***
Домой приехали уже во второй половине дня, приятно проведя первую: после завтрака оба снова купались, гуляли и даже пробовали играть в теннис. Какая-то местная компания угостила их шашлыками и пивом. Мясо попробовали с удовольствием, а от пива отказались — Ян был за рулём, а Эдя не стал пить из солидарности, хотя чешское тёмное иногда употреблял в охотку. Заглянули к Насте, сдать ключи и поблагодарить за всё. Весёлая девушка, поглядывая на них хитрыми глазами, вручила пакетик жареных каштанов, отсыпанных щедрой рукой кого-то из отдыхающих, и пригласила приезжать ещё. Эдя с Яном пообещали, твёрдо уверенные, что непременно появятся здесь на какие-то из выходных. Красильников снова вырубился в машине, предоставив Яна самому себе и музыке, льющейся из автомагнитолы. Парень разбудил его только в городе, невинно подняв вопрос, куда Эда отвезти. Тот оценил хитрый манёвр и сказал, что к нему домой, но тут же пригласил в гости. Хотелось показать своё место обитания, раз уж… Раз уж они теперь снова встречаются. Ян с готовностью согласился заглянуть, решив, что всё равно большего между ними не будет. Ну, не дальше поцелуев точно… Назавтра Булатову предстояло идти на работу, и ночевать у Эда он остаться не мог, по причине отсутствия сменной одежды и необходимых документов. Да Ян и не хотел торопить события, хотя сдерживаться с каждым разом становилось всё сложней и сложней. Открыв входную дверь, Эд включил в коридоре свет и широким жестом пригласил парня внутрь: — Проходи. Надеюсь, тебе у меня понравится, я тут ничего не переделывал, разве что, по мелочи. Ян вошел внутрь и с интересом осмотрелся. Дизайн простой, но не без изысков, преобладали в основном светлые оттенки, с редким вкраплениём контрастно-тёмных, но в одной цветовой гамме; удобная мебель от известного финского разработчика, множество предметов уюта оттуда же; несколько картин, как заподозрил Ян, работы мамы Эдика украшали стены гостиной и спальни. На прикроватной полке последней Булатов с трепетом увидел свою фреску и две вазы с теми цветами, которые он сам подарил Крашу. Они ещё не успели завять и выглядели очень живописно, придавая помещению некую кокетливость. Везде было чисто, что не удивительно, ведь Эд не любил разводить грязь и беспорядок. На кухне, куда Красильников позвал Яна, тоже царил уют и умиротворённость. Судя по удобному угловому диванчику и планшету, лежавшему тут же, парень любил проводить здесь время, за чашкой чая или кофе. Булатову нестерпимо захотелось знаменитого Эдькиного кофе, который тот умел варить по нескольким рецептам, и получались они идеально вкусными и ароматными. Видимо, Краш уловил в лице Яна что-то такое, так как с улыбкой достал турку и начал колдовать над ней. — Может, ты голоден? — спросил он между делом. — Могу приготовить что-нибудь. — Я бы не отказался от чего-нибудь лёгкого, — пожал плечами парень, присаживаясь за стол. Эд кивнул, не прекращая заниматься приготовлением кофе: — Горячий лаваш с зеленью и сыром подойдёт? — Из тебя выйдет отличная жена, — с улыбкой поддел Ян. — Да, было бы здорово, — он встал с места и, подойдя к Эду, обнял со спины. Теплые ладони легли на живот Краша, а губы коснулись его шеи. — Спасибо… Эдя закусил губу и прильнул к парню, подставляясь под ласки. Рука машинально выключила газ, когда кофе закипел, и притянула горячее тело позади ещё ближе. — Вот и женись, раз так, — пошутил он, с придыханием выговаривая слова. — Я могу серьёзно сделать предложение руки и сердца, — губы скользнули ниже, оттягивая футболку и касаясь плеча, а бёдра прижались еще ближе к желанной плоти. — Сделаешь, — нежно проговорил Эд, плавясь от этих прикосновений. — Через годик… Ох, Ян, я сейчас с ума сойду! — не вытерпел он. — Ты меня чертовски возбуждаешь, но прямо сейчас это…несколько неудобно, — сконфуженно пробубнил парень. Булатов бархатисто рассмеялся и поцеловал любимого в щёку. — Ладно, не отвлекаю, — он сел на прежнее место. Эд тут же схватился за приготовление лаваша с начинкой, чтобы отвлечься от развратных мыслей, посетивших голову. На лице блуждала счастливая улыбка, которую он даже не пытался скрывать от наблюдавшего за ним Яна. Через несколько минут был готов лёгкий перекус, а кофе разлит по чашкам. Эдя сел напротив Булатова, пододвинул тарелку с нарезанным треугольниками лавашем к нему поближе и умилённо уставился на своего кудрявого красавца. Сейчас он ощущал себя весьма по-женски, но ничуть этого не стеснялся. Что-то такое с ним сделал Ян, снеся последние стены обороны недоверия. Булатов чувствовал на себе внимательный взгляд Эда, наполненный нежностью и теплотой, но делал вид, что не замечает. Ян испытывал те же самые чувства, и знание, что они пока не переступили последнюю черту, лишь усиливало эмоции по отношению друг к другу. Кудрявый соврал бы, если сказал, что ему не хочется целовать податливые губы Эда прямо сейчас, ласкать его гибкое тело и чувствовать твердое возбуждение. Однако то, что они ходили по грани между плотским влечением и желанием не спешить, лишь подогревало интерес. Ян с аппетитом съел приготовленную для него пищу, довольно откинувшись на спинку стула. — Не понимаю, как я выживал без твоей готовки, — пожаловался зеленоглазый, качнув головой. — Так вот, для чего я тебе нужен! — с шутливым негодованием всплеснул руками Эдя. — Чтобы еду готовить и кофе варить. Э-эх… — в янтарных глазах засверкали смешинки. — Ну! — возмутился Ян, едва не топнув ногой. — Ты что, так плохо обо мне думаешь? — Булатов не выдержал и рассмеялся. Эдя тоже засмеялся и показал язык. Ему было легко и уютно, непринуждённая атмосфера подарила ощущение расслабленности и теплоты. Собрав посуду и не переставая улыбаться, Красильников унёс её в мойку и принялся мыть, время от времени поглядывая на счастливого Яна. Вскоре тот засобирался домой. — Мне нужно идти, — с легким разочарованием сказал Булатов, стоя в прихожей и обуваясь. — Завтра на работу. — Понимаю, — откликнулся Эд. — Мне тоже. Он испытывал некоторое облегчение от того, что Ян не остаётся. Слишком трудно удержаться от соблазна и не заняться любовью. А хотелось ещё немного посмаковать трепетные моменты, когда последний рубеж пока не пройден. Ян потянулся к Крашу, обнимая и целуя. — До скорого, любимый, — последнее слово вырвалось нечаянно, Ян хотел произнести его мысленно, но брать назад не стал, улыбнувшись Эду. — Я позвоню тебе. — Хорошо, — спокойно отозвался Красильников и закрыл за гостем дверь. От него не укрылось то, что слово «любимый» Ян произнёс как-то странно, словно не желая того. Это озадачило, вплоть до обиды и непонимания. «А не рано ли я сдался?» — подумал Эд и обессилено рухнул на пуфик в прихожей. — «Так ли он уверен в своих чувствах?» Эта мысль преследовала весь вечер, заставляя нервничать и всё сильнее погружаться в пучину собственных страхов, вновь всплывших со дня души. Чутьё молчало, не желая участвовать в подобном раздрае, и, в конце концов, Эдя лёг спать с головной болью.***
На следующий день Ян отправился на работу в приподнятом настроении. Он отлично провел выходные в компании, которую желал лишь в самых сияющих и трепетных мечтах. Эд подарил ему замечательные минуты наслаждения и умиротворения, которых кудрявому так не хватало. Но все радужные мысли омрачало прощание у Эда дома. Почему Булатов с такой настороженностью произнес слово «любимый»? Он был уверен в своих чувствах и в том, что готов весь мир положить к ногам Эда. Собственное поведение нервировало, Ян понимал, что этим может оттолкнуть Краша. Было ли дело в старых ранах, он не знал, но каждое слово о нежных чувствах, что невольно слетали с его уст, являлись правдой. После обеда, когда начальник уехал на рабочий проект, находящийся на другом конце города, Ян улучил минутку и написал Эду: «Привет, мой сладкий. Как ты? Занят? Я уже скучаю по тебе:)» Получив сообщение, Эдя поморщился. Он не привык, чтобы от Яна исходили подобные манерные обращения, присущие скорее его бывшим любовникам. К тому же, парень до сих пор не представлял, как будет вести себя с Булатовым. Мрачно поглядев на экран, он ответил: «Хорошо. Работаю». Ян недоуменно поджал губы, прочитав достаточно холодный ответ. Вздохнув, покачал головой. Они с Эдом хоть и жили когда-то вместе, но относились друг к другу как друзья, и воспринимать его, как своего парня, всё ещё было тяжеловато. Им слишком многое предстояло узнать друг о друге, чтобы научиться понимать некий скрытый смысл. «Извини, я тебе помешал?» «Прости, у меня аврал». — Эду было немного стыдно за краткие и сухие ответы, но он предпочёл бы вообще не отвечать. Как только Ян прочитал, его тут же отвлекли, поэтому он смог ответить лишь спустя пару минут: «Я люблю тебя. Позвони мне, когда сможешь». И парень с головой окунулся в работу, потеряв счёт времени. Эдя с горечью отложил телефон и уткнулся в монитор компьютера. Он просто не знал, что думать и делать в этих отношениях. Когда-то Лёлик говорил, что человек, который не сомневается в своих чувствах, не сомневается и в словах, делах, поступках. Ян сбивал с толку: то тушевался за случайно оброненное слово, то писал открытым текстом. Этим он никак не позволял определиться в отношении себя, Красильников уже пять раз пожалел о том, что согласился встречаться, и два раза — что обвиняет своего парня, Бог знает, в чём. Даже вечером, приехав домой и, залезая в ванную, он так и не пришёл к выводу, что следует предпринять. Время было достаточно позднее, пришлось задержаться, сообщений от Яна больше не поступало. Видимо, не рискнул мешать, и ждал звонка, но Эдя тянул время. И только за ужином, когда совесть едва не загрызла, он набрал номер Булатова. Ян в это время как раз закончил заполнять очередной отчёт для шефа, работая дома. Отложив очки в сторону, парень устало потёр глаза, и в этот момент зазвонил его телефон. С мягкой улыбкой Булатов провел по экрану пальцем, поднеся телефон к уху: — Привет… — Привет, — отозвался Эд и почувствовал, что в груди что-то сжимается. — Ты просил позвонить, как освобожусь… Я дома. Как твой день прошёл? — Ничего интересного, — Ян встал из-за рабочего стола и перешел к кровати, удобно расположившись на ней. — Работы куча. Я пока что занимаю должность помощника, поэтому вся черная работёнка сваливается на меня. Коллектив у нас замечательный, только много сплетников и тех, кто любит баклуши побить, — поморщился Булатов, расслабленно откидываясь на подушку. — Как ты? Что у тебя с работой? — Всё, то же самое, — тускло откликнулся Красильников. — Ян… Тебе не кажется, что мы оба поторопились? — внезапно и прямиком спросил он. — Быть может, ты ещё боишься любить и пока не готов к этому? Булатов застыл, словно статуя, внутри что-то надрывно заныло. — Эд… — Ян прокашлялся, беря себя в руки. — Я уже тебе говорил, что мои чувства к тебе невероятно сильны. Господи… Я ведь… Я люблю тебя, Эд! Почему ты снова сомневаешься во мне? — почти вскрикнул кудрявый, но вдруг вспомнил момент вчерашнего вечера и сник: — Я чем-то тебя обидел? — Нет, Ян, — успокаивающе произнёс Красильников. — Это не обида. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Но уйду не оглядываясь, если пойму, что твои чувства слабее моих. Хочу, чтобы ты это знал… И если хоть немного сомневаешься в себе, то лучше отступи, не мучай ни себя, ни меня. — Эд, — Ян прикрыл глаза ладонью, но не совладал с собой, едва слышно выдохнув: — Приезжай ко мне… Пожалуйста… Я хочу увидеть тебя. Первым порывом Краша было отказаться и предложить не встречаться друг с другом с недельку. Вторым — приехать и обнять. Даже отсюда парень чувствовал отчаяние Булатова. Растерявшись и встряхнув волосами, Эдя выбрал третий вариант: — Приезжай лучше ты ко мне. А завтра на работу отсюда… — ему категорически не хотелось ехать туда, откуда он был вынужден сбежать когда-то. — Ладно… Ян сбросил вызов и лихорадочно начал собирать сумку, кидая в неё пижамные штаны, зубную щётку, футляр для очков, контейнер для линз. Аккуратно сложив сменную одежду в виде рубашки и классических черных брюк с галстуком, Булатов в последнюю очередь положил документы, судорожно пытаясь вспомнить, всё ли взял. Натянув обыкновенную футболку и джинсы с кедами, парень покинул квартиру и кинулся к парковке возле подъезда, запрыгивая в машину. Не прошло и часа, как он уже стоял перед дверьми в квартиру Эда, упрямо нажимая на дверной звонок. Дверь распахнулась, и Эд отступил от порога, давая Яну возможность войти. Он был уже менее растерян и даже успел приготовить лёгкий ужин: телячьи отбивные и тушёные овощи. Глядя на то, как его парень вваливается через порог, жалобно сверкая зелёными глазами сквозь забытые на носу очки, Красильников не выдержал. Выхватив из рук Яна сумку и небрежно утвердив на пуфик, одним ловким движением снял с него очки и притянул к себе, целуя в дрожащие губы. Булатов простонал в губы Эда, прижимая его к себе изо всех сил, на которые был способен. Язык напором ворвался в приоткрытый рот Краша, завоёвывая, присваивая, доказывая, насколько сильны его чувства к этому невероятному парню с янтарным взглядом. Кудрявый сам не заметил, как притиснул Эда к стене, вжимая бёдрами. Держать себя в руках уже не было сил. Перед глазами то и дело всплывали самые развратные картинки. Рука давно стала верной подругой под душем, но Ян желал нечто большее, гораздо лучшее. Опыта у него, как у бывшего натурала, разумеется, не было, но Булатов за время, пока был в разлуке с Эдом, пересмотрел столько гей-порно, что представление, как это у мальчиков бывает, у него имелось, ещё какое. Эдя просто расслабился в любимых руках, позволяя Булатову всё, что тот хочет. Сопротивляться или останавливать не было ни сил, и желания, даже наоборот. «Пусть это уже будет», — машинально думал Красильников. — «Пусть случится…». Быть может тогда уйдёт это проклятое чувство незавершённости, недосказанности и сомнения. Ладони Яна скользнули на бёдра Эда, поглаживая их, находясь так близко, что между ними не осталось расстояния. Воздуха стало катастрофически мало. Отстранившись от Краша, Ян прижался к его шее, укусив за мочку уха, и прошептал: — Мой… Люблю тебя… Боже, как же я хочу тебя… — Ммм… — отозвался деморализованный Эд. — Я тоже… Это своеобразное «разрешение», отпустило Яну все тормоза. Скинув обувь и срывая с себя и любовника одежду, Булатов прошествовал в спальню Эда, почти на руках волоча последнего. На Красильникове не было ничего, он и так встретил своего парня в одних домашних штанах, без белья, босой и с голым торсом. Ну, а Ян много и не надевал перед выходом, так что, в считанные секунды оказался в неглиже, подминая под себя более худого партнёра. Эд не возражал. Ян сжал ягодицы Красильникова, покрывая поцелуями его шею и слушая жаркое дыхание. Эд выгибался в сильных руках, шепча что-то едва различимое. — Ты такой… Прекрасный, — произнес Ян, заглядывая сверху вниз в глаза Эда. — Люблю тебя… Кудрявый больше не стеснялся повторять слова любви, касаясь груди Эдика, склоняясь, чтобы захватить губами горошину соска. Чужие пальцы запутались в кудряшках, направляя и вызывая стоны, поднимающиеся из груди Булатова. Эду казалось, что он плавится в руках парня, растворяясь в неге блаженства и буре восторга. Всё на свете перестало существовать, кроме этих сильных рук, жаждущих губ и великолепного тела, прижимающего его к кровати. Колени сами разъехались в стороны, открывая налитое возбуждение и являя готовность отдаваться без остатка. Ян на секунду растерялся. В янтарных глазах застыла поволока желания, дававшая понять, что Булатов может делать всё, что захочет. Но проблема была в том, что Ян не знал, что именно. Прижавшись к губам Краша, он выдохнул: — Эд… Прошу… Научи меня любить тебя… Я… Я не знаю, как… Ну… — кудрявый смутился, понимая, что не может связно объяснить свой страх сделать что-нибудь не так. — Ложись на спину, — улыбнулся Красильников и потянулся к тумбочке. Извлекая смазку и презервативы, парень порадовался, что не так давно приобрёл необходимое, ведь догадывался, что рано или поздно между ним и Яном будет близость. А ещё он в который раз поблагодарил собственное чутьё, заставившее чисто машинально произвести нужную процедуру по очищению, пока Эд был в душе. Обычно в этот день Эдя встречался с Дюхой и Михой… И хоть больше они не вместе, но привычка осталась. Оседлав смущённого Булатова, Краш лукаво взглянул на него и выдавил на пальцы гель. Заведя руку за спину, прогнулся и начал аккуратно подготавливать себя. Он знал, что Ян ловит каждое его движение и едва сдерживается, ведь зрелище очень возбуждающее. Мелькнувшая в голове, шальная мысль, заставила склониться к паху и лизнуть покрасневшую головку. — О, Боже мой! — вскрикнул Ян, выгнувшись и дернув бедра вверх. Губы Эда плотно обхватили его эрекцию, а жар рта так и манил проникнуть дальше. Булатов в полной мере ощущал, что занимается любовью с мужчиной, но это его ни капельки не смутило. Сдерживаясь, чтобы не толкнуться в рот Краша на всю длину, парень запрокинул голову, вцепившись в плечи Эда. — Любимый… Возьми глубже… Пожалуйста, ещё! Эдя послушно впустил плоть наполовину, и вновь вернулся к головке, словно дразня. Но через пару фрикций, расслабил горло и заглотил орган по самое основание. Булатов полузадушено застонал, прикусив губу. А ведь это с ним делает парень, так что же будет дальше… От этой мысли миллиард лампочек взорвался перед глазами кудрявого. Возбуждение спиралью сконцентрировалось внизу живота, вынуждая Яна аккуратно потянуть Эда на себя, целуя его губы и ощущая на них свой вкус. — Хочу тебя… — поцелуй в уголок рта. — Стань моим, — губы путешествуют по чужой шее, оставляя засосы и слушая одобряющие стоны. — Я люблю тебя… Натянуть презерватив не заняло много времени. Эдя направил достоинство Яна в себя, постепенно опускаясь сверху. Несмотря на хорошую подготовку, внутри Краш был тесный, но размер Яна принимал без натуги. Зато и удовольствие получал невероятное, лихорадочно облизывая губы и притушив янтарный блеск глаз длинными ресницами. Ян потянулся вперед, привстал и, обняв Эда, жадно поцеловал его, невольно толкнувшись бедрами и застонав от удовольствия. Пропуская сквозь пальцы пряди волос парня, любуясь тем, как Краш прикусывает нижнюю губу, Ян потихоньку терял голову. Ему не хотелось просто трахаться, лишь удовлетворяя инстинкты, а наоборот, заниматься любовью, чтобы их первый раз запомнился, как нечто особенное. Внутри Эда было тесно, жарко и умопомрачительно хорошо. От испытываемых ощущений перед глазами плясали звёздочки. — Мой красивый, — прошептал Ян, уткнувшись носом в шею Эда, по-прежнему удерживаясь в полусидячем положении. — Как же я… Давно этого хотел. Ммм… Тебе не больно? — с беспокойством поинтересовался Булатов, зная, что размерчик у него не самый маленький. — Нет, — выдохнул Эдя, начиная двигаться чуть быстрее и почти падая на своего парня, роняя того на спину. — Мне хорошо-о-о… — последнее слово вышло со стоном, потому что, как раз в этот момент плоть внутри Краша задела самое чувствительное местечко. Эд слегка разогнулся, поддавая бёдрами и упираясь в плечи Яна. Он стонал и вскрикивал, покусывал и без того покрасневшие губы, но не мог не любоваться Булатовым, который ответно пожирал его горящими страстью глазами. Эд являл собой самую великолепную картину: щёки раскраснелись, волосы взъерошены, а губы опухли от многочисленных поцелуев. Пальцы Яна сжимали крепкие бёдра, поддаваясь навстречу толчкам Краша. Ян любовался Эдом и уже знал, что обязательно запечатлит этот развратный, но одновременно нежнейший образ на бумаге. Рука Яна неуверенно, но всё-таки твёрдо сжала чужую эрекцию, дождавшись в ответ громкого и несдержанного стона. Эд на мгновение замер, довольствуясь тем, что ладонь любовника скользит по стволу его члена, сжимая у основания и поглаживая головку, затем толкнулся, издав очередной стон. Почувствовав, что Краш скоро кончит, судя по тому, как резко он начал насаживаться на член, Ян остановил его поцелуем. — Любимый… Ммм… Давай остановимся на минутку. Эд недовольно поджал губы, когда Ян вытащил из него твердую плоть, но его успокоили поцелуем и перевернули в коленно-локтевую. Без всякого предупреждения Ян резко вошёл на всю длину, довольно охнув. От неожиданности ноги Краша едва не разъехались в разные стороны, но кудрявый поддержал его, поглаживая по спине и целуя лопатки. — Ты мой… Мой любимый… Прекрасный… Ты такой великолепный… Под этот сладостный шёпот, Эдя чуть подался назад, насаживаясь посильнее, и простонал: — Давай, Ян, сильнее… Булатов тут же выполнил просьбу. Через некоторое время, проведя рукой по животу Эда, коснулся его члена, двигая по нему ладонью и слегка сжимая. Эд почти заскулил от нахлынувших ощущений и, спустя минуту, бурно кончил, разбрызгивая семя, а у Булатова чуть не потемнело в глазах от того, насколько сильно сжал его плоть любовник. Ему хватило нескольких фрикций, чтобы излиться в жаркую глубину, обессилено повалиться рядом с Крашем и уткнуться носом ему в плечо, тяжело дыша. Ладонь нежно провела по влажной от пота пояснице парня, наслаждаясь моментом близости между ними. — Это было… здорово, — непослушными губами прошептал Булатов. — Угу, — закрыв глаза, согласился Эдя. На большее его не хватило. Некоторое время оба валялись, находясь в посторгазменной неге, лениво лаская друг друга, но чувства завершённости ещё не было. На смену расслабленному состоянию вновь приходило возбуждение, лёгкими мурашками скользящее по телу и концентрирующееся внизу живота. Они так долго ждали этого, предвкушали, взаимно желали с неистовой силой; и слишком стремительной оказалась жажда слить тела воедино, в общее удовольствие и эйфорию. Теперь, утолив первый голод, любовники намеревались воздать друг другу недостающее: томительную нежность, неторопливые ласки, чувственное сладострастие. Хотелось изучать друг друга прикосновениями, впитывать эмоции и находить всё новые зоны удовольствия. Ян особенно стремился познать тело Эда от начала до конца, чтобы безраздельно владеть им, покорять и доводить до вершины наслаждения. Он хотел обладать этим опытом на том уровне, когда Краш будет таять в его руках и терять голову только от одного взгляда. Чтобы и помыслить не мог о ком-то другом. В Булатове, одновременно с любовью, проснулся инстинкт самца-обладателя, и он заранее готовился отбивать свою добычу у всего мира и самоутверждаться над этим прекрасным телом. Красильников вовсе не противился подобным завоевательским инстинктам, он куда больше любил принадлежать, чем доминировать. Конечно, данное качество не делало его безвольным и ведомым, но в любовных играх Эд выбирал именно такую роль и сейчас наслаждался властью своего партнёра над собой. Он отдавался неистово и всецело, позволяя Яну брать столько, сколько тот мог и хотел. Вторичный момент оргазма был настолько сильным, что Булатов едва не потерял сознание. Никогда и ни с кем он не испытывал ничего похожего. То же самое мог бы сказать и Эд, чувства и ощущения которого зашкалили где-то на уровне горных пиков. Они долго, очень долго приходили в себя, прежде чем с трудом поднялись и отправились в душ, где некоторое время простояли, нежно целуясь, и смывая друг с друга пот и усталость. Время было слишком позднее, тем не менее, желудок требовал еды. Красильников разогрел ужин и от души накормил проголодавшегося Яна, не забыв запихнуть в себя свою порцию. Булатов успокоился лишь тогда, когда слопал десерт, после чего сыто откинулся на спинку диванчика, осоловело глядя на моющего посуду Эда. — Каждый раз смотрю на тебя и удивляюсь, за какие подвиги или поступки мне досталось такое сокровище, — подпер кулаком щёку кудрявый, нарушив идеалистическую тишину, повисшую на кухне. Эдя мягко улыбнулся, поворачивая лицо чуть вбок. — Мне кажется, кто-то там, наверху, решил, что мы оба нуждаемся в том, чтобы заново научиться любить, — задумчиво изрёк он. — И этому кому-то я безумно благодарен, — Булатов дождался, когда Эд закончит, подошёл и шутливо поцеловал в нос. — Я люблю тебя, — очередной поцелуй пришелся в самые губы Краша. — И я тебя… — выдохнул тот. — Люблю, Ян… — обнимая и вдыхая запах. Ян прижался лбом ко лбу Эда, на пару секунд замирая в таком положении и чувствуя, как два сердца бьются почти в унисон. Близость с Крашем дарила спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Они переступили тот барьер, что невидимой стеной стоял между ними, не давая соединиться их сердцам полностью. И сейчас Ян осознал, что с самого первого дня, когда Эд появился в его жизни, он нашёл для себя именно то, что искал и желал. Эдик научил заново любить — это правда. Но любить не так, как прежде, а намного глубже, сильней. Булатов больше не представлял себе жизни без тёплого взгляда любимых глаз, без нежных поцелуев и кофе по утрам, приготовленного заботливой рукой. Все прошлые страхи растворились в любви, поглотившей Яна с головой, не давая ни малейшего шанса выбраться из неё. Да он, собственно, и не хотел. Видя ответные чувства во взгляде Красильникова, Ян жалел лишь о том, что не способен всему миру показать, насколько сильно влюблён в самого лучшего парня на свете. С другой стороны, их маленький мирок, созданный на двоих, стал тем убежищем, в который он не готов был впускать кого бы то ни было ещё. — Пойдём спать? — Ага, — потянулся Эдя и добавил: — У тебя сменная одежда с собой? — Да, — кивнул Ян. — Мне нужно только повесить рубашку с брюками куда-нибудь. Позволишь, я займу ванную? — он задал, возможно, странный вопрос человеку, с которым только что была близость, однако, хотел убедиться, что Эд не против того, что в его квартире находится кто-то помимо него. — Чувствуй себя, как дома, — улыбнулся Красильников, интуитивно уловивший заминку своего парня. — В шкафу есть свободные вешалки, а ручной отпариватель, если вещи помялись, там же, внизу. Булатов засиял и, назвав Эда «Хозяюшка ты, моя…», отправился в спальню. Пока он возился с одеждой и выставлял в прихожей обувь, Красильников успел почистить зубы и завести будильник. Выходить им, как выяснилось, нужно было в одно время, а значит, и вставать почти так же. Ещё за период жизни в квартире Булатова, оба выяснили, что тратят практически одинаковое количество минут на сборы. «Мы прям созданы друг для друга» — усмехнулся про себя Краш, когда Ян утопал в ванную, закончив свои приготовления. Уютно устроившись на своей половине кровати, парень ждал возвращения любовника, борясь со слипающимися глазами. К счастью, Ян не задержался. — Прости, ты уже носом клюёшь, — Булатов зашёл в комнату в одних пижамных штанах и, недолго думая, залез в постель, заныривая под одеяло. — Не хотел без тебя засыпать, — честно ответил Эд и выключил настенное бра, уютно устраиваясь в объятиях Яна. — Сладких снов, — Булатов поцеловал Эда в лохматую макушку, обнимая и прижимая к себе, как самое ценное, что есть в его жизни. — Спокойной ночи, — пробормотал тот и тут же засопел.