Anarchy in the U.K.

В тот момент, когда Гарри подошел ко входной двери, он чувствовал себя таким виноватым, как никогда еще в своей жизни. Он подошел ко входной двери, чувствуя себя словно дикое животное в неестественной для него среде обитания. Это был не он, это вовсе не так, как поступает Гарри Стайлс. Тот не расстраивает свою маму донельзя, настолько, что она ждет его, не ложась спать и внимательно наблюдает за тем, как он подходит к дому. Когда он поднес свою утомленную руку к холодному металлу дверной ручки, та нажалась без сопротивления, поскольку его мама открыла дверь с другой стороны. Однако, вопреки его убеждениям, его не встретили пощечиной или выговором. Вместо этого, мама притянула его в свои объятия, бормоча что-то вроде: «Детка, где ты был, глупенький, что ты делал вообще, Господи». Гарри только крепко обнял маму. Узел в животе медленно ослаблялся. После нескольких минут совместной гармонии, мама отстранилась. Сказать, что это было затишье перед штормом – преуменьшение, это, скорее, безмятежность перед апокалипсисом. - Гарри Эдвард Стайлс, где ты был?! – мама была на грани истерики, она истерически махала руками вокруг и неодобрительно качала головой, однако она тряслась немного слишком быстро и выглядела более похожей на сбежавшую пациентку психиатрической лечебницы, чем на любящую мать. - Я ходил к… к… - Черт подери, Гарри, где ты был?! Ты мокрый и одет словно бродяга! - Я не похож на бродягу! Вообще-то, было бы лучше, если бы он ответил матери, успокаивая ее, нежели реагировал на ее оскорбления. - Ты, черт подери, очень похож! А теперь объяснись, или ты будешь посажен под домашний арест на два месяца. - Два месяца?! – он с трудом мог поверить в это. - Не заставляй меня превращать их в три, пока это всего лишь один, если ты согласен сотрудничать. Можно было легко сказать, что он чувствовал себя так, словно убил кого-то, а не просто улизнул на концерт. Его мать была настолько беспричинна. Однако месяца взаперти было достаточно, так что он решил сказать, где он был. - Я ходил к Лиаму, потому что у него было… плохое настроение. Он не сказал, что он собирался сказать правду. - И почему ты мокрый? – ее бровь поднялась так высоко, что Гарри даже испугался. - Потому что мы гуляли возле канала, а он решил, что будет весело толкнуть меня в него. Потом мы вернулись домой и просто общались, пока я не понял, сколько сейчас времени, и я не пошел домой, насколько мог быстро. Честно говоря, это было довольно убедительно. - Ты что-то недоговариваешь, Гарри. Энн хорошо знала своего сына. Она знала, что он смотрит направо, если врет, и в этот момент видела, что ложь так и льется из его уст, и гораздо проще, чем она думала, это возможно. - Мама, честно, я хотел тебе сказать, когда уходил, но… но я уходил в такой спешке, что я совершенно забыл и я не хотел тебя беспокоить и… мам, мне так жаль. Пожалуйста, не ненавидь меня, я просто выполнял обязанности друга, я должен был сказать, и я… - Прощен. И месяц домашнего ареста. Энн почувствовала комок в горле перед тем, как грусть вновь вернулась на ее лицо. Ее задевало то, что Гарри лгал ей, но она знала своего сына, и знала, что если он лгал ей, из всех людей, то у него должны были быть серьезные причины. Возможно, у Лиама были тяжелые времена? Или, возможно, у его семьи? Или парень не имел ничего общего с этой ситуацией и был просто алиби. Несмотря на то, что у нее были сомнения, Энн решила поверить этой ситуации, с Лиамом. Она не верила, что Гарри сказал ей правду, но она знала, что он был хорошим человеком и не сделал бы ничего, что намеренно ранило бы ее. - Иди в свою комнату, Гарри. Мне больше нечего тебе сказать. Парень открыл рот, чтобы заговорить, но он чувствовал, что ничего, что он может еще сказать, не изменит ситуацию к лучшему. Он побрел вверх, опустив голову, кудряшки закрывали его лицо, а в памяти все всплывал образ разочарования на лице его матери. Он вздохнул и лег в постель. Что, черт подери, он будет делать целый месяц? *** Дни тянулись медленно. Выходные, казалось, будут длиться вечно, и Гарри был сыт по горло игрой в ФИФА. В понедельник, однако, ему было позволено пойти в школу. Что было скучной рутиной, стало единственной радостью его ситуации или, как ему нравилось называть ее, дерьмиации. Он проснулся очень рано утром понедельника и практически выпрыгнул из кровати. Они с матерью были в условиях перемирия; он все еще бесился из-за домашнего ареста, а у нее оставался осадок от лжи сына. - Доброе утро, - он попробовал начать разговор, который станет неуютным через несколько секунд. - Привет, Гарри. Он неловко передвигался по кухне. С каких это пор она такая чертовски маленькая? Я с трудом могу подвинуться даже на дюйм тут. Он пробормотал что-то в ответ и сделал себе тосты в тесной кухне. Иногда тишина может быть оглушающей. Гарри с мамой сидели за столом и ели свои завтраки так, словно никогда больше никогда не скажут друг другу и слова. Хруст тостов звучал ужасающе громко, и был больше похож на звук спиливаемого дерева, чем на обыкновенное жевание завтрака. Он мог слышать бряцанье, с которым мама ела мюсли. Каждый раз, когда ложка дотрагивалась до стенок миски, это звучало словно удары Биг Бена. Он решил не доедать тост, и уйти в школу немного раньше – его радовало то, что ему было разрешено идти в школу и появляться вне дома хотя бы так. Он перекинул сумку через плечо и попрощался с мамой. - Сразу после школы - домой, - ответила она, ее голос был властным и авторитетным. Когда Гарри зашагал по знакомой улице, ему понадобилось несколько секунд, чтобы насладиться нахождением вне дома. Честно говоря, было рано и небо затянуто тучами и, наверное, чуть-чуть многовато мусора валялось на земле, но все лучше, чем сидеть под арестом в собственном доме. К его облегчению, когда он подошел к оврагу, где Луи с друзьями обычно цепляли его, он обнаружил, что там пусто. Гарри громко выдохнул и тихо поблагодарил Бога за это. Однако как только он подумал, что в безопасности, кто-то взял его за плечо: - Стайлс, тебе бы лучше не игнорировать меня. Это было приятно – слышать дружелюбие в его голосе, а не угрозу, что была раньше. Гарри обернулся, оказываясь лицом к лицу с Луи, волосы того нависали на его правый глаз, подводка сегодня была совсем свежей. На его левом плече виднелась какая-то белая повязка. Наверное, он сделал новую татуировку. - Где твои друзья, Луи? Ты где-то их спрятал, а потом они выпрыгнут и снова начнут издеваться? Раньше Луи воспринял бы эту реплику всерьез, но теперь он знал, по выражению лица Гарри, что тот лишь дразнится. - Заткнись, ребенок, - он улыбнулся, когда кудрявый в удивлении поднял бровь. Было такое ощущение, словно Гарри и не прощался с Луи, теперь, когда они вместе шли рядом. Разговор шел легко, и Гарри больше не чувствовал угрозы со стороны старшего парня. - Мать ругалась? Гарри мгновенно приобрел виноватый вид, но улыбнулся, когда начал рассказывать: - Да, - он посмотрел по сторонам. – Я думал, все будет нормально, потому что она обняла меня, когда я пришел, но потом она дала мне пощечину и посадила под замок на месяц. Луи сжал губы в тонкую линию, сдерживая рвущийся наружу смех. - Месяц! Это ужасно, чувак. Как ты вообще собираешься веселиться? Гарри пожал плечами. Луи не знал, что заставило его совершить следующее. Ему нравилось быть рядом с Гарри. Он наслаждался его невинностью, и ему чертовски нравилось ее портить. Он глубоко затянулся и посмотрел вдаль. - Ну, поскольку тебе нельзя делать ничего целый месяц, кроме как ходить в школу… Гарри практически слышал предложение уже в тоне Луи и покачал головой: - Луи, я не могу продолжать сбегать из дому. Моя мама… ну, она… она ведь не вечна и я бы больше не хотел расстраивать ее, знаешь? Луи так широко улыбнулся, что в уголках его глаз появились морщинки. - Гарри, - он подошел ближе и положил руки на плечи кудрявому. – Я не говорю о побегах из дому. Я о прогулах школы. И снова Луи делал такое предложение, на которое так легко было ответить отказом. - Она узнает. - Нет, если я напишу маленькую милую записку от имени твоего отца, когда ты вернешься туда. Луи выглядел таким уверенным и таким засранцем. Он был абсолютной противоположностью Гарри, но его мир интриговал парня. Так что черт знает почему парень решил согласиться. - Я в деле. Куда идем? Луи просиял, отбивая пять Гарри. - Куда угодно, чувак, мы можем поехать ко мне, чтобы спланировать все, если ты не против. - План? Мы собираемся в дорогу или что? – Гарри хихикнул, когда Луи закатил глаза. - Спланировать, что мы собираемся сказать твоему учителю, и как я буду косить под твоего папу.Честно говоря, малыш, ты говоришь сейчас как наглая скотина. И вновь, вместо того, чтобы обращать внимание на негатив, Гарри учился воспринимать юмор Луи. - И ты говоришь как цыган, но продолжай. Луи нравилось это доброе подшучивание, которое так естественно происходило между ними. Ему нравилось отрываться с Гарри – во всяком случае, если его друзья никогда не узнают. Они завернули за угол и прошли по улице к развалюхе Луи и быстро доехали к нему домой. Слушая что-то из панк-рока, конечно. Когда они подъехали к кирпичному дому, Гарри был шокирован видеть, что Луи живет в доме, который выглядит обыкновенным. Луи открыл входные ворота, его кольца в форме черепов звонко стукнулись друг о друга, издавая звук металла, и Гарри вошел вовнутрь, позволяя парню запереть кованую ограду с противным скрипом. Стайлс прошел ко входной двери, отметив по пути розы в саду Луи. Они стояли возле голубой двери, Луи достал из кармана маленький ключик золотого цвета. - Не смотри так удивленно, я не живу в тату-салоне или где-то в этом роде. Слава Богу, а то на тебе не осталось бы живого места от татуировок. Даже твое лицо было бы в тату. У Гарри была привычка оставлять свои мысли при себе. - Я знаю, я знаю. Тут просто меньше… эм-м… - он правда не знал, что пытался сказать. - Меньше черного. Это было правильное окончание - Ну, если я правильно понял, то вы, Гарольд, расист. Глаза Гарри расширились, и он начал защищаться: - Нет-нет, я только имел в виду что… что… Луи лишь заржал над мальчиком: - Господи, - пробормотал он, все еще посмеиваясь. Этот ребенок был абсолютной противоположностью ему, во всем, но почему же ему тогда казалось, что они друзья на протяжении многих лет? Они прошли в неприбранную гостиную, и Луи взял в руки свой телефон, поднимая брови, обращаясь к Гарри. - Ну, как, черт подери, я должен имитировать твоего отца, какой он? Гарри смеялся, искренне смеялся. Это был тот тип смеха, когда ты просто хохочешь, прижимаешь руки ко рту, потому что это очень громко, потому что это все невероятно смешно. Луи, панк-рокер, пытается копировать голос его отца. Это передалось и Луи, потому что он понял, что, скорее всего, у него ничего не выйдет, но это стоило того, чтобы хотя бы попробовать. После того, как они отсмеялись, парень все же решил сделать это: - Хорошо, какой номер? Луи набрал нужные цифры и терпеливо ждал. - Аллоооо, я только звоонюю проинформммировать вас, что Гарри будет отсутствовааать сегоодня. Это было так ужасно, что Гарри было очень сложно удержаться от смеха вновь. - Гарри Стаайлс. Губы Луи были сжаты в тонкую линию, чтобы выразить всю серьезность разговора. - Оу, даа! Оу? Он не гребанный шотландец, Лу! - Он слег с поносом и болью в желудке. Понос? Гарри закатил глаза, все еще улыбаясь. Он покачал головой, глядя на Луи. - Скорее всего, он вернется через несколько дней, буду держать вас в курсе. Да. Да. Мгммм. Спасибо. Оу да. До свидания. Луи закончил вызов и упал на пол, отчаянно хохоча. - О Боже мой, ты идиот! Он не из Шотландии и я не разговариваю настолькомедленно! - Простиииии, Гаааааррииииии, я дуууууууумал, что ииииименннооо таааак. Гарри игриво ударил его в плечо. - Нет. - Да. - Отъебись, Лу. - Нет, спасибо, Стайлс. У нас есть немного времени чтобы повеселиться. И все, что нам нужно – доставлять тебя домой до того момента, пока ты не превратишься в тыкву. - Хорошо, что мы собираемся делать? – Гарри уставился на Луи. - Ну, я собирался сделать еще одну тату чуть позже, хочешь пойти со мной? - Да. Ответ был инстинктивным – он хотел видеть эту часть жизни Луи. - Ладно, хорошо, раз со всем разобрались, ну-ка устроим небольшое массовое убийство! Несмотря на то, что Гарри не имел ни малейшего представления о том, что можно ожидать от его нового друга, он знал, что взволнован. Он знал, что хочет быть рядом с Луи, потому что он заставлял улыбаться его гораздо чаще, нежели люди, с которыми он обычно зависал. Ему нравился Луи. Луи был классным. Луи был веселым.