Project: "update"

      – У неё выйдет?       – А чёрт его знает, Серёга.       Тарасов буквально глазам своим не верил, вернее, его глаза отказывались верить, а мозг осознавать. Уманова избивала Кошкину, причём не только умело и грамотно, так ещё и хладнокровно. Словно у неё шарики за ролики заехали. Ну или кто-то чем-то спровоцировал.       Увидев, насколько мощны удары, кап-три даже опешил, настолько казалось это нереальным. Да ещё и Игла… Наёмница в который раз на рожон лезла в буквально смысле. С другой стороны, её-то и понять можно, мол, спасает свой проект. Только Боре казалось, не в этом дело, сколь в совсем ином. Чтобы это заметить, надо было просто вовремя глянуть на саму Иглу, давшую слабину лишь на пару секунд, когда первый раз увидела удар и влетающую в стену Риту. Секундная вспышка боли в глазах стоила многих эмоций, но куда дороже стоило вернуть все эти эмоции под контроль. И ведь никто кроме Бориса и не заметил-то…       А Игла, тем временем, оббегала коридор, в котором Ума месила Риту. Времени у Кошкиной оставалось буквально на пару минут, особенно если она не будет сопротивляться.       Рита сопротивляется скорее инстинктивно, нежели хоть что-то соображает. В основном старается уклониться. Первый шок от такого «ножа в спину» уже прошёл, да и тогда, летевши в стену, женщина группировалась рефлекторно. Не зря же в Тайфуне столько раз оказывалась на матах…       Оправившись от впечатывания в стену, Рита попыталась поставить блок, как практически тут же послышался хруст в предплечье, куда угодила кулаком Уманова, а перед глазами разыгралась огненная вечеринка. От следующего удара Кошкина уходила перекатом, заметив лишь как Леся скребанула рукой по стене, у которой только что стояла женщина. Реакция всё же девушку подводила, хотя такого быть не должно: удары всегда точны, всегда сильны…       Когда-то Лида рассказывала Рите про то, какая это катастрофа, драться с такими, как Ума, с такими, как она сама. Последнее Кошкина проверила, когда пришлось ловить Иглу, правда, надо отдать той должное, наёмница не во всю прыть била, давала шанс.       Ума же не даёт. Она бьёт и бьёт, монотонно, стараясь контролировать дыхание. Рита видела одну из тренировок Олеси до того, как та поступила в распоряжение Смерча. Со стороны это походило на работу отлаженного механизма часов. Знала Кошкина и то, что это довольно энергозатратное занятие, что у Умы хоть выносливости много, её всё-равно не хватает и девушка быстро выдыхается… Вопрос, хватит ли сейчас и можно ли её измотать? Главное, под удар не подставляться…       Очередной замах, попытка ухода, а Леся уверенно прёт вперёд, хватает за китель, вновь спрашивает и, не получив ответа, отшвыривает Кошкину в стену. Последнее действие заставляет содрогнуться Кота.       – Что делать-то будем?       Физик смотрит на то, как пытается сопротивляться Багира и кривится, когда очередной удар достигает цели, заставляя жадно ловить воздух и пытаться судорожно вдохнуть.       Кошкина беспомощно валится на пол, что спасает её от меткого удара, нацеленного в голову, затем пытается встать, или отползти, но тщетно. А вот Уманова входит в раж и успевает нанести пару ударов ногами по голове и по незащищённому боку Багиры. Рита же, инстинктивно блокирует первый, вновь слышится хруст, а вот второй аккурат приходится под рёбра… На секунду женщине кажется, что она сейчас не только кровь с лёгкими выплюнет, но и всё остальное.       – Леся, лови!       В сторону Умановой летит некое подобие гранаты и стоит той отвлечься, как её в гипсокартонную стену со всей прыти впечатывает Игла. Не давая опомниться, наёмница наносит очередной удар.       Драться с киборгом, даже не до конца модифицированным, означает не только проверку выносливости, но и всей подноготной, начиная от работы чипов и заканчивая тем, насколько хорошо адаптировался организм к изменениям в нервной системе и мышечной ткани. А главным вопросом остаётся: выдержат ли имплантаты, по большей части, для медицинских целей, напор визави, вполне адаптированной к дракам, перестрелкам и разборкам с криминалом и преступниками.       Пока что Олеся не уступала, блокировала удары, иногда до неё долетавшие, но в основном даже в контакт не работала. Игла, впрочем, тоже. Чипы позволяли просчитывать ситуацию, вовремя уходить от ударов. Теперь лишь измотать оставалось и желательно, в более короткое время.       – Они не уступают…       – Надо Ритку оттащить…       – Тут тебя скорее оттащат, – вставляет свои пять копеек Физик. – У них двоих сил до одури. Под удар подставишься – крышка…       – Заблокирую…       – Ага, заблокируешь, – Мыцик кивает на лежащую на полу Риту, – у неё минимум пара костей сломана. Не забывай, Уманова в несколько раз точно сильней любого из нас. Что ей простой удар, то нам простой перелом. Даже не ушиб.       Олеся, тем временем, полностью переключилась на новую угрозу. Чипы работали безотказно, тем более, подпитываемые не только адреналином, но и ненавистью. Жажда отомстить, пару раз, попыталась окутать мозг, но тщетно, чипы возвращались к исходному: боевая ситуация, необходимо подавить противника. Противник, в слову, не уступал практически не в чём, разве что удары наёмницы Ума успешно блокировала. Зато свои нанести не могла, женщина успевала в последние доли секунд увернуться, словно знала, куда Леся целится и какой силы удар будет.       Это открытие было, если признаться, шоком. Раньше, во время спаррингов, Игла от силы минуты две могла сопротивляться, как-то уходить от ударов, пытаться нанести свои, а потом Уманова всё же пробивала её. Сейчас уже почти минуту бой вёлся на более высоких скоростях, а наёмница хоть бы хны. Порой Умановой казалось что она даже не всегда так же активно двигается как сама Ума, лишь время от времени меняет стойку.       Игла же выжидала удачный момент. Любой поединок такого рода сводился даже не к проворству, а к банальной выносливости и умению. Уманова только-только привыкала к тому, в кого её превратили и в боевом режиме была не так часто. Эскулапы решили давать нагрузку постепенно, дабы легче шло привыкание и посему полноконтактные бои были не такой частой практикой, да и противники в реальных условиях были действительно хрупкие, им хватало одной-двух сломанных костей и они уже готовы были сотрудничать.       Именно это и сослужило злую шутку, поскольку Уманова уже начинала выдыхаться. Удары шли в пустоту, Игла кружила как ворон вокруг, да около, но нанести по ней акцентированный удар, да хоть вообще какой, не получалось. Зато наёмница, почувствовав, что девушка начинает «проседать», перешла на полный контакт.       Теперь уже это были не замахи и выпады, это были осознанные удары, хоть и наносимые не с целью уничтожить противника. Первый раз Ума «наткнулась» на кулак после такой же попытки ударить самой. Правда, её попытка провалилась, а наёмница, сделав, как показалось Олесе, ложный замах, к удивлению той продолжила его и в итоге кулак прошёлся по щеке: не больно, но что-то внутри перевернулось.       Сейчас уже в атаку перешла Игла. Не давая опомнится, женщина ловко подловила Уманову на противоходе и просто, зато надёжно, впечатала в стену, не забыв для острастки вновь заехать по лицу, разбивая нос. Удар, конечно, что слону дробина, что и продемонстрировала Ума, тут же точно так же обходясь с Иглой, разве что, она нанесла удар под рёбра.       – Они друг друга поубивают…       – Хочешь разнять – вперёд, – Физик переводил взгляд то с дерущихся на Кошкину, то обратно.       Состояние Риты не радовало. Если парой минут раньше она пыталась пошевелиться, то сейчас женщина вообще не подавала каких-либо признаков, либо потеряла сознание, либо… О самом худшем думать не хотелось…       – Убью… – вырвалось у Умановой после очередного, по её меркам, успешного удара в корпус наёмницы.       Игла же отвечать словами не стала. Из боя надо было выходить как можно быстрее и желательно ещё обезвредить противницу. Собственно, словно предчувствуя это ещё тогда, в том госпитале, Лида настояла на том, чтобы можно было частично деактивировать имплантаты не удалённо, а вот так, в поединке, ну или просто зная, куда бить. И, хоть врачи были против, предлагая различные системы защиты, скрипя зубами, согласились с таким вариантом, хорошо хоть, они сами понимали, что удалённый доступ ко всем имплантатам давать никак нельзя.       Слабое место у Умановой, опять же, исходя из того, что спарринг с ней мало кто выдержит вообще, находилось на спине. Добраться на него, чисто на удачу, шанс был маленький, а людей, которые знали о слабом месте, можно сосчитать по пальцам. Зато сейчас именно такой способ отключения являлся единственной спасательной соломинкой. Правда, до него ещё добраться надо…       Не выдыхайся Олеся, сделать это было бы сложнее, но тут девушка буквально сама подставилась после того, как в очередной раз с помощью Иглы оказалась впечатанной в стену. Наёмница, идя на риск и принимая полновесный удар по рёбрам от Умановой, исхитрилась боксёрским «крюком», снизу вверх, достать до необходимого участка чуть выше поясницы. После попадания Леся на секунду замерла, а затем начала медленно оседать.       Наёмница, видя, что девушка уже практически не может оказывать сопротивления, впечатывает схожий по силе удар точно туда же, а затем аккуратно пробивает ребром ладони в область затылка, после чего Уманова заваливается у стены.       – Дыши спокойно, без судорожных вдохов, дура. – Бросает Лида, убеждаясь, что с Лесей всё практически в полном порядке и направляясь к Кошкиной.       К Рите на всех парах летят и Тарасов с Котом. Около женщины вся троица оказывается почти одновременно.       – Пульс слабый… – Игла осторожно начинает осматривать повреждения, – врачи ваши где?       – Уже бегут, – выпаливает Ионов, косясь на Уманову. – Это что такое было?       – Кот, с Ритой в медблок, – Тарасов старается держать голову холодной, – не отходить, держать в курсе. А мы уже будем решать, что с ней делать… – на этих словах кап-три кивает в сторону лежащей у стены Умановой.