***
Джейн лежала на спине и хрипло дышала. Неужели все биотики такие безумцы и каждый раз добровольно идут на подобное лишь чтобы подняться над землей? Она не знала, зачем нужно было поразить ту странно выглядящую коробку, но сделала она это ровно через секунду после того, как вышел означенный срок — иначе просто никак. Никогда до этого момента она так не выкладывалась — три выстрела за секунду, и винтовка лежит рядом, шипя рассерженной змеей. Как бы ствол менять не пришлось. Она снова вспомнила ощущения мощных рук, схвативших её поперек тела — мимолетное чувство бесконечной мощи, словно бы бросить её в полном снаряжении и с винтовкой, тоже далеко не легкой, было не сложнее, чем сдуть перышко, балансирующее на кончике иглы. Нулевой элемент действительно может быть способен на это? Ретрансляторы, дредноуты, Цитадель… не тот вопрос. Смит — он способен на это? Хотя, какой к черту Смит, она не знала даже его настоящего имени. Биотика представлялась ей чем-то далеким, а её адепты — мифическими существами, что встречаются только в пьяных байках космических странников из элитных притонов Каира. И вот, она здесь, с подобным существом, в окружении… кого? Очевидно, батарианцев, и первая их группа принадлежала к союзникам. Что само по себе является спорным утверждением, учитывая неоднозначную политическую ситуацию, и тот факт что о напряженности знают даже на дне земных мегаполисов - само по себе указывает на масштаб противостояния. С одной стороны смитовское «Приказ тот же», но с другой, он, похоже, вообще никому не доверяет, даже самой Джейн. Хотя спиной поворачивается, что уже неплохо. Вторая группа, очевидно, конфликтует с первой. И имеет больше лю… разумных в своем составе, не меньше того количества, что они перебили на складе, плюс те, что увезли пленных из первой группы. Именно пленных, и никак иначе! Вопреки словам её напарника, она верила, что они живы. Получалось многовато — значит, наверняка это целая организация или спецслужба, и это пугало. Третья группа — самая слабая, несмотря на превосходящую численность. Очевидно, их не было видно на въезде в поселение, но то, что именно они его хозяева, становится очевидно, стоит только осмотреть снаряжение. Оно не приспособлено для длительных переходов, щиты были только у снайпера, маска и очки не прикрывают всю кожу, что при длительном прибывании на холоде может быть фатальным. Вывод — они и есть те самые обитатели других домов-крепостей в этом поселении. Размышления были прерваны мощным хлопком со стороны многострадальных ворот. Но и Джейн уже отдышалась, а винтовка перестала судорожно дергаться и исторгать пар. Перекатившись на живот, девушка на четвереньках подползла к краю крыши. Из дымящегося проема грузового терминала выглядывала первая макушка командного отряда батарианцев, а из-под снежного наста поднимались короткие дула автоматических турелей. Человек довольно хмыкнула. Здесь, на чужой планете в окружении незнакомцев и врагов, она вдруг почувствовала, что снова дома. Сколь бы добр ни был человек, основной инстинкт выживания всегда будет брать верх в условиях опасности. Когда нет и доли секунды на волевое усилие, человек отдернет протянутую руку, почуяв опасность. Джейн не знала, сколь глубоко их команда увязла во внутренних интригах Гегемонии, и того, что колонисты сейчас отнюдь не защищают свой дом. Эта раса всегда ценила богатство, а за головы пособников государственного преступника во все времена платили крайне щедро. Импровизированные солдаты удачи имели все шансы. Сейчас, пока силы вторженцев нейтрализованы наполовину, они надеялись задавить снайпера числом, учитывая даже неудобную для штурма позицию — кто-то тащил альпинистское снаряжение. Ядовитая улыбка расползлась на лице девушки. Ей предстояло немного опасное, но будоражащее кровь занятие.Глава 3. Часть 1.
1 января 2018 г. в 00:15
Примечания:
Глава, запланированная под Новый Год вышла снежной, в отличие от погоды в городе автора.
Следующая глава уже опубликована!
Только Артур провел быстрый опрос в моем присутствии, да несколько тестов с применением перчатки-детектора, а на следующий день мы уже были на перевалочной станции, где поменяли комфортабельный фрегат на нечто трудноопределимое, похожее на гипертрофированный корабль сопровождения. Видимые невооруженным глазом швы на внешних панелях настораживали — такие шрамы не остаются после легких повреждений.
Инструктаж нам провели через систему связи шлема и через пятнадцать часов наискучнейшего ожидания в запертом контейнере с мощными изолирующими прослойками, за которые мы успели обсудить не слишком засекреченные вопросы, и даже поспать по очереди, нас выбросили с орбиты. Низкой, конечно, но наши ощущения не стали менее острыми. Наблюдая смятый в гармошку остов контейнера, Джейн аж вся передернулась, да и мне было не слишком приятно. Мы отделились от него на отметке примерно полтора километра и уже в свободном падении задействовали одноразовую систему торможения — тот же прыжковый ранец, но с применением нулевого элемента, что дает возможность начать торможение гораздо ближе к земле, и снизить вероятность обнаружения. Дальше у меня была вполне конкретная задача — доставить груз из точки А в точку Б. Тривиально и скучно. Совсем не то, чего я ожидал от работы оперативником самой грозной террористической организации современной Галактики.
Пиктограмма по схеме дополненной реальности прокладывала оптимальный маршрут, и нам оставалось только переставлять ноги. Даже простой разговор был невозможен — за тонкой прослойкой брони выл ветер, заглушая любые звуки, а режим радиомолчания не давал использовать даже коротковолновые передатчики.
Через три часа после высадки, мы сократили расстояние до промежуточной цели до одного километра и вошли под своды небольшой пещеры — почти лаза, скрытой под гранитным козырьком. Ветер остался позади, но глубоко минусовая температура не давала снять шлем. Я коснулся дисплея уни-инструмента, активируя динамик.
— Держись за мной, оружие наизготовку. Стрельба только по команде.
Конечная цель была известна только мне, а значит и ведущая роль в этой операции была в моих руках. Не скрою, мне было приятно такое доверие со стороны Артура и я готов сделать многое, чтобы его не подвести.
Я вырубил все внешние осветительные приборы, то же самое сделала Джейн, уже без приказа. Глаза постепенно привыкли к темноте и только тогда мы начали движение. Прожилки белого в окружающей породе тускло блестели, но через пару поворотов свет перестал достигать нас и приходилось ориентироваться на прибор ночного видения, усиленные аудиосенсоры и собственные органы чувств. Путь здесь должен был быть только один, а значит, и заплутать было невозможно. Сервоприводы брони упруго сокращались, подобно живым мышцам, делая передвижение почти бесшумным. Это была лучшая экипировка, которую мог предложить Альянс, и она оправдывала себя полностью, выдержав уже как минимум тесты на перепад давления и низкие температуры.
Движение было долгим, и Джейн несколько раз пыталась заговорить, но каждый раз я пресекал попытки. Не из вредности, просто было бы полезно обнаружить тех, кого я хочу найти, первыми. Это повысит шансы на успех, да и не доверяю я этим «помощникам».
И вот, сенсоры уловили вдалеке тихий разговор. Я моментально вскинул руку в сжатом кулаке и сам замер, давая аппаратуре выполнить работу и вычленить для меня информацию.
-… Чаграм хочет себе всю Хартию. Впрочем, амбиции — это пока все, что у него есть. Проблема в том, что иногда и их достаточно. Вспомнить хотя бы Четвертого Гегемона.
Хриплые и каркающие голоса. Я спиной почувствовал напряжение Джейн. Она не знала об этом — да и кто бы сказал? Лично Артур? Я медленно двинулся вперед, придерживаясь за угловатые камни, выпирающие и несущие на себе следы ручной обработки.
— У Четвертого Гегемона были поддержка трех кланов кроганов и пары мелких фракций на Хар’Шане. А у этого… и того нет. Да и мозгов не так много.
Пока успешно, мы подкрадывались, миновав пару поворотов. Теперь нужды в усилителях не было, и я оставил только переводчик. Батарианский язык был весьма неприятен на слух и дубляж, к сожалению, не слишком исправлял ситуацию, так как программа пыталась подражать и интонациям.
— Так он и не всю Гегемонию себе хочет. А Хартию он удержит. Точно тебе говорю — ставка на Чаграма сейчас — верный шаг покрыть себя шелком и сотней отборных наложниц.
На последней фразе переводчик пробуксовал и выдал справку по словесной конструкции. У батарианцев это было устойчивое выражение не обязательно имеющее буквальное значение. А мы подобрались уже вплотную. Зеленоватые блики окрасили молочные прожилки породы, и сделали светлую броню салатовой. Пистолет покинул крепление, без звука отмагнитившись. Неслышно за спиной подняла оружие Джейн. Интерфейс шлема показывал линию её прицела — тот маячил в проекции источника голосов.
— Наш народ много потеряет, если Чаграм возьмет верх. Да и бесчестен он — Илиам до сих пор не может вернуть своего сына из резиденции патриарха, хотя условия договора давно выполнены.
Я аккуратно подобрался к следующему повороту и вытащил усик камеры. Изогнув стержень, я завел его за поворот, разглядывая в дисплей обстановку. Двое крупных мужчин разговаривали у сваленных в кучку светящихся палочек. Именно они давали эти блики. Еще один лежал в углу небольшого утолщения лаза в неестественной для человека позе, но грудь его мерно вздымалась. Неужели спит? Видимого оружия — штурмовые винтовки и пистолеты у каждого. Броня очень похожа и имеет некоторые следы унификации.
— Если Чаграм возьмет верх, мы будем определять путь нашего народа и сможем сделать так, как мы считаем… я что-то слышал. Погоди немного…
Я задержал дыхание и вперил взгляд в дисплей. Один из батарианцев встал, подхватив винтовку с камня, и пошел в нашу сторону. Я убрал усик камеры и включил одну из вложенных шпионских программ. Она имитировала приближающиеся шаги. Формат поверхности и массы, а также типа обуви можно было задать, что было проделано уже в пути.
Так что, выждав пяток секунд, я спокойно дождался окончания звуковой дорожки и сделал реальный шаг вперед, успев убрать камеру. Сыграл легкое удивление и вскидывание пистолета вроде натурально, что было несложно, учитывая глухой шлем.
Реакцию Джейн оценить не было возможности, так как поворачиваться к ксеносам спиной — моветон. Из того, что я успел за прошлую ночь понять в их психологии, даже сами батарианцы оценят это как нечто среднее между презрением и глупостью. А потому я опустил руку с оружием, не убирая его в крепления.
— Два, семь, шесть, дельта, один, Цезарь, ипсилон.
Батарианец в углу очнулся и отозвался глухим голосом.
— Брут, три, пять, четыре, восемь — десять, альфа-гамма.
А вот и командир. Его английский был весьма хорош хоть и имел характерный акцент. Он изменил положение, и я увидел под батарианцем большой цилиндрический контейнер. Маркировка соответствовала описанию, поэтому я беспрепятственно повесил его себе за спину. Несколько коротких фраз на батарианском, которые переводчик интерпретировал как исключительную бессмыслицу, и двое тех, что покрупнее, задраив шлемы, выходят из пещерки, захватив валявшийся тут же тюк с каким-то тряпьем. Следом выходит командир отряда батарианцев — он был мельче и только махнул рукой, чтобы следовали за ним.
Я повернулся к Джейн. Вся её поза выдавала напряжение, а перчатки тискали рукоять штурмовой винтовки слишком сильно.
— Приказ тот же.
Голос мой был жестким, с оттенком железа. Я еще несколько секунд ввинчивал взглядом слова ей в голову и только потом отвернулся. Последняя остановка была перед вторым выходом из сквозной пещеры, где нас укутали в тряпки. Не сказал бы, что они были нужны для утепления — скорее ради маскировки. Накладки делали шлемы визуально выше и продлевали обзорное стекло. Силуэты приобрели стать батарианцев и вид оборванцев, даже не смотря на торчащий то тут, то там мех.
В таком виде мы вышли на просторы ледяной пустоши. Снега по пояс, вой ветра и унылые щелчки, отматывающие километры до цели. Иногда вдалеке я видел столбы поднимающихся в небо снежинок, ища информацию в памяти, но на брифинге ничего такого не было, и мне пришлось унять любопытство до поры.
И вот, сейчас на горизонте появилась тонкая струйка дыма, а вся колонна, даже её человеческая часть, ощутимо повысила темп. Конечно, это может выйти боком в случае боя, но сопровождающие не выглядели напряженными, поэтому, наверное, так и должно быть. А потом мы вдруг попали на утрамбованную колею с видимыми следами легкого транспорта. Ширина колеи примерно полтора метра.
— Остановимся на три часа в этой деревушке, и продолжим движение.
Да, переводчик ровно так и сообщил мне. Ведущий колонны, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону дыма. А я все пытался переварить «Деревушку». Как вообще какое-то ограниченное хозяйство смогло быть жизнеспособным? Или это трудности перевода?
По колее было идти гораздо легче. Снег не застревал во всех сочленениях, и не приходилось разрывать руками рухнувшие стены искусственной тропинки — шедшие впереди, возможно, были рады гораздо больше. Другое дело, что физическая усталость была гораздо более важным фактором. Легкие прострелы боли начались еще полчаса назад. Сейчас в мышцы спины медленно вливался теплый свинец — моя боеспособность медленно, но неумолимо падала и мне это совершенно не нравилось. Теперь я был вовсе не уверен в исходе столкновения вот хотя бы с этими сопровождающими. Благо, пока они были условными союзниками, но сами обстоятельства были далеки от комфортных.
Видимость увеличилась до пятисот метров, о чем мне отрапортовал дисплей шлема и мы смогли разглядеть контуры широких пластин-экранов, вычищенных до зеркального блеска.
Они медленно росли, пока не стали приобретать устрашающие размеры. По данным дисплея, ширина одной пластины достигала пятидесяти метров, а высота — десяти.
Кажется, проследив за моим взглядом, низенький батарианец громко объявил.
— Защита от снега. Без неё существование деревушек было бы невозможно.
Я еще раз поёжился, от неестественного для этого голоса слова. Ограда поселения, в отличие от «Экранов», не впечатляла. От пуль не защитит точно, да и линейная пехота Альянса не задержится тут больше чем на минуту. А это, на секундочку, вчерашние призывники.
Оказавшись вплотную, я смог рассмотреть чуть подгнившее основание стены. Если постараться, можно было попробовать уронить ограду, просто опершись на неё безо всяких сервоприводов. Мда…
На воротах не было ни души. То есть, наш проводник просто взялся за створку и с жутким скрипом организовал нам зазор. Попав за ограждение, я понял, почему периметр не охранялся — каждый дом здесь сам по себе был крепостью. Навскидку, я мог заметить по две автоматические турели у каждого из участков. Таких, кстати, было не больше полутора десятков. Колючая проволока по пояс в худшем, и в два человеческих роста, в лучшем, случае. Узкие, как бойницы, смотровые окна, тусклое освещение, мусор повсюду, несколько гравициклов со следами модификаций, да один грузовик, прямо в центре, с мощным, обшитым бронелистами, грузовым отсеком.
Проводник повел нас к самому большому участку. У входа на него стояло несколько гравициклов, а также батареи бочек с термоиндикаторами. Возможно, взрывоопасны, могут служить вместилищем топлива, вероятнее всего для обогрева. Но все технологии, которые использовали такие теплообменники, безнадежно устарели. Даже колонии старались любым способом избавиться от таких систем.
В движениях батарианцев не было ни замешательства, ни напряжения. Ни одного признака ловушки. Переглянувшись с Джейн, я начал подъем, наблюдая за ожидающими нас батарианцами. Шлюз был просторным, но крайне небрежно убранным. Виднелись засохшие кровавые разводы, да мелкий мусор здесь тоже был не редкостью. Теплый, желтоватый свет ламп словно заранее обещал укрытие от безжалостного мороза снаружи.
Насосы загудели в толще стен, а стекла шлемов покрылись конденсатом. Наверняка, в помещение хлынул горячий воздух, но у брони была своя, замкнутая система терморегуляции. И все же существовало искушение почувствовать кожей приятно-сухой рециркулированный воздух.
Я про себя усмехнулся такой возможности, ведь был бы полным глупцом. Демонстрировать свое настоящее лицо этим четырехглазым мордам, вооруженным к тому же — от одной мысли возникает явная гадливость и отвращение. И наверняка за мной повторит Джейн…
Подача воздуха прекратилась, одновременно раскрылись внутренние створки шлюза, обрывая на полумысли, обращая на их суть более пристальное внимание.
В очередной раз восхищаюсь ненавязчивой и притом крайне эффективной пропагандой — семена идей «Цербера», совсем неожиданно для меня, дали всходы. А я наивно считал себя устойчивым к этим приемам, за счет послезнания и не слишком приятного знакомства с организацией. По странному стечению обстоятельств, весь мой распорядок дня забит настолько, что время для праздных размышлений исчисляется минутами, а их увеличение до часов каждый раз предварялось крупным событием, требующим всестороннего анализа.
Было ли это побочным эффектом ускоренного обучения или тщательно выверенным алгоритмом промывки мозгов, осознание самого факта воздействия уже является моим преимуществом. Теперь главное — не упустить те ценностные установки, что для меня наиболее важны. В остальном я не считаю нужным упираться до последнего. К тому же, кто знает, что могут сделать с агентом излишне широких взглядов?
Придя к консенсусу, я обратил внимание на помещение, в котором оказалась группа. Зал, занимавший, судя по всему, почти все здание, по ширине так уж точно, группировался вокруг большого термогенератора. Расставленные «подковой» столы с небольшими перерывами, обеспечивали возможность подойти ближе. У стены располагалась типичнейшая барная стойка. Самого бармена, впрочем, не наблюдалось. Лишь одна лестница наверх, к герметичной двери, напротив входного шлюза. И еще одна дверь, прямо за барной стойкой — на этот раз обычная, без высокотехнологичных систем.
Проводник дал знак располагаться, а сам направился к бару и исчез в, судя по всему, подсобном помещении. Я все еще стоял у двери, не желая подставлять батарианцам спину, Джейн, видя такое положение дел, тоже не спешила садиться за стол. А вот пара четырехглазых не преминула воспользоваться предложением и занять места аккурат по центру «подковы».
Один из них приложил руку туда, где у человека находится ухо. Датчик-светодиод мигнул, сообщая о разгерметизации. Шлем опустился на стол, а на нас взглянули четыре внимательных глаза.
— Не откажите в чести разделить с нами кров и стол, гости.
Справка от автоматического переводчика не порадовала. Батарианец произнес ритуальную фразу, по силе эквивалентную присяге или кровной клятве. Проклятое традиционное общество! Отказаться — значит прямо обвинить их в готовящейся агрессии или покушении.
Пиктограмма сообщила о разгерметизации шлема спутника. Джейн уже сняла его с головы и успела сделать пару шагов к столу, не оставляя мне ни единого шанса к отступлению. Спешно повторяю процедуру и снимаю шлем.
— Трудно отказать такому любезному приглашению. Как ваше имя?
Кожу обжигает холодом, а изо рта вырывается облачко пара. Температура «за бортом» действительно чудовищно низкая. А батарианец щерит острые иглоподобные зубы. Итак сморщенное лицо меняет узор, становясь более зловещим. Впрочем, бросив взгляд на Джейн, немного успокаиваюсь — если он хотел испугать, то цели не достиг — слегка румяное, обрамленное легкой улыбкой лицо источало холодную доброжелательность.
Широкими шагами покрываю разрыв и опускаюсь на скамью рядом с Джейн напротив батарианца, еще не снявшего шлем.
— Мое имя не скажет вам много. Но, так уж и быть, меня зовут Арнок.
Я кивнул на своего визави.
— А он, стало быть, телохранитель?
Конечно, нарушив несколько правил вежливости, можно было напороться на неприятности, но эти странные маневры первыми начали они. Положив локти на стол, я свел руки в замок — кроме того, что в таком положении мне было легче думать, так еще и между ладонями можно было очень быстро сформировать какую-нибудь биотическую гадость.
Батарианец моргнул попеременно обеими парами глаз и ощерился еще больше. Но ответил тот, что до сих пор оставался безучастным наблюдателем. Его голос был груб даже для ксеноса, а в груди слышался какой-то странный рокот.
— Верно. Проблемы?
Упор на последнее слово. Решили попробовать на излом? Усмешку даже не пытаюсь скрыть, нагло подаюсь вперед, чуть опустив руки, чтобы оскал можно было заметить с любой точки.
— Только если у тебя. Со шлемом. Помочь снять?
Рокот, утихший было с окончанием его фразы, возобновился, только слов не было. Он уперся в стол кулаками, и приподнялся, возвышаясь на четыре головы. Нагрудник батарианца был покрыт мелкими, едва заметными следами ремонта. Наручи тоже имели свою историю — искусное тиснение было пересечено боевыми шрамами, а предусмотренные конструкцией отверстия явно имели свои секреты, наподобие отравленных шипов или чего-то подобного. К оружию он, впрочем, все равно не потянулся.
Второй не изменил положения, а вот Джейн не была столь хладнокровна.
— Смит, постой…
Я раздраженно поморщился — если в их планы входит наше устранение, то лучше пусть это произойдет там, где мы к этому готовы. Конечно, наверняка, «Цербер» все проверил, но лучше перестраховаться. Экипировка не из дешевых, оружие — все это стоит денег, а для бандитов вроде них, они зачастую превыше долга и договоренностей.
— Попробуй, ребенок.
Безукоризненно работающий переводчик вывел список возможных синонимов — эмбрион, недоразвитый, личинка, яйцо. Вот значит, как?
Толчок в плечо перенес фокус на новую фигуру — Джейн хмуро сверлила меня злым взглядом. Как ни странно, подействовало. У неё не было ни одной причины защищать батарианцев, значит, проблема в другом. Возможно, она считает конфликт неуместным?
Я перевел взгляд обратно, но вызова в нем не было. Бесполезно что-то им доказывать — не стоит тратить силы на тех, кого я больше никогда не увижу, куда выгоднее потерпеть до тех пор, пока неприятная для обоих сторон миссия закончится. Покачивая головой, занимаю исходную позицию, игнорируя угрожающую позу оппонента. Спокойно смотрю сквозь матовое стекло шлема туда, где должна быть нижняя пара глаз.
— Думаю, дылда сама справится.
Намеренно использую русское слово — пусть их переводчики тоже посворачивают свои электронные мозги.
— Я прошу прощения за своего спутника.
Скрип моих зубов могли услышать и в метрополии. Зачем она намеренно ставит нас в подчиненное и униженное положение? Один из них легко поддался на провокацию, а предварительно другой попытался поймать нас на культурных различиях.
Гнев вспыхнул снова, но другой, тот, что тлеет годами, выжидая того, единственного мгновения. Но вряд ли мне придется ждать так долго — уже через несколько часов мы вернемся на корабль и тогда…
— Где наш проводник?
Прерывая возможный ответ, я смотрю прямо в глаза батарианца — те, что не скрыты шлемом.
— И правда, что-то он задерживается. Чехук, проверь.
Короткая, отрывистая команда. И такое же исполнение — грузно встав из-за стола, молчаливый батарианец перевалился через скамью, и отправился туда же, куда несколькими минутами ранее проводник.
Я проследил за удаляющейся спиной. Теперь, в случае необходимости, расправиться со всеми тремя стало совсем легко. И Арнок это понимал. Его гибкое лицо приняло самое доброжелательное выражение, обратившись к Джейн.
— Это я должен извиниться. Чехук весьма болезненно реагирует на людей из-за некоторых событий. И может быть весьма резок в своих суждениях. Но он один из лучших воинов своего клана, а о его честности ходят легенды. Поверьте, он стоит того, чтобы узнать его лучше.
Последнее обращение было уже ко мне. Оставалось только пожать плечами. Я не отрицал такой возможности, но сейчас, в поле, любой разумный считается условным противником. Другой подход не обеспечит мне безопасности и выживания в изменчивом потоке событий.
Частокол зубов скрылся за губами, и сейчас лицо ксеноса не выглядело таким угрожающим. Темные глаза блестели в тусклом свете. Молчание затягивалось, а значит, можно добыть немного пользы из ситуации.
— Чего мы ждем?
Джейн знала гораздо меньше моего, и батарианец немного удивленно посмотрел на неё.
— Транспорт.
Меня же интересовало другое.
— Вы давно работаете вместе?
Проникаю в подсумок, достаю пластиковый дозатор, внутри которого горохом пересыпаются ярко-белые капсулы. Выщелкиваю две штуки на перчатку. Обратившая внимание на мои действия девушка потянулась за своим. Батарианец никак не отреагировал на наши действия — достаточно опытные солдаты знают, как выглядят пищевые пилюли для большинства рас. Вместо этого он словно бы погрузился в свои воспоминания.
— Очень давно. Нас собрал Тарок ради одной… очень амбициозной цели. Достаточно знать, что мы проиграли, но заставили преследователей отказаться от дальнейшей борьбы. Из более, чем двухсот воинов остались только мы с… предводителем.
Определенно, он говорит о какой-то внутренней стычке. Двести воинов — а он говорит именно о профессиональных, с детства обучаемых только этому искусству солдатах какого-то из кланов — являлись силой, способной сместить главу не слишком большого города или Дома. Но это не имеет смысла, если тот, кто сядет на место свергаемого не имеет шансов стать легитимным лидером.
— Этот «предводитель» был наследником… И он сейчас ведет ваш отряд, и является нашим связным?
Из дыхательных отверстий ксеноса рванул воздух, но и только. Арнок почти незаметно кивнул, подтверждая мои домыслы. Грохот из подсобного помещения предупредил следующую реплику Джейн, разрушив доверительную атмосферу. Хорошо, что мы успели проглотить пилюли — что-то мне подсказывает, что спокойной обстановки нам больше не видать, как своих ушей.
— Останьтесь, я…
— И не подумаю.
Резко обрываю батарианца. Против того, что он пойдет первым, я ничего не имел, но оставаться одним в замкнутом помещении на чужой территории? Он считает нас настолько наивными?
— Мы поможем вам.
Джейн мыслит немного иначе, но даже если это общий враг, то терять, предположительно, последнего проводника тоже крайне невыгодно. И если неведомое нечто способно прикончить «лучшего» из троицы воина, то Арноку без поддержки там вообще нечего делать.
Был и третий вариант — отступить с имеющимися силами и марш-броском добраться до точки. Может случиться так, что вступив в бой, они не смогут из него выйти даже с нашей помощью.
Прикинув вероятность засады, я отмел эту возможность. Если нас ждали, то территория наверняка оцеплена, если нет — нужно уничтожить противника, пока тот не развернул силы и не пустился в погоню. Арнок наверняка откажется бросать товарищей и уходить в прорыв. Джейн, скорее всего, подчинится, но будет сильно против. Да и в своих силах я уверен.
Темно-синяя вспышка, и тонкая пленка покрывает броню, а штурмовая винтовка удобно ложится в руки. Шлем занимает свое место, разворачивая тактический интерфейс. Арнок уже у двери, выбивает её, а та, словно в насмешку, легко открывает вид на рухнувший стеллаж с горячительными напитками, перекрывший коридор почти на всю ширину. На мгновение задумываюсь над судьбой контейнера, но оставлять его тут — отдает форменным безумием. Он, конечно, неудобен, но через чур важен.
Ныряю внутрь сразу после четырехглазого, контролирую помещение. А батарианец беспечно рвется вперед, за угол, перепрыгнув через неудобно лежащие полки. Слышу за спиной тихий шорох выстрела винтовки, отмечаю дернувшуюся и погасшую камеру у потолка. Верное решение, Джейн — лишние глаза нам не нужны.
После предварительной проверки, заворачиваю за угол, наблюдая только удаляющуюся спину ксеноса. И шлема, разумеется, он не надел.
— Арнок, стой!
Никакого зла не хватает на этих четырехглазых. Гермодверь уже торопится закрыться, но, судя по всему, настроенная на самый свободный режим, при нашем приближении, натужно раскрывается.
За «Г» — образным коридором оказывается какой-то склад. Судя по емкостям и маркировкам на коробках — продовольственный. Учитывая направленность этого заведения, вполне логичный ход. Только вот где мне теперь искать беглеца среди этих стеллажей?
Захожу внутрь, слыша едва заметные шаги за спиной. Ствол винтовки поочередно выцеливает повороты, но такой тщательной проверки не понадобилось. Мощный, гулкий звук выстрела прокатился по складу. Умные программы шлема высчитали предполагаемое место выстрела и отобразили на интерфейсе.
Срываюсь в спринт — как я и думал, терять проводника было очень неприятно. Теперь я был почти уверен, что я их именно что терял — одного за другим. И пусть моей вины в этом не было ни капли — чувство бессилия уязвляло очень глубоко и вызвало сильное раздражение.
Мелькающие стеллажи вдруг сменились значительным разрывом. Похоже, это было внутренней погрузочной площадкой — очерченный прямоугольник на полу и мощные подъемные ворота на это намекали. Место имело «естественные» стены с двух сторон из уходящих под потолок стеллажей с тяжелыми даже на вид ящиками, а третья представляла собой створки герметичных ворот, ведущих, судя по всему, наружу.
Но гораздо интереснее были разумные, здесь находящиеся. Мощный выстрел из дробовика развернул меня вокруг оси не менее, чем на сто градусов. Падение я превратил в перекат, и прямо из позиции сидя, навожу винтовку на ближайшего незнакомого вооружённого батарианца. Прямо за мгновение до того как пиктограмма оружия моргнула красным и погасла. На всякий случай нажал на спусковой сенсор, и, убедившись, что кроме искр ничего из оружия не выжму, выхватываю пистолет.
Пять здоровых батарианцев в броне и при оружии. Еще один раненый сидит у стены и человеческая женщина в легкой кремовой броне на коленях перед ним, судя по всему, врач. Легкая масс-драйверная турель только поворачивалась в нашу сторону, а инженер её обслуживающий, копался в инструментроне, не успевая реагировать на ситуацию. «Наших» батарианцев нигде не было, только потеки крови и следы волочения на полу.
— Назад!
Усиленный динамиками шлема, мой голос прозвучал громоподобно, но предназначался только одной паре ушей. Срываю две гранаты с пояса и бросаю в сторону турели, полностью отрешаюсь от мира, вливая всю доступную энергию в барьер, волевым усилием изменяя конфигурацию на ту, что лучше всего противостоит мелким осколкам.
Успел. Гранаты взрываются с большим недолетом, но троих я точно задел, да и инженера посечь должно было. Почему я предполагаю?
Взрывом меня сдуло с места — несмотря ни на какие барьеры, я все еще был недостаточно тяжелым, а облегченные материалы, применяемые в броне, не всегда играли на руку. Прошив насквозь стеллаж, я успел заметить, как все масса упакованных там коробок кренится в мою сторону. Голова была тяжелой от ментальной нагрузки, а барьер — изорван в клочья и распался, стоило только отвлечься на что-то.
Наверняка, броня бы смогла меня уберечь от позорной смерти, но портить её перед возможным боем, рисковать герметизацией — лучше помучаюсь мигренью. Слабо структурированное нечто, отдаленно напоминающее ударную волну, полетело вверх за мгновение до удара, отбрасывая часть мусора с траектории и замедляя более крупные объекты.
Подключаюсь к камерам шлема Джейн — в паре именно я был ведущим и имел соответствующий доступ. Она как раз, прицелившись, расплескала содержимое черепа инженера по его турели, которая, о чудо, была все еще на ходу и тут же прострекотала по большому, в полтора человеческих роста, металлическому ящику. Слышались гаркающие голоса, как минимум двух батарианцев — переводчик не идентифицировал фразы, возможно, они пользовались жаргоном или специальным языком.
Источники приближались неумолимо и, судя по всему, были очень, очень злы на, до того лишь союзников противника, а теперь — личных, кровных врагов.
— Лезь наверх, тихо.
Камера вздрогнула, чуть заметно кивнула. Джейн развернулась лицом к стеллажу и, проверив на устойчивость, подтянулась. Быстро оценив обстановку, уже без моих подсказок, поднялась еще на пару «этажей» и протиснулась между ящиков, появившись с другой стороны. Оказалось, выжили трое — доктор смогла каким-то чудом уцелеть, но, судя по количеству крови на ней, это было непросто. А как она уберегла голову от взрыва осколочной гранаты, не нося шлема, для меня вообще великая загадка.
Джейн отстегнула ЭМ-гранату от пояса и, немного замешкавшись, бросила вниз. Батарианцы на звук отреагировали и оторвались от прочесывания коридоров между рядами коробок, но было поздно. Когда один из них показался в закутке, где все началось, сработала управляемая граната, отключая не только турель, но и кинетический щит. Чистого попадания не получилось, выстрел пришелся куда-то в область между шеей и плечом ксеноса. Второй был осторожнее и, ворвавшись в закуток, сразу взял на прицел место, откуда предположительно велся огонь.
Вот только Джейн там уже не было. Спустившись на землю, она подкралась сзади на расстояние пяти шагов — облегченная броня это позволяла. Осмотрев противника в тяжелой броне, она отстегнула две осколочные гранаты и, сократив расстояние до трех шагов, рванула вперед, цепляя магнитом взрывчатку в область лопаток. Наносит удар ногой в поясницу, усиленный сервоприводами, заставляя противника пошатнуться и двигает к ближайшему укрытию.
Разумно, хоть и авантюрно до ужаса. Её винтовка не пробьет щиты с первого выстрела, пистолет, даже при стрельбе в упор — не раскурочит броню. Рукопашная схватка, где, при разнице в габаритах, одна её ошибка будет означать смерть?
— Сдавайся, батарианец! У тебя на спине две бронебойные гранаты с дистанционным детонатором.
Слова насчет разумности беру обратно. Я понимаю, чего она хочет достичь, но какой же скользкой дорожкой!
Напрягаюсь, чуть сдвигая в сторону особо крупный груз, и понемногу выползаю из-под завала. Еще чуть-чуть, и будет мне прямой визуальный контакт.
— Ха! Если бы это было так, я был бы мертв.
Тяжелые шаги удаляются от меня, а значит, он движется к Джейн. Мощный взрыв, что достигает даже моего укрытия. Выворачиваюсь из-под обломков стеллажа, разгибая трубы, что откровенно мешали — сервоприводы позволяли и не такие вольности.
Панорама была сюрреалистичной и вполне вписалась бы в большинство триллеров. Кровь там, отверстия в стенах, постоянно капающая жидкость из пробитых осколками емкостей на стеллажах. Джейн медленно подошла к тому, что осталось от тела четырехглазого. Хорошо, если треть торса, ноги, одна рука. Головы видно не было, что не удивительно.
Она наклоняется и будто бы сжимается, положив одну руку себе на живот.
— Ты как?
Подхожу ближе. Если она хлопнется в обморок, проблем с приведением её в чувство будет много. Несколько секунд тишины, и тихий голос доносится по связи.
— В порядке. Нормально, я справлюсь.
Я еще раз покосился на тело. М-да, неаппетитно. Сизые кишки с какими-то пузырями расплылись по полу и будто бы медленно шевелились, затихая. Кровь уже коснулась моих ботинок и не собиралась останавливаться. Хорошо, хоть запахи шлем останавливал намертво.
— Нам пора.
Потерянно кивнув, Шепард разогнулась, и с трудом оторвалась от зрелища. Нетвердый шаг сохранился — неужели так вывело из равновесия это зрелище? Хотя вряд ли в Каире на её глазах часто четвертовали людей. Спорный момент, конечно — она хоть и была лидером одной из банд, но я не знаю сколько она провела времени на этой должности, и чем именно её группа занималась.
Еще одно место — погрузочная площадка. Джейн с тем громилой в ходе своих пряток успели прилично увеличить расстояние от первоначальной точки.
— Смит, она жива!
И правда, женщина-врач в броне слабо ворочалась прямо на теле еще одного батарианца, будучи неслабо посеченной гранатой. Вроде, копалась в подсумках. Я немедленно навел на неё пистолет — не хватало «прощального» сюрприза. Джейн покачала головой и присела на колено у этих двоих. Тихий шепот незнакомки я расслышал только благодаря переводчику, автоматически считывающему показания сенсоров шлема.
— Панацелин… желтый.
Белая кожа, слабые движения, прилипшие ко лбу волосы, и множество мелких отверстий, откуда текла и текла кровь. Все указывало на то, что она была на грани смерти, а Джейн все рылась в кармашках брони. Я опустил оружие — тут не было никакой опасности.
— Джейн, нам пора.
Она сдержанно кивнула и встала, я отметил, что на наколенниках её брони осталась кровь, которой вокруг было в изобилии, а кулак, в котором еще были зажаты ампулы с чудотворным лекарством, так и не разжался. Я подобрал наиболее уцелевшую винтовку и, стерев с сенсора кровь, сделал пару выстрелов в стену. Тихий шорох снарядов на эффекте массы сменился хлопками. Разрывная модификация, или что-то из мягких металлов, для останавливающего эффекта.
Ударив по панели, я услышал визг несмазанных подъемных механизмов. Морозный воздух мгновенно ворвался в помещение.
Разумеется, мы нашли только неглубокие, широкие следы протектора на снегу, и щедро окропленную кровью землю. Глубокий след от клинка на одной из стен, и там же чуть помятая обшивка блока.
В общем, явные следы рукопашной схватки. Я досадливо цыкнул, покосился на пиктограмму цели. «1.1 mi». Почти два километра, без проводника, зная только направление. Спутников на этой планете нет, какой-то карты тоже, ландшафт здесь и близко не ровный — найти какую-нибудь расщелину, где один только путь вниз занимает несколько минут не сложнее, чем пальцем пошевелить. Транспорт… гравициклы или грузовик? Даже если программы на моем инструментроне взломают системы этих машин, я с трудом смогу ими управлять.
— Нам нужно идти за ними. По следам.
Джейн указала на рисунок, оставленный колесами. И следы вели аккурат к ограждению, за которыми были бесконечные льды этой мерзлой планеты.
— И сколько мы будем идти? Сутки, трое, месяц? Они мертвы. Смирись. Я знаю, где наша цель.
— Они провели нас до этого места. Это что-то, да значит, Смит!
Чувствую хватку на своем плече. Какая глупость — не ожидал подобного от Джейн. А казалась достаточно сообразительной для своего возраста. Боль в голове становится ощутимой, немного сбивая накал эмоций — наорал бы, да не могу.
— Они делали это не для нас. Используя нашу организацию в своих планах, они знали, на что шли — и должны были быть готовы к тому, что сами будут использованы.
Чувствую движение сбоку, успеваю отшатнуться, и воплотить барьер сразу после первого попадания. После приема третьего и четвертого оцениваю ситуацию — три батарианца не далее, чем в десяти метрах, один далеко, на крыше одного из блоков, еще пара за ящиками, накрытыми тентом, сразу через дорогу — примерно сорок метров.
Немного, и оружие вроде не слишком впечатляет, но нас с Джейн двое, а их, как минимум шесть. Пытаюсь отшатнуться, но ворота грузового отсека, открывавшиеся неторопливо, начинают искрить и со скоростью гильотины отрезают путь назад. Я вскидываю винтовку.
— Дальний мой!
Искаженный аппаратурой голос доносится от Шепард.
Отшаг вправо, и короткая очередь беспомощно чешет стену склада. Я вижу, что батарианец с пистолетом высовывается из-за ящика, и успеваю навести на него ствол раньше, чем он нажмет на спуск. Констатирую мягкий металл в снарядах — входное отверстие небольшое, но затылок взрывается конусом кровавой взвеси.
Бросаюсь перекатом вперед — нерациональное, неожиданное действие и снайпер мажет, только обдав меня крошкой от разрытого грунта. Легкий толчок от земли, и мое тело, облегченное эффектом массы взмывает в воздух. Это делает меня легкой мишенью, но и мои оппоненты как на ладони.
— Минус дальний.
Джейн сработала бесшумно, но быстро — с начала стрельбы прошло от силы шесть секунд. Это была основная угроза для меня, а теперь остается добить то, что осталось. Приземление выходит тяжелее, чем обычно, и, что вполне нормально для биотиков, управляемым — на расстоянии вытянутой руки от одного из стрелков.
Наношу сокрушительный удар по термокостюму в районе колена, и сквозь кислородную маску вырывается вой боли. У батарианцев сильный мышечный каркас, но суставы в этом плане почти никогда не защищены. Мой шлем встречается со стеклом его очков — против ветра, очевидно — и выдерживает краш-тест с честью, в отличие от снаряжения батарианца. Хватаю за воротник и прикрываюсь телом со стороны тех врагов, что засели дальше. Длинная очередь над укрытием ближайшего ксеноса заставляет того повременить с атакой.
— Средняя дистанция — чисто.
Джейн работает там, где ей удобнее, это логично. Таймер в голове срабатывает сквозь нарастающую мигрень — я слишком долго стою на месте, что чревато либо тактическим маневром противника, либо банальной гранатой под ноги.
Слишком сильное умственное напряжение делает меня медленнее, и я сбрасываю барьер, отпуская стонущее, но живое тело. Снова толчок, и я лечу к предпоследнему укрытию почти параллельно земле. Легкий автоматический ускоритель выплевывает почти невесомые сгустки, но я успеваю быстрее, чем истощится кинетический щит. Отпускаю темную энергию, одновременно хватаясь за перекладину какого-то заборчика, реализуя банальное сальто. Пятка тяжелого ботинка, окованного полимерами, опускается на макушку батарианца. Нечто шлемоподобное гражданской модели легко сминается, брызжет кровь, а нога опускается глубже. Завершающая фаза финта срывается, я валюсь в обнимку с трупом на грунт.
— Все чисто.
И словно бы в насмешку, на интерфейс выводится сообщение о готовящейся передаче. Единственная во всем поселении антенна готовилась отправить пакет информации на базу, что означало бы переход конфликта в горячую фазу. А это уже провал задания. Я был чертовски близко к поражению.
— Джейн, я отметил цель. Её нужно поразить, у тебя пятнадцать секунд.
Я приподнимаюсь на локтях, вывернув, наконец, ногу из осколков черепа. Устанавливаю прямой визуальный контакт с Джейн.
— Что? Это на другом конце поселения. Я не успею.
Она права — линию выстрела перекрывает дюжина зданий, каждое из которых лишь немного меньше самого высокого — того, из которого мы только что вышли. И бежать к местоположению антенны, или, тем более, искать диспетчерскую нет времени. Обесточить «деревушку» не получится — у нас не схемы энергосети и, наверняка, у пункта связи есть автономный источник питания.
Боль пронизывает не только голову — она прокатывается вниз по позвоночнику, словно бы каждый нерв легко укололи иглой. Нужно точно все рассчитать, и разогнать тело с массой примерно восемьдесят килограмм так, чтобы оно преодолело почти двадцать метров вертикально вверх и еще примерно пять в сторону.
Силуэт девушки покрывается темно-синим пламенем. Похоже на самовозгорание, но она знает истинную причину — гравитация вокруг сходит с ума, и делает невозможное. Датчики сигналят о многократно возросшем давлении вокруг, а потом невидимая, но могучая сила бережно отрывает её ноги от земли. Последовавший за этим рывок выворачивает её нутро, а в глазах темнеет — непривычное к перегрузкам зрение подводит хозяйку. Она не видит ни винтовки, ни прицела, только пиктограмма цели алым пятном маячит перед глазами.
Я падаю лицом в промерзлую землю и ничего не слышу. Тишина мерзлыми пальцами душит, не давая крику боли вырваться из тисков. Каждый нерв в теле горит огнем так, что хочется раскроить себе череп и размозжить мозг, как давешнему батарианцу, лишь бы не чувствовать ничего.
Наконец, я ощущаю, как черная пелена с редкими, пульсирующими болью прожилками, накрывает, принося долгожданный покой.