Project: "update"

      «Итак, тебе снятся сны о прошлых встречах, а в паркинге у машины ждёт киборг? Тогда у тебя просто замечательно начался день. Пардон, он даже не заканчивался», – Лида, быстренько напяливая куртку и собирая в папку некоторые бумаги, мысленно подводила итог проведённой работе. Ведь Тарасов был очень прав, сказав, что срок данной командировки очень неопределённый, а Игла ему не сказала, что срок этот зависит от Умановой, вернее, от её поведения. Это для сотрудников её сюда отправили для подготовки группы разминирования в рамках действий КТЦ. На самом деле, здесь она по большей части из-за вовлечённости ранее в первый проект по кибернетизации на постсоветском пространстве. Видимо, надоело им терять свой драгоценный био-материал и искать новый.       Про то, как таким материалом стала эта двадцатипятилетняя девушка, наёмница узнала в тот же день, когда её привезли в госпиталь Бурденко и дали тоненькую папочку. В плане прошлого Уманова была действительно привлекательным образцом, из которой можно было сделать лабораторную мышку. Детей нет, дальние родственники жизнью девушки не интересуются, не замужем, близких родственников нет, сама она получила серьёзное ранение с вытекающими: повреждением спинного мозга, сильной кровопотерей, пулей около сердца и как следствием – комой, из которой ещё надо попробовать выйти.       Для соблюдения формальностей, вернее для разрешения на все манипуляции, приплели Кошкину, Лида сама видела сквозь стекло, как Рита подписывает документы задним числом. Эскулапы нашли к кому обратиться и не прогадали. Разрешение получено, ведь именно вариант с частичной кибернитезацией был тем единственным, который давал хоть какой-то шанс на дальнейшую жизнь.       – Вы сказали…       Из размышлений выводит Уманова, стоящая чуть позади багажника «Лансера». Стоит робко, совсем не так, как должна стоять. Боится, пытается понять, проанализировать.       – Ты. – Замечая непонимание на лице Олеси, Игла поясняет. – Ты сказала… А дальше что?       – Вы... Ты сказала, что всё знаешь...       – Ага, всё. И про геморрой и про зуб твой коренной. Садись давай, поехали.       – Куда?       – Туда, где кровать удобная, – Лида протягивает Уме ключи, – поведёшь. Около магазина спорттоваров остановишь, он в двух кварталах от базы.       За такое близкое расположение служебной квартиры стоило благодарить Пригова. Он хорошо постарался, дабы все были в маленьком радиусе при появлении большой проблемы. Практично, дёшево и сердито. Правда, квартира не обжита, от предыдущего хозяина остались даже какие-то вещи… А так… типичная хрущёвка, две комнаты, кухня и совмещённый санузел, а ещё низкие потолки и скрипящие половницы. Игла была здесь всего-то раза три, не больше. Вещи закинула, потом как-то приехала и сразу пошла спать, а в третий раз что-то там забрать заехала, и всё. Остальное время в КТЦ, время от времени в комнате отдыха на диванчике кантовалась. К такому было совсем не привыкать.       – Есть. – Машинально отвечает Уманова, скептически оглядывая машину.       – Да не еськай. Я не в погонах, так, гражданско-осужденное лицо. Отбываю трудовую повинность.       – Вы... – Ума умащивается на сидении, – ты здесь зачем?       – Для оценки твоих действий и прикрытия тебя на заданиях. – Лида достаёт из бардачка флешку, подключает к бортовому компьютеру, – код доступа – семь альфа три шестьсот восемь.       Олеся пожимает плечами. От загадок она смертельно устала, так что, быстренько слинковавшись с компьютером, загружает файлы и бегло их просматривает. Из документов выходит, что надпись на бумажке «я знаю, что ты киборг», которая испугала в ИВЦ, правда. Она действительно знает и даже больше.       – Так мы знакомы?       – Типа того. На подсознательном уровне ты меня прекрасно помнишь. – Лида слегка улыбается, наблюдая, как паркуется Ума. – Похвально.       – Что именно?       – Что ты не безнадежна. Киборг бы припарковался куда быстрее, используя геопозиционирование. Ты же, как по старинке.       – Я... Голова просто болит жутко.       – И нейронный интерфейс даёт сбой, да? Знаю. Писала часть программы, защищающей данные. При сильных нагрузках твоя система переходит на энергосберегающий режим, оставляя работать лишь самые важные функции. Пошли, хватит сидеть и глазами хлопать.       Спустя час       Уманова осторожно уселась на край дивана в гостиной. Вернее она так посчитала, что эта достаточно большая комната, явно больше, чем вторая, является именно той, где принимают гостей. Где-то за стеной слышался шум душа, наёмница проводила водные процедуры, а Олеся пыталась переварить всё, что услышала за сегодня.       Из всего выходило, что эта женщина была с Умой даже раньше, чем Рита. И при этом она – наёмница, хотя о ней весьма неплохо отзывались Ионов и Физик. Да и Пригов, хоть скрипел зубами, но к нахождению незваной гостьи в КТЦ относился вполне спокойно.       Ещё из загруженных файлов Ума поняла, что Игла это такое дополнение к ней самой, почти как инструкция. Только зачем здесь, в КТЦ, кто-то со стороны, кто знает слишком много?       – Не грузи свои подпрограммы, – доносится уставший голос Иглы из коридора, а вскоре появляется и наёмница, одетая в простые шорты и майку, – и не пялься.       Наверное, если бы подпрограмма оценки Умы подключена не была, то девушка и не особо придала внимание нескольким шрамам на руках, шее и ноге. Что-то, правда, подсказывало, что шрамов больше, но об этом Олеся предпочла молчать.       – Я спросить хотела… Такие как я ещё есть?       – Ну... Скорее всего – нет, – быстро выпаливает Лида, садясь рядом. – Остальные эксперименты оканчивались, как правило, провалом: подопытные не протягивали больше недели, чипы не приживались, а тело не справлялось с нагрузками...       – Врачи говорят, что у меня всё хорошо…       – Ой да ладно тебе… Словно не ты валялась этим вечером в раздевалке, а? – Игла бьёт и попадает своей фразой прямо в цель, заставляя Олесю поморщится от воспоминаний.       – Я… – Ума было начинает, но слова словно в горле комом встают.       – Ты, Ума, ты… Слишком много сомнений в голове? – Лида осторожно притягивает девушку к себе. – Ляг на бок, на правый. Я видела твою работу на заданиях, всё как по плану, чётко, оперативно, верно.       – Это переходит и в жизнь…       Наконец выпаливает Леся, поборов и откинув все посторонние мысли. Это маленькое признание она боялась сказать даже Рите, боялась ответной реакции. А тут в ответ лишь тихое «знаю». Только откуда эта наёмница знает? Откуда она вообще взялась? Бизон рассказывал Уме об Игле, как-то урывками, сказал, что та очень сильно помогла им, что это было после того задания, где Олесю ранили. И что вытащил он её из тюрьмы, а после, когда всё разрешилось, благодаря Пригову наёмница начала отбывать срок в одной из спецтюрем ФСБ и больше он её не видел.       Цепочка размышлений тянется и дальше, только в какой-то момент наглым образом обрубается, словно вместо светлого дня наступила непроглядная ночь. И это пугает. Олеся хочет дёрнуться, но сильная рука быстро прижимает шею и укладывает обратно.       – Ты слишком уязвима, девочка. – Лида надавливает за ухом, затем вторую ладонь кладёт на глаза. – Лесь, закрой глаза, сделай глубокий вдох, расслабься и выгни спину. Лежи спокойно.       – Вы что-то сделали, да?       – Да. Лежи, не рыпайся. Руку мою чувствуешь?       – На спине около…       – Около чипа. Да, я знаю, что ты линкуешься по защищённому каналу, – Игла то и дело поглядывала на Уманову и наблюдала за её реакциями на все манипуляции, – хочу посмотреть на тебя без всей этой кучи метаданных. Если будет больно, не терпи, а скажи.       Следующие полчаса Олеся пребывала в каком-то подобии транса, иногда с ужасом отмечая, что почти все функции недоступны. Первым об этом возвестил нейро-чип, вживлённый в правый глаз. Ни одна опция не выбиралась, режимы видения не изменялись, а программа то и дело пищала о сбое. Затем тело пронзила резкая и сильная боль, но она почти тут же исчезла.       – Готово. Статус боевой готовности?       – Системы не могут быть переведены в боевой режим. – Отрапортовала по привычке Уманова.       – Хорошо… А какие ощущения?       – Сердце сильно стучит и дышать трудно… – Олеся в очередной раз прикрывает глаза, затем пытается перевернуться на спину, но встречает преграду в виде руки Иглы, которая оказывается и не преградой вовсе. Лида лишь фиксирует шею девушки, помогая повернуться, затем накрывает пледом.       – Какое-то время будет очень холодно, может быть, будет озноб. С дивана не вставать и нет, даже не пытайся ходить, не сможешь.       – Вы отключили…       – Да, все твои программы. Считай, заблокировала. Работают лишь самые необходимые, к которым ты осознанно доступа не имеешь, они отвечают за сердечный ритм, дыхание и кровообращение. Остальные системы отключены, в том числе и твои…       – Ноги. Я уже поняла. Помню, какое-то время всем этим вот можно было управлять удалённо… Было не слишком приятно…       – Настолько неприятно, что ты себе чуть вены не вскрыла. Я им говорила…       – Вы… – Олеся на секунду замолкает, смотрит на Иглу, вернее, на расплывчатое пятно, сидящее рядом, а затем продолжает, – ты… Сейчас как-то легко… Тогда было иначе…       – Я знаю, как было тогда. И знаю, почему сейчас легко. Поверь, я знаю почти всё и видела почти всё. А сейчас спи. Ты устала, Лесь.       «Молодец, девочка», – Лида наблюдает за монитором ноутбука и за тем, как меняются кривые показаний датчиков. Уманова действительно засыпает, единственный минус – ощущение холода и оно настолько похоже на реальное, что через какое-то время Олесю начинает бить озноб и её приходится накрывать ещё одним одеялом.       Когда девушка полностью погружается в сон, Игла вызывает на своём ноутбуке консольное меню и прописывает несколько кодов. По крайней мере, после побудки, Ума сможет сама дойти до той же ванной, или кухни. Но это потом, часов через десять. Хорошо что у них обеих сегодня входной.       Убедившись, что всё стабильно, Лида уходит в свою комнату, не забыв забрать ноутбук. День, хоть и выходной, будет долгим.