Project: "update"

      Просыпается Тарасов от тычка в бок. Рядом стоит наёмница с согнутой в локте правой рукой, с которой совсем чуть-чуть капает кровь. Он хочет про это сказать, но Игла лишь отмахивается, а затем кивает в сторону стены.       – Её состояние стабилизировали…       – Русалка… – Борис обречённо вздыхает, затем пару раз мотает головой. Мысли затуманены донельзя, а ещё больше в них вопросов, нежели хоть каких-то ответов… – Что она с ней сделала?       – Сломала несколько рёбер, повредила внутренние органы, плечевая кость, сотрясение… – Игла старается говорить отстранённо, старается не смотреть Тарасову в глаза. – Короче, там к Сергею Павловичу, у него все подробности…       – К нему успею… – Отмахивается Бизон. – К ней можно?       Лида пожимает плечами. Зная норов Тарасова, да и иногда слушая про его характер от Риты, она не сомневается, что если он захочет, добьётся чего угодно. Врачей уж точно уломает, да и тут свой контингент этих самых творцов в белых халатах, со своими правилами.       Бизона, впрочем, пропускают спустя пару минут усердной беседы с Сергеем Павловичем. Иглу же пускают просто потому что так выходит, вернее, так надо, так когда-то этого самого врача с лёгкой бородой и слегка седыми волосами просила сама Рита, мол, в случае чего. Только тогда мужчина отмахивался, отшучивался и в глубине души надеялся, что не будет этого случая. Но он появился и слово врач сдержал.       – Ты ей не уступала... – Тарасов, словно мешок картошки, грузно опускается на стул около двери и устало смотрит на Иглу, изредка переводя взгляд на лежащую Кошкину. – Кто она тебе? Нет, не подруга. Ради подруги ты бы не стала...       – Что не стала? Вам Уманову останавливать бы пришлось пулей в голову. Иначе не получилось бы. А от этого проекта и моя шкура зависит.       – Нет, Лид, нет. Не пудри мозги. Не выйдет. Мне не выйдет. Ритка кто тебе? Вы дальние родственники?       – Родственники... Ага... Дальние... – Наемница так же устало, как и Тарасов, отрывает взгляд от спокойного лица Риты.       Кошкина в коме. Уманова постаралась «лучше некуда», да ещё и удары сильнее, чем у простого человека… Рита, даже если так подумать, ещё легко отделалась, Лесе ничего не стоило забить насмерть всего-то двумя-тремя акцентированными ударами. Тогда даже не нокаут был бы, а сразу всё. А так… Набор, ничего не скажешь, но из этого выбраться можно...       Труднее не показать эмоций и Лида думала, что ей, там, в том коридоре, когда все закончилось, это удалось. Однако, видимо, нет. Да и сейчас сидеть с постной миной не получалось. Не то время, да и, откровенно говоря, плевать ей было на то, что подумает Тарасов. На кону была жизнь, которую в том коридоре Игла старалась спасти. Вернее, она старалась спасти и Уманову, но всё же Рита была для неё намного важнее.       – Сестра она, единокровная. – Как очередь звучит признание, а затем, словно просто констатируя факт, наёмница поясняет: – отец общий. Не спрашивай как, сама не знаю. Да всплыло случайно это, не по бумагам, по генам...       – А...       – Б, Тарасов. Не до этого…       – Это вы? – Борис осторожно достаёт найденную между страниц какого-то боевичка фотографию и протягивает Игле.       Сначала, когда фотокарточка выпала в кабинете Багиры, Борис даже значения не придал. В порыве стыда за то, что лазил по вещам Русалки, он хотел было вложить фотографию обратно, но зоркий глаз наткнулся на слишком знакомое лицо, которое таким казалось не смотря на совсем иной цвет волос и по-настоящему латиноамериканский ровный загар. С фотки на него смотрела Игла, вот эта самая наёмница, а рядом, за столом, слегка косясь на неё, сидела Рита и не сказать, что она была не довольна в тот момент.       – Да… Она тогда ещё не была в этом вашем Смерче.       – Это не в России, верно?       – Ты допрос решил устроить?       – Я…       Тарасов в очередной раз запинается и теперь уже замолкает. Для наёмницы отвечать на все эти вопросы та ещё пытка, да и витает она не здесь, где-то в другом месте, может, где-то с Русалкой. А он… Он это всё узнает потом. Ритка теперь уже скрывать ничего не станет, да и он знает не так уж мало, чтобы она могла попытаться отмолчаться.       – Мы с ней в девятом году познакомились… В Намибии. Тогда ей что-то помешало нажать на курок и пристрелить меня… Она потом говорила, что я тогда пальцами щёлкала вот так, – Лида пару раз показывает, – отец её так же делал. А потом взрыв…       – Ты ей жизнь спасла… – Догадывается Борис, наблюдая, как наёмница осторожно держит руку Кошкиной и сам не решается подойти ближе, не решается нарушить эту установившуюся связь.       – Можно так сказать… Успела в последний момент её в соседний корпус оттолкнуть. Потом не помню…       Дальше Игла не продолжает, а Тарасов больше не спрашивает. Всё что надо, он уже успел узнать. Оставалось лишь переварить всю информацию. Хотя нет, о том, чтобы заткнуться, Борис и подумать не мог. Сейчас Лида могла рассказать всё, что угодно. Хоть подло это было, но ситуация – лучше не придумаешь для расспросов и выведения на чистую воду.       Тарасов, на пару секунд задумался: а стоит ли? Наверное, всё же, нет. Есть вещи, которым лучше оставаться в тайне, непознанными. О таких можно намекать, вокруг таких можно «ходить» и обсуждать что-то смежное, но вот внутрь таких вещей лезть нельзя. И не потому что так правильно, а просто потому что так – безопасно.       – А Ума что? – переключается на свою подопечную Тарасов, в который раз отмечая про себя, что его внутренний голос касаемо Иглы не подводит и из неё действительно можно вытянуть сейчас многое.       – Ритка попросила. Она уже тогда знала, что за образование у меня, да и кем я стала… Так что, когда приключилось с Олесей то ранение, когда я вам помогала, когда она узнала о проекте, дала согласие, ну и подкинула вашим этим из ФСБ несколько зацепок…       – Хорошо… А остальные? Никто не знает о том, что вы…       – Если не задавать вопросов, ответов не получить. Это же логично. А когда в тюрьме начали всё это ваше дерьмо колоть, сыворотки правды всякие, то там и пары секунд хватило, чтобы они поняли главное, как наёмница угрозы не представляю. Дальше я в припадок грохнулась и сознание потеряла.       – Вот так они заставили…       – Заставила, вернее, попросила Рита и пришлось пои… помучаться, чтобы спецы поверили, что в этом проекте мне нет никакого резона участвовать.       – Пригов?       – Хитрый он, и умный. Но с ним она, можно сказать, работала. Тут знаешь, как обычно, впихнуть, впихнут, а дальше доказывай сам.       – Доказывать-то да… Но всё же прошлое, оно ведь такое…       – У вас препараты тоже ведь такие… – Игла зло фыркает, передёргивает плечами. – Можешь у него потом спросить, что в меня уже здесь пичкали пару дней… Одно дело блокировать физическое воздействие, терпеть боль, да даже тот же детектор можно обойти, дело нехитрое.       – Ладно, я понял. Извини. С ней… С Лесей что делать?       – Спасать. Надо только подумать, как…       – И?       – Не знаю пока… В идеале её бы разговорить… Только для этого надо, чтобы очухалась…       – Лид... Вы с Ритой… – Тарасов пытается подобрать слова, чтобы не звучало как допрос, – мне просто… А, чёрт… Русалка в Тайфуне никогда ничего не скрывала, называла «брат Бизон»… А тут…       – Борис, это мне легко: сменил стиль, причёску, купил другие документы и можешь хоть в Африку, хоть в Европу… Плюс прикрытие от компании… Ей же что? Верно, трибунал.       Кабинет Кошкиной, пара часов спустя.       – Лесь… – Лида осторожно усаживается на край дивана, даёт последние указания Физику: – если что пойдёт не так, у тебя будет максимум секунд десять, понятно?       Мыцик лишь кивает, снимая с пистолета предохранитель, а так же доставая переносной генератор электромагнитного импульса.       Игла же полностью сосредотачивается на том, что ей предстоит сделать. Главное, найти ту ниточку, за которую можно зацепиться и с которой можно будет начать распутывать клубок. Надо найти причину такой агрессии, а причина должна быть на виду, вернее, слишком заметна, чтобы спрятаться на поверхности.       Уманова приоткрывает глаза. В голове какая-то пустота, мыслей нет, по телу разливается ноющая боль, а чипы никак не могут пройти последнюю стадию калибровки. С таким девушка сталкивалась впервые. Теперь оставалось лишь в памяти прокручивать события и искать причину.       Последнее удаётся быстро: Кошкина. Она всему виной. Она и вся эта служба… В какой-то момент цепочки, звенья начинают рушиться, словно это совершенно не так и в голове на секунду поселяется сомнение. Не могла она… А может, могла?       Перед глазами проплывают кадры аварии, той страшной автомобильной аварии, в которой погибла мама. Ей тогда было всего семь лет… Неужели эти твари уже тогда задумали сотворить с ней такое сейчас?       Логическая цепочка выстраивается неохотно, события то укладываются на линию, то разрываются на мелкие кусочки. От бессилия в этом разобраться Умановой остаётся лишь рычать. Только в помещении она не одна. И только сейчас до Леси приходит понимание, что она не может толком двигаться, а руки прикованы и успели затечь.       – Лесь…       Игла осторожно снимает наручники сначала с одной, затем со второй руки. Сейчас девушка почти свободна, за исключением сбоя системы, который ещё надо устранить и который, как она потом поймёт, без помощи ликвидировать не выйдет. Не всё так просто устроено в ней, не такие простые манипуляции делала Игла.       Уманова пытается повернуться, но тело просто отказывается слушаться, хотя верхняя половина туловища не только может, но и должна подчиняться командам.       – Не пытайся даже. Сама не сможешь.       – Почему?       – Зачем ты напала на Кошкину? – словно не слыша, задаёт свой вопрос Игла, до этого отходя на всякий случай на пару метров от дивана.       – Напала? – Уманова пытается вспомнить, но эти воспоминания даются с большим трудом. Да, она с кем-то дралась, ноющие рёбра явно не дадут об этом забыть. Но зачем? С кем? А, с Иглой.       Кадры быстро проносятся перед глазами. Они сцепились здесь, в КТЦ. Она, на порыве злости, а наёмница – с холодным расчётом, она ведь даже не всегда старалась ударить сильно. А Ума… Лупила как остервенелая. До этого же…       Картинка окончательно складывается воедино. Рита. Всему виной она. С ней и была начата драка, её и хотела Леся убить. Именно убить. В порыве злости, или же с холодным расчётом, но убить, уничтожить, стереть с лица земли.       – Лесь, повторяю снова: зачем напала на Кошкину? Не играй со мной в эти игры.       – Она виновата…       – В чём виновата?       – Она подстроила… Авария в которой мама… Это она…       – Лесь, ты с дубу ру… – Физика жестом прерывает Игла.       Теперь всё становится куда более понятно. Осталось только найти именно тот способ, которым на Уму воздействовали. Это ведь была не просто фраза мол, «Лесь, слушай, тут такое дело, Кошкина всех убила». Да и на словах Уманова бы точно не поверила. Значит, было что-то ещё.       – Откуда ты в этом так…       – Видео, – резко выпаливает Ума, – я видела, как это всё планировалось…       – Кто дал видео? – наёмница задаёт вопросы резко, быстро, очередью, дожидаясь лишь начала ответа на предыдущий. Чтобы сложить паззл и его хватит, а если Ума зациклится на одном ответе, хрена с два можно будет добиться ответы на остальные.       – Человек… Друг…       – Как выглядел?       – На посту оставил… – Уманова смотрит в одну точку, пытаясь окончательно сфокусировать взгляд и определиться чему верить: разуму, который видел, или же сердцу, которое вопило, что это всё не так.       – И ты повелась… – Завершает Игла, кивком указывая Физику прятать пистолет в кобуру.       – Да… Там… – Перед глазами вновь кадры с места аварии, раскорёженная машина, – настолько реально…       – Рита про тебя, пока ты тут не очутилась и знать не знала. Да и Пригов – тоже. Серёг, воды ей налей. – Мыцик передаёт стакан наёмнице, а она уже буквально вкладывает его в руку Умановой, – пей, давай.       – Ладно… Зачем Риту? – Тарасов, всё время молча стоявший у двери, проходит в кабинет и вновь усаживается на стол.       – Как пример. – Теперь Игла окончательно поняла, что и почему было сделано. Этого ведь и опасались в НИИ. – К ней у Умы сильная эмоциональная привязанность… Короче, это показывает её нестабильность и обличает угрозу обществу.       – Чтобы закрыть проект, с нажимом на нужных людей, разумеется, этого более чем достаточно, – подтверждает Физик и добавляет: – надо только официально получить признание… В КТЦ все свои…       – Значит, не отсюда, но надавят, придавят и получат. У вас это делается по щелчку пальцев…       – Этому кому-то надо сначала сюда попасть…       – У вас же есть какое-нибудь подобие отдела внутренних расследований? – Игла привычно и устало щурит глаза. – Вот через это подобие и пройдут.       – Вот почему ты про особиста тогда говорила, – Физик понимающе кивает головой.       Дальше уже никто ничего не говорит. Молчат все, даже Уманова, до которой докатывается понимание того, что она уже успела сделать и насколько просто её обвели вокруг пальца.       – О, дошло наконец, – видя, как Уманова с рыком, или стоном, закрывает глаза руками и отворачивается к спинке дивана, произносит наёмница. – Надо ниточки найти.