*****
Совершенно не согласный с решением, которое принял Джунсу, Ючон уже несколько дней рвал и метал. Когда он услышал от Су новость, что тот всё рассказал Мину и ушёл от него, Пак в душе ликовал. На то и был расчёт Ючона, появившегося в том уютном ресторанчике, где в полной семейной идиллии ужинали его возлюбленный и этот вечный неудачник Шим. И что в нём только нашёл Джунсу? Они ведь совсем не пара! Понимая, что мягкий и нерешительный Су долго будет тянуть резину, жалея и входя в положение Чанмина, Ючон решил ускорить процесс. Он проследил в тот вечер за парочкой и, сделав вид, что случайно встретил их в ресторане, присоединился к парням с милой улыбкой и скребущимися в душе дикими кошками. Ючон знал маленький секрет Чанмина. В отличие от невнимательного и вечно витающего в своём мире танцев Су, Пак видел в тот день, как за ними следил Чанмин. И тот спектакль с приветственным поцелуем, объятиями и галантным усаживанием Джунсу в машину был разыгран специально для Шима. Ючон был удивлён, что за этим не последовало никаких радикальных действий со стороны Мина, да что говорить, тот даже мини-скандал не закатил, делая вид, что всё хорошо. Ючон даже зауважал бедолагу-рогоносца. Да уж, чему Ючону следовало бы поучиться у ШимЧана, так это выдержке, которой у Пака не было от слова «совсем». Поэтому, когда Су сказал, что ушёл от Шима, Ючон мысленно уже открывал шампанское, празднуя победу. Однако, когда следом за хорошей новостью Джунсу огорошил его тем, что подписал контракт на три года с Японским Музыкальным Театром и скоро уедет из страны, Ючон растерялся до такой степени, что пока осознавал сказанное, Су смылся от него сначала под предлогом репетиции, а потом и вовсе умудрялся не попадаться на глаза Ючону в течение последних дней. Пак не знал, куда съехал Су, телефон хореографа был постоянно отключен. Ючон не хотел принимать тот факт, что Су ушёл и от него тоже. Да, Ючон поступил эгоистично, да, он слишком давил на Джунсу, не брал во внимание его желания и помыслы, но ведь он любит Джунсу всем сердцем и душой, так почему любимый так поступает с ним? Пак извёлся, выловить Су в студии не получалось, тот, как Фигаро, появлялся из ниоткуда и исчезал в неизвестном направлении, оборвав с Ючоном общение и связь. Ючон не знал, что думать, что делать. А мысль, что Су просто устал и хочет осмыслить всё происходящее, с яростью отметалась сходящим с ума от неизвестности парнем. Проведя очередную бессонную ночь, осунувшийся, с гудящей головой от переизбытка мыслей, Пак неожиданно подумал о Чанмине. Импульсивный от природы, Ючон быстро привёл себя в порядок и, схватив ключи от машины, выбежал из квартиры.*****
Вылезая из автобуса, Джеджун издалека увидел машину Чанмина, стоящую у здания их офиса. Он прибавил шагу и почти бегом мчался к автомобилю. Парень не дошёл каких-то трёх метров, как мимо него пронеслась иномарка и резко затормозила рядом с авто его босса. Из подъехавшей машины выскочил взъерошенный парень, в котором остановившийся Джеджун признал красавчика, целовавшегося с Джунсу. Открыв рот, Ким смотрел, как тот, с исказившимся от гнева лицом, подскочил к машине Чанмина со стороны водителя и дёрнул дверцу с возгласом: «ШимЧан, выходи, надо поговорить!» Дверца открылась, отталкивая красавчика, из машины появились сначала длинные ноги босса Джеджуна, а потом и сам Чанмин. Возвышаясь над нарушителем своего спокойствия, он процедил сквозь зубы: — Пак Ючон, у меня нет ни времени, ни желания разговаривать с тобой. Даю тебе ровно минуту, — Мин выразительно посмотрел на руку с часами, — время пошло. Не ожидавший такого явного презрения от всегда сдержанного и вежливого Чанмина, Ючон сбавил напор. — Где Джунсу? Куда он ушёл от тебя? — задал интересующий его вопрос Пак, глядя в упор на ухмыльнувшегося Шима. — Спроси у Джунсу, а я не обязан тебе отвечать. И вообще, тебя это никаким боком не касается! — сузив глаза, уколол соперника Мин. — Хочешь ты этого или нет, но это меня касается даже в большей степени, чем тебя. Повторяю вопрос, где остановился Су? — угрожающе надвинулся на Мина Ючон, полный желания выпытать, если надо, координаты любимого. Чанмин высокомерно посмотрел на Пака, ликуя в душе от мысли, что его Ангелочек не ушёл к Ючону, и ответил: — Для особо одарённых повторяю, где находится Ким Джунсу, знает только Ким Джунсу, и если он не посчитал нужным сообщить тебе, где он остановился, то, значит, тебя это не касается. Даже несмотря на то, хочешь ты этого или нет, — вернул шпильку ШимЧан. Ючон, сжав кулаки, сделал шаг навстречу Мину, собираясь проучить эту высокомерную скотину, как услышал, что кто-то зовёт ШимЧана: — Чанмин-шши, простите за опоздание! Я тут, мы можем ехать. Джеджун увидел, что дело принимает нешуточный поворот, и поспешил вмешаться. Оба соперника повернули головы в его сторону. Ючон с удивлением узнал Чудо, которому не дал упасть в дверях студии. Он с интересом посмотрел на приближающегося Дже, а затем изучающе на приветливо улыбающегося Чуду Чанмина и отступил, зло усмехнувшись: «Разговор не окончен». Кивнув Чуду, он развернулся и, сев в свою машину, уехал.*****
— Эй, подождите меня! — кричал Юнхо вслед Джеджуну и Чонину, которые, хохоча, бежали ко входу в Зоопарк, пока он парковал машину и вытаскивал корзинку для пикника, приготовленную Дже. Нагнав беглецов, Юно взял за руку Чонина со своей стороны и шутливо воскликнул: — Попались! — увидев, что сын скорчил гримасу, он поспешно добавил: — Ну, что, пойдём глазеть на слона? Чонин посмотрел на папашу строгим взглядом и выдернул свою руку из ладони того. Юнхо недоуменно оглядел сначала сына, а потом сдерживающего смех Джеджуна. Ребёнок ещё раз смерил взглядом отца и отодвинулся от него, немного подумал и… вовсе перешёл по другую сторону Кима, крепко схватив того за руку. — Да что я опять не так сделал-то? — возмутился Чон, наклоняясь, чтобы посмотреть на прячущегося за Джеджуном сына. — Так, мальчики, не ссоримся! — примиряюще улыбнулся Дже Юнхо. — Будем осматривать всё по-порядку, а когда устанем, посидим где-нибудь в тенёчке или покатаемся на паровозике, да, Чонин-а? — он погладил по макушке утвердительно кивающего малыша. Прошло полчаса. Корзинка перекочевала в руки Дже, а Чонин царственно восседал на плечах отца, указывая тому, к какому вольеру двигаться дальше. Джеджун улыбался, видя, как мальчишка командует, а Юнхо при этом подыгрывает ему, в то же время крепко держа сына за ноги. Отец и сын то и дело прыскали, дурачась, и в душе Юно разливалось какое-то умиротворение, он чувствовал, что это правильно, это то, что даёт ему силы. Наконец, вдоволь налюбовавшись на животных, они решили подкрепиться. Найдя пустую лавочку, Джеджун решил, что это подходящее место для перекуса. Он открыл корзину и позвал Юнхо и Чонина. Отец и сын изображали летящий самолёт. Услышав, что их зовут, Юнхо изменил траекторию движения и спикировал к скамейке, снимая с плеч сына и под звонкий смех последнего усаживая того на лавку. — Зая, ты у меня такой хозяйственный, — подходя к Дже и обнимая его за плечи, с восхищением проговорил Юно, и его тут же оглушил рёв сына. — Дзе-омма! Моя Дзе-омма! Аааааааа! Дзе-оммаааааа! Ошеломлённый Чон открыл глаза, пытаясь понять, что происходит. Догадавшись, что он просто видел сон, Юнхо мечтательно улыбнулся и обнял подушку, поворачиваясь на бок. Только он прикрыл глаза, как услышал громкие рыдания из глубины квартиры: «Дзе-омма! Дзе-оммааааааа!», его сын звал во всё горло Джеджуна. Подскочив, как ужаленный, Юно выбежал из спальни в поисках рёвы. Выбежав в коридор, он был оглушён громким ором, раздающимся из гостиной. Добежав до дверей комнаты, парень остановился, осененный догадкой: Чонин заговорил?! Юно прислушался к зову малыша, для слуха замершего отца этот рёв звучал приятной музыкой. Да, походу, Нинни, и правда, его кровь и плоть! — Малыш, ну, чего ты ревёшь? Джеджун на работу пошёл, сегодня я за него, — подходя к стоящему посреди помещения ребёнку, мягко сказал Чон. От изумления Чонин замолчал на полуслове, глядя на отца с испугом и открытым ртом. Услышав и переварив новость, он собрался вновь продолжить свою арию, набирая воздух в лёгкие. — Так, стоп! Я сейчас мамке позвоню, и он тебе всё сам скажет, окей? — забирая инициативу в свои руки, опередил его папаша. Чонин закрыл рот и, с недоверием косясь на старшего, важно кивнул.*****
В небольшом пригородном кафе было чисто и уютно. Джеджун и Чанмин позавтракали и сейчас пили кофе, коротая время в ожидании мастера-декоратора. Между парнями ещё в машине после инцидента с Ючоном воцарилось неловкое молчание. Они немного оживились, когда посетили зал, в котором пройдёт премьера мюзикла. Осмотрели каждый уголок арендованного помещения. Так как в скором времени репетиции перенесутся на сцену, нужно было тщательно подготовить оную. Оставшись довольными осмотром, шеф и его подчинённый отправились дальше по намеченному маршруту. Проехав какое-то время в тишине, Чанмин включил радио. Заиграла грустная песня. Певец проникновенно пел о том, что он расстался с возлюбленной, совершив ошибку, не ценил её чувств, бегая за другими, что только сейчас понял и жалеет о потерянной любви. Мин нахмурил брови, продолжая следить за дорогой, а Джеджун замер, боясь сказать что-нибудь невпопад и тем самым выдать свою осведомлённость о личной жизни шефа. Наконец, догадавшись, Ким выключил радио, пробормотав, что радиовещание рехнулось совсем, ставя с утра такие композиции, и уж лучше ехать в тишине, чем слушать это навевающее тоску пение. Чанмин хмыкнул и ничего не ответил. Таким образом за всю дорогу и поздний завтрак они перекинулись лишь парой фраз. Сейчас Чанмин потягивал кофе, уставившись в газету, а Джеджун не знал, как разбавить это молчание: всё-таки они не в таких дружеских отношениях с Чанмином, чтобы обсуждать произошедшее возле их офиса, но и промолчать Дже было трудно, слишком потухшим стал взгляд шефа, действительно, как у Бэмби. Подумав, Ким решил всё же поговорить с боссом и открыл было рот, но раздавшийся звук рингтона остановил его. Вытащив мобильный, он увидел, что звонит Юнхо. Дже извинился и поднялся со стула, показывая рукой, что пойдёт в туалет. — Алло, Чон, что случилось? С Нинни всё в порядке? — громким шёпотом спросил он, убедившись, что в туалете никого нет. — Дзе-омма! — раздался в трубке крик Чонина. — Ты когда плидёс? — Нинни! Хороший мой, я сегодня поздно приду. Мне надо ещё поработать. А ты не плакал? Нет? Умничка. Сегодня с тобой папа побудет, хорошо? Ты ему всё покажи и научи красиво раскрашивать рисунки, ладно? И, Нинни, проследи, чтобы папа тебя покормил и сам поел, чтобы сказку тебе почитал, чтобы он не ел много шоколада, не капризничал и поспал днём вместе с тобой. Договорились? Я на тебя надеюсь, ты же меня не подведёшь, правда? А теперь позови папу, я с ним хочу поговорить. — Холосо, Дзе-омма! Юнхо, на, тебя Дзе-омма хоцет, — услышав обращение и слова для Юно от ребёнка, Дже прыснул. — Очень смешно! Что с этим ребёнком? Никакого уважения к отцу. По ходу у него авторитетом пользуется только Дзе-омма! — возмутился Чон, подкалывая Джеджуна, а затем, томно понизив голос, промурлыкал: — Так ты меня хочешь, Дже-омма? — Ты его покормил? Умыл? Переодел? — игнорируя сарказм, выпалил мгновенно покрасневший Ким, радуясь, что Чон не видит его сейчас. — Нет ещё, он тут так рыдал, что, наверное, весь дом на уши поднял, — пожаловался родитель малыша. — А ты, что, опять заснул? — возмутился Дже. — Чон, я тебя придушу, если ребёнок опять заболеет. — Иду, мамочка, выполнять поручение! — шутливо проворковал Юно. — А ты, кстати, знал, что Нинни заговорил? — Да, он вчера неожиданно заговорил. Давай вечером это обсудим? Я занят сейчас, — ответил Дже, чувствуя, что опять краснеет от тембра голоса и шутливого обращения Юнхо, — всё, я отключаюсь, иди ребёнка кормить, — поспешил он закончить диалог. — Слушаюсь, мэм, ой, то есть, сэр, — захохотал Чон и первым отключился, пока Дже возмущённо пыхтел, придумывая, чем же ответить этой несносной Звезде. Не успел Ким выйти из туалета, как телефон опять зазвонил. Не глядя на экран, думая, что Юнхо опять решил поприкалываться, Дже принял вызов и грозно сказал: — Чон, я, между прочим, на работе… — Так-так, хён, ты на работе, а где малыш Нинни? — прервал его голос Донхэ. — Хэ-я, ой, прости, я замотался, забыл тебя предупредить. Кстати, я вчера тебе звонил по очень важному вопросу, но телефон был отключен, — стал оправдываться Дже. — Это Хёкки его отключил! — жалобно промямлил Хэ. — А что-то случилось? — Да, Хэ, Чонин заговорил! — радостно воскликнул Дже. — Прости, я долго не могу говорить, я сейчас за городом в командировке, давай завтра встретимся? — Отличная новость! Ты всё же достучался до ребёнка, это очень хорошо! Ну, беги, работай. А, хён, а где сейчас Нинни, я бы хотел с ним поговорить, — спросил Хэ. — Он со своим отцом дома. Я завтра его привезу к тебе, — ответил Дже. — Давай сделаем так: диктуй адрес, и я сам проведаю малыша, осмотрю его, побеседую с папашей и объясню ему, как вести себя с ребёнком, чтобы Чонин опять не замкнулся, — тоном, не терпящим отказа, проговорил Ли. — Ты думаешь, надо? — с сомнением спросил Джеджун. — Надо, хён, ещё как надо! Да ты не переживай, я не буду ничего лишнего говорить, только сугубо по делу, — заверил Кима Хэ. — Ну, хорошо, записывай, — Джеджун продиктовал адрес и поблагодарил друга.*****
Донхэ, одной рукой прижимая пакет с подарками для малыша Нинни, нажал на кнопку домофона другой. Выждав минуту, он поднял руку, собираясь опять нажать на звонок, но дверь открылась, и Ли оказался лицом к лицу со своим кумиром. Так и застыв с поднятой рукой и прижатым к груди пакетом, он пожирал глазами Юнхо, не веря своему счастью. — Здравствуйте, вы Ли Донхэ? — спросил его Чон, улыбаясь. — Здравствуйте! Да, это я, — заикаясь, промямлил Хэ, млея от мысли, что сам Чон Юнхо знает его имя, и, опомнившись, опустил руку. — Очень приятно, проходите, пожалуйста, — радушно пригласили его войти тот. На негнущихся ногах, с сильно бьющимся от волнения сердцем Донхэ вошёл в квартиру. — Я — Чон Юнхо, — протянул ему руку Юно в приветственном жесте, которую Хэ с трепетом пожал, — а Чонин в гостиной, рисует, идите за мной, — вытягивая руку из захвата, пригласил его следовать за собой Юнхо. Украдкой осматриваясь по сторонам, Ли проследовал за хозяином квартиры, всё ещё не веря, что он в аппартаментах своего биаса. — Нинни, посмотри, кто к нам пришёл! — окликнул Юнхо ребёнка, когда они вошли в помещение. — Донхэ-хён! — радостно взвизгнул мальчик и, бросив мелки, подлетел к старшему. Хэ, положив пакет на пол, подхватил на руки смеющегося Чонина и покружил его. «Нифига себе, Донхэ-хён, — ревниво подумал отец малыша, — а меня просто Юнхо зовёт, вот же вредный ребёнок!» Проводив Донхэ, которого срочно вызвали на работу, Юнхо сидел в кресле и переваривал информацию, которую обрушил на него неугомонный Ли. «Тот самый случай, когда поговорка „Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты“ работает на все сто процентов, — подумал Чон, — забавный молодой человек, но мой Зая всё же лучше! Но видно сразу, этот Ли Донхэ — профи, да и Нинни он нравится. Так, кстати, что там говорил Донхэ о завоевании доверия? Первое, надо не бояться признавать свои ошибки и уметь просить прощения, если обидел», — Юно посмотрел на Чонина. Тот сидел на диване и внимательно разглядывал книжку, что принёс ему Хэ-хён. «Не надо сюсюкать с ребёнком, но и игнорировать его желания, старания и даже капризы не рекомендую. Он перенёс психологическую травму, попав из привычной обстановки в чуждый ему мир. Он считает, что никому не нужен, раз уж самый близкий человек, мама, предала его, понимаете? То, что он заговорил, это хороший знак. Значит, он начал доверять и этому дому, и окружающим его здесь людям. Но остаётся вероятность, что он вновь может уйти в свой мир, если почувствует, что он никому не нужен. Вот эта боязнь, что его могут опять бросить, она ещё долго будет преследовать его, возможно, всю жизнь, где-то на подсознательном уровне. Поэтому, не делайте акцент на том, что он заговорил, просто ведите с ним себя, как с равным. Чонин — уникальный ребёнок, скажу я вам, у него очень живой ум, он опережает своих сверстников в мышлении. Ему ведь пришлось резко повзрослеть, столкнувшись с потерей самого близкого человека. Он ещё не понимает, что на самом деле мама хотела для него лучшего, ну, и, конечно, приём, который вы оказали малышу, не самым лучшим образом повлиял на него, заставив замкнуться и уйти ещё глубже в себя, почувствовать себя беззащитным. Не давите на него своим авторитетом, покажите, что любите его, что даже если он что-то делает не так, вы всё равно любите его, понимаете? Ему сейчас очень важно чувствовать себя любимым именно вами. Только когда он увидит вашу искренность, он будет вам доверять без сомнений. Дети вообще очень тонко чувствуют, кто и как к ним относится, но у Чонина, в силу трагических обстоятельств, это чувство обострено. Он сразу замечает фальшь и наигранность. Думаю, большая заслуга в том, что Нинни начал говорить, принадлежит Дже-хёну. Знаете, хён очень искренний и добрый человек. И ещё он очень сильный духом и любит детей. Ради сына он отказался от своей мечты, а ведь был первым, что в школе, что в универе. Горе-мамаша, в которую он имел несчастье влюбиться, просто свалила на него все заботы о сыне, и, найдя себе богатого папика, сбежала, считая хёна неудачником и нищебродом. Но вот, что больше всего меня поражает в хёне — он никогда не жалуется и всегда полон оптимизма. Несмотря ни на что, он верит людям и не потерял надежды встретить того единственного человека, кому бы смог открыть своё большое сердце и подарить всю свою нерастраченную нежность и любовь», — Юнхо улыбнулся, вспоминая слова Донхэ. Часть, касающаяся Джеджуна, возродила приятное томление в его душе и надежду на то, что у него есть большой шанс получить и эту нерастраченную нежность, и добрую душу, и сексуальное тело, а также всю нереализованную любовь в своё личное пользование надолго и, скорее всего, навсегда. Тут Чонин, видимо, почувствовавший взгляд старшего, оторвался от созерцания книжки и посмотрел в упор на Юнхо с какой-то укоризной. Подрастерявшись от такого взгляда, Чон откашлялся и пересел на диван. Сидя ровно, Юно судорожно придумывал, что сказать для начала. Он повернул голову и посмотрел на пристально глядящего на него ребёнка. Отвернувшись, Чон кашлянул и придвинул попу ближе к сыну. Опять посмотрел на ребёнка и, волнуясь, сказал: — Сынок, ты прости меня за то, что я тогда назвал твоего нарисованного мишку монстром, — голос Юно немного дрожал, а Чонин молчал, всё так же не отрывая взгляда от отца. — Кхм… — растерялся Юно, отмечая, какой умный и не по-детски понимающий взгляд у мальчика. — На самом деле, папа очень любит тебя, Нинни, и гордится тобой, — теряясь от молчания ребёнка, промолвил Юно. Малыш кивнул и протянул книжку отцу. — Что? Ты хочешь, чтобы я тебе почитал? — Чонин отрицательно замотал головой. — А что тогда? — удивился старший. Мальчик открыл книжку, удивляясь бестолковости взрослого, и ткнул пальцем в фигурку слона. Юнхо посмотрел на картинку и пробежал взглядом по описанию. В нём было расписано, как сделать такого забавного слонёнка из бумаги. Зажав пальцем страницу, Юно закрыл книжку и посмотрел на обложку: «Зоопарк в оригами» гласило название. Он вновь открыл зажатую страницу, мысленно посылая Ли Донхэ далеко в лес, и с ужасом в глазах спросил: — Нинни, ты хочешь, чтобы я сделал этого слона из бумаги? Малыш утвердительно кивнул и встал с дивана, подходя к журнальному столику. Вытащив из пакета, который подарил Донхэ, набор цветной бумаги, он принёс его папаше. — Окей, — не очень уверенно протянул Юнхо, — давай попробуем, — за что получил тёплую улыбку от сына, и его сердце забилось в два раза быстрей от начинающего налаживаться контакта. Сорок минут спустя зал напоминал поле битвы. Весь ковёр между диваном и журнальным столиком был усеян смятыми цветными листами. На диване, сложив скрещенные ручонки на животе, восседал Чонин и с инквизиторским видом взирал на пыхтящего Юно. Горе-папаша с несчастным лицом пытался смастерить очередного слоника, бормоча слова инструкции, а в душе костеря лучшего друга Дже самыми нелестными эпитетами и проклиная ту минуту, когда, предупреждённый Кимом, он открыл дверь, впуская это чудовище в свою крепость. Журнальный столик тоже был усыпан обрывками бумаги и цветными клочками. Показав очередного кособокого слоника ребёнку, Юнхо взвыл, увидев, как Чонин опять отрицательно замотал головой. — Нинни, пощади! — взмолился старший. — Это невозможно сделать! Может, тут в инструкции где-то опечатка? Давай подождём Джеджуна, он, наверняка, знает, как это делается… — заметив обиженно вытягивающиеся губки сынишки, а в глазах застывшее выражение полного разочарования, Юно поспешил успокоить юного вымогателя, некстати вспомнив слова чудовища Ли о доверии. — Я понял, понял, Нинни, я попробую ещё раз, файтин мне! — тяжко вздохнув и поворачиваясь к столику под одобрительный взгляд сына, Чон взял очередной листок цветной бумаги. «Какой придурок придумал эту книгу? Тут чёрт ногу сломает! — ворчал про себя Юно. — Нет, угораздило этого Донхэ принести такой подарок, и сам, главное, свалил, а ты, Юнхо, давай, мучайся! Блин, увижу этого докторишку, придушу. Уффф! Как же хочется полежать», — тут позитивный ход мыслей звезды прервал звук голодного урчания, раздавшийся со стороны дивана. Не веря своему счастью, ухватившись за предлог отвлечь внимание юного инквизитора от слоника, он повернулся и, сияя улыбкой, спросил: — Ты хочешь кушать? Верно? Ведь да? — под утвердительный кивок мальчика Юнхо подскочил на ноги и, хватая ребёнка на руки, помчался на кухню, припевая: — Сейчас я тебя покормлю, сейчас-сейчас! С ужасом глядя на жующего с аппетитом Чонина, сидящий напротив мальчонки Юнхо недоумевал, почему лицо ребёнка выглядит таким чумазым, когда при Джеджуне оно (лицо) всегда чистое. Тут, уронив кусок курицы, младший замер, испуганно посмотрев на отца, а потом на пол. Юно ободряюще улыбнулся: — Ничего, я уберу, — он наклонился, чтобы посмотреть, куда упал кусок. В это время Чонин потянулся за соком, но его рука соскользнула, и стакан перевернулся, а содержимое, растекаясь ручейком по столу, тоже устремилось на пол. Юнхо с возгласом: «Ничего, ничего! Я вытру!», не поднимая головы и глядя, как на полу образуется мокрое пятно, закусил кулак, чтобы не разразиться бранью, очень вовремя вспомнив слова (чтоб ему пусто было) Ли Донхэ всё о том же доверии и не давлении на ребёнка своим авторитетом. Спустя полчаса умытый, сытый и довольный ребёнок сидел за журнальным столиком, с которого Чон одним движением руки смахнул всё на пол и что-то рисовал. Юно блаженно вытянулся на диване, размышляя, а не сделать ли надбавку няню за такой каторжный труд. Как Дже умудрялся справляться с мальчишкой, готовить завтраки, обеды и ужины, делать кучу домашних дел и ещё работать при этом, для Юнхо стало неразрешимой загадкой. Но одно Чон знал точно: он ещё больше зауважал Джеджуна, и он обязательно станет тем одним-единственным человеком, встречи с которым ждёт Ким. Из витания в облаках его вырвал звук падающих на пол предметов. Он открыл глаза и приподнял голову. Чонин с протянутой вверх рукой стоял возле книжной полки и с удивлением смотрел на пол, куда упали призы Чона и несколько книг, благо, ничего не разбилось. Посчитав про себя до десяти, Юнхо встал и со словами «Не ушибся? Нет? Хорошо. Ничего, я подниму!» принялся поднимать упавшие вещи. Не успев поднять всё, он услышал грохот в прихожей. Рванув туда, Чон увидел, что выдвижной ящик для ключей валяется на полу, а всё его содержимое вывалено. Прикусив язык, потому что неприличные слова рвались наружу, он посмотрел на лукаво улыбающегося сына, и его озарило: — Да ты специально всё роняешь?! Чонин показал язык, засмеялся и умчался внутрь квартиры. — Ах, так! Ну, держись, негодник! Я иду тебя искать! — развеселившись и понимая, что сейчас его проверяют на вшивость, закричал Юно и побежал догонять непоседу. Ещё около часа по всей квартире раздавался весёлый детский смех и возмущённые возгласы взрослого, пока Чонину не приспичило в туалет. Сидя рядом с тужащимся сыном, Юно с брезгливостью прикрыл нос туалетной бумагой, приготовленной для подтирания, и не знал, то ли радоваться, что ему оказано такое доверие, то ли возмущаться, ведь Дже утром сказал, что ребёнок сам ходит в туалет. После всех важных дел утомлённые родственники решили прилечь и почитать. Подняв Чонина на руки, Юнхо взял планшет с закаченными туда Джеджуном детскими сказками и отправился в спальню. Удобно устроившись на вытянутой и приобнявшей его руке отца, Чонин лежал на огромной отцовской кровати и внимательно слушал историю о гадком утёнке. Юнхо же, думая, что лучше репетировать два дня подряд без перерыва, чем сидеть с ребёнком полдня, с выражением читал сказку, постепенно проникаясь историей, и не заметил, как малыш, повернувшись к нему и обняв его рукой, заснул со счастливой улыбкой на лице, сладко засопев.