Учиха Сумико. Другая история

      Не берусь сказать, сколько я провалялась без сознания, плавая в каком-то темном мареве, но определенно долго. Изредка я выныривала из тяжелого забытья и просила, чтобы мне дали попить. Чаще всего я даже получала запрашиваемое. Иногда отрубалась раньше, чем получала живительную влагу, но это было редко. Со мною рядом постоянно кто-то был, что само по себе было удивительным. Я уже была сиротой, одной из многих в Клане, но тогда я не задавалась таким вопросом, слишком сложно было для моего измученного сознания. Я просто пыталась выжить и у меня это вышло! В какой-то момент перерывы между бодрствованием и сном стали больше. Я перестала терять сознание сразу же, как сделаю глоток воды. Слабость в теле была все еще сильной, сложно было даже просто говорить, да и не с кем. Молоденькая девочка-соклановец, которую приставили ко мне для наблюдения, сохраняла каменное выражение лица и молчала. Мои попытки что-либо спросить она игнорировала, а после я и сама перестала пытаться это сделать. Было обидно и… все равно. Меня куда больше волновало, что будет дальше. Я сирота. Никаких выдающихся данных у меня не было. Начинать тренировки сейчас… запрещено, чакроканалы должны были окрепнуть, да и постоянная ноющая боль в них меня не радовала. Правда, мне стало удаваться преобразовывать маленькие порции чакры во что-то отдаленно напоминающую лечебную, по крайней мере, она действовала, как анестезия и не несла вреда. Вроде бы. Жаль, что успехи на этом застопорились. Мне не хватало концентрации и навыков, чтобы увеличить количество преобразованной чакры.       Впрочем, я не отчаивалась, маленькая победа меня воодушевила, я старательно тренировалась хотя бы в этом, раз физический аспект развития мне был недоступен. Учиха не принимают слабость, я слаба. Я не имею права сдаваться, если хочу стать чем-то большим, чем разменная монета. Жаль, что теперь знания станет доставать сложнее. Да, моя память хранит целую кучу разрозненной информации, самая ценная из которых — дзюцу, но до нее нужно еще добраться! Не говоря уже о том, чтобы легализовать свои знания в глазах окружающих. Страшно. Здоровье восстанавливается с трудом, а ирьенинов в Клане практически нет. Присматривающая за мной девушка поит меня какими-то отварами, часть из которых я узнаю, но далеко не все, а главное, она не использует техники. Впрочем, кто я такая, чтобы за мной присматривал кто-то стоящий? Эта горе-сиделка даже не позволяет мне выходить из палатки, которую даже не проветривают! Вместо полноценного купания обтирание мокрым полотенцем! В помещении духота и запах, который бывает только в комнатах тяжело больных. Неприятно, но что-то требовать?! Нет. Я боюсь. Я просто знаю, что теперь я в Клане никому не нужна, а раз за мной присматривают… на мне повиснет долг. Очень и очень большой долг. Мне страшно представить, как я буду его отрабатывать! Причем, даже такой как сейчас, когда я послушно выполняю все, что мне говорят и сижу тихо, не рыпаясь. Я боюсь требовать. У меня нет на это права.       — Вставай, — приказала мне моя сиделка, спустя неделю, после того, как я стала уверено идти на поправку и даже начала понемногу вставать, наматывая круги по палатке, пока никто не видит. Послушно выполняю ее требование и тут же получаю в руки сырое полотенце. — Приведи себя в порядок, тебя желает видеть Таджима-сама.       Послушно киваю, начиная обтираться и пытаясь понять, что от меня может потребоваться Главе Клана! Я же сирота и мои родители не были приближенными, просто одними из многих. По силе они были далеки даже от представителей Клана средней силы, пусть и вовсе слабейшими не были. Так, серединка на половинку. Откуда такое внимание к ребенку ничем не выдающихся родителей? Тем более я и сама себя показывала не как сильная куноичи. Я была середнячком, причем даже не твердым, единственное, что мне давалось хорошо — это обучение у матери лекарским премудростям. Без использования ирьедзюцу я могла зашивать раны и делать перевязки, но это было не совсем то, что ценилось у Учиха. Для Клана главными были боевые навыки и на избравших путь медика смотрели косо. Главным аргументом при этом было то, что мы же не Сенджу! Иногда хотелось прибить этих недоносков, ведь те не понимали насколько можно было сократить наши потери, будь у нас достаточно ирьенинов! Только вот я молчала, боясь высказывать такое мнение даже при родителях. Инакомыслие каралось слишком строго. Наказание можно было получить и за куда меньшую провинность. К примеру, меня иногда ставили в угол на мелкую острую гальку, только из-за того, что я слишком медленно сортирую травы. Пусть это и смотрится глупо, но в одном я была уверена на сто процентов, после таких наказаний кожа на коленях превращалась в лохмотья и не заживала долго.       — Готова? — в комнату бесцеремонно вошли, осматривая мое голое тщедушное тельце с дикой брезгливостью. Ну да. Я знаю, что сейчас далеко не красавица, да и еще тощая, как незнамо кто. Зато обтерлась я качественно! Впрочем, вслух возмущаться я и не подумаю. Слишком страшно. Эта девушка уже показала, что возится со мной только из-за приказа, а так бы ни за что не стала уделять внимание мне. Я грязь под ее ногами. — Ладно, сойдет, — наконец констатирует она и в меня прилетает кулек с одеждой. В тоже мгновение звучит короткая команда. — Наденешь это.       — Хай! — глубоко кланяюсь, осторожно прижимая к груди чудом пойманный сверток. Я прекрасно вижу, как презрительно морщится моя сиделка, но стараюсь быть предельно вежливой.       — Быстрее! — нетерпеливо отзывается она и я покорно укладываю сверток поверх одеяла, старательно разворачивая и начинаю облачаться в кимоно. Довольно нарядное, ткань дорогая, швы аккуратные, а рисунок явно сделан мастером вручную. Мне страшно представить его стоимость!       Моя нерешительность и крайне медленное облачение, начинает злить приставленную ко мне девушку. Она даже не пытается скрыть недовольство, абсолютно не считаясь с тем, что мой организм ослаблен, да и у потомка обычных членов Клана нет денег на такую одежду! Я ни разу не надевала праздничное кимоно, только очень упрощенные варианты, которые легко надеть и снять. Естественно я об облачении в этот наряд знаю только теорию! Только вот кого это интересовало? Никого. Вскоре мне пришлось сжимать зубы и продолжать одеваться под едкие реплики, которые разрывали в клочья и без того низкую самооценку. Хотелось выть, вцепиться ногтями в лицо этой гадины, но… но я трусиха. Я боялась за свою жизнь. Тут я еще большее никто, чем в детские годы другой жизни. Там мне приходилось прогнуться, чтобы выжить, тут эта тактика не сработает. Однако выбора не было. Пока я была слишком слабой, чтобы требовать уважения. Да что там! Я не просто не была бойцом, у меня не было возможности стать незаменимой хоть в чем-то. Все мои знания оказывались бессильны, тут ценились совсем другие умения.       — Ладно, сойдет, — негромко заключает еще недавно поливающая меня грязью сиделка. — От идеала далековато, но не вовсе замарашка. Впрочем, что еще можно было ожидать от ребенка бездарностей? — меня еще раз окидывают взглядом, а после добавляют. — Следуй за мной.       — Хай! — послушный поклон, этикет в меня вбивали крепко и в основном палками, поэтому гнуть спину стало привычным занятием. У нашей семьи был слишком низкий статус в Клане, поэтому подобное происходило часто. Это если забыть об уважительных поклонах младших старшим.       Моя сиделка идет вперед довольно неторопливо, по-другому в узком кимоно и на высоких дзори не получается. У меня обувка попроще, поэтому идти легче, но есть другая проблема. Я не привыкла, что мое кимоно до пола, поэтому с трудом поспеваю за девушкой. Хотя это и не мешает мне кидать осторожные взгляды по сторонам, замечая, что в этот раз лагерь стоит вокруг небольшой деревни. Место пустынное, напоминает чем-то степь, но невдалеке видны деревья и нет даже следов пахотных земель. Значит, мой Клан все же не решил полностью поменять место жительства, просто переместился туда, где возможностей бороться с Сенджу больше. Хотя кто я такая, чтобы говорить об этом наверняка? Мне просто грустно, что кто-то смог занять большие и светлые дома, а мне приходится валяться в палатке. Впрочем, я радоваться должна, что меня не оставили гнить на той полянке, только вот не получается. Я просто знаю, что это произошло не из-за чужой доброты, а потому что во мне есть ценные гены Учиха и дарить их кому-либо Клан не будет. Пусть я хоть триста раз бездарность. Я Учиха и кровь великого предка течет по моим жилам. Угу, правда, это не смутит никого, если Глава Клана и старейшины решат, что я принесу больше пользы Клану став медовой куноичи, а не выучившись на воина или ирьенина.       — Мы пришли, — девушка за которой я шла, резко остановилась возле дома, который выглядел чуть лучше остальных. Видимо, до того момента, как его занял Таджима-сама, тут жил староста. Однако эта мысль появляется и исчезает, спугнутая ледяным взглядом моей сиделки. Она буквально шипит, не обращая внимание на то, что неподалеку есть и другие соклановцы. — Надеюсь, тебя хорошо обучали.       Я молчу, просто в очередной раз кланяюсь. Я не имею права отвечать на грубость, за этим последует наказание. Да и плевать на него! Только вот любая травма для организма, который еще не отошел от прошлого потрясения, это билет в один конец. Теперь я одна и у меня нет даже иллюзии защиты в виде родителей. Я не нужна никому, а Клану только обязана. Впрочем, все не так плохо, ибо имя Клана меня защищает. Не от всего, но если сравнивать с черноногими крестьянами, я имею прав куда больше, чем они. Другое дело, что и обязанностей у меня не в пример больше, как и возможностей умереть, несмотря на малый возраст. За все надо платить и не важно, в каком мире живешь.       — Хорошо, идем, — меня опять окатывают презрительным взглядом, а после поворачиваются в сторону дома. Аккуратный стук в двери и красивый, но лишенный эмоций голос разрешает войти. — Таджима-сама, я привела Сумико.       Не успеваю среагировать, как меня за шкирку втягивают в дом и ставят перед очи Главы Клана, попутно сильно толкнув. Падаю перед ним на колени и буквально распластываюсь по земле. Вбитые в подкорку рефлексы позволяют превратить уродливое падение в поклон, аккуратно касаясь руками и головой пола. Унизительный, ведь так кланяются господину, но… даже просто находиться рядом с Таджима-сама тяжело. Его сила подавляет, а взгляд заставляет вжимать голову в плечи. Слишком он похож на тех отморозков, которые любили издеваться над беспомощными детьми. Он тоже не будет сомневаться, пусть чести воина не растерял. Только вот… Клан превыше всего. Я не Клан, только маленькая, малозначимая песчинка, которая еще может и не вырасти. Сейчас будет решаться именно этот вопрос. Хотя внутри зреет робкая надежда, что Главе Клана будет жаль затраченные на меня ресурсы и время, поэтому решит заставить меня их отработать. Слабая надежда, но зато куда более реальная, чем вера в его бескорыстность.       — Сумико прибыла, Таджима-сама, — голос негромок и даже не дрожит, что я не могу сказать о руках. Поднимать голову я тоже не тороплюсь. Не положено. Глава Клана мой господин, ведь потеряв родителей, я стала полностью принадлежать ему, а не через старших родичей.       — Хм… — холодное хмыканье и я ощущаю, как по мне скользит равнодушный взгляд. Он ощупывает каждый миллиметр и я чувствую, как с каждой секундой растет его недовольство. Ему не нравится то, что он видит. Впрочем, этому сложно удивиться, я и так не отличалась богатырским телосложением, а после длительной болезни стала тенью самой себя. Пожалуй, только глаза остались прежними, но их я и не поднимаю. — Лейко*?       Голос холоден с отчетливо проскальзывающим недовольством, что заставляет меня сглотнуть и давить в себе желание сжаться в комочек. Нельзя. Я должна сохранять позу покорности, пока мне не разрешат сесть прямо. О поднятом взгляде вообще лучше молчать, как и о том, что ослабленное после болезни тело, начало быстро затекать. Плохо, что я даже чакру использовать не могу, ведь это могут посчитать за неуважение или оскорбление, смотря от настроения Таджимы-сама. Приходится терпеть, тратя и без того небольшие силы, я должна выдержать. Только так я смогу надеяться на что-то. В конце концов, Учиха ценят и силу воли, ведь без нее бойцом не стать, как и мастером в гендзюцу.       — Пробуждение шарингана подтвердилось, — мягкий голос, совсем не похожий на тот, каким разговаривала эта девушка со мной. — Однако чакры у нее мало, долго пользоваться им не может. Таланта к изучению стихий практически не имеет, но наставники отмечают ее упорство и целеустремленность. По остальным позициям средне, а длительная болезнь должна была ее откинуть далеко назад, — она добавляет немного недоумения в голос и продолжает. — Контроль чакры был самым высоким в ее группе, ее уже начали обучать простейшим уловкам с гендзюцу, но из-за малого количества чакры пользы от тренировок мало. В ней нет ничего выдающегося, Таджима-сама. Я удивлена, что Мадара-сама ей заинтересовался.       Слова о Мадаре-сама отдаются надеждой в душе. Если мною заинтересовался один из сыновей Главы Клана, у меня может быть шанс выжить и даже немного подняться, но… если я его заинтересовала, куда он делся? Я столько времени была без сознания, а после еще и в сознании, но ни разу не видела его, даже голоса не слышала, про присутствие уже молчу. Он сильный шиноби и спокойно может пройтись вплотную ко мне и я замечу его только в последний момент. Слишком большая разница в навыках. Впрочем, обучавший меня гендзюцу то-сан, а после и соклановец, отмечали мою внимательность, это позволяло мне замечать ловушки с гендзюцу быстрее и раньше сверстников. Впрочем, на этом мои успехи и заканчивались, Лейко-сама подметила правильно, у меня было мало чакры и после физических тренировок, где ее используют инстинктивно, меня едва хватало на снятие простейших воздействий. И то, на ограниченное количество. Однако что-то же должно было заинтересовать спасшего меня Мадару-сама? В конце концов, на большее мне надеяться смысла нет.       — Раннее пробуждение шарингана, — недовольно прозвучало в ответ и я мгновенно поняла, что сейчас решится судьба и отнюдь не в мою пользу. Для Таджимы-сама слова Мадары-сама не имеют особого веса. Возможно, будь тот близко, он бы к ним прислушался, но не вот так, на расстоянии. Придется рискнуть. Хотя кто бы знал, как это страшно!       — Таджима-сама, прошу прощения за свою дерзость, но Лейко-сама перечислила не все, чему меня обучали, — я сама поражаюсь тому, что мой голос прозвучал ровно, пусть под конец и стал совсем тихим.       — Да, как ты смеешь… — тихое шипение, как у ядовитой змеи, а я внезапно вспоминаю, кто такая эта Лейко-сама. По слухам, она является дочерью одного из старейшин, по тем же слухам, она греет постель Мадары-сама. Хотя если учитывать его возраст, подобное смотрится откровенно глупо, но вот то, что она необычайно приближена к правящей семье, однозначно.       — Да? — холодная, грубая насмешка в голосе Таджимы-сама заставляет меня покрыться холодным потом и задрожать всем телом. От моей бывшей сиделки, я ощущаю опаску в сторону Главы Клана и откровенное злорадство в мою. Правда, подобное мне могло просто показаться из-за страха. — Говори.       — Ка-сан обучала меня травничеству, — вот теперь голос подрагивает, хотя я по-прежнему стараюсь не допустить в него страху. — Мне доверяли промывать и зашивать простейшие раны, Таджима-сама. То-сан даже нашел свиток с простейшими техниками ирьедзюцу, после переселения я должна была начать учиться преобразовывать свою чакру в лечебную… — давление чужой силы возрастает, такое ощущение, что в помещении температура стремительно приближается к нулевой отметке. С каждой секундой я понимаю, что сказанное только загоняет меня глубже в пропасть, имя которой — смерть. Как я могла забыть, что Таджима-сама ненавидит все, что может быть связано с Сенджу! Ками-сама, спаси! Только вот спасение не приходит, зато мелькает короткая мысль, за которую я хватаюсь, дрожащим голосом, добавляя. — Ка-сан хотела изучить способы облегчающие работу с шаринганом, уменьшающие последствия от перенапряжения, но ей было поздно обучаться техникам ирьедзюцу, а примочки действуют не быстро.       — Примочки? — перебивает меня Лейко-сама, а я невольно перевожу дух. Сгущающийся вокруг холод немного отступил. Мне повезло. Я вовремя вспомнила, что глаза больное место у любого Учиха, ведь нагрузка на них идет колоссальная. К тому же, не имеющие врачей, а главное желание изучать тонкости этого ремесла Учиха, умеют только накладывать мокрые повязки на зудящие глаза. Даже мой то-сан и ка-сан так делали! А ведь если смочить ткань не просто в воде, а в черном чае (который тут пили только крестьяне) отеки сходят еще быстрее. Об этом любая девушка знает! Я же в свое время, изучала этот вопрос, ибо годы брали свое, а глаза акушерке нужны зоркие, как и не дрожащие руки.       — Да, примочки на основе настоев трав, — голос стал чуть увереннее и уже дрожал не так сильно. — Обычные компрессы смоченные в черном чае, снимают отеки и помогают быстрее избавиться от последствий тех же дымовых шашек, которые любят использовать малые Кланы. От сильного яда не спасут, но слабые, направленные на раздражение слизистой, сумеют нейтрализовать. Компресс смоченный в настойке ромашки, снимет воспаление…       — Хватит! — резко и холодно обрывает мой воодушевленный рассказ Таджима-сама. — Тебе будет дана возможность показать свою полезность. Ты будешь помогать с ранеными. Жить будешь при кухне, когда прибудет Мадара или Изуна, твоя обязанность прислуживать им.       — Я не подведу, Таджима-сама! — ну, а что мне еще оставалось сказать? Другого ответа его слова не подразумевали. Меня только что из разряда куноичи со смутными перспективами, перевели в раздел прислуги с нулевыми перспективами. Причем, сделав это, Таджима-сама автоматически добавил мне «доброжелателей». Слишком почетно было прислуживать сыновьям Главы Клана. Другое дело, что и опасно. Очень и очень опасно. Однако мне стоило быть благодарной и за это. Ведь если я смогу стать полезной для его сыновей, я получу защиту. Другое дело, что он ни слова не сказал о моих тренировках. Только о моем назначении в местный госпиталь, куда притаскивали всех не подохших в сражениях шиноби Клана. Я там бывала пару раз с ка-сан. Мрачное место, где нет никакой надежды и из которого бегут сразу же, как появляется возможность. Впрочем, сложно винить молодых парней и девушек за это, ведь в том «госпитале» работали в основном калеки под предводительством парочки старух, которые считали, что их должны благодарить уже за то, что они обратили на них внимание. Ужасное место, а главное именно там мне придется работать, совмещая свои обязанности с ролью личной служанки для сыновей Главы Клана.       Продолжение следует…