Antivan Blues — Tevinter Blues

      О том, что на рынке Денерима можно найти все, что душе угодно, Зевран узнает, что говорится, лично: Лелиана соловьем заливается, рассказывая про прекрасные товары и, в частности, так восхитительно похожую на новую модель из Орлея, и явно заскучавший Амелл выглядит настолько мученически, что Зеврану и смешно немного, и жаль его. — Я должен проверить сестру, — неожиданно говорит Алистер, пока Лелиана, запыхавшись от бесконечной болтовни, переводит дух. Амелл отрицательно качает головой. — Знаешь, я думаю, что не стоит, — от слов Стража Алистер заметно приунывает, и Зевран фыркает, толкая его локтем в бок. — Друг мой, если тебе так хочется получить мокрыми портками в лицо, дерзай. Алистер, видимо, всерьез задумывается. Морриган и Винн позади синхронно закатывают глаза. Когда они входят в город, Зевран первым делом подмечает, как неодобрительно плечами, скрытыми плащом, передергивает Страж. Безусловно, если тэйрн Логейн устраивал на них охоту единожды, нет гарантии, что он не устроит ее еще раз, особенно, когда довольно большая группа людей — и не только, — подходящих под описание, заезжает в столицу. Он обвивается вокруг чужой левой руки и неловко бодает Амелла куда-то в плечо. — Тебе не стоит переживать, мой Страж, — доверительно сообщает он, когда группа уже может видеть, а не только слышать, рынок, шумный и яркий, как, впрочем, и во всех крупных городах. — На крайний случай у нас всегда есть я и мое обаяние. Маг улыбается и переплетает с ним пальцы. — Что бы мы без тебя делали? — Умирали от скуки и отсутствия прекрасных антиванских мужчин на горизонте, конечно же. Тяжелый вздох позади, кажется, принадлежит Винн. Первым, едва завидев стойку с оружием, от них откалывается Алистер — низкорослый гном приветственно машет рукой и, судя по довольной бородатой и добродушной ухмылке, хвалится своими произведениями. Лелиана, завидевшая, кажется, торговку с одеждой и туфлями, убегает почти вприпрыжку, и орлесианка — Зевран почему-то не сомневается, что это орлесианка — очевидно рада, что хоть один человек в Денериме способен оценить эти женские глупости. Винн отходит по просьбе Стража — закупаться теплыми вещами, тканью для починки палаток, пострадавших от набега крикунов, и прочими мелкими вещами. — Тебе ничего не нужно? — интересуется Амелл у Морриган, и ведьма задумчиво оглядывается на рынок. — Если что-то надо, говори. — Посох починить бы мой, да не верю я торговцам здешним. И от тебя прошу того же. Страж кивает, и лицо его от простодушного до серьезного меняется в секунду: брови сходятся к переносице, а губы сходятся в тонкую полоску. — Понял тебя. Держать язык за зубами. Зевран взглядом вылавливает увлеченно о чем-то беседующих Лелиану и торговку, когда Амелл напряженно трет переносицу. — Я переживаю, что Алистер сболтнет лишнего, — он смотрит на Морриган так печально, что даже у Зеврана что-то екает внутри: ни дать, ни взять — ребенок. — Не могла бы ты за ним присмотреть? — Неужто помощи моей просить ты вздумал? — от смеха ведьмы, вопреки ожиданиям, становится как-то тепло на душе. Улыбка у Морриган более чем доброжелательная. — Лишь для блага общего я соглашаюсь, помни. — Спасибо. Как только спина ведьмы скрывается за каким-то тучным стражником, следящим за порядком на рынке, Зевран наконец отпускает руку Стража. — У тебя точно есть все нужное? — интересуется тот, и Зевран закатывает глаза. — Ты трижды спросил меня об этом, мой Страж, и я своего мнения не изменил: у меня есть все, что мне необходимо, а то, чего нет, можно выторговать у старины Бодана, — он оглядывается в сторону петляющих улочек, а потом усмехается тихо. — Быть может, ты согласишься посетить со мной местный бордель? Смотреть на краснеющее лицо мага безумно весело, и Зевран смеется заливисто, наблюдая, как Страж то открывает, то закрывает рот. — Нет нужды для беспокойства, мой дорогой, я не собираюсь пользоваться услугами прекрасных дам и юношей. Всего лишь хочу навестить старую знакомую. Я слышал, она там бывает. Если Амелл и чует какой-то подвох, то виду не подает.       В «Жемчужине» пахнет пряностями и чем-то неуловимым, чем всегда пахнут бордели — Зевран узнает этот запах из тысячи с закрытыми глазами и ушами, почувствует кончиками пальцев атмосферу, словно маги — Тень в местах с истонченной Завесой. Он примечает даже несколько особо ретивых работников, прикидывающих, сколько можно снять с них, и Зевран смеется тихо: техника у всех работников подобных заведений всегда одна, вне зависимости от расы, страны и пола. Но — они здесь не за ними. Изабела выглядит просто прекрасно — особенно, когда оттирает с клинка кровь и ругается тихо на антиванском. И, к своему удовольствию, Зевран отмечает, что она совсем не изменилась. — О, — она замечает его наконец, улыбается широко, и даже кровь, плохо стертая с щеки, не портит ее. — Могла бы догадаться, что это ты, дорогой. У тебя удивительное свойство появляться в моей жизни внезапно. Зевран смеется — и соврет, если скажет, что не рад объятиям пиратки. — Мог бы хотя бы извиниться за то, что убил моего мужа и исчез. — Извини, дорогая, бизнес, — он пожимает плечами, и Изабела закатывает глаза совершенно ненатурально, но от того не менее укоризненно. Зевран оборачивается, когда слышит тихий хмык Стража. — Вы двое, видимо, довольно близко знакомы, — Амелл, бросив безуспешные попытки оттереть с рукава кровь, подходит к ним и встречает заинтересованный взгляд Изабелы легкой улыбкой. — Не представишь нас, Зев? Он внутренне напрягается немного: обычно люди довольно ревностно относятся к таким вещам, но в карих глазах у Дайлена ни следа ревности, лишь вежливая заинтересованность и не совсем вежливый взгляд, ощупывающий обнаженные ноги пиратки. — Это Изабела, — Зевран целует протянутую руку в перчатке и сверкает глазами, — королева восточных морей и первая фехтовальщица всего Лломерина. Ривейнка смеется коротко. — Ты мне льстишь, хитрый лис. Он отвешивает ей шутливый поклон и смотрит на Стража с легкой улыбкой, ожидая, что Амелл, в своей излюбленной традиции, начнет рассыпаться в вежливых речах, выученных зачем-то еще до того, как он стал местной надеждой всего Ферелдена. Но нет — тот лишь улыбается белозубо, и склоняет голову, выказывая почтение. Поистине удивительный день! — Это мой спутник, Дайлен Амелл, Серый Страж, — он не уверен, что у него сейчас по лицу не поползет глуповатая улыбка, но удержаться от этого очень трудно. — Человек, пригревший под боком одного старого Ворона. Изабела всегда была проницательной, и Зевран не удивлен, когда видит, как серьезнеет ее лицо на мгновение: брови чуть удивленно вздергиваются вверх, а взгляд бегает от Стража к нему, и он почти слышит ее голос в своей голове: «Создатель, Зевран, неужели ты влюбился? А я узнаю об этом последней, какой кошмар!» Но то всего на мгновение. — Серый Страж, да? — от игривого тона голоса пиратки ему становится будто легче дышать. — Хотелось бы проверить парочку мифов на этот счет. Когда Амелл не краснеет даже, Зевран не без гордости признает, что умудрился развратить одного мага до безобразия. — Я ожидала, что Зевран пойдет сюда, но чтобы вдвоем? Создатель милосердный, это что, молот? — они оборачиваются почти синхронно: Лелиана, прижимающая к груди крупный и пухлый сверток, — последняя, кого они ожидали бы увидеть. — Что? Морриган сказала, вы ушли в эту сторону. — Еще знакомые, Зев? — смеется Изабела. — Ты меня удивляешь, старый друг. — Это Лелиана, — спокойно представляет он, не надеясь даже, что бард куда-то денется. — Прекрасная церковница с прекрасным же голосом. Он попадает в точку — улыбка Изабелы из вежливой становится более чем похабной, а тон — ниже немного. — О, меня вполне интересуют девушки с прекрасным голосом, — у пиратки в глазах искорки, и Зевран хмыкает тихо: сколько бы не мотало ее по миру, она ни за что не изменится. — Изабела, обладательница одного скромного судна, стоящего сейчас в порту. Лелиана оглядывает их скептически несколько. — Вы собираетесь идти с ней, чтобы… с ней? — они кивают синхронно: молчаливое общение глазами и взглядами как-то приводит их к единогласному решению. — Лен, я вас одних не отпущу. Зевран уже открывает рот, желая выразить протест: когда это он представлял им ненадежных людей? Но Изабела делает все за него, шагает к барду легкой походкой и закидывает смуглые руки на ее плечи. — Так присоединяйся, красавица, — шепчет она, и Зевран ясно видит, как Лелиана задерживает дыхание, но это не выглядит, как плохой знак. — Поверь, я кусаюсь лишь в меру. И, видимо, Изабела находит что-то такое в глазах напротив, поэтому огибает застывшую лучницу и плавной походкой направляется к выходу. — Зев, я надеюсь, ты помнишь, как выглядит моя «Сирена»?       Когда они вдвоем расслабленно лежат на кровати в каюте Изабелы — Лелиана одевается и уходит торопливо, волнуясь за оставшихся в городе спутников, а Амелл выходит поглядеть на паруса со словами «я никогда не был на корабле», — пиратка протягивает ему тарелку с орехами в меду и улыбается так хитро, что Зевран, не сдержавшись, толкает ее локтем. — Твои любимые, — смеется она, уворачиваясь и демонстрируя гибкую спину. — Не спрашивай, откуда они, я сама не помню. Зевран откидывается на подушки и закидывает один орех в рот, когда в каюту возвращается Амелл: по сравнению с ним, уже облаченным в мантию, они с Изабелой выглядят чересчур обнаженными. — Я бы залез на мачту, если бы не боялся высоты, — сетует он, присаживаясь на постель. Изабела смеется, застегивая рубашку, скрывающую грудь и острые ключицы. — К тому же, я не настолько ловкий. — Я бы взяла тебя в плавание, сладкий, но Зевран неохотно делится своим, — она подмигивает ему, хрустящему орехами, и в свете свечей ее глаза кажутся черными. — Вы болтайте, а я сейчас вернусь. Зевран не удивляется, когда пиратка, выходя уже, тянется и оставляет поцелуй на его щеке и лбу Стража.       Уже в лагере, разбитом недалеко от города, Амелл подсаживается к нему у костра, целуя в уголок губ, и сует в руки бумажный сверток. Зевран заглядывает чисто инстинктивно — и поднимает на Стража недоуменный взгляд. В свертке горстка орехов в меду. — Изабела передала, — смущенно улыбается Страж, — сказала, что ты любишь. — Люблю, — покорно соглашается он. — Почему не говорил? Зевран вертит в пальцах орех, чувствуя, как сладость прилипает к пальцам с характерным ощущением. — Я ведь Ворон, мой Страж, — усмехается он задумчиво, — а у Ворона не должно быть слабостей. Дайлен собирается что-то возразить, сказать какую-то очередную пафосную и безумно милую героическую глупость, и Зевран, не задумываясь, отправляет ему в рот орех: к удивлению его, Страж замолкает, легко целуя его пальцы, испачканные немного. — У Ворона не должно быть слабостей, — повторяет Зевран, словно молитву, наизусть выученную, — но у меня их целых три. Выпивка, сладости и ты, мой Страж. Мабари удивленно принюхивается к упавшему вкусно пахнущему свертку с орехами, когда Зевран перебирается на колени смущенного мага.