The Sense Of Me

Макс приехала в явно незагруженный день для отдела полиции Аркадии. Не то, чтобы у полицейских было много незакрытых дел, но все же. Внутри было подозрительно тихо, когда вошла Макс. Ей в нос сразу ударил запах свежей бумаги, кофе и чернил. Многие столы были пусты, лишь несколько офицеров слонялись в округе, держа в руках большие кружки, и громко смеялись над какой-нибудь глупостью. Многие из них обернулись, подняв брови, когда она прошла мимо. В отделе Макс была лишь раз. Ей тогда было лет семь, она пришла сюда с отцом, когда его машину угнали на работе. Автомобиль в итоге нашли, но часы скуки, которые ей пришлось здесь провести с отцом, наблюдая, как он заполняет бесконечную кипу бумаг с самым удрученным выражением лица, определенно развили в ней неприязнь ко всем полицейским участкам. Ей словно снова стало семь, она чувствовала себя маленькой и беззащитной. Она рассеяно кусала губы, оглядываясь вокруг, запоминая все. Может, его здесь не было? Обычно, когда Макс его видела, он либо патрулировал город, либо ездил с включенной сиреной, либо сонно сидел за стойкой в «Двух Китах», потягивая кофе из темной кружки. Но там она не могла его искать, ведь ее увидит Джойс. И Джойс захочет узнать, почему Макс нужно было с ним поговорить, и Макс придется все ей рассказать: груз вины был слишком велик. Она пошла по другому плану и теперь беспокойно переминалась с ноги на ногу. К счастью, он был здесь. Он сидел за захламленным столом и что-то писал в желтой папке, жуя пончик. Макс поспешила к нему. Она заметила, как при ее виде в его глазах вспыхнуло недоумение. — Доброе утро, офицер Бэрри, — сказала она, пытаясь звучать гораздо уверенней, чем она сама себя чувствовала. Между ними воцарилось странное молчание, изредка прерываемое чавкающими звуками. Макс пыталась ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы успокоиться, и ее взгляд уцепился за пончик, который он ел. — Вы сейчас выглядите как стереотипный полицейский, — заметила она. — Эм, пончик?.. Ее накрыло волной облегчения, когда он прожевался и улыбнулся ей. — Думаю, так оно и есть. — Он похлопал руками перед собой, чтобы избавиться от крошек и неуверенно указал на стоящий с другой стороны стола стул. — Доброе утро, Макс. Пришла повидаться? — Вообще-то да. — Макс села и улыбнулась ему в ответ. Офицер Бэрри закрыл папку и отложил ее в сторону. — Надеюсь, что у тебя не возникло никаких проблем. — Нет, нету. Я пришла поговорить насчет суда. — Черт, — офицер Бэрри скривил лицо. — Я забыл, что он уже скоро. Через три недели, да? Блин. Я надеюсь, что ты готова, Макс. Выступать в суде против Прескоттов — дело нелегкое. — Об этом, эм, я и хотела поговорить с Вами. О суде и подготовке к нему. Он с любопытством взглянул на нее. — Хорошо. Чем я могу помочь тебе? В ее голове возникло пять способов ведения разговора, и у нее было пять секунд, чтобы мысленно обыграть их в голове, прежде чем тишина бы слишком надолго затянулась. Она могла рассказать ему план, как обернуть дело против Шона, могла говорить об этом долго, слова бы сами выходили из ее рта. Она могла упомянуть Кармин и посмотреть, заставит ли его это вздрогнуть. Она могла поговорить о Нейтане, как ему это было нужно, как он этого хотел. В порыве стыда она задумалась о том, чтобы приплести сюда Хлою, чтобы запутать повествование и вызвать толику сочувствия. Ее сердце защемило, и она отогнала эти мысли прочь. Она не умела плести интриги. Она — не Шон Прескотт. Как только пять секунд вышло, Макс сделала свой выбор. Она выбрала честность. — Я хотела поговорить с вами о Шоне Прескотте. Офицер Бэрри комично медленно моргнул. Кожа Макс покрылась мурашками. — И, эм, о Дине. Офицер Бэрри откинулся на спинку стула и вернулся обратно, не отрывая от нее взгляда. Он сделал глоток кофе из кружки, поставил ее на место и опять поднял за еще одним глотком. Его бровь изогнулась в дугу. Макс ждала, затаив дыхание. — Это насчет твоих показаний? — спросил офицер Бэрри, чьи глаза расширились. Технически, да. Макс крепко сжала губы и мысленно проговорила одно и то же слово несколько раз. Честность, честность, честность. — Да, — ответила она. — Но как это может быть связано с твоими показаниями? Суд рассматривает дело Нейтана и мисс Прайс. Макс запаниковала. — Мне просто нужна информация. Или предыстория. Это поможет мне в даче показаний. — Она покраснела и добавила. — Это могло бы мне сильно помочь на суде. Офицер Бэрри долго смотрел на нее, изучая. Макс снова задержала дыхание, пока глотку не обожгла боль, а легкие не сжались. Офицер Бэрри опять откинулся на спинку стула. — Ну, — сказал он медленно, — если так, то я помогу всем, чем смогу, Макс. Что тебе нужно знать? Вкус победы разлился жидким золотом по ее внутренностям. Макс сделала глубокий вдох прежде, чем продолжить. — Вы знали Дина Прескотта? Офицер Бэрри пожал плечами. — Я знаком со всеми детьми Прескоттов. Дина знал особенно хорошо. Он все время слонялся по городу. — Каким он был? — Такие, как он, переводят старушек через дорогу, — сказал ей офицер Бэрри с грустной улыбкой. — Во всяком случае, он таким был по началу. — Он громко прокашлялся. — Примерно за год до своей смерти он начал быстро скатываться вниз. Такого я раньше не видел. У него начали появляться проблемы. Сначала небольшие, типичные для богатеньких подростков. Но потом… — Наркотики? Он взглянул на нее с удивлением. — Ты знаешь об этом? Вот черт. В этом городе слухи распространяются быстрее, чем я думал. Макс закусила губу. — Ну да. — Не принимай на свой счет, — сказал он. — Думаю, это уже давно не секрет. — Он покачал головой будто для себя. — Да, Дин ввязался в это дерьмо, все верно. За неделю до его смерти от передозировки я его арестовал. Макс изогнула бровь. — Да? — Да. Мы проезжали по центру города, когда заметили его, ковыляющего мимо закусочной. К тому времени мы уже знали, что пляж был популярным местом для сделок с дилерами, поэтому, когда мы его остановили и поговорили с ними, мы быстро поняли, откуда он шел. — В каком он был состоянии? — Будто он всегда шел по этому маршруту в это время. Немного… нервным, торопливым. — Думаю, мистер Прескотт не обрадовался, когда вы его арестовали. Офицер Бэрри молчал, обдумывая что-то, потом придвинулся поближе и понизил голос. — Мне пришлось это сделать, потому что со мной был напарник. Это бы выглядело подозрительно, если бы я отпустил его. — А вы хотели именно так поступить? Офицер Бэрри смутился, и у Макс появилось ощущение, что этот разговор уже был. Его щеки покрылись красными пятнами. Макс пыталась отогнать прочь мигрень, появляющуюся каждый раз, когда она пыталась вспомнить. И она вспомнила. Офицер Бэрри когда-то говорил ей о работе на мистера Прескотта. — До меня доходил слух, — сказала она быстро, чтобы не потерять нить разговора, — что у вас с мистером Прескоттом были общие дела? — Господи, я ненавижу этот город. — Офицер Бэрри тяжело вздохнул. — А я хотел держать это в секрете. Да. Он как-то помог мне и моей семье. Значительно помог. И взамен я пообещал приглядывать за его детьми. Знать, что с ними все хорошо. — И вы знали, что Дин принимает наркотики, и проигнорировали это? — Я ничего не игнорировал, — резко ответил офицер Бэрри. — Всю серьезность ситуации я понял только после его смерти. В тот день, когда мы его арестовали, у него при себе был лишь косячок. Так что он отделался лишь предупреждением. Я решил, что это была лишь минутная слабость. Себя успокоил тем, что мистер Прескотт… или Скарлетт, его жена, сами во всем разберутся. Я думал, что он вырастет из этого, что это все подростковые штучки. Он выглядел пристыженным. — Здесь нет вашей вины, — мягко сказала Макс, неловко поправляя толстовку. Офицер Бэрри отрицательно замотал головой. — Я должен был что-нибудь сделать. Я знал, что этот ублюдок Бауэрс был здесь замешан, что это было не просто баловство. — Он устало потер глаза и вдруг внешне постарел на десять лет. — Он позвонил мне ночью, когда он умер. — Правда? Он набрал 911? — Нет-нет. У него был мой личный номер. Он позвонил, и хоть разговор продлился несколько минут, я понял, что он был не в себе. Он был под воздействием наркотиков. Говорил невнятно и быстро. — Что он сказал? — Я не смог разобрать. И знаешь, что я сделал? — Он отвел глаза. — Я бросил трубку. Я разозлился, что он позвонил мне, будучи под кайфом. Думал, что он хочет, чтобы я забрал его откуда-то, чтобы я решил его проблемы. А я не мог в это ввязываться. — Макс видела, как медленно его лицо бледнело. — На следующий день его мать позвонила мне и сказала, что он мертв. Во рту Макс все пересохло. — Вы знаете, что принимал тогда Дин? — Алкоголь, — сказал офицер Бэрри, — смешанный с кетамином. Макс напряглась. — Кетамин? — Да. Мне дурно только от одной мысли. Чем, блин, он думал? Вот оно. Мысль вспыхнула в голове Макс, загорелась огнем. Она вспотела. Ее сердце громко екнуло, ее водоворот мыслей шел слишком быстро, мозг не успевал их уловить, потому что это было оно. Это было оно… Связь между Дином и Проявочной. Реальная. Этим может воспользоваться Кармин. — И мистер Прескотт соврал. — Макс не поняла, что она говорила это вслух, пока слова не слетели с ее губ и не ударились громко об стол. — Он сказал, что у Дина были проблемы с сердцем. Он заставил вас врать. Он знал. Макс так усиленно об этом думала, что понимала, что слова были слишком весомыми для ее разума. Они бились об ее череп, становились больше и больше, пытаясь вырваться наружу, чтобы быть услышанными. Мистер Прескотт знал, что если кто-нибудь узнает о Проявочной, узнает о передозировке Дина тем же наркотиком, каким накачивали там девушек, то этот человек сможет собрать картину целиком. Начнутся вопросы, серьезные вопросы, которых из-за молчания со временем становилось бы только больше. Офицер Бэрри прав. В этом городе много болтают, и мистер Прескотт знает об этом лучше, чем кто-либо другой. Он был готов сделать все, лишь бы отдалиться от Проявочной. Он зашел так далеко, что скрыл правду о смерти собственного сына. Офицер Бэрри покачал головой. — Итак, Аркадия все узнала. Поэтому ты здесь? Ты хочешь использовать это как улику? — Он снова вздохнул, когда Макс кивнула. — Это был лишь вопрос времени. Но я понимаю, что это действительно может помочь семье мисс Прайс, когда все темные дела мистера Прескотта всплывут наружу. — Что он сделал конкретно? — Подкупил наше начальство. Заставил нас держать это в секрете. Сердце Макс продолжало сильно биться. — Есть… есть ли доказательства? Что мистер Прескотт соврал? — Отчет о вскрытии Дина? — предложил офицер Бэрри. — Оно где-то спрятано, но оно существует. — Он замолчал. — Макс, я не могу дать его тебе. Ты же это понимаешь? Ты свидетельница, а не… — А вы можете дать его адвокату? — Я… да. Если он потребует. — Любопытство снова появилось в его взгляде. — И почему мне кажется, что это не связано с, — он изобразил указательными и средними пальцами обеих рук кавычки, — «предысторией»? — Это… — Честность. Она уже слишком далеко зашла. — Это и не совсем связано. — Из тебя бы вышел хороший полицейский, Макс, — с восторгом отметил офицер Бэрри. — Ты определенно ведешь расследование. Но если это ради Хлои, то я даже рад. Ты правда помогаешь и Аркадии, и Блэквеллу. Макс встала. Ей очень хотелось уйти подальше от комплиментов, которых она не заслужила, которых она не хотела. — Вы очень сильно помогли мне, — сказала она ему. — Что ж, я рад. — Он пожал ей руку. — Удачи тебе в показаниях. Если у тебя получится посадить мистера Прескотта за решетку, я буду громко тебе аплодировать. Этот город определенно будет спать спокойней, зная, что он и его сын-маньяк заперты там, где нет ключа. Рукопожатие Макс стало слабей. Она сделала шаг назад, изобразила улыбку и нервно кивнула. Ничего больше не сказав, она ушла. На улице шел дождик, и она спряталась от него под навесом на остановке и достала телефон. Эта часть города выходила на пляж. Она поднесла телефон к уху, наблюдая, как серое небо нависло над темным неспокойным морем, как волны сильно бились о скалы. Не было выбросившихся на берег китов, хороший знак. Но… ворон. Он сидел на крыше полицейского автомобиля, его блестящие черные крылья были плотно прижаты к туловищу. Он пугающе не спускал с нее глаз. Почему всегда был только один ворон? Макс отвернулась от него, когда ей ответили по телефону. — Да? — Кармин, — вздохнула она. — Я была в полиции. — И? — Отчет о вскрытии Дина. Мне надо, чтобы вы достали его. Мне его не могут выдать. — Плюсик тебе, Макс, — сказала Кармин, и Макс показалась, что она улыбалась. — Вы же знали? — более обвинительным тоном спросила Макс, чем планировала. — Вы же там были. Вы знали, что у Дина была передозировка кетамином, и ни разу об этом не упомянули. — Да, но как я уже говорила, у меня не было доказательств. Я ни разу в глаза не видела отчет о вскрытии, и мистер Прескотт не говорил, существует ли он вообще. Но теперь, благодаря тебе, я знаю, что он есть, и он у судмедэкспертов Аркадии. — Почему судмедэксперты молчали? — продолжала Макс. — Они сделали заключение. Они знали, что у Дина была передозировка. — Им заплатили за молчание. С моей помощью мистер Прескотт убедил их, что нечего беспокоить мертвых и мучить всю семью. И если бы они раскрыли все детали, то несли бы ответственность за клевету. Все знают, что репутация для мистера Прескотта — это самое важное. Макс нахмурилась. — Ненадолго. — Она со злости пнула камушек и смотрела, как он перелетел через асфальт. — Мистер Прескотт подкупает всех, кого встретит? — Деньги, Макс. Это нечто универсальное. Это фундамент, на котором стоит наш мир. Ты еще поймешь, что жадность — это слабость многих людей. Макс не знала, как на это ответить, не используя гневные ругательства, так что проглотила свое раздражение. — А еще Дин звонил офицеру Бэрри в ночь, когда он умер. — Да? — Было понятно, что эта информация была новой для Кармин. — Он звонил Бэрри на личный номер? Макс утвердительно хмыкнула. — И что вы будете теперь делать? — спросила она. — Добуду отчет о вскрытии как улику и доберусь до телефонных записей их разговора. Они могут быть полезными. Говоришь, что ты общалась с Бэрри? — Да. — Отлично. Надо отправить ему повестку в суд. — Зачем? — Ему надо появиться на суде. Всегда хорошо иметь много свидетелей, чем мало. — Но, — Макс вспыхнула. — Я не хочу, чтобы у офицера Бэрри возникли проблемы. Он тоже брал взятки. Кармин вздохнула. — Отмечу, что ему повезет намного больше, чем Шону, если наш план сработает. — Если сработает? — Макс вздрогнула. — Это должно сработать. Мне нужно, чтобы это сработало. — Все сработает. Успокойся, Макс, — весело сказала Кармин. — Ты уже много что сделала для этого. Лицо Макс так горело, что она вышла из-под навеса своего убежища, чтобы почувствовать холодные капли дождя на лбу. — Я скоро тебе перезвоню, — сказала Кармин. — А пока найди еще несколько зацепок, за которые можно ухватиться. — Хорошо. Макс нажала «отбой» и положила телефон обратно в карман. Она почти вся промокла. Холод просочился сквозь одежду, отчего ее кожа мерзла. Вдруг она подпрыгнула от испуга, когда над ее головой ударил гром; она чувствовала его раскаты за плотным слоем серых тяжелых туч. Мокрый ворон стал совсем черным. Макс нервно посмотрела на него и сглотнула. Мог это быть?.. Она смогла пробормотать, несмотря на дождь и замерзшие неподвижные губы: — У меня все под контролем. Не беспокойся. Ворон развернулся и улетел прочь. *** Погода во время выходных и начала следующей недели будто сошла с ума. В субботу и воскресенье дождь не прекращался ни на минуту, небо постоянно было темным. Казалось, что с середины апреля все жители Аркадии все время пребывали в дурном расположении духа. Макс проспала все выходные, снова избегая величественной горы учебников на столе. В общежитии было тихо. Почти всех погода заставила закрыться в своих комнатах, сидеть в пижамах под одеялом и заниматься. Макс все еще посещала каждую неделю семинарские занятия, но она понимала, что не была в них так заинтересована как остальные. На каждом занятии обычно обменивались историями о том, кто куда собрался поступать, или кто в каких экзотических местах хотел бы побывать. Макс притворялась, будто каждый раз читала один и тот же параграф по английскому. На все вопросы она отвечала полуулыбкой, пожимая при этом плечами. В понедельник и во вторник внезапно воцарилась ужасная жара. Утром в понедельник Макс, накрытая одеялом, проснулась мокрой от пота из-за льющихся солнечных лучей. На секунду ей даже показалось, что солнце взорвалось. Ее ровесники сменили свитера на шорты, все общежитие пропахло за два дня солнцезащитным кремом. Привычная тишина превратилась во всеобщее головокружительное солнечное волнение, и Макс видела, как в любую свободную минуту после занятий группы учеников направлялись на пляж. За одну ночь Аркадия Бэй стала напоминать модный телесериал, где персонажи постоянно лежат на песке и загорают. Нейтан звонил ей утром в понедельник и вечером во вторник. Тогда во время их бессмысленной болтовни Макс задумалась, когда все успело так поменяться. Когда она стала ждать их встреч не с беспокойством и страхом, а с неподдельной радостью и энтузиазмом? Когда они начали общаться как настоящие друзья? Когда она начала считать, сколько раз он заставлял ее краснеть во время одного разговора, или сколько раз он заставлял ее искреннее улыбаться? И, что самое главное, когда Нейтан перестал быть Нейтаном Прескоттом и стал просто Нейтаном? В среду жара еще стояла. В палате, когда она вошла, кондиционер был включен на полную мощность, и Макс будто оказалась в самом большом в мире холодильнике. Окна были полностью открыты, но, к сожалению, ветра не было. Спертый и тяжелый воздух напоминал неподвижный мокрый песок. Опершись на стол, Нелл обмахивалась брошюркой «Давайте поговорим о депрессии». — Привет, — сказала она устало. — Похоже, у Нейтана сегодня все в сборе. Макс заглянула через ее плечо. Нейтан сидел за одним из столов, положив голову на сложенные руки. Кристин размахивала руками, о чем-то живо рассказывая. Гарри просто молча сидел и пил сок из пакета. Взгляд Макс задержался на Нейтане, и Нелл тихо рассмеялась ей в ухо. — Ему гораздо веселее, чем может показаться, — сухо сказала она. — Ты знакома с его сестрой? — Мне она показалась очень милой. — Мне тоже. Только она немного… странная. В этот самый момент Кристин так сильно хлопнула в ладоши, что чуть не свалилась со стула. — Боже, Макс! — крикнула она, маша ей так, словно она стояла где-то вдалеке. — Эй! Нейтан поднял голову. — Макс, — простонал он, — спаси, блин, меня. Нелл усмехнулась и подтолкнула ее вперед. — Веселитесь. Кристин крепко обняла ее, вонзив ногти в ее плечи. — Как я рада снова тебя увидеть! — Отстранившись, она сильно пихнула Нейтана в плечо. — Перестань изображать из себя мученика. Все тут пришли сюда ради тебя. — Я польщен, — с каменным выражением лица произнес Нейтан. Поставив пакет сока на стол, Гарри помахал ей. — Привет. Его губы окрасились в сиреневый от сока, будто от удара. Макс улыбнулась ему. Она почувствовала легкое волнение, когда села напротив Нейтана на одну сторону стола к Кристин и Гарри. Кроме сока на столе была настольная игра «Скрэббл». Игра была в самом разгаре, только похоже ей никто уже давно не интересовался. Кристин потянулась к буквам-фишкам. — Ты хорошо играешь в «Скрэббл», Макс? — Ой, не беспокойтесь, я не хочу отвлекать… — Можешь играть за меня, — проворчал Нейтан, толкнув доску так, что она разглядела его ряд из букв. Макс подняла брови. Ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы громко не рассмеяться. Единственное слово, которое составил Нейтан, оказалось ругательством. — Ты не будешь играть? — спросил Гарри. Нейтан помотал головой и снова опустил голову на руки. — Нейт. — Кристин вздохнула. — Кристин, — огрызнулся он в ответ; с его губ сорвался стон. — С каких пор мы этим занимаемся? — Занимаемся чем? — Этим! — он с раздражением показал рукой на стол. — С каких пор мы семья, которая сидит и играет в, блядь, «Скрэббл»? У Кристин загорелись щеки. Она продолжала смотреть в сторону Макс так, будто она просила прощения или что-то вроде этого. — А могли бы быть, — пробормотала она. Нейтан фыркнул. — Мы можем поиграть во что-нибудь другое, — тихо предложил Гарри. Кристин стала собирать игру, разглядывая каждую фишку, которую складывала в коробку. — Все хорошо, Гарри. Очевидно, Нейтан сегодня не в настроении. Нейтан посмотрел на нее, но у Кристин, похоже, не было сил встретиться с ним взглядом. Гарри поднял руку и аккуратно потрогал нахмуренный лоб Нейтана, будто пытаясь прогнать его гнев. — Болит голова? — Да, — Нейтан взял его руку и положил ее обратно на стол, сжав ее ненадолго пред тем как отпустить. — Болит голова. Макс кусала щеку изнутри, ее взгляд блуждал по комнате, пока она пыталась как можно быстрей успокоиться. Ей казалось, что она не должна была здесь находиться, что она влезла в семейные дела. Она знала, что сегодня придут Кристин и Гарри, но не ожидала, что в атмосфере будет столько напряженности, такой же высокой, как влажность на улице. Гарри, похоже, тоже это чувствовал. Его ясный взгляд переместился на Макс. — На следующей неделе у меня будет день рождения, — объявил он ей. — Да ладно? И сколько тебе исполнится? — Десять. — Ничего себе, совсем взрослый! — улыбнулась Макс. — Какой подарок хочешь? — Ты не обязана ничего ему дарить, Макс, — вскользь встряла в разговор Кристин. Нейтан закатил глаза. — Все нормально. Мне самой хочется. Гарри покраснел. — Спасибо. — Уверена, что ты хочешь что-нибудь для рисования? — спросила его Макс. — Новые краски или новый скетчбук? Гарри улыбнулся. Макс заметила, что у него выступили веснушки по всему лицу, а нос и лоб обгорели. Он был приятно поражен, что Макс перечислила желанные подарки. — Спасибо, — смущенно повторил он. Макс рассмеялась. — Тогда я тебя чем-нибудь удивлю. — А когда твой день рождения? — спросил Гарри. — Двадцать первого сентября. Еще не скоро. Плечи Гарри вдруг поникли. — Оу, — пробормотал он. — Я, наверное, пропущу его. К тому времени мы уже переедем в Бостон. Нейтан внезапно встал. По его лицу ничего нельзя было понять. — Хочешь чего-нибудь из автомата? — рявкнул он. — Я? — Гарри заморгал. — Эм, нет, спасибо. Нейтан устало посмотрел на него. — Гарри, их здесь нет. Давай я тебе что-нибудь возьму. — Нет, все нормально, я… — Нейт, отстань от него, — вздохнула Кристин. — Если он ничего не хочет… — Дети должны есть конфеты, — перебил ее Нейтан, свирепо посмотрев на нее. — Они промыли ему мозги. Он тоже ребенок. Он может есть конфеты, если хочет. — Но если он не хочет… Гарри смотрел на свои колени. Его тихое «пожалуйста, перестаньте ссориться» никто не услышал, отчего сердце Макс разрывалось на кусочки. — Нейтан, — сказала Макс, и Нейтан взглянул на нее. Выражение его лица смягчилось. — Сядь, все хорошо. Он сел, опустив голову на локти. На его лице застыла куча эмоций. Кристин перегнулась через стол и обхватила руку Гарри своими руками. — Мы приедем к тебе, — сказала она. — В Бостон. Мы будем навещать тебя. Нейтан усмехнулся. — Я бы не верил Кристин, Гарри. Она снова покраснела от гнева. — Нейт. — А где буду я? — со злостью сказал Нейтан, не обращаясь ни к кому конкретно. — Думаешь, я смогу взять и приехать в гости? Гарри нахмурился. Его тонкий голос стал выше, и он смог перекричать их бесконечную перепалку. — Дин говорил, что мы вчетвером — друзья навек, — сказал Гарри, и все за столом внезапно замолчали. Он сильней нахмурил брови, перемещая взгляд от Нейтана к Кристин. — Мы теперь остались втроем, но вы двое только и делаете, что ссоритесь. Я хочу, чтобы остались втроем друзьями навек, даже когда я перееду в Бостон, но вы вечно все портите своими ссорами. Они оба, похоже, успокоились, но каждый по-своему. Нейтан скрестил руки на груди, напрягся и нахмурился, потом он откинулся на спинку стула и уставился в потолок, сжав челюсти, будто у него образовался комок в горле. Он не сказал ни слова. У Кристин открылся рот, ее плечи поникли. Она медленно наклонилась вперед, на ее лице застыло жалобное открытое выражение беззащитности. Макс видела, как ее взгляд остекленел. — Ты прав, — сказала она. — Прости меня, Гарри. — Прости, — сказал Нейтан, проглотив комок. Кристин печально улыбнулась. — Мы стараемся. Гарри кивнул, он выглядел старше своих лет. — Старайтесь лучше, — сказал он. Кристин перегнулась через стол и погладила его по руке. — Нам пора идти, — сказала она. Она виновато смотрела на Нейтана, но он, похоже, ее не слушал. Он наблюдал за Макс. — Прости, что пришли сегодня ненадолго, братишка. Но у Гарри был тяжелый школьный день, сам знаешь. — Да, ясно. Нейтан напрягся, когда Гарри обнял его, но он провел руками по волосам Гарри. Кристин не обняла его, не сказала никаких слов на прощанье. Она лишь помахала рукой. От этого Макс чувствовала себя неуютно, когда Кристин обняла ее. — Пока! — Гарри тоже ее обнял, и Макс почувствовала к нему прилив нежности. Макс так и сидела напротив Нейтана. Пока они оба наблюдали, как они уходили. Она поняла, что их семья распалась. Их мало что связывало. Нейтан вздохнул. — Не хочешь выйти на улицу? — Там самое настоящее пекло, — сказала Макс, подняв брови. — Ты уверен? — Мне просто нужен свежий воздух. Макс кивнула и пошла за ним по знакомому маршруту. На улице Макс тут же вспотела. Пока она шла за ним, она не могла избавиться от чувства омерзения и не переставала остервенело вытирать капельки пота, скатывающиеся по ее губам, лбу и шее. Она даже успела отругать себя за привычку вечно ходить в толстовках. На Нейтане одежда была не лучше. Она не понимала, как он в своих больничных штанах из плотной ткани и голубой рубашки с длинными рукавами, застегнутой на все пуговицы, еще не свалился в обморок от теплового удара. Она шла за ним и видела, как его волосы за ушами стали волнистыми от влаги. Она отметила, какие у него были широкие плечи, какие худые руки… Вдруг он развернулся и, черт, поймал ее, можно сказать, пожирающей его глазами. Он изогнул бровь. — Ты в порядке? — Да, прости. — Макс покраснела; к счастью, она могла обвинить в этом жару, и засеменила за ним, пока они не дошли до их скамейки. В саду сегодня было мало народу: гуляли лишь несколько пациентов. Некоторые под чутким присмотром санитаров занимались садоводством, погрузив руки по локоть в землю. Из-за жары запах цветов стал слаще и сильней. Макс сняла свою толстовку, под которой была белая футболка с ланью. Нейтан смотрел на нее, задержав надолго взгляд, потом он отвернулся и взглянул на чистое голубое небо. Макс достала из своей сумки айпод. Она подала ему один наушник. Он кивнул, принял его и вставил себе в ухо. Его пальцы быстро забарабанили по колену. Открыв свою музыкальную библиотеку, Макс вдруг застыла. — Эм, я только что поняла, что тебе, наверное, ничто не понравится в моей коллекции. — Почему? — Он выглядел удивленным. — У тебя там что, нет ничего кроме дет-метала? От этого она рассмеялась. — Нет, просто там все очень… Нейтан моргнул. — По-задротски? — А существует такой жанр как задротская музыка? — Да еще бы. Вот что слушает Уоррен? — Нет, серьезно, перестань, — сказала Макс и снова рассмеялась. — Все совсем не так. — Можно посмотреть? — Нейтан протянул руку. Нервничая, Макс отдала ему айпод. Она закусила губу, когда его палец скользил по экрану, пока он шел вниз по списку песен. Выражение его лица ничего не выдавало. — Что ж, — сказал он наконец, — это задротская музыка. Макс шлепнула его по руке. — Хорошо, верни мне его обратно. Я… — Дай мне закончить, — перебил ее Нейтан. — Это задротская музыка, но она неплоха. — Ух ты, спасибо. Он закатил глаза. — У меня много подобного на моем айподе. Точней, было много подобного. Мои родители, наверное, выставили его на продажу на eBay. — Правда? — Макс не смогла скрыть своего удивления. Она не думала, что Нейтан бы стал врать об этом, но мысль, что у них были схожие музыкальные вкусы, была слишком сложной для восприятия. — Если честно, я представляла, что это тебе нравится дет-метал. — Бля, нет. — Нейтан листал дальше, пока один альбом не привлек его внимание. — Да ладно? Этот мне нравится. Он нажал на первую песню и немного понизил громкость, чтобы было удобно разговаривать. Макс покачала головой. — Это… один из моих любимых альбомов, — сказала она недоверчиво. Нейтан улыбнулся ей. Он отвернулся, и его пальцы стали отбивать бит песни. Улыбка не пропадала с его лица. Они молча просидели, слушая музыку, целых две песни. Макс чувствовала… Она не могла описать, что она чувствовала. Она чувствовала все. В этой реальности было столько всего… Это новое начало почти завалило ее всевозможными сомнениями и сюрпризами. Музыкальные посиделки в солнечный день со спокойным Нейтаном Прескоттом на скамейке были вполне достойны занять первое место в этом списке. Нейтан слегка толкнул ее локтем. — Хочешь послушать одну историю? Она с любопытством взглянула на него. — Конечно. Он усмехнулся. — Я рассказывал тебе, как я однажды попытался украсть тотем Тобанга? — Ты мне вообще ничего не рассказывал, — сказала Макс, улыбаясь. — Обычно этим я занимаюсь. Что-нибудь рассказываю. — Ладно. Вот теперь я что-то тебе рассказываю. Макс ждала, не переставая улыбаться. — Но сначала предыстория. — Мне правда нужна предыстория к истории, в которой ты пытался украсть Тобанга? — Вообще-то да. Это важно. — Он шмыгнул носом. — Итак, несколько лет назад, когда Дин только-только поступил в Блэквелл, мама как-то подбросила меня до кампуса, чтобы я мог немного повидаться с Дином. Мы встретились около общаги и стали смотреть на Тобанга. Макс кивнула. — Он сказал, что в конце года он украдет его. Типа шутки ради. Он хвастался этим, говорил, что это будет пиздец как смешно, потому что на него никто не подумает. — И что он собирался с ним делать? — Не знаю, он так далеко об этом не задумывался. Чертов придурок, — сказал Нейтан, улыбаясь широко, показывая зубы. — У него была пара идей. Так или иначе, я хотел помочь. Я сказал, что мы могли бы сделать это вместе, было бы весело. — И он согласился? — Конечно нет. Он рассмеялся мне в лицо и сказал, что из-за меня нас поймают, или я что-нибудь испорчу. — На миг Нейтан перестал барабанить пальцами. — Но я не собирался сдаваться, я поклялся, что сделаю это раньше него. Он рассмеялся и стал подначивать меня. Он поспорил со мной, что я не смогу его украсть. — И что произошло? Пальцы Нейтана окончательно успокоились, улыбка исчезла с лица. Макс вспомнила. Она мысленно сопоставила временные рамки. Ее сердце облилось кровью. — Оу, — пробормотала она. — Как тебе известно, ублюдка на этом свете уже не было в конце года, некому было осуществить его крутейший пранк. — Голос Нейтана стал звучать немного странно, напряженно. — Он так и не украл его. Макс положила руку ему на плечо. Он не стал ее скидывать. — И в прошлом году в сентябре, — говорил Нейтан, — когда я только начал учиться в Блэквелле, я как-то сидел в своей комнате и смотрел на чертов тотем. Я был так взбешен. Я был так рассержен. Я ненавидел его. Я хотел… я хотел, чтобы он исчез. — Потому что он напоминал тебе о нем, — поняла Макс. — И вот примерно после полуночи или во сколько-то там я вышел во двор, с собой я не взял ничего типа лопаты, чем, блядь, можно было бы выкопать чертов тотем, и примерно пять минут я пинал его, прежде чем начал пытаться поднять его из земли. — Похоже, ты был очень зол. — А еще я был бухим в говнище. Макс хотела рассмеяться. Она не знала почему. В истории не было ничего веселого, она была пропитана болью. Но она была настолько в духе Нейтана, что Макс не смогла сдержать улыбки. — Короче говоря, я едва смог с места сдвинуть эту штуку. Боже, когда из кабинета вышел Уэллс и увидел меня, у него буквально из ушей пар повалил. Я не знаю, что его разозлило больше: пьяный я или Тобанга. А я не мог думать ни о чем другом кроме как о брате. Как он ржет до усрачки. Как он говорит, что был прав, что я не смог этого сделать. И, блядь, я… — он замолчал; его губы шевелись, но изо рта не выходило ни звука. — Я скучал по нему. Рука Макс все еще лежала на его плече. Она скользнула вниз и неловко сжала его локоть. Тогда Нейтан взял ее руку, их пальцы переплелись. Его ладонь была липкой из-за жары. — Что бы, блядь, он сказал, — тихо говорил он, смотря на их сцепленные руки, — если бы знал, что я здесь. Что я натворил. — Не изводи себя, — сказала Макс. — Не надо думать об этом. — Мне здесь ничего больше не остается делать, кроме как думать. Обо всем, что я наделал, обо всех, кому я причинил боль. — Он взглянул на нее, хмурясь. — О том, какого хера ты все еще хочешь приходить сюда. Почему ты хочешь мне помочь. Его большой палец скользнул по ее костяшкам. У него была грубая кожа в мозолях, ногти были искусаны. — Мне обязательно нужна причина? — У всех есть причины, — резко сказал Нейтан. Он повернул голову, и Макс вдруг осознала, насколько они были в этот момент близко друг к другу. — Меня все используют. Я все пытаюсь понять, чего от меня хочешь ты. В его глазах плескалась юность, открытость. Если бы у них были руки, подумала она, они бы тянулись к ней. И в этот момент Макс поняла, что она бы тоже потянулась им навстречу. И она совершенно не знала, как ему ответить словами. Следующее, что она сделала, было лучшим из того, что пришло ей в голову, в этом было столько смысла, это было логичным, разумным и верным решением. Она сократила между ними и без того короткое расстояние и поцеловала его. Нейтан тотчас застыл. Но Макс уже сделала это, и она не могла остановиться. Она слишком далеко зашла, чтобы отпрянуть назад. Ее рука обвилась вокруг его плеча. Казалось, что все реальности слились в одну настолько бурную, что Макс в ней почти тонула. Когда она отстранилась, всего на чуть-чуть, Нейтан смотрел на нее с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. И она знала, что она все испортила. Стыд накрыл ее с головой. Она не думала, что это возможно, но ее лицо покраснело еще сильней. — Блин, — сказала она не своим дрожащим голосом. — Я… эм, я… Он встал, его лицо было красным, глаза все еще размером с блюдца, и она захотела ударить саму себя. Она открыла рот, чтобы на выдохе пролепетать полуистерическое извинение. В животе все шло ходуном, ее губы все еще чувствовали удивительную мягкость его… Но он не побежал в противоположном направлении. Он потянул ее за собой, их пальцы все еще были переплетены, вокруг скамейки и вверх по покрытому травой некрутому склону холма в беседку между стенами больницы. Макс слышала, как она что-то говорила, но не думала, что это были слова. У нее сбилось дыхание, когда Нейтан повернулся, прижал ее к стене, чтобы они были скрыты от глаз благодаря ряду деревьев, и поцеловал ее. Пылко. Он запустил руку в ее волосы, сильно, но не больно, сжав их. Как надо. Казалось, что все к этому и шло. Это произошло не так, как она это себе представляла, не так, как она ожидала. Они, запыхавшись, отстранились только, чтобы обратно броситься друг к другу. — Макс? Хохотунчик? Черт. Макс отскочила, будто ее ударили током; ее охватила паника. Нелл была где-то рядом. Она взглянула на Нейтана с широко открытыми глазами, но он не двинулся с места. Немного покачивался. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Они продолжали держаться за руки. Макс выглянула из-за угла и увидела Нелл, идущую по покрытой гравием дорожке и прикрывшей рукой глаза от солнца. Макс потащила Нейтана за руку за собой и побежала как сумасшедшая к скамейке, около которой они казались как раз, когда Нелл подошла достаточно близко, чтобы разглядеть ее. — Привет! — Это прозвучало излишне высоко и громко, что Макс всерьез задумалась, чтобы убежать прочь. Нелл выгнула бровь. — И вам привет. — А мы тут, эм, — Макс схватила сумку, которую оставила на скамейке, и повесила ее быстро на плечо, — гуляли. Смотрели на цветочки. Нелл не стала спрашивать, где они были. «Пора валить, Макс, — подумала она. — Для детектива твои отговорки никуда не годятся». — Ясненько, — слишком медленно произнесла Нелл. Она уставилась на Нейтана, который совсем не помогал Макс, находясь в ступоре и сохраняя молчание. Макс выдавила из себя улыбку, которая должна была быть легкой, но получилась полусумасшедшей. Нелл странно усмехнулась. — Ясненько, — повторила она. — Послушайте, я не собираюсь усложнять и без того неловкую ситуацию и просто представлю, что вы тут всего лишь прятались от солнца на скамеечке, болтали, и между вами все было мило и невинно. — Похоже, она сдерживалась, чтобы не рассмеяться. — Верно, Макс? — Эм. — Класс. Рада, что ты согласна. — Она постучала по часам на своей руке. — Время вышло. Я, эм, думаю, вы уже попрощались друг с другом. Лицо Макс по цвету напоминало большой спелый томат, когда она пробежала мимо Нелл, плохо изображая из себя спокойного человека. Она даже не стала прощаться с Нейтаном, который, ей казалось, так и остался стоять на этом месте в саду до ночи с остекленелым взглядом. Нелл не переставала ухмыляться, пока они шли до палаты, она лениво подняла руку, чтоб помахать, но Макс уже выбежала за дверь. *** Не успела она забраться в автобус, как у нее зазвонил телефон. Пот с нее лился градом. Она решила, что это как-то связано с резким выбросом адреналина. Уоррен мог знать как это объяснить, должно же быть какое-то биологически-научное объяснение, но она ни за что не осмелиться попросить Уоррена расшифровать, что мог означать всплеск эмоций, вызванный поцелуями с Нейтаном Прескоттом, потому что, Господи… В автобусе кроме нее, водителя и переписывающейся женщины со спящим ребенком никого не было, так что она решила ответить на звонок сразу. Она поднесла телефон к уху, не посмотрев имени. — Да? — сказала она, затаив дыхание. — Привет, Макс, это Кармин. — Молчание. — Ты в порядке? Ты на пробежке что ли? — Что? Ох, нет, просто… эм, жарко. — И не говори. Ненавижу этот дресс-код. Адвокатам надо разрешить ходить в шортах, если они захотят. — Ага. Ха-ха. Верно. — Итак, я позвонила тебе не для того, чтобы говорить о Сахаре за окном, — продолжила Кармин и понизила голос до шепота. — Где ты сейчас? — Я… я в автобусе. — Можешь ли ты доехать на этом автобусе до моего офиса? — Конечно. А что такое? Кармин вздохнула. — Это насчет записей телефонных разговоров. — Телефонные разговоры? — У Макс в голове образовалась пустота. Она была липкой и тягучей как клей. — Между Бэрри и Дином. Дин позвонил ему тогда в ту ночь, когда скончался от передозировки. — А, да, точно. И что там? — Приезжай ко мне в офис. Сама все увидишь. — Подождите, Кармин! — Макс сжала телефон так, будто пыталась вцепиться в руку Кармин, чтобы она никуда не ушла. — Что там? Вы что-то нашли? — Да. И ты точно захочешь это услышать.