Project: "update"

      Головная боль то появлялась, то отступала. Однако, в отличии от последних двух лет, переносить её почему-то было проще. В какой-то степени этому поспособствовали вколотые анестетики, которые, к сожалению, раньше чем через двенадцать часов повторно колоть было нельзя, особенно в таких дозах. В какой-то степени спасал Бизон своим присутствием. Хотя раньше, ещё до тюрьмы, Игла спокойно спасалась сама, да тогда и проще было в том плане, что проблема не была настолько запущена. Сейчас же, если по хорошему, нужен был хороший невролог, а не самостоятельные попытки облегчить свою участь.       О том, что анестетик не является панацеей знал и Тарасов, успев прочитать про него много чего в интернете, да и Иглу расспросить. В последние часа полтора она была весьма словоохотлива, единственное, она уходила от темы про отношения и иже с ней связанные. А ведь именно этот вопрос волновал Бориса, причём волновал довольно сильно.       Но пока что куда более волнующим было состояние Иглы. Пару часов назад Борис ляпнул диагноз практически наугад, вернее, исходя из догадок, описанных в том деле, которое скачал Дакар. К сожалению, он оказался прав в догадках и это отнюдь не радовало.       Дождавшись, когда очередная атака пойдёт на убыль и женщина забудется нервным, но всё-таки сном, Тарасов осторожно слез с кровати, где, словно статуя, сидел до этого, и тихонько вылез на балкон.       Надо было всё обдумать, вернее убедиться в том, что внутренне он не отказался от своих намерений. Потом, правда, надо было бы ещё и Иглу в эти самые намерения посвятить…       Оглянувшись пару раз на лежащую на кровати под одеялом фигуру, Тарасов в который раз усмехнулся. Везло же ему, как утопленнику. Впрочем, чего греха таить, это ещё не самое ужасное везение. Мысли постепенно перешли от наёмницы к Умановой.       Вот кому-кому, а ей повезло в кавычках, хотя возможность жить, ходить и дышать это тот ещё огромный подарок. Правда, знать бы, какой ценой. Девушка не сломалась, за что, наверное, надо благодарить Ритку и Лиду. Они, хоть и враждуют, причём настолько, что пару раз начинали выяснять отношения прямо в коридоре, но за девку горой. С разных сторон, но непоколебимой горой. С разными взглядами, мнениями, но, опять же, горой. Единственное, в чём они сходились, так в том, что Уме надо раскрыться перед отрядом. И если вера Русалки в то, что отряд примет Олесю как и раньше ещё можно было объяснить, то вот почему в этом была уверенна Лида – оставалось вопросом.       – Всё ещё здесь?       Вопрос застаёт врасплох, заставляя удивлённо обернуться. Наёмница стоит около стены, на полпути к балконной двери. Что и говорить, заставить её лежать в кровати может, разве что, смирительная рубашка и десяток цепей.       – Ты не изменяешь своим привычкам… – Усмехается Борис, вспоминая, как Игла запросто свалила с госпиталя год назад, причём ещё с помощью Дакара. – Слушай, я тут думал… Почему ты как-то сказала, что ей надо раскрыться? Я-то, допустим, могу понять Ритку, но ты…       – Потому что перед тем, как куда-либо такой опытный образец засунуть, проводят не только моделирование поведения, оценку и всю ту чушь, но и банально просчитывают психологию. – Игла становится рядом, закуривает, – думаешь, почему её к вам, а не к кому попало?       – Типа прежние отношения?       – Ну типа да. За то время, пока Уманова у вас служила, между отрядом сложились какие-то свои отношения, своя психология, сформировались свои ценности…       – Ты же наёмница, откуда ты всё это знаешь? Словно у вас там так же… – Начинает в который раз Тарасов, но замолкает, понимая, что он, скорее всего, ошибается.       О наёмниках он знал не слишком много, да и в подробности не вдавался. Возможно, если бы не то решение вновь сойти с Иглой, да и не пара случаев, когда ещё в Тайфуне он пересекался с такими солдатами удачи из числа Батиного окружения, то Бизон вообще бы не задумывался. Для него тогда, да и сейчас, это просто враги. Хорошо подготовленные, ценящие свою жизнь, изворотливые, находчивые, но враги. За исключением, пожалуй, Иглы, которая, видимо, была под неплохим таким колпаком, да ещё с кучей своих тараканов в голове.       – Ты заблуждаешься, если думаешь, что мы все лишь за деньги продаёмся. Те, которые тогда ваш этот КТЦ взорвали… Я с ними в своё время облетала полмира и явно не за три дня.       – Значит, вернуть Уму было планом. А что дальше?       – Не тот вопрос задаёшь… – Теперь уже улыбается Игла, только совсем не по-доброму. – Скажи, в вашей стране всегда творится такое дерьмо?       – Какое?       – Только что-то придумали, информацию уже кому-то успели слить… Там в подвале фотография… Да и придумано было довольно ловко.       – Что, опять крот? Да ладно тебе-то… После того случая Пригов абсолютно всех через полиграф пустил, некоторых вообще кормил спецсредствами… Это не от нас. Ты бы вообще знала, какая у нас паранойя после этого полгода точно была, друг за другом чуть ли не постоянно следили…       – Повезло, что не нашлось умников перебить вас, как куропаток… Но мы не об этом…       – Вообще Олеся сейчас в медблоке, оттуда её вряд ли вытащат раньше пары дней, как Рита передала, у неё там полная диагностика запланирована и ещё куча всего… В добавок, я так думаю, Физик рядом будет… Ему же интересно…       – Ага, опытный образец за метром стены. Конечно ему интересно… Да и глупостей он не натворит. Ладно, я спать. Доброй ночи.       – Поела бы что, – бросает вслед Тарасов, всё так же продолжая смотреть на ночной город и получая далёкий ответ что в глотку ничерта не лезет.       Хоть Игла и не была русской, чертыхаться почему-то любила по поводу и без, но всё же в ней куда больше отдавало, как модно говорить, заморским. Даже два года на зоне это не смогли изменить, равно как и её взгляды на жизнь, которые оставались загадкой с самого начала. Тарасов до сих пор понять не мог, почему она согласилась тогда помогать… Потом, правда, закралась мысль, что наёмница просто сводила старые счёты, используя Смерч в виде своеобразной разменной монеты… И даже если это так, то действовала она очень умно, при этом не отсиживаясь.       В комнате, спустя пару минут, становится тихо и Бизон, бросив косой взгляд на кровать, направился на кухню. Всё же Игла говорила дело и, если это правда, то у Умановой могли быть серьёзные проблемы.       Несколько дней спустя       Как заявил один из медиков, бесцеремонно ввалившись в кабинет Пригова: «невозможно», так оно и получилось. Невозможным ему казалось то, что Мура с Котом на пару, не без поддержки Физика и прикрытых глаз руководства КТЦ, таскали каждый день Умановой то фруткы, то шоколадки, то ещё какую-либо ерунду, а заодно и сами там торчали по несколько часов. С одной стороны, эскулапы смотрели на это тоже сквозь пальцы, с другой стороны, радовались тому, что проект вышел на новый уровень и вроде как киборг сумел прижиться в отряде, что давало зелёный свет на не только продолжение, но и на развитие эксперимента. Разумеется, что к выбору подопытного стоило относиться всё так же пристально, но всё же, сдвиг в отношениях отряда и «проекта 296» был достаточно грандиозен.       И всё же для них это было невозможно. По крайней мере, за такой короткий промежуток времени. Ведь, по сути, именно в это медобследование начала творится вот такая котовасия. До этого к Умановой разве что Игла заглядывала, да Кошкина и никто более. Теперь же с точностью да наоборот.       В то же время, верхушка КТЦ сидела и корпела над одной простой загадкой: кто хочет убить Уманову и не шутка ли это. В то, что перестрелка там, в том подвале, была шуткой, не верилось, равно как и в то, что среди сотрудников есть крот. Но факт оставался фактом: у одного из преступников оказалась фотография Умановой.       Допросы этого несчастного ни к чему не привели, не говоря уже о том, что буквально на днях он отравился в СИЗО и это, между прочим, тоже никто никак не видел, да и вообще никто не знал, что у него аллергия на молоко.       – Скрепя сердце, – Пригов то и дело зло косился на дверь, – придётся в наш узкий кружок по интересам пригласить нашу общую знакомую.       – Ты про Иглу? – Бизон устало водил взглядом по каждому сидящему.       Про то, что к его мнению сейчас прислушиваться мало кто будет, он прекрасно знал, особенно после того, как ему влетело от Кошкиной. Мол, личными делами надо заниматься вне службы, а «крутить шашни» с наёмницами тем более. А ещё лучше всё прекратить, хотя Русалка прекрасно понимала, что он не сможет. Да, хоть и боялся этого внутри Тарасов, а с другой стороны желал, но наёмница стала ему не пустым местом.       – И ей можно верить… – то ли утверждение, то ли вопрос произнёс Булатов, всё время буравя стену где-то чуть позади Пригова.       К наёмнице, насколько знал Борис, Батя относился двояко и старался придерживаться нейтралитета. На своей шкуре он прекрасно знал, как бывает, судьба всё разворачивает и друзья в миг становятся врагами, а порой и наоборот, враг, который минуту назад хотел всадить нож в спину, разворачивается лицом, протягивает руку и помогает так, как друг не помог бы. Всё это он проходил, но всё равно Игла для него оставалась загадкой.       – Батя, ты же прекрасно знаешь, что не полиграфом всё едино. – Пригов достал из шуфлядки папку, – как только спецы узнали о том, какое у неё образование, благо, есть те, кто весьма запросто отдаёт информацию за свою жизнь, начали проверки. Я не буду скрывать: её перевели в Лефортово не просто так. Да, официально в СИЗО нет сотрудников конторы, но это же лишь официально. Кроме наблюдения, до включения в проект, на ней были опробованы некоторые не вполне легальные методы допроса. Результатом послужило то, что ей всё-таки можно верить. Действительно верить. Кроме того, из отчётов полугодичной давности, что немаловажно, наёмница действительно прикипела к Умановой, иными словами, привязалась.       – Короче, мы всё поняли. – Оборвал Булатов, прекрасно зная, как любит Пригов хвалиться тем, что его контора это не хухры-мухры, да и не касалась эта информация того, что должно было обсуждаться. – Где там эта ненаглядная?       – Да тут я, тут. – Одновременно с открытием двери послышался голос наёмницы.       – Прошу любить и жаловать, тем более, есть приказ свыше, – невесело произнёс Пригов, хотя он действительно знал, что подвоха от наёмницы ждать не приходится. Кроме того, он решил умолчать о том факте, что по прибытии сюда Игла тоже проходила тестирование, которое, впрочем, окончилось не столь успешно и отправило наёмницу в медблок на несколько дней.       – Раз все в сборе… – Кошкина холодно проводила взглядом вошедшую до её места в дальнем углу, – давайте думать, кто и что мог слить.       – На фотке было лицо, причём, чёткое, словно из личного дела, – Тарасов вспоминал момент задержания того парнишки и удивление ребят.       – Оно из дела. Только из того, которое было ещё до перевода сюда.       – А где она до вас была?       – Не всё рассказывают?       – Не всё всегда надо. – Спокойно отвечает на сарказм Пригова Игла.       – Надо поднимать архив, снова весь путь Умы к нам ворошить...       – В общем, выскажу свою точку зрения и пойду, пожалуй, – на сей раз наёмницу никто не прерывает. Тут по лицам видно, видеть её на таком собрании явно не рады, но, в то же время, её мнение необходимо и не стоит сомневаться в том, что оно будет услышано. – Устанавливайте, кто дал наводку на тот подвал. Это же не просто мимо бабушка проходила…       – Наводку сверху давали.       – Ну вот… А теперь позвольте, откланяюсь.       Наёмница даже не дожидается какого-либо подобия разрешения, молча встаёт и выходит прочь. Пригов, слегка ошарашенный таким поведением, равно как и Батя, остаются сидеть на месте. Бизону как раз в это время приходит сообщение от Кота, он должен быть на очередной тренировке отряда, а Кошкина, получив звонок от Дакара, выходит следом, оговаривая, что скоро вернётся, разберётся только, что в ИВЦ, и придёт.       – Ладно, Бизон, тебя не держим. Готовь группу в ключе того, что Уманову придётся снимать с роли прикрытия и, может даже, защищать.       Кап-три молча пожимает плечами. Готовить, так готовить и, попрощавшись кивками, уходит прочь. И только сейчас его настораживает один факт. Слишком быстро прошло совещание и так же быстро ушла куда-то Русалка. В ИВЦ, почему-то казалось Тарасову, всё было в полном порядке. С такой прытью она бы подорвалась к Дакарчику только если бы там угроза высшей категории была, ну или если бы КТЦ пытались хакнуть. Так что, предупредив Кота, что чуть задержится, Борис тихонько идёт следом.       Оказывается, следить за кошками, если те что-то хотят скрыть, весьма дурное занятие. Мало того, что Ритка знает КТЦ как свои пять пальцев и с закрытыми глазами может кого угодно запутать, так тут ей надо, и она это запросто делает с открытыми. Правда, своеобразное преследование заканчивается около кабинета Кошкиной.       По планировке близкий к кабинету Пригова, Русалка туда заходила редко, однако сейчас влетела, словно пуля, что показалось как-то странным по мнению Тарасова. Ещё бы знать причину…       – Рит… – не решая тянуть, Борис резко распахивает дверь и замирает, словно посмотрел в глаза Медузе Горгоне.       Ступор проходит быстро, но шок только-только достигает апогея. В голове начинается буквально термоядерная реакция, вызванная не столько тем, что он увидел, а осознанием того, насколько всё было красиво обыграно. Даже мысли о кроте отходят на второй план. Зато на первый вновь приходят эмоции и теперь Тарасов понимает, почему Ритка ему заявила, что он становится крайне эмоционально нестабилен и почему ему не надо, чтобы рядом была Игла.       – Да задавай ты свой вопрос уже, а? – даже не смотря на вошедшего, произносит Русалка, набирая в шприц какую-то жидкость и выпуская воздух.       – Так вы знакомы?!       Надо отдать должное, кап-три не кричит благим матом, скорее констатирует факт. Они знакомы. Но вот как и когда?