***
«Дорогая Лелиана! Я искренне сожалею по случаю кончины твоего агента. Правда. Прости, Лисичка, это было чистой случайностью. Но, знаешь, то, о чем просишь ты, уже переходит все рамки. Я безмерно уважаю тебя и доверяю этой твоей Инквизиции, если так угодно. Но Стражу нужна помощь. И, поверь мне, это куда важнее того, что юнец не может совладать с ответственностью и научиться закрывать дырки в небе. Страж умирает, и я считаю, что это важнее дряни, с которой вполне могут справиться Хоук и остальные. Поверь, я видел, как этот парень задал Корифею трепку — и, думаю, он вполне сможет сделать это и во второй раз. Поверь, я слышал байки о том, что у нашего старого знакомого имеется архидемон на привязи. И, если это правда, то, святые сиськи Андрасте, я валю из этой чертовой страны в сторону Сегерона. И Дайлена забираю с собой. С нас хватит, Лели. С него хватит. Не думаю, что ты была бы так оптимистична, если бы десять лет слышала, как дорогой тебе человек просыпается посреди ночи от кошмаров и запрещает тебе даже дышать, потому что ему кажется, что у него в голове Зов. Это не так забавно, как может показаться, поверь. Мы уже помогли единожды победить Корифея. Я не уверен, что у Стража хватит сил на еще один подвиг после всего того, что было. Но все же решение не за мной. Ты ведь прекрасно знала это, посылая второе письмо, да? Знала, что этот неугомонный не усидит на месте, когда где-то там, на другом конце Тедаса злые дяденьки и тетеньки обижают слабых и обездоленных. Кажется, Варрик называл это „синдромом героя“, хах. Иногда я ненавижу твою продуманность, дорогая. Когда ты успела стать такой хитрой? Навеки твой, Зевран.»***
— Напомни мне, почему мы здесь? — Потому что нас просила Лелиана. — Ненавижу ее. Зевран сильнее кутается в мех на плечах и придвигается ближе к костру. Не сказать, чтобы на улице сильно холодно, да и после года в Ферелдене ему почти привычен этот период акклиматизации, но… чертовы маги. Чертовы драконы. Чертова Инквизиция. Кто вообще сказал, что охотиться на драконов — это весело? Зевран щурится, вглядываясь в поверженную тушу вдалеке. В Свистящих пустошах отвратительно много мерзкого песка, лезущего в глаза и рот, и огнедышащих драконов, которых обязательно нужно убивать ледяными заклинаниями. Под одно из таких ему посчастливилось попасть, и громадина Бык хлопал его по спине с сочувствующим видом, стряхивая своей огромной лапищей ледяные хлопья с его плеч. Он привык работать с паре с Дайленом, за десять лет они научились понимать друг друга без слов, ограничиваясь в бою одними лишь жестами, но драка такой огромной толпой всегда имеет свои минусы. Такие, как, например, излишне косой маг. И вот теперь он вынужден торчать у огня и оттаивать, пока с ним носятся целых три обеспокоенных личности: ворчащий Дайлен, оттаивающий его еще и магией, удивительно шустрый Вестник Лавеллан, не перестающий спрашивать о его самочувствии, и лысый эльф Солас, так удачно попавший по нему заклятием. От последнего у Зеврана отчего-то начинается неприятная икота и хочется задать парочку резких вопросов, словно маг скрывает что-то еще более серьезное, чем явное косоглазие и растущие не из того места руки. Но нельзя. Потому что, как минимум, с Вестником ссориться не хочется: а в том, что мелкий эльф займет сторону переносного морозильника, Зевран не сомневается. А еще потому, что у Соласа удивительно неплохой чай.***
— Напомни мне, почему мы этим занимаемся? — Потому что нас попросил Роэль. — А почему мы таскаемся с ним? — Потому что нас просила Лелиана. — Ненавижу ее. Зевран с чувством пинает ближайший камень. — Сколько корней им вообще нужно? — раздраженно уточняет он. Амелл пожимает плечами, срезая с камня скалы светящийся гриб. — Кажется, что-то около тридцати штук. Зевран начинает тихо выть от досады. Внутренние земли уже вызывают у него тошноту.***
В разведке он чувствует себя куда увереннее: шататься по местности и искать подходящее для лагеря место горазд приятнее, чем носиться за драконами или собирать эльфийский корень. А еще ему нравится Хардинг. Маленькая разведчица вызывает у него улыбку и желание поболтать у костра за приготовлением ужина, а отсутствие рядом огромного количества остроухих и длинноногих только радует. О, а еще Хардинг здорово шутит. — Напомни мне, почему вы здесь? — спрашивает она, ловко потроша кролика. — Потому что нас просила Лелиана, — обреченно изрекает он, закатывая глаза. Хардинг смеется заливисто, но ничего не говорит. И Зевран решает, что все не так уж и плохо. В конце концов, поворчать на судьбу он может и когда-нибудь потом.