***
Несколько недель спустя Эдя носился, как сайгак, пытаясь решить все вопросы, связанные с бракосочетанием. Ян, как и собирался, сделал ему официальное предложение руки и сердца. Процесс был очень красивым и романтичным. Булатов привёз Эда домой, завязал глаза шёлковой лентой и только потом позволил перешагнуть порог квартиры; когда мягкая ткань спала с глаз, им предстала чудесная картина: повсюду расставлены любимые цветы Эда, благоухание которых смешивалось с ароматом блюд накрытого стола; из электрического света — только бра, задрапированные так ловко, что не бросались в глаза, и множество свечей. Букет роскошных белоснежных роз, с красной каймой, количеством сто одна штука, Эдя еле удержал. Ян смущённо пояснил, что белый — это невинность, а красный — страсть. Красильников чуть не расхохотался, но сдержался и только фыркнул. Невинность — это уж скорее к Яну, чем к нему, объяснил Эдя, целуя жениха. Кольцо было таким красивым, что Краш не выдержал и сфотографировал его с разных ракурсов, чтобы отослать фото Лёлику и своеобразно отчитаться; стол и комнату в цветах и свечах, тоже, но уже для себя. Хотелось запомнить в деталях событие, ставшее неожиданно не менее важным, чем свадьба. Когда Ян надевал на палец Эди фигурный ободок из белого золота, с утопленным в нём крупным бриллиантом, у парня даже слёзы на глаза навернулись. В ту ночь они любили друг друга особенно нежно, страстно и долго. И утро было не менее прекрасным, чем ночь. Отец и мать Красильникова, узнав о произошедшем, пришли в такой бурный восторг, что Ян даже слегка испугался. Он никак не ожидал подобного ажиотажа, тем более что его родители до сих пор пребывали в неведении, и даже приняв Эда, сделали это лишь на словах, но никак не сердцем. Ирина Дмитриевна тут же отобрала инициативу по выбору места, поскольку ни Эд, ни Ян не представляли, где проводить церемонию. Она сама обсуждала с Сенечкой и Джемми все нюансы, которыми снабжала её пара, и пришла к выводу, что сколь бы дорого ни было, но мэрия Копенгагена — идеальный вариант. Женщина потребовала от «молодых» выбрать дату, после чего лично связалась с агентством, предоставляющим переводчиков, оформление и транспорт. Гостиничный номер и торжественный ужин тоже оказались возложенными на её совесть. Слушая бойкий мамин английский, на котором в Дании говорили практически свободно, Эдя тихо возблагодарил Всевышнего за своих родителей. Виктор Павлович тоже не остался в стороне — он непререкаемым тоном объявил, что как минимум половину расходов они с матерью берут на себя. Булатов растерялся и попытался возражать, но приведённые Виктором Павловичем и Ириной Дмитриевной цифры заставили понять, что без финансовой подмоги родных, самим всё не потянуть. Естественно, родители Эда решили присутствовать, чтобы поддержать своих детей. В течении четырёх дней собравшиеся должны были присутствовать в Дании, затем родители Эда улетали домой, а Эд с Яном отправлялись в свадебное путешествие на Ибицу. В данный момент нужно было озаботиться загранпаспортами, нужными справками и билетами, чем Эд и занимался. К тому же, следовало купить кольца, да не абы какие, а самые лучшие. На Яна снова навалили работы, поскольку парень потребовал двадцатидневный отпуск внеурочно. Руководство не скупилось, как на проекты, так и на оплату, обещая, что Булатову хватит не только на регистрацию брака и медовые две недели, но и на начало семейной жизни. К счастью, вопросов о «невесте» и прочем не задавали, да и деньги не задерживали. Самого Эда, на работе, отпустили легко и без проволочек. Лёлик с Сашей приняли обязанность разобраться с костюмами. В один из вечеров к Эду, который только покормил Яна ужином, пришёл молодой парень, представившийся помощником какого-то модного дизайнера, быстро и ловко снял мерки с обоих, задал несколько вопросов о цвете и фактуре ткани, и был таков. Спустя пару минут позвонил Лёлик и объяснил, что «мальчик пошьёт нужное, через несколько дней заглянете на примерку». Ещё стилист поторопил с выбором колец. Чтобы не морочить себе голову, Красильников просто завалился на сайт самого масштабного ювелирного магазина и сунул Яну приглянувшиеся картинки. Булатов придирчиво поразглядывал предложенное, затем уверенно показал на красивую пару из жёлтого и белого золота, с гладкими краями и витиеватым рисунком в середине. К помолвочному кольцу Эда, такое обручальное, подходило идеально. Костюмы решили делать одинаковыми: из дорогой, узорной костюмной ткани, насыщенно-синего цвета, галстуков в тон и белоснежных рубашек. Бутоньерка Эда должна была быть из белых цветов, а Яна — красных. Обозрев палитру, Краш расхохотался и заявил, что они — ходячий Российский флаг, с таким триколором. Помощник дизайнера улыбнулся и ответил, что очень горд, когда именно русская нетрадиционная пара вступает в брак. Так же, помимо костюмов, молодой человек вручил слегка обалдевшим Яну и Эде огромный пакет, который уставший Ян оплатил без возражений. Когда разобрали содержимое, там оказалось множество совершенно одинаковых, летних вещей, так ценимых влюблёнными парочками: футболки, майки, шорты, рубашки, брюки и даже панамки. Всё очень яркое, солнечное, лёгкое, как раз подходящее для отдыха на Средиземном море. Свадебное путешествие на Ибицу было подарком, поскольку ну никак уже не влезало в семейный бюджет. И преподнесли его Ники, Кирюша и Глеб, жившие в Москве, своеобразной «шведской семьёй». Пообещав там же «встретиться, потусить», в одном из самых знаменитых клубов «Privilege», троица ввела не любящего толпы и громкую музыку Яна в панику, а Эда в восторг. Краш уже довольно давно не появлялся в клубах, соскучился по качественным битам, ярким огням и отвязным танцам.***
Оля как всегда безудержно трещала по телефону, рассказывая Яну накопившиеся новостей за то время, что они не видели друг друга. Булатов время от времени «угукал», а сам всё время думал о своём, пребывая в мечтах и мыслях об Эде и их будущем. Им ещё предстояло многое сделать, чтобы стать настоящей семьёй, полноценными мужьями друг другу. Семейная жизнь — это непременная работа над собой вместе с партнером. Никифорова со временем смогла принять Эда, когда поняла, что тот настроен серьёзно по отношению к Яну, что любит его, ценит и жить без него не может. Более того, она выказала поддержку Яну, когда тот поведал ей о своей затее. — Ну? — Оля буркнула, явно ожидая ответа от Булатова. Вздрогнув, парень выплыл из своих глубоких мыслей. — Прости, я не расслышал, что ты сказала, — немного смущённо ответил кудрявый, чувствуя вину перед подругой. — Я так и поняла, — вздохнула Оля. — Ты не хочешь мне рассказать, как всё-таки сделал предложение? И когда вы уже уезжаете? На самом деле, организация почти полностью принадлежала Ольге. Девушка чувствовала некую вину перед Яном и Эдом за то, что скептически относилась к их искренности в любви. Из-за своей недоверчивости Оля едва не потеряла Булатова, как друга. Поэтому, как только она узнала, что Ян намерен сделать Красильникову предложение, сразу начала подкидывать разнообразные идеи, внимательно прислушиваясь к пожеланиям Яна, который хотел тихий и романтический вечер. Предложение не было эксклюзивным, не пахло новизной, но оказалось тем самым, чего хотел Булатов. — Скоро уезжаем, а предложение… — Ян мечтательно заулыбался, вспоминая, насколько идеально кольцо подошло Эду. Кстати, украшение кудрявый тоже выбирал вместе с подругой, едва не поссорившись, потому что выбор ювелирных изделий был велик. — Оль, спасибо. Это было великолепно. Я видел, как сияют глаза Эда, а большего мне и не нужно. — Надеюсь, всё прошло на «отлично», — польщённо засмеялась Никифорова. — Как бы я хотела присутствовать на вашей свадьбе, — огорченно добавила подруга. — Я так понимаю, ты не сможешь поехать? — Ян прикусил губу. — Мне бы не помешала «подружка жениха». Ольга расхохоталась: — Извини, Булатов, у меня нет лишних денег. Особенно, после того, как родители узнали о моей ориентации. Они отказались снабжать меня, всячески помогать, поэтому я полностью завишу сейчас от своей работы, — казалось, Никифорова совсем не была огорчена сложившейся ситуацией, а будто благодарна тому, что произошло. — Эй, дружище! Даже по твоему дыханию я понимаю, что ты хочешь высказать мне своё сожаление. Успокойся, для меня семья никогда не была так важна, как для тебя. Если мои не хотят принимать такой, какая есть, то скатертью дорожка. А за тебя я счастлива. И передавай Крашу привет. Я обязательно должна буду вас навестить после медового месяца. Ян знал о проблеме подруги и тихонько сочувствовал, хоть та никогда не концентрировала на этом внимание. Его же родители приняли их с Эдиком любовь, отец смирился, но говорить им о свадьбе парень так и не решился. Рано было ещё. По крайней мере, время для такого важного шага пока точно не пришло. Пусть позже они обидятся на него, но сейчас, в данный момент, Булатов знал, что поступает правильно.***
Высокие своды мэрии Копенгагена оглашали клятвы, произносимые десятками тысяч голосов: стандартные и оригинальные, длинные и короткие, на самых разных языках. Звучавший, здесь и сейчас, язык был русским. — Я люблю тебя и благодарю за излеченное сердце, за возможность любить заново. Ты мой лучший друг, и сегодня я женюсь на тебе. Даю обязательство поощрять и вдохновлять тебя, смеяться вместе с тобой и утешать в печали, любить в хорошие времена и плохие, будет ли наша жизнь лёгкой или сложной. Клянусь беречь тебя и всегда глубоко чтить. Всё это я обещаю тебе сегодня и во все дни нашей совместной жизни, — Булатов перевёл сбившееся дыхание и легонько сжал в своих ладонях руки Эда, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. — Я люблю тебя, — янтарные глаза не отрывались от зелёных. — Лишь благодаря тебе я узнал, что значит любить. Ты тот, кто научил меня этому, и тебе я вверяю своё сердце, свою жизнь и свою Судьбу. Я обещаю тебе дать всё лучшее, что у меня есть, и просить у тебя не больше, чем ты можешь мне дать, приму таким, каким ты входишь в мою жизнь, и буду меняться вместе с тобой, до самого конца. Давай пройдём этот путь вместе, — под финал голос Эда слегка дрогнул, но он довёл свою речь до конца. Ему показалось, что он только что сдал сложнейший экзамен на самый высокий балл. Раздались несколько прочувствованных вздохов в унисон, мама Эди вытерла глаза платочком, а отец громко шмыгнул носом. Яркое солнце врывалось сквозь большущие окна, делая окружающий интерьер ещё ярче и праздничней, великолепный зал сиял позолотой и белизной, роскошные цветы, украшенные атласными лентами синего, белого и алого цвета, распускали сладчайший аромат, а двое, стоявшие в сводах миниатюрной арки, перевитой тонкой белой газовой тканью и теми же цветами, нежно улыбались друг другу, держась за руки.***
Эдя заглянул в комнату, где родители Яна ворковали с полуторагодовалой внучкой, а папочка сидел напротив и стремительно делал наброски на альбомном листе. Парень неустанно рисовал дочь и сейчас пользовался моментом, чтобы запечатлеть её с бабушкой и дедушкой. У него уже был почти законченный портрет их с Эдом и крохотной Полиной. Красильников ограничивался тем, что много фотографировал — девчушка была такая забавная, что хотелось поймать каждый миг. У его родителей были три масштабные фотографии: одна, со свадьбы, и другая, с дочерью на руках, а так же их собственная фотка, с внучкой. После того, как они с Яном, наконец, решили проблему с тем, чтобы Булатову стать отцом, Даниил Кириллович основательно изменил отношение к Эде: стал более естественным в общении, искренне радовался успехам, расспрашивал о здоровье Виктора Павловича и Ирины Дмитриевны. Конечно, родители Эда успели познакомиться с четой Булатовых. Обе супружеские пары остались друг другом вполне довольны. Отцовство Яна устраивали заграницей, где никто не стал бы цепляться к тому, что ребёнка будет воспитывать отец-одиночка. Эда в графу родителей, конечно же, никто вписывать не стал, но ему это было и не важно. Главное, Полина — плоть от плоти Яна и его кровь*. Очень похожая на отца: кудрявая и зеленоглазая. Участие в финансировании принимали обе стороны, так как процедура и все формальности были невероятно дорогостоящими. Но кто бы стал вспоминать о потраченном, видя, как маленькое чудо, с русыми локонами, счастливо агукая, ползает по дивану, среди игрушек? Когда Ян, виноватым голосом, сообщил родителям, что они с Эдом официально поженились, отец поджал губы и сухо поздравил его. Мама расцеловала в обе щёки и несколько раз тоскливо вздохнула. С того момента Булатов-младший и начал искать перспективу озадачить родителей внуками. Вариант нашёлся не сразу, да и нужно было основательно подкопить, так что, пополнение в семье произошло только спустя четыре года. Естественно, полностью довольным Даниил Кириллович вначале не был и немного волновался, что девочке будет тяжело расти без матери. Однако, понаблюдав, как «мамочка»-Эд возится с ребёнком, пришёл к выводу, что всё намного лучше, чем он думал. Краш вытер руки полотенцем и громко объявил, что «скоро будем кушать», на что маленькая Полина залилась довольным смехом. На счастье «мамочки», у малышки был замечательный аппетит, и не приходилось постоянно уговаривать её поесть в нужное время. Ян оторвался от набросков и поспешил к Эде, чтобы помочь накрыть на стол. Глядя на суетящегося мужа, Красильников улыбнулся, но тут же спохватился: — Эй, папочка, убери детскую тарелку со сладким подальше! Сначала нормальная еда, а потом десерт. Ты и так подаёшь ей не лучший пример, начиная любую трапезу со сластей, — он огорчённо надул губы, наливая суп в тарелки. — Ох, мамочка, а ты как всегда ворчишь, — с улыбкой фыркнул Ян, выполняя просьбу мужа. — Полинка скоро за тобой начнет повторять. Вот вырастет, и будете вдвоем меня пилить. Она и так, едва ли не в рот тебе заглядывает. Эд не нашёлся, что ответить, и показал Яну язык, едва не прикусив его, потому что, в этот момент в обеденную зону вошли родители с маленькой Полиной, которая, глядя на Эда, немедленно повторила его жест. Красильников невинно захлопал глазами на скептически глянувшего на него мужа. — Вот, и что я говорил? — хмыкнул Ян, подходя к дочери и беря её на руки. С одного взгляда становилось понятно, что дочь унаследовала все самые запоминающиеся и красивые черты лица отца, обещая в будущем стать прекрасной девушкой. Полинка засмеялась, оказавшись на руках Яна, и первое, что сделала, это стукнула его по макушке, пока он усаживал её на детский стульчик за обеденным столом. Булатов обожал свою дочь и мужа. Первое время приходилось невероятно сложно. Не каждая мать привыкнет к количеству распашонок, подгузников и детского питания, и громкого плача. Обоим супругам приходилось невероятно сложно, но рядом вовремя оказывались родные, готовые в любой момент поддержать. — Вот и скажи, что ребёнок характером в меня, — усмехнулся Ян, взъерошивая коротенькие кудряшки Поли. — Кулаками махать я её не учил. — Ян посмотрел на родителей, умиленно наблюдавших за семейной картиной. — Я тоже, — задумчиво протянул Эд. — Это всё гены дедушки-военного, — он подозрительно покосился на Даниила Кирилловича, который, при этих словах, старательно сделал вид, что совершенно ни при чём. — Да уж, — Ян тоже глянул на отца. — А я что? — невозмутимо сложил руки на груди Булатов-старший. — Кто-то же в будущем должен за вами присматривать. Полька всем уши надерёт! — Даниил Кириллович не смог скрыть гордости, что проскользнула в его словах. — Дя! — победно вскинула кулачок вверх маленькая кудряшка, заполучив в ответ смех и умилённые охи Людмилы Евгеньевны. — Чую, не куклы будем покупать, а машинки и солдатиков, — прошептал Эдя на ухо своему Булатову. — Или придётся нам ещё одного ребёнка заводить, но на сей раз мальчика. — Только, чур, гены ты передашь ему свои, — также шёпотом ответил кудрявый, мечтательно вздыхая. Ян был бы счастлив, воспитывать малыша, похожего на своего мужа. — Упс… — растерянно ответил Эдя, почесав в затылке. Он никогда не думал о детях и не представлял себя в роли биологического отца. «А почему бы и нет?..» — мелькнула в голове сумасшедшая мысль, от которой Красильников тепло улыбнулся Яну, сверкнув озорными искорками в янтарных глазах. — «Пожалуй, я не против». Молодой мужчина покрепче обнял возлюбленного, уверенной рукой. Чутьё подсказывало, что он на верном пути — в его случае, будет мальчик.