Тьма?.. Нет. Бездна

      Поднявшись с камня и оттряхнувшись, Гэндальф подошел к хоббиту и, положив ему руку на плечо, устало улыбнулся. Сейчас он выглядел не магом, что прошел битвы и изучал тома запретных трудов, нет - это был обычный старик, который устал от обязанностей, что на него взвалили Всевышние.       - Молодец, Фродо, - сказал колдун. - Теперь отойди подальше от прохода, его надо отворить, а это может быть небезопасно.       - Стой, Гэндальф! - крикнул Арагорн, - Ты уверен? Не то что Леголас со своим эльфийским чутьем - даже я понимаю всю сложность того пути, что будет перед нами, если мы войдем туда.       - Пойми, Арагорн, сын Араторна, - прошептал на это Гэндальф, глядя на собеседника холодным как никогда взглядом. - Время пришло. Проход должен быть отворен, а Бездна - пройдена. А умрем ли мы на этом пути, выживем ли или станем сродни Ангмарцу - решать лишь Илуватару, - затем продолжил громче, - Все будет хорошо. Отойди.       Арагорн, хмурясь, взял бывшего в прострации Фродо и отошел на метр-полтора от мага. К ним подошло и остальное Братство. Все были взволнованы.       Гэндальф обернулся, посмотрел на восьмерых существ, которые глядели на него в ожидании чуда, кивнул сам себе и повернулся обратно. Между тем, из проема начал доноситься гул тяжелых шагов. Запахло серой.       - Abyssus abyssum invocat! - вскричал маг, обхватив обеими руками посох и ударив им о камень так, что вылетели искры. От вложенной силы он покачнулся, но устоял на месте. - Все внутрь, - прохрипел он. - Быстрее, глупцы!       Люди и хоббиты не верили своим глазам: дымка, что преграждала путь и заставляла отводить от нее взгляд, начала исчезать! Первым пришел в себя от увиденного, как ни странно, Боромир; с криком "Впере-е-ед! За Гондор!" он взял за воротники двух хоббитов (ими оказались Пин и Сэм; и если воротник первого выдержал, то у второго он оторвался. Из-за этого Гемджи бурчал всю дорогу) и побежал в проход. За ним подтянулся Арагорн, подтолкнувший оставшихся хоббитов; потом забежал Леголас, тянущий на себе гнома, кричащего что-то про то, что они не сдаются и нельзя убегать от заклятого врага; вся эта речь перемеживалась страшными ругательствами на гномьем языке. Последним в тайный проход проковылял Гэндальф, опираясь на посох так, как будто ему было уже пять тысяч лет.       Все это было сделано как нельзя вовремя: из прохода в Морийский зал показалась огромная черная лапа, окутанная пламенем Удуна; по воздуху раскатился рев чудовища, что видело еще Мелькора и украденные им Сильмариллы. От силы этого рева с потолка полетели сталактиты, а вдогонку убегающим мелким существам полетел огненный хлыст, но тщетно - маг уже запечатывал за собой переход. Как только это случилось, на Хранителей накатил беспросветный мрак.       - И что теперь, мастер Гэндальф? - спросил угрюмо Сэм: он был расстроен из-за воротника и трубки, которую выронил во время "марш-броска" на двадцать метров.       - Теперь, дорогой Сэмуайз Гемджи, - ответил маг, зажигая огонек на посохе, - я расскажу вам то, что знают только некоторые во всем Средиземье. К их числу относится ваш покорный слуга, - он в шутливом жесте снял свою шляпу, - Трандуил, твой отец, - кивнул он Леголасу, поднявшему в удивлении брови, - Элронд с Леди Галадриель и, пожалуй, еще Саруман. Пять человек во всем Средиземье знают эту историю; сейчас же я собираюсь увеличить эту цифру вдвое. Итак, что вы знаете о Бездне?       Все стали переглядываться, в недоумении поднимая брови, пока, наконец, Гимли не ударил себя по лбу и не воскликнул:       - Точно! Я слышал эту легенду от своего отца, Глоина! Степенный гном, осмелюсь добавить. Но это же вроде как легенда, Гэндальф? Ты же не хочешь сказать, что мы направляемся прямо туда?       - Нет, вовсе нет, но те, к кому мы идем, могут оказаться хуже этой Бездны в три-четыре раза, - вздохнул маг. - Мы идем вниз не к Бездне, но к ее Хранителям.       Легенда эта - явь, и это не смогли исправить даже Валар. Вы все знаете, что во время Музыки Айнур их было пятнадцать, не так ли? - кивки и неуверенные звуки согласия. - Это не совсем правда; на самом деле их было шестнадцать. Шестнадцатым Вала был Манус, его стихией была Тьма. Свою душу во время песни он полностью вложил в создание своего детища, а поскольку Илуватор был отвлечен Морготом, то этого никто не заметил; когда же заметили, было уже поздно. Из-за этого песню пришлось срочно менять, и Бездна оказалась замурована внутри горных пещер - никто не думал, что Ауле додумается создать Семерку!       - Выбирай выражения, колдун! Ты говоришь о моих предках! Не будь ты моим товарищем, я бы уже вызвал тебя на честный бой на топорах! - насупившись и ухватив рукой упомянутый топор, сказал Гимли.       Меж тем спуску не было видно конца: Братство шло по замшелой и пыльной каменной лестнице без единого факела; дорогу они видели только с помощью огонька, что трепетал на посохе Гэндальфа.       - Действительно, что же это я... Приношу свои извинения, достопочтенный гном. Я это сказал вовсе не со зла, уверяю тебя, - извинился старец, - но я считаю, что поступок Ауле немного странен, особенно в свете того, что он знал о том, что скрывалось под Карадрасом... Но это не конец истории. Когда был создан Дварроудельф и вырыты эти залы (а между этими событиями прошло не одно тысячелетие), гномы узнали про Бездну и пригласили себе на помощь воина, что смог бы удержать ее в текущих границах. Возможно, Арагорн и Леголас, которые могли краем уха слышать правдивый вариант истории, уже успели сложить два и два, но я все же скажу и остальным: это был тогдашний Ангмарский король, один из первых, звали которого Арториас. С ним пришел его отборный легион, прозванный потом гномами, а затем и остальными расами Средиземья, Хранителями Бездны.