Чемпионка

Май — август 2005 В мае у меня и всех фигуристов наступило межсезонье. Первым делом я решила отдохнуть после тяжелого сезона и утомительных тренировок. Так как я не хотела улетать в другие страны без Димы, то решила остаться в Москве, а на майские праздники съездить к родителям. К счастью, небольшой перерыв в чемпионате России по футболу выдался и у Димы. Поэтому мы решили этим воспользоваться и наконец-то познакомить его с моими родителями. Хотя Дима старался не показывать своего волнения, но я видела, как он нервничал. Пожалуй, в этот раз его волнение было даже сильнее, чем перед важным матчем. — Тань, поправь меня, если я ошибаюсь. Твоего отца зовут Павел Борисович, а маму — Анна Евгеньевна? — в очередной раз переспросил Дима. — Верно. Не переживай. Я уверена, что ты им очень понравишься, — успокоила его я. Хорошие предчувствия меня не обманули. Мои родители и Дима быстро нашли общий язык, чему я была несказанно рада. Эти несколько дней я чувствовала себя абсолютно счастливой. Наконец-то я была дома вместе почти со всеми людьми, которых люблю. Мне было очень приятно показать Диме свои родные стены и свои первые медали. А мама и папа не смогли не упустить шанса показать ему все мои детские фотографии и рассказать забавные истории из моего детства, чему я была не очень довольна. От моего гнева моих родителей спасло лишь то, что Дима умилялся всем моим детским фотографиям. А потом мы с ним, соблюдая правила маскировки, гуляли по моему родному городу. Я показала Диме все свои любимые места в Химках. Было приятно вернуться туда вместе со своим любимым мужчиной. Казалось, в этой поездке наши с Димой отношения вышли на другой уровень. Но оказалось, что это было затишье перед бурей. Через некоторое время после возвращения из Химок в наших отношениях наступил кризис. Ни один день не обходился без небольшой размолвки или крупной ссоры. На них влияли и наши рабочие проблемы. У Димы наступило небольшое голевое затишье, а спортивные журналисты с радостью подсчитывали длительность его безголевой серии. Я же с прошлого года стала разрываться между тренировками и спонсорскими мероприятиями. Разрушала наши отношения и ревность с его и моей стороны. Все наши ссоры заканчивались сексом и обещанием больше никогда не ссориться, но на следующий день все начиналось сначала. Мы по-прежнему любили друг друга, но дальше нам было все сложнее находить общий язык друг с другом. С каждым днем я все больше понимала, что больше так продолжаться не может. В моей голове все чаще и чаще зрело неприятное решение: расстаться с Димой. Но хотя наши отношения с каждым днем все больше и больше заходили в тупик, я по-прежнему любила его, поэтому откладывала решение о расставании столько, сколько могла. Возможно, если бы чувства между нами возникли, когда мы были бы немного постарше, возможно, расставания удалось бы избежать. Но в двадцать с небольшим лет в нас с Димой еще царил юношеский максимализм, поэтому разрыв отношений был неизбежен. Это случилось в конце июня, когда после очередной пустяковой ссоры я поняла, что, если так будет продолжаться и дальше, мы можем возненавидеть друг друга. И пока мы еще можем расстаться мирно, лучше сделать это сейчас. Когда свежие эмоции после ссоры немного улеглись, я собралась с духом и заговорила с Сычевым. — Дим, нам надо серьезно поговорить. Нам лучше расстаться. — Тань, если ты из-за этой ссоры, то мы же уже выяснили отношения и пообещали друг другу, что больше так делать не будем, — удивился Дмитрий, тут же изменившись в лице. — Мы говорим так после каждой ссоры, а потом все начинается сначала, — сказала я, перестав скрывать слезы. — Я не могу больше жить в такой обстановке. Если все будет так продолжаться и дальше, то мы возненавидим друг друга. Я хочу, чтобы наши отношения были связаны со счастливыми моментами, а не бесконечными ссорами и ненавистью. Мы еще долго разговаривали, обсуждая наши отношения и возможность их спасти. Дима долго не решался отпустить меня, но после нашего разговора мы оба поняли, что расставание пойдет нам обоим на пользу. Уже на следующий день я вернулась в свою старую квартиру. На тот момент Эдуард переехал к своей невесте, поэтому мне предстояло жить только с Артуром. Несмотря на то, что мы по-прежнему любили друг друга, наш разрыв прошел мирно. Журналисты, случайно узнав о том, что мы больше не вместе, строили различные предположения о причинах нашего расставания, в основном — ошибочные. Мои родители и братья были шокированы, узнав о нашем разрыве. Еще недавно мы с Димой были счастливы, а теперь мы больше не вместе. Несмотря на то, что инициатором нашего расставания была в большей степени я, разрыв дался мне нелегко. Наши отношения длились больше года и было нелегко, так быстро прийти в себя, тем более, когда чувства еще не остыли. К тому же Сычев был первым мужчиной, которого я полюбила. Когда на мой день рождения Дима прислал мне букет цветов и теперь уже больше дружеский подарок мне было одновременно радостно и немного грустно. На людях я старалась не показывать свою боль, а как только оставалась одна, то почти сразу давала волю слезам. Отвлечься мне помогали тренировки и семья. Иногда меня посещали мысли о том, что я совершила ошибку, и мне надо вернуться к Диме. Но когда я по привычке смотрела матчи «Локомотива» и видела, как Сычев снова начал забивать голы как из пулемета и снова стал похож на себя прошлогоднего, понимала, что поступила правильно. Смотрела я и гостевой матч «Локомотива» в Казани. Был самый конец матча. Команда Димы проигрывала 3:1, когда он вышел один на один с вратарем «Рубина». Когда Дима схватился за левое колено после столкновения с коленом, меня тут же охватило неприятное предчувствие. Еще никогда Сычев не лежал так долго после таких инцидентов. Что только подтвердило, что мой бывший возлюбленный получил серьезную травму. В ту же минуту меня охватило желание тут же сорваться к Диме, но я понимала, что он еще не скоро вернется из Казани. Поэтому, с тяжелым сердцем решила поехать к нему завтра. Все время, что я провела в ожидании поездки я нервничала и переживала, а ночью я плохо спала. Каждый раз, когда я закрывала глаза, передо мной появлялся Дима с гримасой боли на лице. Да и все утро я провела, как на иголках, а тренировки не помогали мне отвлечься. Когда стрелка на часах приблизилась к нужной, я тут же отправилась к Диме. Тем ближе я была к нему, тем чаще становилось мое сердцебиение. Когда я позвонила в дверной звонок, оно было готово вырваться из груди. Через несколько минут мучительного ожидания Дима открыл дверь. Только тогда я поняла, как скучала по нему все это время. Только потом я увидела его забинтованное левое колено. — Привет, Тань. Не ожидал тебя здесь увидеть, — с удивлением заметил он. — Я смотрела вчерашний матч, — тихо ответила я. — Как ты? — У меня — разрыв крестообразной связки, — с грустью ответил Дима. — Завтра я лечу в Германию. Мой врач сказал, что там делают операцию по замене связок. Но похоже в этом году для меня с футболом закончено. — Не переживай. Я уверена, что ты поправишься и еще покажешь, кто лучший футболист в России, — сказала я, протягивая ему руку. В этот момент я была близка к тому, чтобы поцеловать его. В эти несколько часов я окончательно поняла, что мои чувства никуда не делись. Возможно, если бы Дима предложил мне вернуться к нему, я бы, не раздумывая, согласилась. Но слова Сычева тут же развеяли это наваждение. — Тань, я сейчас не один, — сказал он, поняв, что я хочу его поцеловать. — Твоя мама здесь? — спросила я, не сразу поняв его слова. — Да, — ответил Дима. — Но я сейчас имел ввиду не это. Признаюсь, в тот момент, мне стоило огромных усилий сохранить спокойствие. — Хорошо, — сказала я после долгой паузы. — Удачной тебе операции и поправляйся. Я пожала Диме руку и тут же вышла из его квартиры. В тот день я вновь испытала ту боль, что и в день нашего расставания. Вернувшись домой, я проплакала несколько часов. К счастью, Артур в тот момент был на сборах. Но слезы помогли облегчить боль, которая была в моем сердце два месяца. А на следующий день я твердо решила, что буду двигаться дальше, при этом никогда не уставая благодарить Сычева за те счастливые моменты, что он мне подарил и за ту поддержку, которую он мне оказал в один из самых тяжелых моментов в моей жизни.