Empire State of Mind

Нет, все не было отлично. Все было далеко не отлично. Но это не значило, что Йен собирался сдаваться и оставлять горячего парня, ужасно желающего трахнуть его, но в то же время боящегося своего желания. Рыжий прекрасно знал, как соблазнять людей — он видел достаточно историй по телевизору, а еще, находясь в тесном пространстве комнаты общежития, это было невероятно легко проворачивать. Галлагер начал выходить на пробежки каждое утро, возвращаясь в те моменты, когда Микки просыпался. Его тело было несколько разгоряченным, поэтому он задирал вверх майку, чтобы вытереть все капли пота. Он чувствовал на себе взгляд брюнета, скользящий по рельефу плотных мышц. Снимая с себя одежду, обязательным условием в программе завоевания Милковича была улыбка в стиле «это все может быть твоим», на что тот лишь откашливался и продолжал заниматься своими делами. Сбрасывание с тела влажного полотенца так же было одним из любимых пунктов стратегии. Милкович всеми силами старался не сводить взгляда с книги, когда Йен делал это, но последний понимал, что сосед все-таки старается посмотреть на него, хотя бы украдкой. Рыжий всегда знал, что у него был большой, даже больше среднего, но заинтересованный взор Микки добавлял еще больше уверенности в этом. Однажды он, натягивая боксеры, застал момент, в который сосед облизнул губы, в секунду залился румянцем и отвернулся. Сентябрь в Вашингтоне выдался внезапно жарким, так что Йен носил исключительно шорты и майки, в любой удобный момент выставляя напоказ свою физическую силу и накачанные мышцы. У Милковича завелась великолепная привычка находиться с рыжим рядом даже в те дни, когда он был крайне раздражителен, — наверное потому, что не мог насмотреться. Этот факт крайне все упрощал. В один день, когда парни пошли в спортивный зал, Галлагер принялся за подтягивания, как только Микки закончил упражняться со штангой. Сбитое дыхание соседа заставило раскачивающегося на перекладине Йена приостановиться. Брюнет посмотрел на него и сказал: — Не думаешь, что тебе стоит притормозить? Эти девчонки скоро умрут от инфаркта. — Только девчонки? — Я уже сказал тебе нет, — грубо процедил Милкович. Йен спрыгнул с турника и, перекинув полотенце через плечо, потянулся рукой к шее. Попытавшись максимально напрячь ее, парень заметил рассеянный взгляд Микки. — Мне нравится быть под защитой, — сказал Йен. Затем, понизив свой голос, он посмотрел Милковичу в глаза. — Это меня заводит. — Тогда переспи с Пакстоном, — прошипел брюнет. — Все может быть, — промурчал Галлагер. Он направился к выходу из зала и услышал чертыхающегося Микки. — Шутка, — сказал рыжий, обернувшись на соседа. — Я оценю, если ты заткнешься. Йен, толкнув дверь в раздевалку, лишь фыркнул в ответ. Пакстон следовал за парнями на расстоянии нескольких метров, и позже встал неподалеку от рыжего, скрестив руки на груди. — Эй, Пакс, — крикнул тот вместо того, чтобы продолжить разговор с Микки, — ответь мне на кое-какой вопрос. Я неотразим, да? — Меня уволят, если я отвечу «нет»? — рассмеялся Пакстон. — Я думаю, мы опустим это, — после мгновения раздумий сказал Йен, пожав плечами. Он неторопливо открыл свой ящик и бросил взгляд на Микки, который будто бы мысленно метал кинжалы то ли в Пакстона, то ли в него самого — сам не разобрался. — Настоящий вопрос заключается вот в чем. Полезь я тебе в трусы, это бы увенчалось успехом? — Ну, основываясь на доступной мне информации… даже если у тебя все-таки был первый раз, я откажусь. Микки рассмеялся, попытавшись замаскировать это под кашель. Он приоткрыл дверцу собственного ящика с целью прикрыть лицо. Йен, забросив на плечо полотенце, сказал: — А если вдруг не было? — Вы такой настырный, мистер Галлагер. Йен самодовольно ухмыльнулся и направился в душевую. И снова, сосед по комнате шел по пятам. У рыжего появились мысли, что Милкович — это один из его охранников, самый близкий телохранитель, и это чувство приводило парня в замешательство, будто без должного надсмотра он не может существовать. Однако, он быстро поменял свое мнение. Микки был всего лишь парнишкой из Саутсайда, защищающим его от лишних скандалов, уж точно не от пули. И он вообще никаким образом не относился к куче агентов, расставленных по университету. Добавим, что из-за него рыжий регулярно покрывался мурашками. — Какого черта ты делаешь? — возмутился Милкович. — Ты почти что раскрыл себя. — Пакстон не понял, что я имел ввиду. — Ты сказал о том, что готов полезть к нему в трусы. — Пакс — гей. — Я знаю, но… — Ты знаешь? — едва скинув шорты спросил Йен, обернувшись на Микки. Тот, в напряжении, снова облизнул губы. Рыжий почти что улыбнулся. — Как ты можешь об этом знать? Он обычно не раскрывается людям. — Мой гейрадар — не дерьмо. — Но ты же не вскрыл меня. — Не аккуратен на сто процентов, блять. Просто не дерьмо, — закатив глаза сказал Микки, начиная раздеваться. Йену пришлось оставить эту тему. Пришлось, потому что было нереально сложно не поцеловаться с Милковичем прямо здесь и сейчас. Он был невероятно красив: великолепная бледноватая кожа, небольшой животик, к которому просто до невозможности хотелось прикоснуться. С каждым движением его задница, такая округлая и вроде бы готовая ко всему, подрагивала. Две ягодицы, соприкасающиеся друг с другом, и Йену ужасно хотелось схватиться за них, проложить дорожку из поцелуев по нежной коже. Член, что был меньше, нежели член рыжего, но жаловаться все-таки не на что, вставший под красивым углом… Йен представлял свои медленные движения, головку, утыкающуюся в небо. Микки резко прервал его фантазии. — Попробуй обойтись без стояка в чертовой душевой. — Могу сказать тебе то же самое, — ответил Йен, залившись румянцем. Брюнет, закативший глаза, ступил под струи теплой воды раньше, нежели Галлагер, тем самым предоставляя парню возможность еще раз насладиться великолепной задницей. Как просто было сжать ее в своих руках, придвинуться на пару шагов, сделать это, но Йен знал несколько вещей, что отметали его желание. Микки сказал нет. Он сам был сыном Президента. Они оба находились в общественном месте, переполненном людьми, а еще совсем не имели роскоши показывать свои взаимоотношения на публике. Сделав глубокий вдох, Йен освободил сознание от всплывавших в нем картинок и так же направился под душ. Еще раз оглядев Микки, он устремил взгляд в пол, стараясь побыстрее помыться. Без сомнения, душевые были прекрасным местом для того, чтобы пытать своего соседа, но это было пыткой и для самого Галлагера. Плюсом, ему нельзя было допустить возникновения сплетней о том, что у сына Президента был стояк в мужской душевой. Несколько парней, стоящих близ Галлагера, обсуждали предстоящую вечеринку в их блоке общежития. Каждый из них хотел склеить по девчонке, и они рассуждали о том, что было бы неплохо иметь рядом спальни. После того, как они обсудили все нюансы, в голову Йену пришла идея. Не сомневаясь в том, что не составит особого труда убедить каждого на этаже провести вечеринку именно у них, рыжий сделал ставку на соблазнение Микки в собственной комнате. Тот, конечно, навряд ли что-то соберется делать, если он снова напьется, или же не будет ничего делать вовсе в случае неправильно разыгранного сценария. Правда, Галлагер знал, что его сосед находится уже на грани. Несколько дней подобных пыток, шумная вечеринка и поцелуи в нужные места были обязаны сделать свое дело. Йен вышел из душевой кабины, вытерся и в ожидании Микки закрутил полотенце у себя на бедрах. Тот мельком посмотрел на рыжего и, ничего не сказав, направился обратно в раздевалку. Его способность не слишком открыто пялиться на оголенную грудь Йена была невероятной, но последний все-таки замечал взгляды соседа и слышал, как Микки с выдохами извергал какие-то ругательства, ведь объект его обожания все-таки оделся. Рыжий, закончив натягивать на себя шмотки, сказал: — Я думаю, нам нужно устроить вечеринку. — Что? — начал Милкович, но тут же замолчал, бросив взгляд на Пакстона, через мгновение снова обратившись к Йену. — Зачем? — Встретить новых людей, — пожал плечами Галлагер, — увидеть, что такое настоящая студенческая жизнь. Спорим, что у меня получится привлечь весь этаж? — Спорим, что твоя личная охрана будет проверять каждого входящего? — прыснул Микки. — Может быть, кому-то это понравится, — улыбнулся Йен. — Встреча с обезоруженным сыном Президента. Микки фыркнул и снова посмотрел на Пакстона. Йен, уловив что телохранитель также раздумывает относительно этой идеи, также устремил взгляд на него. Откашлявшись, Пакс сказал: — Я обговорю это с Гретчен.