Empire State of Mind

Йен Галлагер когда-нибудь доведет его до суицида. Всего за пару дней рыжему удалось отпечататься в памяти Микки каждой своей клеточкой, каждой мелочью. А еще он не давал парню ни одной чертовой свободной секунды, которую тот смог бы потратить на небольшую передышку. Да, у Йена каким-то образом получалось все время быть рядом, даже когда ему не нужно было находиться под присмотром Милковича, предусмотренным протоколом, что загоняло агента в угол. Он уже был готов совершить покушение на свой объект, чтобы положить конец всему этому издевательству и наконец-то сложить с себя все полномочия. Лишь бы что-нибудь, наконец, освободило его от ежедневного созерцания недоступного члена Галлагера. Микки отложил свои планы на потом, так как был послан на закупку пива и пластиковых стаканчиков для вечеринки в общежитии. Гретчен, не сказав ничего, окинула его взглядом по возвращению. Холл их блока выглядел абсолютно готовым к диким выходным: небольшое пространство превратилось в зону отдыха, посреди которой был поставлен стол, доверху заполненный закусками, пивом и одноразовой посудой. Милкович приземлился на один из стульев напротив стола и уставился на горы еды. Гретчен вошла в помещение и сказала: — Ты ведь понимаешь, что будет достаточно тяжело все контролировать, да? — Пока он будет оставаться трезвым, все будет в порядке, — ответил Микки. — В последние дни он от меня не отходит. — И как ты с этим уживаешься? — Я могу уехать в отпуск. — Гляну, если можно будет выделить тебе какие-нибудь выходные, — кивнула Гретчен. — Скажем, что ты уехал повидать родственников или вроде того. — Здесь будут наши агенты? — Парочку. Диалог прервался, как только в холл вошел Йен, к счастью одетый в джинсы и зеленую футболку. Ну ладно, счастьем будет, если он это снимет. Джинсы, все-таки, были слишком узкими на бедрах, а футболка идеально подходила к цвету глаз рыжего. Взгляд Милковича задержался на значительной выпуклости в области ширинки, что стало причиной получения слабенькой затрещины от Гретчен. — Что-нибудь еще для вечеринки? — откашлялся он. — Не думаю, — сказал Йен и перевел взгляд на женщину. — По протоколу все проверено? — В порядке, — улыбнулась Гретчен, щелкнув по рукояти пистолета, запрятанного под поясом. Йен покинул холл, и остаток вечера Микки провел в его отсутствии, что ощущалось как дыра в груди. Он знал, что может легко вернуться в комнату к рыжему, но небольшой детокс все-таки был необходим: следовало быть начеку на протяжении всей ночи, пребывая в постоянной готовности поспешить на помощь в случае какой-либо опасности. Вечеринки в общежитии всегда выходят из-под контроля — поломанная мебель и люди, выскакивающие из окна, но потерять сына Президента в соревнованиях по лестничному серфингу на матрасах не являлось лучшей идеей. Вследствие всего этого, агенту было необходимо перевести дыхание и настроиться на тяжелую ночь. Он позвонил своей сестре с дежурными вопросами, чуть-чуть подучил Шекспира к предстоящему в понедельник тесту и только после этого наконец вернулся в свою комнату, чтобы по-быстрому переодеться. Когда он вошел, Йен разгуливал по ней в одних только боксерах. Потом он натянул на себя черные джинсы, что были еще уже предыдущих штанов, и ухмыльнулся, только застегнув пуговицу. — Ты готов? — Полностью, — сказал Милкович, лживо улыбаясь. — Попробуй сделать вид, что ты хоть немножко ждешь вечеринки, — сказал Йен, похлопав брюнета по плечу. Только после этого он надел на себя футболку. — Может быть, переспишь с кем-нибудь сегодня. Микки пробормотал что-то в ответ и начал выбирать шмотки на вечер. Одна и та же хорошая рубашка, которую он все время носил и отвратно выглядящие джинсы. Единственная вещь, присущая Секретной Службе и по которой он скучал — деловые костюмы, простые и элегантные, все они выглядели великолепно и совсем не напоминали о прошлой жизни. Взгляд агента задержался на куче безрукавок и фуфаек, олицетворяющих то место, откуда он сумел выбраться. Он выбрался, и Мэнди выбралась, и Игги выбрался. Отец же, в свою очередь, уже давно не докучал. — Мик? — окликнул брюнета Йен. Он повернулся и увидел обеспокоенный взгляд. — Все хорошо? — Просто… думаю. — О чем? — Кажется, мне нужно обновить гардероб, — захлопнув дверцу шкафа сказал Микки, начиная застегивать пуговицы на рубашке. Он заметил, что Йен не отводит взгляда. — Что? — Я, ммм… я заплачу за них, — предложил рыжий. — Мне не нужна твоя ебаная благотворительность, — фыркнул Милкович. — Я имел ввиду… — Пошли. Микки вышел из комнаты, Йен направился за ним следом. Они вошли на вечеринку одними из первых. В холле пока что толпились студенты с этажа и еще парочка человек из других блоков, но Галлагера все восприняли так, будто он — их лучший друг. Микки, как и всегда, прислонился к стене, откуда открывался хороший обзор на все помещение, и начал наблюдать за типично-политической улыбкой Йена, будто озарявшей комнату. Весь из себя светлый и сияющий, ему получалось сочетать в себе качества, которых не хватало отцу: харизму, открытость, дружелюбность, надежность. Клейтон был избран Президентом из-за своей внешней жесткости и принципиального отношению к нерушимости закона, а как политика его не очень-то и жаловали. В целом, вся кампания была напичкана пустыми обещаниями, к тому же, откровенно говоря, Микки не совсем был уверен в честности этих выборов. Он стал считать выпитое Йеном пиво, как только тот открыл первую банку. Подумав о том, что неплохо бы прихватить одну и для себя, мысль пришлось откинуть: Гретчен начала буравить недобрым взглядом. При исполнении обязанностей. Может быть, желанные выходные и правда были необходимы. Тем не менее, вечеринка продолжалась, и Микки все еще мялся около стены. Чем больше вечеринок он посещал, тем более очевидным становился один факт: люди его избегают. Может быть, это происходило из-за излишней грубости на первой вечеринке, ну и частично на второй. В любом случае, в полном одиночестве и без лишних хлопот было удобнее наблюдать за Йеном. А если наскучит, можно поиграть в любимую игру: найти агента под прикрытием. Пока что Милкович остановился на трех: парне, что слишком низко сдвинул козырек кепки, «выпускнике» последнего курса в свитере, скрывающем слишком много, и не выпускающей из рук сумки девочке. Когда Гретчен сказала «парочка своих», она точно имела ввиду как минимум пять человек, так что Микки оставалось найти еще двоих. В поиске этих агентов, взгляд брюнета задержался на Йене, что флиртовал с какой-то рыжеволосой девушкой. Она заливисто смеялась в ответ на любую его реплику (наверняка выпила слишком много) и держала руки у парня на груди. Никакой угрозы, так что Микки пропустил это мимо. Через какое-то мгновение он обернулся на этих двоих снова, но уже не нашел их ни на предыдущем месте, ни где-либо еще. Зато увидел еще одного агента под прикрытием: футболиста, шнурки которого были затянуты слишком туго. — У кого в поле зрения Огненная птица? — прошептал Микки, поднеся к губам часы. В наушниках послышался голос Пакстона. — Покинул помещение вместе с той девушкой. Ушли в твою комнату. Микки ругнулся и направился прочь из холла. Стараясь быть быстрым, он поймал Йена, державшего девушку за талию, прямо около двери в их комнату. Агент схватил ее за плечо и, не церемонясь, оттолкнул в сторону. — Что ты, блять, творишь? — вскрикнул он. — Брэнди хотела увидеть нашу спальню, — невинно ответил Йен, уставившись на Микки. — Брэнди хотела трахнуть тебя и пару раз сфотографировать напоследок, — процедил брюнет, обернувшись на девушку. — Проваливай! Она убежала. Йен широко улыбнулся и прислонился к стене. Четыре банки пива и он, уже непрочно стоя на ногах, был полностью готов сделать шаг навстречу Микки. — Ты ревнуешь, Мик? — прошептал рыжий. — Тебе не стоит ревновать, — продолжил он, пробежавшись рукой по пуговицам рубашки Милковича. Ухватившись пальцем за ремень, Галлагер притянул парня к себе. — Я готов тебе отдаться. — Йен, — простонал Микки в невозможности что-либо сделать со своим голосом, — я не собираюсь делать это снова. Галлагер сократил пространство между их губами и начал оставлять свои невесомые, невероятно сладкие поцелуи на коже агента. Он продолжал, пока Микки не вжался в стену, но и это не остановило его: вскоре поцелуями была покрыта вся шея, а сам Милкович полностью потерялся в пространстве из-за мурчания рыжим всяких нежностей прямо на ухо. — Мы не можем заняться этим здесь. — Тогда пошли внутрь, — предложил Йен. — Я не собираюсь делать это. — Потому что я сын Президента? — Да. Йен прикусил нежную кожу прямо под подбородком Милковича, на что тот снова простонал что-то невразумительное. — Внутрь, — вторил Йен, — или же здесь и сейчас. Выдержки Микки хватило на целых две секунды. — Хорошо, — согласился он, разрешая рыжему утащить себя в спальню. Как только дверь в комнату захлопнулась, Йен не стал терять времени: он прижал Милковича к двери и начал его раздевать. Для девственника Галлагер был очень быстр, поцелуи — небрежные и провоцирующие. Он оставлял мокрые следы на шее брюнета, небольшие укусы на нежной коже, и из-за этого последний полностью потерял возможность высказать протест. Микки был уверен в том, что сможет остановить настырного Галлагера внутри комнаты, но сейчас ему самому совершенно не хотелось останавливаться. Часть его тела, к которой приливала кровь, не хотела останавливаться. Губы Йена задержались на ключицах. Он стащил с Микки рубашку и проложил путь через грудь, остановившись на сосках. Брюнет, полностью потеряв дар речи, был способен лишь стонать и рычать. Он запустил пальцы в волосы Йена и попытался потянуть его вверх чтобы задержать, но тот, не зная слова «стоп», продолжал спускаться вниз. — Йен… — пробормотал Микки, с трудом дыша из-за активных действий Галлагера в районе ягодиц. — Мы не можем… мы не можем… Иисусе, мы просто не можем. — Ммм… Пальцы Йена расстегнули пуговицу джинсов и Микки снова припал спиной к двери. В какую-то секунду относительной ясности происходящего он начал обдумывать все причины, по которым может быть уволен, но это продолжалось ровно до того момента, как Галлагер начал тереться носом об ткань боксеров. — Йен… — простонал Микки; последняя отчаянная попытка перед тем, как боксеры были спущены к лодыжкам, а рука Йена начала скользить по члену. Его язык легко игрался с головкой, затем перешел к стволу. — Черт, как тебе это удается? — Порно, — улыбнулся Галлагер, через мгновение вобрав в себя весь член до основания. Микки оттолкнул Йена в сторону, пытаясь сдержать свой смех, и сказал: — Тебе стоит немножко сбавить обороты, ладно? — Тебе же понравилось, — пожал плечами Галлагер. Его губы налились и растянулись в улыбке, за которую в Саутсайде бы точно побили. Он снова сосредоточился на стояке Микки, и парень, будучи податливым, встретил этот жест без протеста. Йен начал облизывать и зацеловывать стояк Милковича, одной рукой надрачивал его, второй — сжимал яйца. Микки знал, что из его уст неосознанно вырываются какие-то ругательства, ведь каждый раз, когда Галлагер прикасался к его члену, он чувствовал, как раскрываются губы, а в области таза разносится рокот удовольствия. Но вместо того, чтобы концентрироваться на собственной речи, брюнет попытался прислушаться к происходящему за дверью комнаты, не подходит ли кто к их спальне. И к моменту, как Йен остановился, непростительно оставляя его член невероятно твердым и раскрасневшимся, у Микки уже было готовым выступление, содержащее всевозможные ответы на вопрос, почему агент Специальной Службы позволил сыну Президента отсасывать его член. Йен встал с колен и страстно поцеловал Милковича, что полностью отключило мозг последнего. Еле дыша, рыжий сказал: — Я хочу, чтобы ты меня выебал. — Нет. — Думал, мы уже прошли все «нет». Микки, помотав головой, почти рассмеялся. К черту. Он этого хотел, и, в любом случае, будет уволен — остановятся они сейчас или доведут все до конца. — Имею ввиду, я не буду сверху, — попытался оправдаться агент. — Я видел твой член, и мы не будем растрачивать такие размеры попусту. Йен улыбнулся и затянул Милковича в другой поцелуй, начал осторожно покусывать его губу. Микки пихнул парня к кровати и стащил с него футболку, не переставая тереться своим стояком об член Йена, что был прикрыт тканью джинсов. — Презервативы? — прошептал Микки. — Не нужны. — Смазка? Йен помотал головой в ответ. Милкович, вздохнув, отпрянул. — Счастье, что я — твой первый, иначе бы ты умер, — поднявшись с кровати в поисках одежды сказал брюнет. — Ты уходишь? — спросил Йен, присев на край матраса. — Мне, блять, нужно найти презерватив и смазку, так или не так? — проворчал Милкович. Он поднял свою рубашку с пола и быстро ее надел. После этого, он натянул на себя боксеры, кое-как влез в джинсы с надеждой на то, что стояк будет не таким заметным. Какая-то часть Микки понимала: сейчас — великолепное время, чтобы остановиться, сказать Йену, что они ничего не могут сделать без вспомогательных средств и провести всю ночь в кровати лениво целуясь, а позже уже можно объяснить Президенту все подробности ситуации. Да, скорее всего будут неприятности, но их будет меньше, если у них с Йеном действительно случится секс. Однако эта часть Микки была явно мала, и как только он вышел в длинный коридор на поиски смазки и презервативов, сразу же было решено заверить остальных агентов в том, что Огненная птица мирно посапывает в комнате в целости и сохранности. Немного подождав подтверждения отбоя и получив его, он запрятал часы и наушник в задний карман джинсов. Найти презервативы было легко. Первый встречный, которого Микки спросил, имел при себе половину упаковки резинок экстра-большого размера. Брюнет взял три только для того, чтобы этот парень перестал хитро подмигивать, и начал думать о потенциальных обладателях смазки. На этаже геев больше не было (ну, может быть только три девушки, что были на вид би-сексуальны, но от них помощи ждать не стоило), так что пришлось потратить время на изучение гостей вечеринки. Причем, искать приходилось не просто гея, а гея с достаточной самооценкой — нужно быть слишком уверенным в своей привлекательности, чтобы притащить на вечеринку упаковку смазки. Десять минут заняли поиски подобного парня. Еще семь было потрачено на его же убеждение в том, что восемнадцать упаковок смазки точно не нужны. Микки взял всего лишь две, да и то этого было много; правда, хотелось побыстрее отделаться от навязчивого студента, задававшего слишком много вопросов о предстоящей ночи. Вернувшись в комнату, Милкович застал Йена все так же сидящим на краю кровати. Свернув игру на мобильнике, рыжий улыбнулся, посмотрел на парня и сказал: — Мне казалось, что ты решил выпрыгнуть из окна. — Думал об этом, — усмехнулся Микки. И это не было ложью. Окно в холле было открыто, а в его голове пронеслась мысль о том, что таким образом можно было бы сбежать. Брюнет отвернулся к двери, закрыл ее на замок, потом бросил презервативы со смазкой на кровать. — Не смог. — Я слишком хорош? — обвивая руки вокруг шеи Микки прошептал Йен, снова притянув его к себе. — Я слишком глуп, — в поцелуе пробормотал Милкович. Нависая над Йеном, он снова начал снимать с себя одежду. Тот старался помочь, был несколько беспокоен, что совсем не требовалось, и начал недовольно кряхтеть, когда Микки умышленно долго возился со своей молнией, стараясь подольше задержать собственные бедра против его члена. Шалость удалась, брюнет улыбнулся в поцелуе, а Йен сбросил свои джинсы вместе с боксерами настолько быстро, насколько это возможно. Микки аккуратно обхватил ствол Йена, медленно начиная скользить по нему рукой. Он, еще не совсем твердый, уже был больше всего, что Микки видел ранее. На секунду задумавшись о том, что взять еще смазки — неплохая идея, он сразу же отмел эту мысль. Слишком высока была вероятность столкнуться с Гретчен или Пакстоном. Если он выйдет из комнаты, то это точно произойдет, а сейчас так не хотелось оказаться привлеченным к присмотру за ходом вечеринки… — Быстрее, — простонал Йен. — Нетерпеливый, — промямлил в ответ Микки. Он разорвал поцелуй только для того, чтобы снова посмотреть на обнаженного Галлагера, лежащего под ним: красавец Адонис с великолепными мышцами и невероятным членом. Брюнет чувствовал себя таким несовершенным, маленьким и толстым в сравнении с ним, но тот извивался в желании, безумно хотел его и умолял не останавливаться, так что на этом сравнении не стоило задерживаться. Усилив хватку, Микки ускорил фрикции и продолжал надрачивать ствол до тех пор, пока он полностью не затвердел. Раскатав презерватив по всей длине члена Йена, Милкович раскрыл упаковку смазки. Он распределил ее по всем пальцам и затем потянулся к ягодицам, чтобы подготовить себя. Поначалу не сдерживая стонов, брюнет медленно ввел в свое отверстие один палец и запрокинул голову назад, еле сохраняя способность дышать. — Великолепно, — прошептал Йен. Микки добавил второй палец и, насаживаясь на него, издал утробный стон. — Ты такой красивый. Милкович посмотрел на рыжего своими затуманенными глазами. Сосредоточенный, другой рукой он прикоснулся к щеке Йена и спросил: — Все в порядке? Тот облизнул свои губы и чуть дрогнул, что заставило Микки приостановиться. — Прости, — сказал рыжий. — Да, все хорошо. — Ты уверен? — Поцелуй меня. Микки выполнил просьбу, и, целуя Галлагера медленно и чувственно, пытался полностью погрузиться в ощущения, что давал ему этот контакт. Он закончил подготовку и почувствовал поток холодного воздуха, бьющий прямо в отверстие. Тело Йена под ним было разгоряченным, их члены терлись друг об друга, языки слились в одной медленной песне. — Ты готов? — промурчал Галлагер в поцелуе. Микки подумал, что, должно быть, ему требуется еще немного времени, но все-таки кивнул, позволяя рыжему начать. Он встал на колени и взял член Йена в руку. Вводя ствол себе в отверстие как можно медленнее, брюнет изо всех сил прикусил губу, дабы не издавать слишком много ненужного шума. Через несколько секунд он ощутил то невероятное чувство наполненности: член Галлагера вошел в него до основания. Сделав пару движений бедрами, чтобы привыкнуть к размерам, Микки услышал, как с каждым его движением постанывает рыжий. После этого он аккуратно приподнялся на члене и снова опустился, первые разы неторопливо, затем набирая ритм. Йен несколько оживился и нашел угол, под которым головка достигала простаты — не каждый раз, но все-таки близко. — Черт, — прошептал Микки, — черт, ты так хорош! — с этими словами его руки начали бродить по груди Йена, пальцы, не подчиняясь разуму, играли с сосками. А Галлагер, весь такой ватный, раскинулся под ним, пытаясь беспорядочно толкаться внутрь. И Микки начал что-то нашептывать ему на ухо, стараясь сдержать резкие толчки, но, правда, это было бесполезно. В плане характера Йен был намного сильнее и совершенно не реагировал на ограничения и запреты. Милкович, понимая, что рыжий не продержится долго, начал надрачивать самому себе, сжимая кольца ануса в такт каждой фрикции. Йен кончил обильно и быстро, а Микки досталось еще пару толчков перед тем, как пришлось слезть с обессиленного рыжего. Он продолжил скользить рукой по собственному члену, а все еще раскрытое отверстие ждало большего. — Прости, — пробормотал Йен. — Не волнуйся. — Разреши мне, — сказал рыжий. Наполненный спермой презерватив все еще висел на обмякшем члене. Забравшись на Микки, парень быстро поцеловал его грудь и тот не заметил, как быстро Галлагер снова оказался около его члена. Он сполз на колени и лизнул дырочку, после отстранившись ровно настолько, чтобы продолжить фразу. — Трахни меня в рот. — Ого, — удивился Микки. Он все еще плохо соображал из-за предыдущей близости, из-за жара губ Йена, из-за возможностей его члена, но все-таки в затуманенном сознании пробил сигнал тревоги. Брюнет привстал и притянул Йена за волосы. Тот, причмокнув, поднялся. — Плохая идея. Помнишь, когда я говорил про порно? — Но я же хочу попробовать. — Это не для начинающих, Йен, — терпеливо объяснил Милкович, — это больно, тяжело и вообще тебя в прошлый раз чуть не стошнило. Галлагер позволил своей челюсти чуть раскрыться, и единственным ответом на слова Микки стали губы, свернутые в букве «О». Последний немного поколебался, но затем обернул собственную руку вокруг члена. Он начал надрачивать себе жестко и быстро, не сводя взгляда с Йена. Тот, перед тем как Микки кончил, почти незаметно кивнул. Капли спермы покрыли губы и щеки. Несколько крапинок осталось на ресницах. Брюнет приблизился к Галлагеру, вовлекая его в грубый поцелуй. После этого он слизал всю сперму с его лица, вытер реснички своими пальцами. Йен уставился на него своими ярко-изумрудными глазами. Без ненужных и неважных слов. Это любовь. Микки почувствовал, как бешено бьется его сердце. — Ты в порядке? — спросил он. — Да, — ответил Йен. — А ты? Милкович кивнул и притянул Йена обратно к себе. Крепко обнимая рыжего, он уткнулся носом ему в шею. Вообще-то, Микки не очень любил обниматься, скорее даже ненавидел, но ведь Галлагер был таким прекрасным, высоким, большим и теплым — в общем, к нему просто хотелось прижаться. В ожидании пока он заснет, брюнет начал зацеловывать его нос и лоб.