Глава 36
23 января 2017 г. в 01:07
Холодная листва шуршала под ногами, когда она уверенной походкой подошла к входной двери дома Майклсонов. Именно в этом особняке Кэролайн Форбс нашла свою любовь, и в нем же она её и потеряла. Тень горькой улыбки упала на лицо блондинки от этих мыслей. Сейчас ей как никогда прежде показалось, что жизнь её медленно, но очень уверенно катиться на самое дно. И чтобы отогнать эти мысли, девушка тут же нажала на кнопку дверного звонка.
— Кэролайн, — на пороге показалась Хейли, которая вся светилась от счастья. — Рада, что ты пришли. Проходи, — произнесла та, впустив блондинку, а затем обняла её так, словно они знакомы сто лет.
— Привет. Я тоже очень рада нашей встречи, — наконец, отозвалась Форбс. — А где Хоуп? Давно не видела эту малышку.
— О, у Эстер проснулись чувства к внучке, и она её на праздники забрала в Диснейленд, — закатив глаза от возмущения, говорила Хейли, вовлекая гостью в дом.
— Какие люди! — стоило блондинке только появиться в гостиной, как тут же отозвался Кол. — Барби, какими судьбами?
— И я рада видеть тебя, Кол. Мне Бекка пригласила к вам на праздник, — честно ответила Форбс.
— Тогда у нас с Энзо для тебя сюрприз, — усмехнулся младший Майклсон и перевел взгляд на Лорензо, по лицу которого трудно было сказать, что приготовленный сюрприз, мужчина считал приятным.
— Правда? Какой? — искренне, изумилась девушка, заранее радуясь подарку, как маленький ребенок.
— А вот сейчас и узнаешь, — немного неуверенно произнес её брат, когда раздался звонок в двери.
На секунду в доме повисла тишина. Всем было интересно, что приготовили парни. И только Элайджа нарушил тишину, когда тяжело вздохнул и прикрыл лицо рукой. Он-то наверняка уже догадывался, о чем говорят мужчины.
— Добрый вечер, — раздался знакомый для Кэролайн до дрожи голос, и улыбка тут же слетела с её лица.
На лице Клауса отобразились ровно такие же эмоции: сначала улыбка, которая открывала две ямочки британца, а затем холодный взгляд. Хотя, нет. Взгляд не был полон холода. Ведь он обозначает безразличие, а это мужчина уж точно не испытывал. Он мог сказать, что ненавидит её, но при этом каждый раз искал её образ в прохожих. Он мог сказать, что не хочет видеть её, но при этом каждую ночь, закрывая глаза, видел её. Он мог сказать, что ему все равно, когда в глубине души понимал, что это не так. Он все еще любит её, но никогда и никому об этом не скажет. Эта блондинка обманывала его, причинила боль, а значит, он не может её простить.
— Сюрприз, — развил тишину, что витала в воздухе, неуверенный голос Кола.
— Что ж, кажется мне пора, — вдруг произнесла Кэролайн, которая до этого играла с Никлаусом в игру «кто кого переглядит». И здесь победу одержал мужчина.
— Ох, Форбс, опять ложь. Или это стало твоим хобби, врать людям, которых по твоим словам, ты любишь? Хотя и здесь ложь. Одна сплошная ложь! — начал парировать он. Голос отдавал тем самым безразличием, за маской которого не могли спрятаться только его зеленые глаза.
— С чего ты взял, что я лгу? — отозвалась Кэролайн. Её голос напротив тут же выдал все эмоции: неуверенность, панику, страх и даже радость.
— Ты только пришла, и явно не собиралась уходить, до определенного момента. Вопрос: что же заставило тебя передумать? Может, совесть замучила? — говорил Клаус и уже пил свой любимый виски.
— С чего ты взял, что я лгу о своих чувствах? — сложив руки на груди, спросила она. Да, она явно не так представляла их первый за эти три месяца разговор.
— Да брось, милая, нам всем здесь известно, какая ты актриса, — сделав ещё один глоток свой любимой жидкости, продолжал говорить он.
— Серьёзно?! Клаус, ты ведь прекрасно понимаешь…
— Так, все! Успокоились оба! — прервала этот разговор Ребекка, которой это уже надоело. — Сегодня праздник, а значит, вы сейчас сделаете вид, что рады друг друга видеть, и мы все дружно сядем за стол, — выдала девушка, и нацепила улыбку.
Никто не стал перечить блондинки, поэтому уже через пару минут сидели за большим столом, внимательно изучая содержимое своих тарелок. Есть не кому не хотелось. Все прекрасно понимали, что вечер испорчен. Однако не все собирались с этим мириться. Так, например, Кол что-то рассказывал, но никто особо не вникал в его слова. И когда казалось, что хуже уже и быть не может, то во всем доме в одно мгновенье погас свет.
— Ну, может это и к лучшему, — отозвалась Ребекка, которая действительно была рада этому. — Клаус, помоги мне поискать свечи, пожалуйста.
Мужчина возмущенно посмотрел на сестру, однако все равно пошел следом. По дороги на второй этаж они молчали. Клаус сожалел, что послушал Кола и пришел на этот праздник.
— Ник, слушай меня внимательно, — как только они с сестрой вошли в его кабинет, что было явно не понятно для мужчины, начала блондинка. — Я прошу тебя будь с ней помягче. Прекрати себя так вести.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь, — соврал мужчина. Вот только нотаций от сестры ему так не хватало.
— Все ты понимаешь. Клаус, нам с Энзо понадобилось три месяца, чтобы вывести её из депрессии. Я прошу тебя, не делай ей боль, в очередной раз, — шепотом говорила блондинка.
Клаус ничего не ответил. Он взял свечи, что лежали на его столе, и вышел из кабинета. Ребекка лишь тяжело вздохнула, и пошла следом.
— Так, дорогие мои, есть идея, — стоило этой блондинки вновь оказаться в кругу друзей, как она уже что-то придумала. — Давайте танцевать, — произнесла Ребекка и, взяв свой телефон, наугад нажала на первую песню. Заиграла красивая, спокойная мелодия.
— Что ж, Кэтти, потанцуешь со мной, — поддержал идею сестры Кол, и тут же взял свою возлюбленную за руку.
Вслед за ними на танец вышли Хейли с Элайджей. А Кэролайн, поняв, чем это может закончиться, тут же взяла брата под руку, и они закружились в танце.
— Это не честно, — протянул Энзо.
— Все честно. Не с Клаусом же мне танцевать, — произнесла шепотом девушка.
— Кэрри, я прошу тебя, будь с ним помягче. Хотя бы ради Бекки. Ей же нельзя волноваться, — так же шепотом говорил мужчина, который волновался за свою девушку. Кэролайн с пониманием в голубых глазах кивнула. — Спасибо, сестричка. Люблю тебя, — произнёс Энзо, и резко раскрутил девушку, от чего та даже глаза закрыла.
— Я тоже люблю тебя, — произнесла Кэролайн, когда вновь почувствовала мужские руки на своей талии.
— Неужели? — послышалось в ответ, и она резко открыла глаза, видя перед собой явно не брата.
— Я говорила это не тебе, — тут же отозвались Форбс, чувствуя, как её лицо наливается краской. Как хорошо, что сейчас нет света.
— Даже не сомневаюсь, — прошептал мужчина. Он сильнее прижал блондинку к себе, так близко, что казалось, он слышит, как бьется её сердце.
И еще бы ему не слышать. Самой Кэролайн казалось, что оно сейчас выпрыгнет из её груди. Она чувствовала даже через плотную ткань платья, тепло его руки, которая так приятно сжимала её талию. Девушка подняла голубые глаза на Никлауса, и ей вдруг показалось, что перед глазами пролетели все их моменты. Казалось, тоже самое чувствовал и он. Дыхание мужчины стало частым. Он медленно начал приближается к губам Кэролайн, которая уже прикрыла глаза, приоткрыв ротик, готовая растворится в этом поцелуи.
— Не строй мнимых иллюзий, милая, — прошептал он в её губы. Лицо Никлауса осветила победная улыбка, а в зеленых глазах плясали самые настоящие чертики.
— Зачем ты так? — дрожащим голосом спросила девушка. Она отстранилась от Майклсона. По щеке девушки побежала слеза.
— Как так, дорогуша? — его голос был полон напыщенности. Казалось, он как никогда ранее, не был так горд за себя.
— Я поняла, Клаус: я облажалась! Я поступила не правильно, не честно и подло. Я безумно виновата. Ты это хочешь услышать?! — разозлилась девушка, которой все уже надоело.
— От тебя я уже ничего не хочу, — в своей манере, все так же плеская ядом, говорил Майклсон.
— Тогда чего ты добиваешь?! Чтобы мне было стыдно? Да, Клаус, мне стыдно. Ужасно стыдно перед Ребеккой. Ведь именно её семью я разрушила. Но знаешь, что самое смешное, она меня простила, — развела руками блондинка, у которой казалось еще чуть-чуть и начнется истерика.
— Кэролайн! — требовательно произнес Энзо. Ведь не прошло и десяти минут, как он просил её не ругаться с Клаусом.
— О, а знаешь, что меня еще забавляет? — словно не замечая слов брата, говорила она. — Это то, что Стефану ты сделал ровным счетом ничего. Хотя он причинил немало боли твоей сестре, но нет, виновата только я. А самое-то интересное то, что моя вина перед тобой заключается лишь в одном. В том, что полюбила тебя. Так, что прости меня, Клаус, что так жестоко с тобой обошлась, отдавая всю себя этому чувству, — сказав все, что она думает, девушка не стала ждать от него каких-либо слов. Она просто развернулась и ушла, оставляя после себя тишину.