. — Что произошло в этой комнате? После этого вы стали как-то холодны друг к другу. — Я не могу рассказать тебе об этом. — Почему? — Потому что это пиздец как выше твоего уровня доступа к информации, — процедил Микки. Он, рассевшись в кресле, начал буравить Пакстона «не-трогай-блять-меня» взглядом и сжал руки в кулаки. В какой-то момент ему ужасно захотелось вернуть все свои татуировки и отправиться восвояси. — Вы с Гретчен может быть и мои начальники, но я нахожусь к Йену ближе вас обоих вместе взятых. И вам не следует досконально знать о том, что происходит между нами. Пакстон все так же сохранял спокойствие. Он не двинулся ни на сантиметр, все так же глядя на Микки сквозь свои солнечные очки. — Мы обязаны знать обо всем, что может хоть как-то повлиять на безопасность сына Президента. Твой открытый отказ от исполнения своей должности и ваше с Йеном отчуждение друг от друга лишь ставят его сохранность под вопрос. Если ты хочешь, чтобы мы с Гретчен поспособствовали вашему примирению, стоит рассказать о произошедшем… — Вы хотите, чтобы я шел учить этого гребаного Шекспира? — вскрикнул Микки, схватив со стола кипу книг. В одно мгновение он встал из-за стола, резким движением перекинул сумку с учебниками через плечо и направился к двери. — Я пойду учить гребаного Шекспира. Агент вышел из комнаты так и не услышав, ответил ему Пакстон или нет. Сердце билось в бешеном ритме. Да, он конечно бы не смог избегать их с Гретчен все время, не смог бы делать вид, что все в порядке, но и находиться в ссоре с Йеном — тоже не вариант. Эта история и правда была выше разрешенного Пакстону уровня доступа к информации. Черт, да и выше уровня Микки, но он все-таки узнал… Он узнал, и ему стоило делать все возможное, чтобы сохранить этот секрет. На пути в библиотеку Микки пытался морально подготовить себя к холодному взгляду Йена. Это происходило всякий раз, когда рыжему приходилось обращать внимание на соседа по комнате, и подобные вещи плохо сказывались на душевном состоянии последнего. Милковичу ужасно хотелось извиниться, но было безумно сложно сказать хоть что-нибудь. Да и вообще, что можно было сказать? Прости, но ты сын Президента? Прости, но мы не можем переспать? Прости, но я агент Специальной Службы и я не могу переспать с тобой из-за того, что нахожусь при исполнении обязанностей? Да, что-нибудь из этого обязательно должно было сработать. Микки вошел в библиотеку и направился к столу Йена самым долгим путем из всех возможных. Он, как только перешел порог помещения, кивнул Гретчен, но пришлось потратить много времени на то, чтобы сгенерировать путь, не предполагающий столкновения с ней и последующего разбора полетов. Брюнет приземлился на соседний от Йена стул, не перебросившись с ним и словом. На нем на секунду задержался опустошенный взгляд. Девицы, сидящие напротив, немного поутихли, но, как только Микки уселся, начали болтать снова. Обе были миниатюрными брюнетками с маленькими личиками в форме сердца, очень похожи друг на друга и, наверняка, ошибочно принимались незнакомцами за сестер (это было неправдой, так как они имели различные доминантные и рецессивные признаки). Их девчачий разговор шел достаточно легко; студентки были ужасно рады сидеть напротив сына Президента и, скорее всего, выбрали свои места не просто так, а в надежде, что он их заметит. Вероятно, девушки попросту стеснялись напрямую предложить Йену Клейтону Галлагеру минет, что очень радовало Микки. Самая большая угроза, исходящая от них — посты в Snapchat, что, по сути, и не угроза. Парни сидели в библиотеке на протяжении трех невыносимо долгих часов. Как только Йен поднялся с места, Микки сразу же начал убирать свои вещи в сумку. — Ты можешь не идти за мной, — пробурчал Галлагер. Микки, вставая со стула, замер. Еле переборов желание подозвать на помощь Гретчен (что следовало делать в случаях, когда объект отказывается от защиты), парень, закинув рюкзак на плечо, пожал плечами. — Слишком много Шекспира на один день. — Как бы то ни было, — бросил Йен и направился к выходу из библиотеки. Микки пришлось поторопиться: три шага, сделанные им, равнялись одному поспешному шагу рыжего. Гретчен двинулась с места, как только парни прошли мимо нее. В течение всего пути она держалась на достаточно большом расстоянии. — Нам нужно поговорить о случившемся, — начал Микки. — Серьезно? — Это невыносимо, так не может продолжаться. Если ты адекватно проявишь себя и отпустишь ситуацию, я пиздец как обрадуюсь. Йен метнул на Милковича ледяной взгляд, который тут же заставил того замолчать, и понизил свой голос до шепота. — Я должен попросту забыть, как ты отказался переспать со мной из-за должности отца? — Просто потому что все остальные хотят переспать с тобой только из-за этого и… — Пошел к черту. — Йен, — сказал Микки, схватив рыжего за плечо и притянув его к себе. Их бедра соприкасались при каждом шаге, но Милкович старался не показывать излишних эмоций и продолжил шептать свои мысли Йену на ухо. — Ты очень многого обо мне не знаешь, и последняя вещь, которой мне не хватало — это оказаться втянутым в скандал, связанный с сыном Президента. Подобные ситуации смогут взбудоражить отца и вернуть его в мою жизнь, а я этого не хочу, хорошо? — И что не так с твоим отцом? — спросил Галлагер, уставившись на брюнета. — Назови мне любое жестокое преступление, и он обязательно окажется в этом замешан, — ответил Микки. Он отпустил руку Йена, предоставляя тому немного больше пространства. — Папаша воспользуется любым шансом, а если я с тобой… Все равно, что звать его в гости. — Мы будем осторожны. — Подобные вещи вскрываются. Они всегда вскрываются. — Я держал это в секрете на протяжении трех кампаний. — Потому что ты чертов девственник, — фыркнул Микки. — Действия, в отличие от секретов, намного легче всплывают на поверхность. Йен долго не отвечал. Они вышли из здания и отправились домой. Лил дождь. Гретчен подбежала к парням с зонтом и, сначала прикрыв их обоих, накинула на собственную голову капюшон. Сделав пару шагов, Галлагер все-таки продолжил разговор. — Ты пытаешься охранять меня. — Да, — согласился Милкович. — Тебе не кажется, что у меня слишком много защиты? — Не от таких инцидентов. — Хорошо. — У нас все в порядке? — Да, все отлично, — попытался улыбнуться рыжий.