***
— Здесь умрет Серый Страж. У Зеврана на клинках яд, а сердце бешено колотится. Стражи в тяжелой броне и шлемах, у таких мало прорех, в которые можно попасть его клинками, и еще меньше у них страха перед ним, почти обнаженным, если сравнивать с ними. Один удар щитом, другой секирой — и Зеврана не станет. Он чудом избегает атак двух магесс, чтобы подобраться к одному из объектов контракта, пользуется плюсами места засады и их численным преимуществом. Впрочем — он слышит крики горящих солдат — это ненадолго. Стрела лучника — или лучницы? — свистит мимо его головы, и он чудом уворачивается. Честно говоря, просто оступается на чьих-то внутренностях и теряет темп. Нужный ему Страж — Кусланд, наследник знатного рода и воин с двуручной секирой. Не сказать, чтобы Зеврану очень страшно. Но что-то ему подсказывает, что стоило взять с собой амулет на счастье. Когда его ранят в грудь, оставляя на кожаном доспехе и его теле зияющую рану, он может думать только об одном: взять амулет действительно стоило. Воин с щитом склоняется над ним. — Прикончить, — бросает Кусланд вне его поля зрения. Зевран утирает с подбородка красные капли. — Не хочу умирать лежа, — усмехается он. — Позволите несчастному эльфу умереть стоя? Никто ему не отвечает, но воин с щитом не нападает, пока он не встает, шатаясь и зажимая кровоточащую рану на груди. Оглушающе больно. Он рассматривает своего убийцу и улыбается. — Знаешь, — говорит он. — Встреться мы в Антиве или в несколько других обстоятельствах, я бы предложил тебе бокал вина и антиванский массаж. Это — последнее, что Зевран произносит в своей жизни. Потому что в следующее мгновение чужой меч пронзает его сердце.***
— Отруби ему голову, во имя Создателя или кого там еще! Зевран не уверен, что кровь Порождений Тьмы, попавшая на пропотевшую кожу, не опасна для него, но выбора нет. Махариэль пляшет с клинками вокруг огромного оскверненного ящера. — Я не верю в Создателя! — Плевать! Морриган накладывает порчу на Архидемона и отбегает от подкравшихся гарлоков. Лелиана зажата в противоположном от него углу. — Прекратите болтать, ради всего святого! Зевран прорывается через двух ближайших порождений, окруживших лучницу, и, огибая кривые мечи, подныривает ей под бок. — Спасибо, — выдыхает Лелиана и отступает ближе к стене, помогая ему отбиться от нападающих. Они вздрагивают, когда слышится короткий вскрик Морриган. Лелиана реагирует мгновенно. Ее стрелы обгоняют его, бегущего к ведьме. — Ты в порядке? Он утирает с щеки оскверненную кровь и касается чужого плеча. Морриган тяжело опирается на посох. — Необходима мне позиция получше, поскольку ногу ранили мне знатно. Он кивает. — Поднимись к Первому Чародею и Рыцарю-Командору, я пока прикрою Махариэля. Не сказать, что Махариэль в восторге, но у них нет даже иллюзии выбора, что уж там о привередливости. — Убирайся! — шипит Страж. — Я справлюсь! — Засунь свою самоуверенность в задницу Фен’Харелу, — откликается Зевран. — Долийская гордость тут совсем ни к чему! Он останавливается, отвлекшись на Терона, чтобы вдохнуть. У Архидемона острые зубы и мощные челюсти — это последнее, о чем он думает в своей жизни.***
У Мариан Хоук едкая ухмылка и кровавая полоса на носу. — Получите и распишитесь, — смеется она. — Как и заказывали: Зевран Араннай. Он сплевывает на землю кровь и, кажется, один из зубов. Губы ужасно болят. Нунцио поднимает его лицо за подбородок. Его сапог только что ударил Зеврана в лицо. — Прекрасно. Зевран замечает краем глаза, как Изабела прорывается сквозь толпу окруживших его, Хоук и Нунцио убийц. — Что за херня, Хоук? Мариан даже не оборачивается, лишь поднимает руку, словно дает команду слуге, а не общается с напарницей. — Мы с Нунцио только что совершили сделку. — Ты продала Зеврана за пару золотых? — шипит пиратка, разворачивая магессу к себе за плечо. — Мое мнение для тебя уже ничего не значит? Зевран улыбается через боль в губах. — Дорогая, все в порядке. Изабела бросает на него колючий взгляд. — Ничего не в порядке, эта сука продалась! — Полегче со словами, Изабела, — Хоук хватает запястье пиратки, и Зеврану кажется, что он слышит, как воют от воздействующей на них силы изабелины кости. — Давно не валялась в грязи с ожогами? Зевран видит сжатые губы Изабелы и искрящийся взгляд Хоук, видит довольную улыбку Нунцио и даже не пытается подняться с колен. Один из Воронов хватает его за волосы. — Тварь, — шипит он. — Думал, сможешь долго бегать? Зевран усмехается. — Честно говоря, да, думал. Он давится кровью. Медленно опускает взгляд. Острие меча, торчащего из его живота, выглядит как-то не реалистично, будто иллюзия, наложенная каким-нибудь магом. Он стонет глухо, когда его спихивают с меча, будто мусор. Крик Изабелы слышится ему будто бы издалека. — Не смей сдохнуть, — шипит она, устраивая его голову на свой груди. — Ты еще должен мне секс. Он смеется и давится кровью. — Я постараюсь, — отвечает он. Изабела знает, что это, в общем-то, пустое и неумелое вранье — от ран в животе вообще редко выживают. Он видит уходящих Хоук и Нунцио, видит толпу Воронов, идущих за ними. — Сука, — Изабела гладит его волосы, перепачканные в пыли и крови, и рычит. — Я не думала, что она такая мразь. Зевран закрывает глаза. — Не споешь мне, о прекрасный капитан? Изабела вздыхает. — Какой я капитан без корабля? — Самый красивый капитан, на пышной груди которого не стыдно и умереть. Изабела качает головой — и поет. Зеврану кажется, что он засыпает. Только вот они оба знают, что уснет он навсегда. Сквозь мутное беспамятство он чувствует, как Изабела, всхлипывая, оставляет на его щеке поцелуй.***
Если долго всматриваться в бездну — из нее обязательно кто-то посмотрит в ответ. Зеврану это кажется забавным, потому что, во имя Создателя, кому бы смотреть на него из пропасти около стен Скайхолда? Это перестает быть веселым, когда он слышит тихий голос. «Эй, Зев, ты не видел мою серьгу?» Он знает, что это голос Амелла. Он сжимает свой подарок в ладони. Амелл сгинул в Тени — он не может быть где-то… там, внизу. Голос повторяет: «Серьга, я не могу ее найти. Ты не видел?» Ему кажется, что от выпитого бренди не может быть настолько плохо, чтобы возникали слуховые галлюцинации. Он покачивается на краю крепостной стены. Под просторной рубашкой гуляет морозный горный ветер. «Ну же, Зев, я не мог без нее, ты же знаешь. Ты не брал ее?» — Ты сам отдал ее мне, — шепчет он, усмехается и делает еще один глоток из почти пустой бутылки. Ему кажется, что из пропасти слышится вздох. «Можешь отдать ее? — просит голос Стража. — Она ведь столько раз меня спасала». Ему кажется, что где-то в горле встает ком, мешающий говорить. Он закрывает глаза ладонью, в другой сжимая демонову серьгу. Бутылка падает вниз. «Эй, Зев, ты чего?» У него плечи трясутся, как и губы, и ресницы на закрытых веках. — Ничего, Лен, — шепчет он, улыбаясь немного нервно и через силу. — Все в порядке. «Иди сюда». Он вздрагивает. Эту фразу Страж произносит каждый раз, когда хочет обнять его. Хотел. В пошедшем времени ведь, да?.. Он бросает взгляд на пропасть. «Давай, Зев. Я заплету тебе косу, хочешь?» Он, кажется, все-таки срывается и плачет. Ком в горле мешает дышать. Боль в сердце — жить. Он прижимает серьгу к губам. Ему чудится крик Лелианы в свисте ветра в ушах, пока тьма пропасти расстилается перед его раскрытыми глазами. Он жмурит веки и сжимает свой подарок в ладони. Бездна принимает его в свои объятия, похожие на объятия Стража Амелла, сгинувшего в Тени.