The Sense Of Me

Макс ворочалась без сна до рассвета. Вместо кровати она лежала на диване и смотрела, как быстро впервые свет, проникающий сквозь щель в жалюзи, менялся с ночного насыщенного темно-синего на бледно-розовый на рассвете. Горизонт озарился новым обещанием, и по центру вдалеке возвышался маяк прямой линией. Долго и тщательно вглядываясь в эту линию, ее охватило странное чувство. Причиной его возникновения Макс считала их ночную находку. Значение этой находки. Ей так хотелось спать, что у нее болели глаза, но она боролась с этим желанием, мечтая бодрствовать как можно дольше. При таком свете, в этой тишине она чувствовала себя в безопасности. Ей казалось, будто она парила посреди вселенной. Но Макс не могла вечно откладывать сон. Как бы ни привык ее мозг к состоянию бессонницы, когда сновидения к ней наконец пришли, она не смогла сопротивляться. Когда солнце окончательно взошло, ее глаза сами закрылись. Когда она проснулась, разбитой и сонной, было без десяти восемь. Во рту чувствовался сухой неприятный привкус, волосы напоминали птичье гнездо. Родители должны были заехать за ней через десять минут. Вскочив на ноги, Макс с неким ужасом поняла, что она вся была в уже засохшей грязи, а пижама практически окаменела. Грязь была везде: на коже, на кончиках волос, глубоко под ногтями. Взгляд на себя в зеркале заставил ее вздрогнуть. Сердце застучало быстрей, она схватила принадлежности для душа и побежала к душевым. Свободна была только одна, и Макс ринулась к ней, случайно толкнув рядом стоящую Алиссу. — Прости! — прокричала она, заняв душевую. — У меня ЧП! — Какого черта ты вся в грязи? Включив горячую воду, Макс выдавила из себя неловкий смех. — Это долгая история. Я… — Знаешь, лучше я останусь в неведении, — весело сказала Алисса, бросив свои принадлежности на стойку. Макс яростно мыла голову и соскребала грязь с кожи до покраснения. Выключив воду и обмотав себя полотенцем вместо того, чтобы надевать грязную пижаму, она, окруженная паром, вышла из кабинки. Алисса стояла, облокотившись об раковину, с сонным выражением лица. — Ты точно в порядке, Макс? Ты будто… под кайфом. — Я точно не под кайфом. Я бы все тебе рассказала, но мои родители будут здесь через шестьдесят секунд. — Значит, я ничего не узнаю. — Ну уж нет, — сказала Макс, открывая дверь. Она тяжело дышала. — Сегодня все узнают правду. Вернувшись в комнату, она надела черное платье, превратившееся из похоронного в судебное, включила фен на полную мощность и принялась с помощью расчески избавляться от узлов в волосах. Когда раздался стук в дверь, Макс уже выглядела и чувствовала себя заметно лучше. Но от взгляда, в котором хранился удар от воспоминаний прошедшей ночи, нельзя было так быстро избавиться. Макс не удивится, если ее мама заметит, какие красные и усталые ее глаза. И она, конечно, заметила. — Макс, — мама пристально смотрела на нее с той секунды, как открылась дверь, — милая. Ты вся красная. — Я недавно проснулась, — тут же ответила она. — И только приняла душ. Мы готовы? — Так торопишься в суд? — Отец вопросительно поднял брови. — Нет, просто… Макс замолчала. Ее кости как-то тряслись, заставляя ее идти вперед. Идти в суд, чтобы все закончить. — Не вижу смысла откладывать неизбежное. Она проскользнула в коридор, и ее родители, ошеломленные, последовали за ней. Отец громко забренчал ключами над ее ухом. — Хочешь сесть за руль? — Конечно, — ответила Макс. Когда она обернулась к нему, на его лице красовалась странная улыбка. — Что? — нахмурилась Макс. Он ничего не ответил. Но Макс поняла причину, как только они оказались на парковке. Родители молча подошли к незнакомой блестящей машине. Макс наблюдала за ними, складка между ее бровей стала глубже. — Это не наша машина, — сказала она. — У вас уже начались старческие проблемы с памятью? — Нет, — уклончиво ответил папа. Макс посмотрела на них. — Где… наша машина? — Стоит около отеля, — сказала мама. Отец остановился около места водителя незнакомой машины. Он вытянул ладонь вперед, на которой в лучах утреннего света блестели ключи. — Ну? — Он улыбнулся. Глаза Макс были готовы выскочить из орбит. — Вы шутите? — тихо спросила она. — Купили ее вчера, — сказал отец, дергая себя за бороду, как он обычно делал, когда волновался. — Думаю, малышка, ты заслужила подарок на выпускной. Макс резко замотала головой, считая, что это все видение, вызванное лихорадкой. Машина была красивого цвета сияющего синего моря. Это был OpelCorsa. Ее взор затуманился, она могла видеть только блеск автомобиля. — Не может быть, — она резко попятилась. — Вы не обязаны… Я не… — Ты вечно ничего не просишь, — сказала мама, обнимая ее за трясущиеся плечи. — Ты весь этот ужасный, отвратительный год была такой сильной, такой отважной. И вот ты уже почти выпускница. Ты стала ответственной и независимой, за это мы так гордимся тобой. Ты заслужила ее. — Но… — Эй, если ты не хочешь ее… — Отец снова потряс ключами, дразня ее. Губы Макс расплылись в широкой улыбке. Она засмеялась, на ее глазах выступили слезы. — Спасибо, — выдохнула она. — Большое спасибо. Макс крепко обняла их обоих, вдыхая их знакомый запах безопасности. Она была поражена этим потоком тепла. Она на миг вспомнила, что могла все потерять в прошлом году, но родители бы все равно остались на ее стороне. Она покрепче вцепилась в папину рубашку и в мамино плечо, прежде чем отпустить их, широко улыбаясь. Прежде, чем сесть в машину, Макс достала телефон и сфотографировала ее Уоррену. Ответ, переполненный смайликами и восклицательными знаками, пришел практически сразу же. БЛИН, МАКС!!! Полный форсаж! Классные колеса! Поздравляю! Кст, МЫ С ТОБОЙ ДОЛЖНЫ НАКРУТИТЬ 500+ КРУГОВ НА ЭТОЙ КРАСАВИЦЕ Она усмехнулась, набирая ответ. Заметано :) *** Вокруг суда было все так же многолюдно как и вчера, если не хуже. Макс практически бегом взбиралась вверх по ступенькам, опустив голову. Волосы, упавшие на лицо, служили барьером, защищающим ее от кричащих, толкающихся репортеров. В здании царила такая же безумная суета. Она пробиралась мимо людей в костюмах, стараясь не наступить никому на ногу. Взяв чай для Кейт, Макс шла следом за родителями, пока не заметила подругу. Кейт сидела, сгорбившись, на скамейке возле двери в зал суда. Но в ней была решимость, которая, Макс была уверена, никуда не денется. — Доброе утро, Кейт, — Макс протянула ей чай, изо всех сил стараясь звучать бодро. — Доброе, — в голосе Кейт слышалось облегчение от вида знакомого лица. Она с благодарностью взяла стакан с чаем двумя руками, положив его себе на колено. Кейт взглянула за плечо Макс, скромно улыбнулась ее родителям и встала, чтобы пожать им руки. — Здравствуйте. — Кейт. — Мама Макс тут же заключила Кейт в крепкие объятия. — Как я рада с тобой познакомиться. Мы столько всего слышали про тебя. — Не сомневаюсь, — беззлобно сказала Кейт. — Вы должны всерьез гордиться Макс. Она всегда была для меня хорошим другом. — Мы гордимся, — сказал отец. Он взъерошил Макс волосы, будто ей было шесть лет. От возмущения на лице Макс Кейт прикрыла рот ладошкой, чтобы не рассмеяться. — Мы пойдем в зал, — сказала мама. — Макс, ты будешь сидеть со своими друзьями? — Вы не против? — Конечно нет. Тогда увидимся позже. — Она улыбнулась Кейт, тепло прощаясь. — Удачи. Все будет хорошо. Макс присела рядом с Кейт с намерением собраться с мыслями до того, как она зайдет в зал. Ей очень хотелось остаться наедине с Кейт. Вчерашний день научил ее тому, что ожидание — это та еще пытка. — У тебя очень милые родители, — сказала Кейт. — Они действительно повели себя достойно, несмотря на происходящее. — Макс оглянулась по сторонам. — А… твоя семья здесь? — Да. Но только мама с папой. Я… не хотела, чтобы мои сестры находились здесь. Они хотели прийти, но… — Ясно. Кейт какое-то время молчала, потом повернулась к Макс лицом. — Знаешь, я получила смс от Уоррена этим утром, — сказала она уже тихо и с трепетом. — Он сказал… что Нейтан сбежал из больницы прошлой ночью, и вы нашли нечто важное. Это правда? Макс медленно кивнула, наблюдая, как на лице Кейт появляется удивление. — Что вы нашли? — тут же спросила Кейт. — Это может нам помочь? Макс оглянулась через оба плеча. Окружающие, похоже, были заняты своими делами. Вокруг было достаточно шумно, так что не было необходимости переходить на шепот. — Дин кое-что оставил. Я так и не поняла, хотел ли он, чтобы кто-то это нашел, или спрятал только для себя, но это неважно. Важно то, что оно теперь у нас в руках. И оно все изменит. — Уоррен так же туманно все объяснил, — отметила Кейт, но ее глаза загорелись, а в уголках губ проявлялась улыбка. — Что это конкретно? — Дин не специально поставлял Джефферсону наркотики. Шон врал ему, убедил, что Дин якобы обеспечивает материалом медицинские исследования для бизнеса. Когда Дин узнал правду, он обыскал весь офис своего отца и нашел все, что можно, по Проявочной. И загрузил все эти данные на флэшку. Кейт смотрела на нее с открытым ртом. — Ты, наверное, шутишь… — Вовсе нет. Клянусь. — Так м-мы… мы действительно… — Схватили его, — закончила за нее Макс, позволяя себе улыбнуться. — За яйца. Кейт схватила ее за руки и сжала их. Черты ее лица просто светились от радости, которую, казалось, невозможно испытывать. — Мы схватили его! — с восторгом повторила она. — Мы схватили его! — Она резко выдохнула, прижавшись затылком к прохладной стене. — Теперь… я не так сильно волнуюсь за свою дачу показаний. — Расскажи им все, — уверенно сказала Макс. Кейт закусила губу. — Нейтан… — Все, — настаивала Макс. — Не давай ему поблажек. — Хорошо. — Кейт резко кивнула. — Хорошо. Макс несильно обняла ее за плечи. В коридоре все потихоньку расходились, толпа направилась в зал суда. Взгляды в ее сторону говорили, что время пришло. — Как же я жду, когда все это закончится, — призналась Кейт. — Я тоже. Но мы почти дошли до конца. Макс поднялась, и Кейт тоже встала. Они крепко обнялись, и Макс постаралась передать через кожу Кейт невидимую силу. Но не имело значения, сработает этот трюк или нет. У Кейт было достаточно сил, чтобы со всем справиться. Макс отстранилась, улыбаясь. — Задай им там жару. *** Утренний нестабильный ветер еще усилился, и Макс могла услышать его рев, находясь в зале суда. Деревья, что были видны из длинных узких окон, резко наклонялись из стороны в сторону. Их листья шелестели от ветра, будто пытались его прогнать и обрести наконец покой. Макс села между Уорреном и Викторией. Она никак не могла перестать ерзать не только из-за волнения, но и жгучего чувства предвкушения, от которого ей было сложно сконцентрироваться. Она жадно всматривалась в каждый элемент помещения, желая закрепить в памяти этот день навсегда. Она вдыхала запах дерева полированной мебели, вонь воска от пола и вечный аромат кофейных зерен, одеколона, недавно поглаженного дорогого костюма. Макс повернула голову и взглянула на Викторию, которая сидела скрестив руки на груди и обеспокоенно осматривалась по сторонам. За прошлый год Виктория запомнилась ей как человек, не показывающий эмоций. Она прятала их за вечной хмуростью и едкими оскорблениями. Теперь она показывала свою неуверенность более открыто, отчего на ее лице застыли широко раскрытые глаза и уязвимость. Виктория больше не боялась чувств тревоги или страха. Она не отводила взгляда от пока еще пустого стола, за которым скоро будет сидеть Нейтан, и Макс точно знала, какие мысли сидели в ее голове. Макс задела ее локтем, и Виктория вздрогнула, будто очнулась от сна. -Уоррен рассказал тебе о… — Макс сама себя остановила. Не было необходимости произносить эти слова вслух, когда они и так вскоре раздадутся в этом зале. Виктория кивнула. — Я знала, что Дин никогда не опустится до того, чтобы работать с таким типом как Джефферсон, — слабо произнесла она. — Макс, то, что вы нашли, это очень серьезно. — Она перевела взгляд на Макс, в ее глазах застыло беспокойство. — Но хватит ли этого? — Должно хватить, — ответила Макс. — Это все, что у нас есть. Я правда думаю, что лучше улики мы найти не смогли бы. — Я говорю не про мистера Прескотта. Макс встретилась с ней взглядом. — Ты про Нейтана? — Поможет ли ему эта флэшка? — Может быть да, — призналась Макс. — Ага. — А может быть и нет. Виктория медленно кивнула. — Я знаю. Готовлю себя к этому. — Она вздохнула. — Какая же это все херня. Все, что произошло. Не будь я такой тупой, то увидела, что представлял из себя Джефферсон с самого начала. Если бы я была рядом с Нейтаном, я бы смогла… Я бы смогла… Макс аккуратно дотронулась до ее запястья. Сначала Виктория застыла от этого прикосновения, что Макс даже задержала дыхание. Физический контакт с Викторией был настолько ей непривычен, что она бы не удивилась, если бы та шлепнула ее по руке. Но она этого не сделала. Виктория наконец расслабилась, ее плечи чуть поникли, привычная прямая осанка пропала. — Ты ничего не могла сделать, — сказала Макс, вздохнув. — Поверь мне. — Как же я жду минуты, когда я уберусь прочь из этого города, — пробормотала Виктория. Макс, улыбаясь, медленно убрала руку. — Тебя, наверное, увезет большой самолет в Лос-Анджелес или Нью-Йорк сразу после экзаменов? — Вообще-то в Париж. — В Париж? Виктория отвела взгляд, неожиданно притихнув. — Да. Меня там приняли в колледж. По программе фотографии и изобразительного искусства. — Она пожала плечами. — Я узнала об этом вчера. Макс резко развернулась к ней всем корпусом. — Серьезно? Охренеть! — Боже, не умри только тут от аневризмы. — Виктория! Это же классно! Поздравляю! По какой-то причине Виктории стало неловко от восторга Макс. Она снова пожала плечами. — Да ладно. Раз мои родители всерьез разрешили мне стать частью их дела «ChaseSpace», то и мне стоит всерьез заняться фотографией. В этом… в этом нет ничего особенного. — Ты шутишь? Да это очень даже особенно! — Глаза Макс расширились. — Не могу придумать человека, кто бы заслужил этого больше, чем ты. У тебя все обязательно получится. Виктория ничего не ответила, она просто смотрела вперед со странным выражением на лице. — Разве ты… не рада? — удивилась Макс, ее улыбка превратилась в недоумение. — Разве ты не мечтала заниматься фотографией? — Я рада, и я мечтала, — с раздражением в голосе сказала Виктория. — Просто… — Что? — Неважно. Боже. — Нет, расскажи. Виктория грозно на нее посмотрела, потом снова отвела взгляд, скрестив руки на груди. — Когда я отправляла заявление на поступление пару месяцев назад, я не понимала, насколько… насколько далеко находится Париж. Отсюда. Короче, забей. — Тебе будет не хватать Аркадии? — Господи, нет. Но… — Но?.. Виктория резко сжала губы и покраснела. И Макс все поняла. Виктория взглянула на нее, нахмурившись еще сильней. — Чему ты это улыбаешься? — Тебе будет не хватать нас, — усмехнулась Макс. — Ты это хочешь сказать, да? — Нет, — резко возразила Виктория, но ее лицо выдавало ее сполна. — А по-моему, да! — Я тебя умоляю, не льсти себе. — Виктория провела рукой по волосам. — Но вообще… Может, я просто привыкла все время видеть твою тупую рожу. Переезд в другую страну, начинать все сначала. Будет… странно не видеть тебя каждый день. Вот и все. Уоррен резко склонился к ним. На его лице появилось игривое выражение. — О Боже, я сейчас расплачусь. Виктория принялась отмахиваться от него как от назойливой мухи, и он вернулся на свое место, смеясь. — Мы останемся на связи, — искренне сказала Макс. — Будем переписываться, общаться по Скайпу. Может даже я накоплю денег, чтобы приехать в гости. Я слышала, что в Париже очень красиво. В этот момент она подумала о Хлое, и острая боль пронзила ее грудь. — Ты серьезно хочешь остаться на связи? — недоверчиво спросила Виктория. — Почему бы и нет? Виктория неловко поерзала. — Я относилась к тебе как к куску говна, когда ты только перевелась. Я была, скажем так, настоящей сукой. — Это в прошлом, — произнесла Макс. — Серьезно. — Но мы даже… не друзья. — Разве? Тогда тебе, наверное, стоит изменить свое определение слова «друзья», — ответила на это Макс. — Я не Кортни и не Тейлор. Я не собираюсь бегать за тобой. Дружба… Настоящая дружба — это когда ты получаешь столько же, сколько даешь. Когда вы поддерживаете друг друга. Доверяете друг другу. Именно этим мы и занимались последние несколько месяцев. — Макс толкнула ее локтем, и Виктория не отшатнулась и не застыла от этого жеста. Губы Виктории задрожали, будто она пыталась не улыбнуться. — Да ладно, — хмыкнула она. — Думаю, мне понравилось зависать с вами, ботаники, в этом году. Уоррен наигранно всхлипнул, делая вид, что он стирает слезы с глаз. Макс громко рассмеялась.Через секунду не сдержалась Виктория, закатив глаза. — Уж по тебе я точно не буду скучать, Грэм, — усмехнулась она. — Врешь, — с легкостью возразил Уоррен. — Не притворяйся, что в следующем семестре у тебя появится в жизни «дыра» размером с Уоррен-кулак. Виктория остроумно заметила, что «Уоррен-кулак» рифмуется с «Уоррен-мудак», и они снова засмеялись. Они будто не находились в зале суда, будто не стояли на краю чего-то грандиозного. Но они резко замолчали, стоило появиться Кармин, за которой семенил Нейтан. Это весьма настойчиво напомнило им о важности этого момента. Сегодня на Нейтане висел красный галстук, который резко контрастировал с белоснежной рубашкой. Его отмыли, от вчерашней грязи, листьев и потрясения не осталось и следа. Его волосы были уложены как обычно, только одна прядь как всегда выбилась. Он был таким же бледным как и вчера, пусть и не так заметно. Макс видела, как он глубоко дышал. Нейтан поймал ее взгляд и кивнул раз, чуть улыбнувшись. Макс улыбнулась в ответ, и это, кажется, придало ему новых сил. Осталось несколько минут до того, как войдет судья, когда Макс кое-что заметила. Кое-что… важное. Она сильно задела Уоррена локтем. — Где, блин, Шон? Его здесь не было. Как и Скарлетт. Два пустых места в первом ряду бросались в глаза как большая зияющая рана. — Черт, — зашипел Уоррен. — Эм, не беспокойся. Уверен, что они придут. Они же должны прийти, да? Макс взглянула на окно. Пошел дождь, и крупные капли покрыли собой стекло. Сверху гремело небо, затянутое черными тучами. Они застряли в пробке? Они вообще выезжали из дома сегодня? — Что если они не придут? — Макс побледнела. Пот начал выступать на ее коже, горячая дрожь пробежала по спине. — Что если?.. — Они не могут не прийти, — пробормотал Уоррен, успокаивая скорей себя. — Они должны прийти всего лишь в этот блядский день. Остальные слушатели подскакивали со своих мест, под ними заскрипел пол. Вошла судья. Суд начался, но Шона нигде не было. Кармин посмотрела по сторонам и заметила пустые места. Она встретилась взглядом с Макс. В животе у Макс все скрутило. Потому что Кармин выглядела напуганной. *** — Где же он? — уже, наверное, в сотый раз прошипела Макс с того момента, как судья приступила к процессу. — Обычно я сохраняю оптимизм, но это плохо, — пробормотал в ответ Уоррен. Его глаза были широко распахнуты от ужаса. — Что нам делать? Что предпримет Кармин? — Он должен давать показания следующим после Кейт, — сказала Макс. — Он не должен это пропустить. Верно ведь? Дождь и ветер разогнались уже не на шутку, и иногда было тяжело расслышать судью. Макс знала наверняка, что стены этого здания крепкие. Она подумала, что если кому-нибудь придет в голову открыть окно, то полкомнаты сдует моментально. Макс внимательно смотрела на Кармин. Она достаточно хорошо ее знала, чтобы понять, когда Кармин чувствовала себя не в своей тарелке. Сейчас слово было предоставлено Фитцу, и он кратко пересказывал вчерашние события, пока Кармин сидела с прямой спиной за столом, изящно скрестив ноги. Но она была слишком напряженной, слишком собранной. Она определенно старалась сохранять спокойствие изо всех сил. Нейтан заметил отсутствие своего отца в зале примерно в то же время, что и Макс. С этого момента он так сильно и часто тер себе шею, что кожа от раздражения сильно покраснела. Он еще и взмок. Он снял пиджак и повесил его на спинку стула. Рубашка так прилипла к телу, что стало видно майку под ней. Волосы растрепались, завились на затылке. Не так должен был пойти наперекосяк их план. Они потратили столько времени и усилий, чтобы убедиться, что у них достаточно информации, чтобы раздавить Шона как жука, но им никому и в голову не приходило, что он может просто не прийти в суд. Сердце Макс неравномерно билось в груди. Каждая клеточка ее тела напряглась от страха и недоумения. Прошло пять минут. Потом еще десять. Кармин произносила свою речь перед судом и каждую секунду с беспокойством поглядывала на пустые места. Пятнадцать минут. Двадцать. — Кейт Марш, — произнес Фитц, — вызывается в качестве свидетеля. — Нет, — прошипела Макс. — Не сейчас. Он еще не пришел. — Кармин не может это больше откладывать, они могут что-нибудь надумать, — напряженно сказала Виктория. — Блять. Шаги Кейт почти нельзя было расслышать из-за ветра и дождя. Она быстро подошла к месту свидетеля, сцепив руки в замок перед собой. Нейтан немного поднял голову, когда она прошла мимо него. Его руки сильно затряслись. Дав клятву, Кейт села. Макс наблюдала за лицом Кейт, когда та заметила пустующие места Прескоттов. Макс видела, как открылся ее рот, глаза быстро закрылись и открылись несколько раз, будто Кейт пыталась прогнать воображаемый туман. — Мисс Марш, — сказал Фитц. — Вы действительно являетесь студенткой академии Блэквелл? — Да, это правда, — тихо ответила Кейт. — Это правда, что с вами случился инцидент четвертого октября в прошлом году? — Д-да, — ответила Кейт. — Пожалуйста, мисс Марш, расскажите, что с вами произошло четвертого октября? — М-мне… — заговорила Кейт, но быстро замолкла. Макс почти слышала, как она с трудом сглотнула. — Нейтан Прескотт подмешал мне наркотики на вечеринке «Циклона». Зал суда в этот момент заполнился шепотом. От этого Кейт напряглась, и Макс боролась с желанием подбежать к свидетельскому месту и встать перед ней, закрыв от любопытных глаз. — Пожалуйста, расскажите подробней, мисс Марш, — сказал Фитц, которому хотя бы хватило такта сказать это тихо. — Меня внесли в список приглашенных на вечеринку клуба «Циклон». Меня… Меня никогда раньше не приглашали, я не собиралась идти. Но я убедила себя, что там будет весело. — Она снова замолчала. — Я сделала лишь глоток красного вина, а оставшееся время я пила воду. Только воду… — Вы часто выпиваете, мисс Марш? — перебил ее Фитц. — Нет, — ответила Кейт. — Только вино в церкви. — Продолжайте. Она искала взглядом Макс, будто искала что-то знакомое, за что можно зацепиться. Макс улыбнулась ей настолько уверенно, насколько сама была способна. — Я помню, как разговаривала с Нейтаном. Он был… Он был милым. Он привел меня в VIP-зону и… и дал мне попить. Я помню, он дал мне стакан воды. Нейтан опустил голову. Но когда Кейт взглянула на него, он смело встретил ее взгляд. Он не пытался отвернуться или проигнорировать его. — Что было дальше? — спросил Фитц, дергая свой галстук. Щеки Кейт загорелись. — Мне вдруг стало нехорошо. Голова закружилась. Я помню, как комната… крутилась. Я помню, что вокруг меня были люди. По-моему, я танцевала, но… я это плохо помню. И… потом я захотела спать. Нейтан вывел меня на улицу, к своей машине. Он сказал, что отвезет меня в больницу. Джойс медленно качала головой, ее лицо стало серого оттенка. — Что дальше? — Я… Я не могу вспомнить. Я очнулась в комнате, там было очень светло. Я слышала голос Нейтана и чей-то еще. Но я не помню, что там было. — Ее голос немного задрожал. — Я проснулась на следующий день около своей комнаты. А потом… видео… — Видео, о котором идет речь, — сказал Фитц присяжным, — это то видео, которое есть в материалах дела. На нем видно, что мисс Марш находилась в нетрезвом состоянии, под действием неизвестного вещества. Нейтана Прескотта также видно на нем. Присяжные стали перешептываться между собой, листая файлами в папках. Фитц повернулся обратно к Кейт. — Вы уверены, что вам что-то подмешали в воду в ту ночь, мисс Марш? — Да, — твердо сказала Кейт. — Кто это сделал? — Нейтан Прескотт. Фитц кивнул. — Больше нет вопросов, ваша честь. Думаю, показания мисс Марш показывают суду, что Нейтан Прескотт особо опасный и расчетливый человек. Кармин встала со своего места. Макс пыталась поймать ее взгляд, но та медленно подошла к сидящей Кейт, сложив руки за спиной. Она взглянула еще раз на пустые места, и Макс готова была поклясться, что увидела, как на лбу Кармин блеснула капля пота. Внутренности Макс медленно опускались, как камни падают на дно океана. — Мисс Марш, — произнесла Кармин, растягивая каждый слог. — Можете описать поведение мистера Прескотта на этой вечеринке? — Я… Я особо не помню… — Я понимаю. Но в начале вы сказали, что он был к вам добр. — Да, но… — Кейт задумалась на секунду. — Он был… каким-то отрешенным… — Вы не думали, что Нейтан Прескотт находился под чужим влиянием в ту ночь? — Да, но… - повторила Кейт, — в этом было что-то большее. Он казался отчужденным и запутавшимся. Он немного дрожал, когда разговаривал со мной. Нервничал. Он будто был… напуган, кажется. — Вы сказали «напуган». — Глаза Кармин снова метнулись в сторону мест Шона и Скарлетт, но они по-прежнему пустовали. Она сглотнула. — Мисс Марш, расскажите побольше о комнате, где вы очнулись. — Я мало что помню, — ответила Кейт, — только то, что она была ослепительно белой. Я лежала на полу. — И, мисс Марш, вы… Кармин впервые замолчала. Судья даже взглянула на нее с недоумением. Она тянула время. — Прошу прощения. Мисс Марш, вы… Двери. Макс выпрямилась. Звук открывающихся дверей. Шаги. Шон Прескотт важно вышагивал по проходу, будто он никуда не опаздывал. Как он вообще вошел внутрь? Макс подумала, что дело в его положении. Судья нахмурилась из-за его вторжения, но Шон лениво поднял руку в жесте извинения и отправился к своим местам. Скарлетт как всегда цокала каблучками, ее вид говорил о том, что она ни капельки не заинтересована происходящим. За ней плелся, как заключенный, Гарри. Его волосы были мокрыми от холодного дождя. Глаза Кармин резко встретились с глазами Макс. Самой Макс казалось, что ее глаза сейчас вылетят из орбит. Кармин вдруг изменилась, будто кто-то вставил в нее батарейки. Она повернулась к Кейт, расправив плечи. Ее голос стал громким и высоким, будто намекающий ветру на улице, чтобы он успокоился. Макс знала: началось. Ветер взвыл. — Вы сказали, что помните, что в комнате был еще один голос, — уверено говорила Кармин, — который не принадлежал Нейтану? Кейт заметно расслабилась. — Да, — сказала она. — Я… Фитц вскочил, перебивая ее. — Ваша честь, мы рассматриваем дело мистера Прескотта, а не ищем того, кто еще находился в той комнате. Это никак не связано с этим процессом. Вопросы мисс Сильвы не относятся к нему. Не успела судья ответить, как Кармин развернулась к слушателям. Уоррен схватил Макс за руку и сжал ее. Между ними повис немой вопрос: «Ты готова?» — Напротив, — заявила Кармин, — это имеет непосредственное отношение к этому делу. Комната погрязла в недоуменном бормотании. Судья несколько раз ударила молотком, призывая к тишине. — Мисс Сильва, — сказала она неодобрительно, — я надеюсь, что это к чему-то приведет. — Мисс Марш, — громко сказала Кармин, — как вы думаете, кому мог принадлежать тот голос? Кейт задумалась на мгновенье. Пусть и Кармин стояла к Макс спиной, и поэтому Макс не могла видеть ее лица, она знала, что на нем царит уверенность. Кейт подняла подбородок. — Марку Джефферсону. Судье снова пришлось стучать молотком, так как это имя вызвало волну шепота, ворчания, вздохов. — Мисс Сильва, — возмутилась судья, — к чему вы клоните? Фитц опять вскочил, сжимая свой галстук в кулаке. — Снова нет никакой связи с делом, ваша честь. Ее вопросы… Судья вздохнула. — Сядьте, мистер Фицджеральд. — Эм, хорошо, мадам. Кармин пристально смотрела на судью, и в результате такого их невербального общения, судья откинулась назад, отпустив молоток. Она хмурилась, но в целом ее вид был заинтересованным. — Пусть данные покажут, — заявила Кармин, — что смерть Хлои Прайс напрямую связана со скандалом о Проявочной, который разразился в то же время в прошлом году. В зале снова поднялся шепот. Шон наклонил голову. Его жена повернулась к нему, нахмурившись. Ладони Макс сжались в кулаки. — Всем прекрасно известно из показаний мисс Марш и новостей, — продолжила Кармин, — что Мисс Марш была жертвой Марка Джефферсона. Суд также прекрасно знает, что Нейтан Прескотт был частью Проявочной. Он в подробностях рассказал полиции Аркадии Бэй, что его задачей было накачивать девушек наркотиками и отвозить их в бункер Джефферсона. — Суд над Джефферсоном начнется примерно через месяц, — сказал сбитый с толку Фитц. — Он не связан со смертью Хлои Прайс. Если мисс Сильва хочет защищать своего клиента сейчас, то пусть займется этим, но только не в этом зале, ваша честь. Капли дождя резко забарабанили по окнам, отчего все присутствующие вздрогнули. — Если ваша честь разрешит мне показать связь между смертью Хлои Прайс и вовлечением Нейтана в дела Проявочной, то я предоставлю достаточно доказательств, — строго сказала Кармин. — Ваша честь, — взмолился Фитц. Судья склонилась вперед. — Продолжайте, мисс Сильва. Я… заинтригована. — Благодарю вас, мисс Марш, — сказала Кармин. Она развернулась, ее глаза были холоднее льда. — Я вызываю Шона Прескотта в качестве свидетеля. Внутри Макс все мучительно сжалось. Ее сердце бешено забилось, будто допрыгивало до горла, вставая поперек глотки. Пока Макс пыталась вспомнить, как правильно дышать, Кейт уже подошла к ним. Она села рядом с Викторией, все ее лицо было красным, а глаза блестели от слез. Атмосфера в зале суда поменялась. Воздух стал тяжелым. Шон еще никак не среагировал. Он продолжал сидеть, положив руку на спинку сидения, и смотреть на Кармин, как грозный хищник смотрит на свою жертву сквозь высокую траву. — Мистер Прескотт? — громко произнесла судья. — Вы вызваны для дачи показаний. Пожалуйста, пройдите на свидетельское место. Прошло еще пару секунд в невыносимом напряжении, прежде чем отец Нейтана наконец плавно встал со своего места. Нейтан отпрял от него, практически сжавшись, когда он проходил мимо. Кажется, что Шон был уверен в себе. Даже слушатели с других скамей отшатывались от него. Шон Прескотт давал клятву с самодовольной ухмылкой, а блеск в его глазах заставлял Макс занервничать. Кармин терпеливо ждала, пока он займет свое место. — Представьтесь для протокола. Он широко улыбнулся, демонстрируя зубы. — Я более чем уверен, что все прекрасно знают, кто я. Это должно было звучать как шутка, но его слова были пропитаны тошнотворным высокомерием. Кармин не изменилась в лице, и ее холодность, похоже, удивила Шона. — Представьтесь для протокола, — жестко повторила она. — Шон Прескотт, — устало произнес он. — Четвертый. — Кем вам приходится Нейтан Прескотт? — Нейтан мой сын. — Он пристально взглянул на Нейтана, по его лицу ничего нельзя было понять. — Мистер Прескотт, какая у вас была первоначальная реакция, когда вы услышали о смерти Хлои Прайс седьмого октября 2013-го года. — Ну, сначала мне стало жутко, конечно. — При этом он улыбнулся, будто рассказывал что-то забавное. — Мне было очень жаль семью девушки. Я подумал, какая это ужасная, отвратительная трагедия. — И что вы подумали, когда узнали, что именно ваш сын застрелил ее? Шон долго не отвечал и лишь холодно смотрел на Кармин. Даже устрашающе. Но та не дрогнула, отражая его же самодовольство в его сторону, что Макс даже почувствовала гордость за нее. — Мы с женой были глубоко потрясены, — наконец ответил он. — Когда узнали, что наш сын лишил жизни ни в чем неповинную девочку. У меня даже нет слов. — Правда? — сказала Кармин и выдержала паузу. — А я бы сказала, что вы совсем не были удивлены произошедшим. Макс просто горела желанием сфотографировать лицо Шона в тот момент, или как-нибудь собрать в бутылку тот снова изменившийся воздух и тягучую тишину. Макс сделала глубокий вдох и задержала дыхание, что у нее заболело в груди. — Прошу прощения? — выговорил Шон. Кармин повернулась к присяжным, скрестив руки на груди. — Вчера я весь день пыталась объяснить, что катализатором поведения Нейтана стало его детство. И как я твердо уверена, и вы не дадите мне соврать, я смогла доказать, что произошедшее — это результат серьезного несоблюдения родительских обязанностей. Нейтан был не в состоянии самостоятельно бороться со своим психическим состоянием. В семье на это не обращали внимания, принижали важность. Это я вижу не только из уже представленных свидетельских показаний. Скажу больше, я, как друг этой семьи, лично не раз видела это, сколько помню Нейтана. Я могу рассказать присяжным много случаев, когда психическому состоянию Нейтана не уделялось должного внимания еще в то время, когда первые симптомы начали проявляться в его подростковом возрасте. Она повернулась обратно к Шону. — Интересно, мистер Прескотт, насколько вы действительно были удивлены, когда узнали, что Нейтан убил другого человека, если вы прекрасно понимали, что рано или поздно это произойдет из-за вашего пренебрежения того факта, что ему была необходима психологическая помощь. Фитц выглядел так, будто собирался встать, но в итоге передумал. Он все бросал взгляды на Джойс и Дэвида, широко распахнув глаза. Его лоб покрыли капельки пота. Они все подумали, что у Кармин похоже какой-то срыв, раз она начала кидаться на собственного свидетеля. Даже судья была озадачена сюрреалистичной сценой, происходящей перед ее глазами. Кармин повернулась к слушателям. — Мистер Прескотт уделял своему сыну мало внимания, пренебрегал им и не обеспечивал положительную обратную связь. Чем старше становился мой клиент, Нейтан Прескотт, тем глубже он падал в яму психической нестабильности. Его никогда не пытались ни поддержать, ни понять. Очевидно, что он отправился за помощью к другим взрослым. Самым последним его наставником стал Марк Джефферсон. — Что ты делаешь, Кармин? — настойчиво спросил Шон, стараясь держать себя в руках. Но его голос дрожал. Макс слышала это. Ее кровь забурлила, пульсируя от адреналина. — Может показаться, будто запутавшийся ученик обратился к доброму великолепному учителю, чьими работами он безгранично восхищался. Но это лишь вершина айсберга. На самом деле Марк Джефферсон приехал в Аркадию Бэй не потому, что Ректор Уэллс предложил ему работу в Академии Блэквелл. Великий Марк Джефферсон несомненно получал гораздо более крупные и более успешные предложения от более известных и более уважаемых учреждений. Так почему же он выбрал Аркадию? — Кармин начала ходить, ее активная жестикуляция сопровождала каждое ее слово. — Марк Джефферсон приехал в Аркадию, потому что так было задумано. Его переезд был частью четко разработанного плана. Его заманили сюда крупной суммой денег и первоклассным оборудованием. И, возможно, самым главным пунктом была скрытая ото всех фотостудия, в которой его Проявочная могла развернуться на всю мощь. Толпа снова загудела, но в этот раз судья не сделала ни единой попытки, чтобы утихомирить ее. Судья следила за ней, широко раскрыв глаза. Лицо Шона начало быстро краснеть. — Кармин, — произнес он. Его голос был на грани. У него больше не было сил сохранять спокойствие. — Нейтан Прескотт не просто так стал участвовать в деятельности Марка Джефферсона. Даже наоборот, ему было приказано помогать ему. Выполнять свою задачу. Вы спросите, почему? — Кармин положила руки на стол, за которым сидел Шон, и склонилась к нему. Ее голос из-за близости к его микрофону создал помехи на весь зал. — Чтобы защитить наследие. Поднялся громкий шепот, кто-то уже не стеснялся громко переговариваться вслух. Комнату окутали шок и непонимание подобно дыму. — Занесите в протокол, — Кармин выпрямилась и отвернулась от быстро краснеющего Шона, — что Шон Прескотт, Четвертый, — последнее слово она произнесла с ноткой сарказма, — создал все условия, чтобы Марк Джефферсон приехал в Аркадию Бэй. Он убедил ректора Уэллса предпринять практически безнадежную попытку предложить работу знаменитому фотографу. Уверена, что ректор Уэллс удивился, когда эта звезда приняла это предложение. Мистер Прескотт построил Джефферсону бункер под их семейным амбаром… — Да, бункер построил я, но я ничего не знал о том, что мой сын предоставил своему учителю к нему доступ, — грубо перебил ее Шон. — Документы лишь показывают, что я заказал его строительство. На его лицо вернулась улыбка. Самодовольная. Уверенная. Но Макс знала, что внутри он кипел от злости. Разве что пар не валил у него из ушей. Кармин повернулась к нему. Она улыбнулась так широко и так ярко, что он даже заморгал. Макс поняла, что это было приятно — видеть Шона Прескотта, пойманного врасплох. — Дело Проявочной началось не в Аркадии Бэй, — продолжила Кармин. — И оно не началось как уникальный проект Джефферсона, целью которого было удовлетворить желания своего извращенного сознания. — Она повернулась к слушателям. — Проявочная — это целая группировка. Она распространилась на целые штаты и страны. В ней много участников. Но главарь у нее только один. — Она выждала паузу. — Шон Прескотт. С рядов раздались крики. Скарлетт Прескотт так резко вскочила со своего места, задев Гарри, что тот чуть не свалился на пол. Ее грудь тяжело вздымалась, лицо все покраснело. Макс не могла понять выражение ее лица, в которое сложились ее холодные черты, но разглядеть в них ужас все равно можно было. Скарлетт развернулась на каблуках, повела за собой по проходу испуганного Гарри, и вышла из зала суда. Люди вертели головами в разные стороны, толкали друг друга локтями, что-то кричали в сторону Шона, но Макс не могла ничего разобрать из-за шума ливня. Шон откинулся на спинку стула. Казалось, что его никак не задел резкий уход его жены, но сильно задели слова, срывающиеся из уст его же адвоката. Он пристально смотрел ей в затылок, его брови сошлись в одну грозную линию. Судья сильно забила молотком. — Тихо! — приказала она. — Мисс Сильва, это серьезные обвинения. — Так и есть, ваша честь. Нейтан уже дрожал всем телом. Он закрывал лицо руками, дергал себя за волосы, тер глаза. Он не хотел смотреть на своего отца, избегал этого. — Не только тяжелое психическое состояние Нейтана Прескотта и его употребление наркотиков стали ключевыми факторами, которые привели к убийству Хлои Прайс, — продолжила Кармин. — Разрешите мне дальше объяснить, что влияние отца на Нейтана тоже стало причиной. — Возмутительно, — выпалил Шон. — Вы серьезно пытаетесь сказать, что… Голос Кармин стал громче, заглушив и перебив Шона, так что никто не услышал окончание его предложения, так что ему осталось плюхнуться обратно на стул, бормоча что-то себе под нос. — Шон Прескотт сколотил огромное состояние благодаря Проявочной. Она помогла ему обрести важные связи, которые не только обеспечили его семье финансовую стабильность, но и увеличили его влияние. Шон Прескотт мечтал о наследии. Он хотел, чтобы Проявочная стала этим наследием. Он манипулировал собственным сыном, делая его зависимым от признания, от отцовской гордости. И делал он это с помощью Проявочной. Он заставил сына страстно желать угодить ему. Он сделал все так, чтобы сын делал все, чтобы заслужить его уважение. — Это полная глупость, — воскликнул Шон. — Нейтан никогда не был заинтересован в, как вы выразились, «наследии». Он, может, и хотел уважения, но точно не хотел его зарабатывать. Кармин хладнокровно посмотрела на него. — Я говорю не про Нейтана. Уоррен схватил Макс за руку. Его ладошка была потной, как и ее. Шон невероятно долго молчал. Его молчание душило, вытягивая воздух из легких Макс и из всего помещения. — Кармин, — заговорил он, и это звучало из его уст как смертельное предупреждение. — Спрашиваю еще раз. Что ты делаешь? — Уважаемый суд и жители Аркадии Бэй, — не остановилась Кармин, ее голос был четким и требовательным. — Вспомните ужасную трагедию, которая случилось с семьей Прескотт пару лет назад. Шепот резко прекратился. Образовалась опасная тишина. Она была хрупкой. Готовой вот-вот разбиться. — Дина Прескотта нашли мертвым от передозировки наркотиками в возрасте семнадцати лет. В его собственной спальне в особняке Прескоттов. Его очень любили в городе. Прилежный ученик Блэквелла, пловец-чемпион, друг многих. — Не произноси его имя. — Шон вскочил, стиснув зубы. — Он никак с этим не связан. — О-о, он еще как был с этим связан, верно? Шон в шоке смотрел на нее. — Кармин. Из кармана своей юбки Кармин достала флэшку и подняла ее вверх. — Перед своей смертью Дин оставил кое-какую интересную информацию о вас, мистер Прескотт. — Нейтан, — зашипел Шон. — Посмотри на меня. Посмотри на меня. Что она делает? Нейтан поднял подбородок. В защите. — То, чего хотел Дин. — Я просмотрела содержимое этой флэшки. Там присутствуют весомые доказательства, весьма неоспоримые, того, что группировка Проявочной находилась под чутким руководством Шона Прескотта. Но, я думаю, что суду достаточно увидеть один видеофайл. В комнату закатили телевизор со всем необходимым оборудованием. Нейтан заплакал, когда на экране появилось усталое лицо Дина. И он снова рассказал свою историю. Шон уставился с ужасом и неверием на экран, на призрака, который, как он считал, он похоронил. Когда видео закончилось, тишина в зале суда оглушала. Нейтан закрыл глаза руками, его локти покоились на столе. Он тихо хныкал. Когда Кармин проходила мимо него, ее рука скользнула по его плечам, успокаивая. — Вы, должно быть, задаетесь вопросом, как это связано со смертью Хлои Прайс, — сказала она. — Сейчас, думаю, это и так понятно. Шон Прескотт пренебрег обоими сыновьями. Он мало думал о них как о людях и только как о трофеях. Под сокрушительным натиском Проявочной он сломал их обоих и довел их до критической точки. Критической точкой Дина стала его смерть от передозировки кетамином. Я прошу суд считать смерть Хлои Прайс критической точкой Нейтана. Именно Шон Прескотт отправил Нейтана идти по скользкой и опасной дорожке, с которой невозможно было свернуть. Она ненадолго замолчала и повернулась к присяжным. — Я прошу вас принять это во внимание. Мой клиент не является ни хладнокровным, ни расчетливым убийцей. Он никогда не хотел застрелить Хлою Прайс. Его психическое состояние было плачевным, он был далек от реальности. И совсем не был похож на этого более адекватного, уравновешенного, полного раскаяния юношу, который сидит сейчас перед вами. Присяжные переглянулись. Кармин вздохнула. — Но он, конечно, не жертва, — добавила она, а Нейтан за ее спиной кивнул, пока по его лицу текли слезы. — Случайно или нет, это уже вам судить, но мой клиент убил юную девушку, у которой еще вся жизнь была впереди. Он полностью признает это и искренне сожалеет. Действия Нейтана Прескотта седьмого октября стали неизбежным результатом многолетнего полного пренебрежения и психической нестабильности. Но в то же время он признает и сам говорил мне несколько раз, что это не оправдывает то, что произошло. Это объясняет, но не оправдывает. В зале поднялся шум. Это было изумленное бормотание. — То, что я сегодня показала вам, знаменует собой завершение нашей защиты, — сказала Кармин. — Итак, если говорить дальше, я прошу вас учесть все, что было сегодня сказано. Не судите моего клиента по черно-белым критериям, мол, он злой, он хладнокровный убийца. Боюсь, что в мире, где мы живем, нет места для чисто черного и чисто белого. Эта вера в черное и белое приведет нас в никуда. Вместо этого я прошу вас проявить сочувствие, сформировать собственное мнение с учетом всех нюансов и с пониманием. Мы и наши действия состоят из многих слоев. Больно признавать наличие серых оттенков, но мы просим учесть их в вашем обсуждении. Кармин сглотнула и повернулась к Джойс и Дэвиду. — Нельзя изменить, исправить или отмотать то, что произошло с Хлоей Прайс. Этот случай обречен навечно остаться печальной и скорбной страницей в истории Аркадии Бэй. Но сегодня вы можете быть уверены, что ее смерть положила конец деятельности самой мерзкой, разрушительной криминальной группировке, что я знала. Несмотря на все эти разговоры о наследии, я уверена, что Хлоя была бы не против, чтобы это стало ее наследием. Она взглянула на Джойс и Дэвида. Они кивнули Кармин, взявшись за руки. Сердце Макс чуть не выскочило из груди. Кармин взглянула на судью. — У защиты все, ваша честь. Кармин села рядом с Нейтаном, положила руку на его дрожащее плечо и сжала его. Это было самое человеческое, что Макс наблюдала с ее стороны. По какой-то причине ей защипало глаза. Макс чувствовала себя выжатой. Макс чувствовала себя потрясенной. Она чувствовала себя так, будто это все было бесконечной гонкой за исчезающей финишной чертой. Но она подошла к концу. Она наконец-то подошла концу. Шон метал грозные взгляды со своего места. — Сильва, что ты, блять, наделала? — Свою работу, — сухо сказала она. — Я сажаю в тюрьму плохих людей, помните? — Это безумие, — залопотал он. — Я не приму эту лживую, необоснованную чушь. Я был… Судья махнула рукой офицерам, что стояли у двери. — Арестуйте этого человека, — приказала она. Шон вскочил, будто собирался убежать, но офицеры добрались до него раньше. На нем щелкнули наручники, и Макс почувствовала, будто что-то встало на свое место. Мир стал восприниматься по-другому. — Мистер Фитцджеральд, — заговорила судья, — хотите что-нибудь добавить в свое заключительное слово? Фитц оглянулся на Джойс и Дэвида. Его выражение лица было даже смешным. Его галстук веревкой болтался на шее, а кожа была красной и мокрой от пота. Джойс и Дэвид замотали головами. — Эм, — Фитц встал, как обычно нервно поправляя свой галстук. Джойс встала и что-то прошептала ему в ухо. Фитц кивнул. — Мы требуем, чтобы присяжные также не забывали про Хлою, когда будут выносить свое решение. Брови судьи поползли вверх, но она ничего не сказала. Уоррен повернулся и заключил Макс в объятья. — Ты сделала это! — воскликнул он. — Черт побери… — Мы сделали это, — на выдохе произнесла Макс. Она не поняла, когда она начала плакать, но ее лицо стало горячим и мокрым от слез, а дыхание — неровным и дрожащим. — О Боже. Я не верю, что мы сделали это. Голос судьи отражался эхом в зале: — Тогда пришло время присяжным приступить к обсуждениям… БУМ. Все повернулись. Макс тоже резко развернулась к источнику оглушающего хлопка. Двери. Забежал еще один офицер, запыхавшийся и весь мокрый от дождя. Выражение его лица заставило Макс всю изнутри похолодеть. Он еще не успел рта открыть, а Макс уже знала, что он собирался сказать. Судья прикрикнула на него с раздражением в голосе: — Сейчас идет вообще-то разбирательство. Чего вы так врываетесь… Офицер открыл рот и из него вырвался крик, от которого волосы на затылке Макс встали дыбом. — УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА, — прокричал он. — Прямо сюда, блять, идет торнадо! Две секунды. Две секунды тишины, застоя, бездействия. А потом, Сумасшедший дом. Люди так резко подскакивали со своих мест, что некоторые ряды опрокинулись, создавая эффект домино. Стали раздаваться крики и слезы. Особенно жуткий порыв ветра разбил все окна. Повсюду летели стекла, рассыпаясь по полу. Макс споткнулась, вдыхая холодный воздух, обжигающий горло. Нет-нет-нет-нет-нет… — Что за хуйня? — завопила Виктория. — Он сказал «торнадо»? — Макс, — звал ее Уоррен. Люди выбегали из зала суда, хрустя стеклом под ногами. Судьи уже нигде не было, как и присяжных. Офицеры тоже бежали прочь, а Шон… Шон будто испарился. Он, должно быть, сбежал, воспользовавшись потасовкой. — Нет! — воскликнула Макс, уклоняясь от плеч и рук, стремившихся ее задеть, пока люди пытались покинуть зал суда. — Где… — Макс! Нам надо уходить! Здесь небезопасно! — Кейт с отчаянием тянула ее за руку. — Но Шон… — Пошли. Они выбрались в коридор, но Макс казалось, что если она перестанет бежать, то она упадет, парализованной. Она бежала по коридору, пока не оказалась на улице. Небо кипело как суп, оно было черным и серым, и предзнаменовало полное разрушение. Макс не видела торнадо, но она чувствовала его в воздухе, чувствовала, как он пощипывает ее кожу. — Почему здесь? — кричал Уоррен, прикрыв лицо от порыва из дождя и ветра. — Предки живут в Аркадии, а не в сранном Портланде! — Я не знаю, — с трудом произнесла Макс, — этого не должно было быть. Мы поймали Шона, мы поймали его… У Макс начало двоиться в глазах. Все резко погрузилось в темноту, а на грани своего сознания Макс почувствовала внезапную режущую боль, от которой мозг раскалывался на части. Она закричала в агонии, схватившись за голову. Она могла разглядеть только маяк. Это был яркий гигантский маяк, стоящий посреди бушующего шторма… И у его основания что-то было… Человек… Девушка… Увидев голубые волосы и услышав воющий ветер, который будто шептал: «Иди сюда, Макс»… — Макс! — Уоррен держал ее за руки, пытаясь заставить ее встать. На его лице выражалось беспокойство. — Ты в порядке? Она с трудом сглотнула, желудок сжался. — У-у меня было… — Очередное видение? — Вроде того. Черт. — Что там было? — Маяк. — Маяк? — По-моему, я должна прийти туда. Уоррен с изумлением смотрел на нее. К ним подошли Виктория и Кейт, чьи лица были красными и мокрыми от проливного дождя. — Макс, твой нос, — взволновано сказала Виктория, — из него идет кровь! — Почему? — прохрипел Уоррен. — Почему ты должна прийти туда? Над ними раздался зловещий раскат грома, и толпа вокруг них завизжала. Люди выбегали из соседних зданий и заполонили улицы. Это все напоминало конец света, и это было слишком знакомо для Макс. — Хлоя, — с трудом выдохнула Макс. — Я видела ее. — Это слишком опасно, — сказал он, сильно замотав головой. — Тебе нельзя туда ехать. Ты попадешь в самый эпицентр. — Не волнуйся, — сказала Макс. — Я пережила одно торнадо, помнишь? Может, я смогу пережить еще одно. — Может? Кейт покачала головой. — Макс, что ты делаешь? — То, что должна, — тут же ответила Макс. — Не беспокойтесь обо мне. Если мне необходимо вернуться туда, если это так, то все будет хорошо. — Мы можем отправиться туда с тобой? — с надеждой в голосе спросил Уоррен. Макс замотала головой. — Мне надо, чтобы вы остались здесь. Найдите моих родителей, скажите им… не знаю. Придумайте что-нибудь. — Но… — Если у меня будут проблемы, я позвоню, — искренне сказала она. Виктория сузила глаза. — Лучше тебе все это будет потом объяснить. — Я знаю. И я объясню. — Она на них всех посмотрела и часто задышала. Она видела Джастина, Дану, Тревора, Алиссу, всех своих друзей, на чьих лицах отражался страх. — Вы должны держаться вместе, — сказала она Уоррену. — Идите куда-нибудь на возвышенность или найдите самое безопасное место. И не выходите, пока я не скажу. Непохоже, что шторм пройдет здесь, но я не хочу испытывать судьбу… Вдруг к ней снова вернулась боль, накрыла ее большой волной. Мир закрутился в циклон, и Макс пришлось схватиться за плечо Кейт, чтобы не упасть, чувствуя, как жаркие волны накатывали, одна за другой. Перед ней предстал другой образ. На этот раз она видела себя со стороны. Она стояла у основания маяка, который светил серебренно-зеленым цветом. Она смотрела наверх, наверх, наверх… И рядом с ней кто-то был, смотрел вверх вместе с ней… Макс резко выдохнула. Нейтан. — Макс! — Она почувствовала чью-то руку на спине, как вонзались пальцы. — Эй! Она в порядке? — Ей надо вернуться в Аркадию, — услышала она голос Уоррена. — А ты что здесь делаешь, чувак? Если тебя поймают… — Все офицеры сбежали из-за шторма. По-моему, судебный процесс приостановили. И хер я останусь в суде, пока торнадо разбирает его по кирпичику. Макс знала этот голос. Она неуверенно подняла голову, боль отступала. Макс попыталась из-за всех сил привыкнуть к тому, что вокруг нее все ходило ходуном. В итоге все пришло в норму, и она увидела Нейтана, такого же мокрого, как и все остальные. Его лицо было близко к ее, а его голос глухо звучал в ее ушах. — Тебе надо вернуться в Аркадию? — возмутился он. — Зачем? Что за ХУЙНЯ тут вообще творится? — Ты… Ты должен поехать со мной. — Что? — Я видела тебя, у маяка. У меня было еще одно видение… — Макс… — Даже не спорь, — сказала Виктория. — Она всегда оказывается права. — Я видела… Я видела нас там. В видении, — сказала ему Макс в отчаянии. — Это было сообщение от… от Хлои или… или от Дина. Я думаю, мы можем остановить этот шторм, но нам нужно выезжать сейчас же. — Ладно. Блять. Ладно. — Нейтан подошел к ней. — Тебе, эм, есть на чем доехать? — Есть. — Она чуть не рассмеялась, чувствуя тяжесть новых ключей в мокром от дождя кармане. Наконец-то удача была на ее стороне. — Тогда веди. Она перешла на бег, спускаясь по ступенькам от здания суда. Нейтан шел за ней следом. Она нашла свою машину, чья крыша была усыпана листьями и ветками. Она чуть не выдернула дверь, когда открывала ее. Нейтан сел рядом на пассажирское место. Она чувствовала, как ветер и дождь бились в разные стороны. От этого трещало лобовое стекло. Нейтан провел рукой по своим мокрым волосам, капли дождя стекали по его лицу. — Почему маяк? — спросил он непонимающе. Сон, который ей приснился, вдруг обрел смысл. Воспоминание о нем возникло в голове, как пена на поверхности бегущей реки. Руки Хлои на ее плечах, чернеющее небо над ними. Ее слова. Потому что здесь все началось. И здесь все должно закончиться. — Все было там с самого начала, — сказала Макс, грубо вставляя ключ в зажигание. — Первым моим видением на уроке Джефферсона был маяк, оттуда я узнала про первый торнадо. И там я рассказала Хлое о своих силах, и туда мы пришли, когда… когда… — Когда тебе пришлось сделать тот выбор, — закончил за нее Нейтан. Он пристально смотрел на нее. — Да, — с трудом сказала Макс. — Макс, ты говорила, что этот шторм… ты считаешь, что он создан, чтобы избавиться от моей семьи? От меня? — Я не дам этому случиться… — Нет, послушай, — он резко схватил ее за руку, его пальцы были настолько же онемевшими и холодными как и ее. — Если это необходимо, чтобы положить конец этой хуйне, пусть, блять, будет так. Пусть подавятся мной. Пусть только оставят Гарри и Кристи в покое… Автомобиль стал набирать скорость, проезжая по глубоким грязным лужам. — Этого не случится, — прошипела она. — Никому не придется умирать, ты слышишь меня? Этот город только и может, что забирать людей. Я не позволю ему забрать тебя или кого-либо еще больше никогда… — Но… — Мы поднимемся к маяку и закончим это раз и, блять, навсегда, — грубо сказала Макс. — Аркадия Бэй не принадлежит им, как бы они ни были уверены в обратном. — Она резко крутанула руль, вписываясь в поворот на высокой скорости, что Нейтану пришлось выпустить ее пальцы и схватиться за панель. — Они хотят продолжать диктовать, что нам дальше делать? Если они продолжат предлагать сделать еще один хуевый выбор, то я сама им дам кое-что на выбор: убраться нахер из Аркадии Бэй или что-нибудь еще. — Или что-нибудь еще? — Нейтан рассмеялся. Смех вышел визгливым, и скорей был похож на истерический. — Прошу, скажи, что у тебя есть план получше этого. — Буду думать над ним, когда мы доберемся до туда! Нейтан снова рассмеялся, схватив себя за волосы. — Ох, блять, давай сделаем это, — сказал он. — Давай схватим этих ублюдков за говно. Макс выдавила педаль газа в пол, когда они выехали на шоссе, усыпанном брошенными машинами, чьи владельцы, похоже, выбежали из них, стоило им услышать про торнадо. Макс аккуратно объезжала их. Дворники работали на полную мощь, стирая потоки дождевой воды. Нейтан снова взял ее за руку. Они так и ехали, пока Аркадия Бэй не возвысилась на туманном горизонте. Небо было угольно-черным. Разрушенные улицы были завалены свалившимися силовыми кабелями и перевернутыми машинами. Из дыр в зданиях, как из зияющих ран, валил черный дым. От искрившихся силовых кабелей поднялось пламя. Люди с криками и стонами выбегали из машин, кто-то шел хромая, кто-то помогал другим. — Господи Иисусе! — воскликнул Нейтан, придвинувшись поближе к лобовому стеклу. — Это нереально. Как шторм добрался до сюда так быстро? — В прошлый раз было так же, — пробормотала Макс. — Я будто вернулась обратно… в этот ночной кошмар. Нейтан взглянул на нее. Несмотря на очевидный страх, читавшийся в каждой черточке его лица, в нем можно было разглядеть и горячую решимость. — Этого больше не повторится, — уверенно сказал Нейтан. — Как ты и сказала, мы положим этому конец. Макс припарковалась. Вдалеке, высоко над беспокойной землей, их ждал маяк, тянувшийся к пугающему небу. И над ним кружила стая ворон.